- Именно так, - ответил Бен, и мне показалось, что я расслышала неодобрение в его голосе. - Они здесь тестируют помады и парфюмерию. Жасмин, качество парфюмерии очень важно. - Он перехватил мой взгляд и устало улыбнулся. - Может, тебе лучше закрыть глаза.
Дверь распахнулась, и из лаборатории вышел тот самый человек в халате.
На вид лет пятидесяти, высокий, седовласый, с маленькими, но жесткими глазами.
- Лиам, по-моему, я довольно ясно выразился, что не хочу иметь ничего об... - начал было он с сильным немецким акцентом, но осекся, когда увидел Бена. - Вы не Лиам Грейси.
- Нет, - сознался Бен. - Извините, что ввели вас в заблуждение, но нам непременно нужно было с вами встретиться.
- Вы его брат? - уточнил Холсбах, отметив очевидное физическое сходство между ними.
- Да, меня зовут Бен.
Холсбах стянул белые латексные перчатки, запятнанные кровью кроликов, выбросил их в мусорное ведро у входной двери и подошел к нам.
- Эдриан Холсбах.
Он пожал руку Бену, но когда повернулся ко мне с протянутой рукой, я просто не смогла себя заставить протянуть ладонь и пожать его руку.
- Я не стану пожимать вам руку! - сказала я, втягивая голову в плечи. - После того, что вы сделали с несчастным кроликом.
Я знала, что мое выступление только навредит нам. Мы же просто хотели поговорить с ним, а это было не самое лучшее начало. Но вся эта косметическая лаборатория с кроликами, над которыми здесь издеваются, возмущала меня.
- Ааа, любительница братьев наших меньших, - сказал Холсбах небрежно, но с оттенком презрения. - Так я могу вам чем-то помочь или мне вызвать охрану?
- В этом нет необходимости, - вмешался Бен, бросая на меня предостерегающий взгляд. - Мы только хотим поговорить о Лиаме.
- Понятно. - Эдриан побрел к раковине в углу, чтобы вымыть руки. - И как там поживает Лиам?
- Он умер, - спокойно ответил Бен.
Эдриан удивленно посмотрел на нас через плечо.
- Умер? - повторил он, закрыв кран, и потянулся к полотенцу. - Как это случилось?
- Аневризма.
- Тогда, что вам нужно от меня? - спросил он, даже не потрудившись высказать слова сожаления, принятые в таком случае.
- Мы хотели узнать, что произошло на озере за Нойшванштайном.
- Не совсем понимаю, о чем вы говорите, - ответил Холсбах.
- Я знаю, что вы втроем были там одним поздним вечером.
Я хмуро посмотрела на Бена. Прежде он об этом не упоминал.
- Возможно, вы и правы. Но это было год назад, а моя память уже не та.
Он хотел денег. Бен достал из кармана банкноту в сто евро и протянул ему. Холсбах жадно схватил деньги.
- Что вы втроем делали на том озере? - спросил Бен.
Холсбак пожал плечами.
- Хотели украсть лебедя, конечно.
- Для чего?
Холсбах взглянул через окно на свою ужасную лабораторию, и небольшая улыбка искривила уголок его рта.
- Лиам сказал, что они помогут нам разбогатеть. Те лебеди из Нойшванштайна и других замков Людвига - необычные. Они волшебные.
- Волшебные? - недоверчиво переспросила я.
Холсбах одарил меня ледяным взглядом.
- Да, Fräulein, я понимаю, о чем вы. Но он сказал нам, что ночью они превращаются в прекрасных женщин - как в легенде о Лебедином озере. - Он посмотрел на Бена и добавил: - Ваш брат, не производил впечатления идиота. И он так уверенно об этом рассказывал, поэтому я и заинтересовался.
- Заинтересовались? - повторил Бен, приподнимая бровь. - То есть вами двигала не жадность, а интерес?
- Всего понемногу. - Он пожал плечами. - Мы собирались принести сюда черного лебедя, вскрыть его и узнать, как ему удается трансформироваться, а потом продать информацию тому, кто дороже заплатит. - В его глазках мелькнул алчный блеск. - Мы могли стать самыми богатыми людьми в мире.
- И, тем не менее, вы все еще здесь, с кроликами и косметикой, - заметил Бен. - Что случилось?
- Ваш брат... как это говорится по-английски... гмм, трепло! - с горечью сказал Холсбах. - Когда мы добрались до озера, то увидели совершенно обычных лебедей, спящих на берегу. Но Лиам уверял, что прежде они были прекрасными женщинами. Короче, они с Джексоном решили поймать одного. Схватили лебедя и попытались запихнуть его в мешок... и нечаянно, в пылу, сломали ему шею. - Холсбах пожал плечами. - Поэтому они попытались схватить другого...
- И? - спросил Бен.
- Ничего не вышло, мы вернулись домой. Все.
- Пожалуйста, не лгите, - тихо сказал Бен. - Я уже слышал эту историю от Джексона и знаю, что это не так.
- Джексон! - Холсбах презрительно усмехнулся. - Не верьте ни единому его слову. Правду из него нужно выбивать.
Взгляд его упал на руки Бена, и он улыбнулся, заметив ссадины и синяки на его костяшках.
- Просто расскажите, что случилось, - попросил Бен, пряча руки в карманы. - Мы позже разберемся, кто из вас говорит ту самую правду.
- Вы мне не поверите.
- Ну, это наши проблемы, не так ли? - сказал Бен. Он вынул из кармана еще сотню евро и протянул ученому, который взял бумажку на этот раз чуть менее рьяно.
- Что ж, раз Джексон вам уже все рассказал, тогда вы знаете, что как только они убили лебедя, на поверхности озера появился черный конь. С рыцарем в серебряных доспехах на спине. Мы... пытались скрыться в лесу, но это удалось только Джексону. Лиам и я... - Холсбах скрестил руки на груди, и, стараясь не встречаться с нами взглядом, продолжил невыразительным голосом: - рыцарь затащил нас в воду. Он был огромным - почти два метра ростом. Бороться с ним было бесполезно. Он удерживал нас под водой и чуть не убил. Но в последний момент он выдернул нас из воды и склонился, чтобы шепнуть что-то на ухо Лиаму. А потом бросил нас на мелководье и ускакал в лес. - Холсбах развел руками. - Вот она, правда.
- Предположу, что вы чуть с ума не сошли. Что рыцарь сказал Лиаму? - спросил Бен.
- Понятия не имею. Когда я потом его об этом спросил, он сказал, что не знает. Тогда я толкнул его, он разозлился и пробурчал, что был слишком занят тем, как бы не захлебнуться, потому и не слушал. У него был тот еще характер. После случившегося он был зол на всех и вся, сказал, что обязательно отомстит, но не уточнял кому. Не знаю, предпринял ли он еще одну попытку, ведь я отказался от дальнейшего участия в этом безумии. Если бы не рыцарь, я бы решил, что все эти разговоры о волшебных лебедях полный бред. И это все, что мне известно. А теперь уходите и больше никогда сюда не возвращайтесь.
- Что за предмет он взял в Нойшванштайне? - спросила я. - Вы что-нибудь знаете об этом?
Холсбах нахмурился, и через какое-то мгновение произнес:
- Да, помню, Лиам что-то нашел в горах, и его находка подтвердила факт волшебности лебедей. Были планы продать тот предмет, но я уже в этом не участвовал, и потому даже не знаю о чем речь.
- Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Люк? - спросила я.
Он покачал головой.
- Люк?
- Боюсь, ничем не могу вам помочь, Fräulein, - сказал он, глядя на меня с презрительным выражением своих маленьких глазок, словно я была одним из его несчастных подопытных. - Как вы сказали вас зовут?
- Жасмин Грейси, - ответила я. - Я вдова Лиама.
- Вот так удивили, - сказал он.
- Почему это? - сухо поинтересовался Бен.
- Потому что Лиам был высокомерным придурком, который всегда хотел всего самого лучшего, - ответил Холсбах, мерзко скалясь.
Я покраснела до корней своих белых волос. У него получилось меня оскорбить. Люди иногда обращали на меня внимание на улице, но это было другое. Я словно вернулась в детство, на детскую площадку, когда дети издевались над моим альбинизмом. Но мой собственный стыд, затмил гнев, вызванный упоминанием Лиама.
Я не могла вынести, когда кто-то говорил гадости о нем. Я уже собиралась было огрызнуться в ответ, когда Бен спокойно сказал:
- Повтори?
Холсбах развернулся к нему и все с той же мерзкой улыбочкой начал повторять:
- Я сказал: Лиам был высокомерным придурком, который... - Он не договорил, потому что Бен ударил его в челюсть. Холсбах был не готов к подобному повороту, да и Бен вложил в удар больше силы, чем могло показаться, поэтому ученый врезался в стол у него за спиной и свалился на пол, держась рукой за окровавленный рот.
- Как бы там ни было, - спокойно сказал Бен без намека на гнев, - имей хоть немного уважения к покойному.
Холсбах вздрогнул, когда Бен подошел к нему, но тот лишь наклонился и подобрал с пола сотню евро, и вежливо сказал:
- Спасибо, что уделили нам время, герр Холсбах. Мы сами найдем выход.
Он отвернулся от перепуганного немца и, взяв меня под локоть, повел прочь из комнаты на парковку, где после духоты лаборатории было свежо и приятно.
- Ты должен был держать себя в руках, - укорила я его, когда мы сели в машину. - Хотя не могу сказать, что не получила удовлетворения, увидев, как Холсбах схлопотал кулаком по роже. Но мы оба знаем, что он может позвонить в полицию с жалобой на нас...
Бен посмотрел на меня.
- А я и держал себя в руках, - сказал он ровным голосом. - Ты же была там и видела, что случилось. Я просто хотел вернуть свои деньги и только-то.
Он завел мотор автомобиля, а я нахмурилась, пытаясь разобраться в своем девере. Теперь, когда я мысленно прокрутила нашу встречу с немцем, мне показалось, что он был прав, - он даже ни разу не повысил голос. Так что, скорее всего, он не разозлился за Лиама, как я. Возможно, он, как и сказал, просто хотел вернуть свои деньги, не более.
- А что, если он позвонит в полицию? - спросила я.
- Не позвонит. Поверь мне, он все оставит как есть.
Когда мы выехали со стоянки лаборатории, я заметила, что только что зажившие раны на костяшках Бена снова кровоточат, - хотя он, казалось, этого не замечал. Пожалуй, я бы предпочла, чтобы он вышел из себя, по крайней мере, тогда он бы больше напоминал человека, а не холодную расчетливую машину...
Бен, должно быть, заметил выражение моего лица, поэтому сказал:
- Слушай, мне жаль, если то, что я сделал, тебя расстроило. Просто воспринимай этот инцидент, как месть за кроликов - этот человек определенно заслужил удар в морду. А теперь давай сходим в какой-нибудь хороший ресторан, чтобы сгладить неприятные эмоции после посещения лаборатории герра Холсбаха. Что скажешь?
Погода в Мюнхене, в отличие от солнечной Калифорнии, не радовала. В Мюнхене было холодно, но, к счастью, у меня с собой имелось пальто, которое я прихватила из Англии. Мы припарковались в центре города и отправились прямиком на Мариенплац (главную площадь Мюнхена), уставленную сотней-другой рождественских лавок и палаток. Я сразу же её узнала, потому что была здесь два года назад с Лиамом на рождественских каникулах.
Рынок оказался таким же атмосферным, живым, праздничным и красочным, как в моих воспоминаниях. Помнится, мы с Лиамом провели целое утро, бродя между киосками, в которых продавали запеченные яблоки, жареный миндаль, рождественские украшения, марципан, игрушки, имбирные пряники, свечи и прочие авторские безделушки. Тогда мы стояли перед впечатляющим Нойес Ратхаус, ели горячие сосиски и пили из кружек глинтвейн.
Самыми любимыми у меня были ларьки с имбирными пряниками. В этих ларьках замороженные сердца "Лебкухен" свисали прямо с крыш, а под ними красовались традиционные пряничные ведьмовские домики из сказки "Гензель и Гретель", разных размеров и по привлекательной цене. Запах выпечки тут же потянул за собой болезненное воспоминание: Лиам купил мне одно из таких сердец "Лебкухен", когда мы гуляли как-то вечером. Воспоминание о том немецком прянике было прочно связано с ощущением беззаботного счастья и теперь, когда я снова их увидела, - опять приуныла. Я никогда не думала, что если мне и суждено будет однажды вернуться в Мюнхен, то я буду одна, без Лиама, который останется в Англии, в гробу на кладбище.
Я затолкала воспоминание куда подальше и решила сосредоточиться на том, чтобы не отстать от Бена, который шагал сквозь толпу, не желая тратить время на разглядывание красивых ларьков. Вместо этого он направился прямиком в кафе "Металлофон" на пятом этаже здания, прямо напротив ратуши. Так уж случайно вышло, что нас усадили за столиком у окна, прямо напротив часов, которые собирались отбивать полдень, и нам открывался прекрасный вид на механические фигурки курантов, собирающиеся вот-вот исполнить свой танец, к восхищению толпы туристов, собравшейся внизу на улице. Это было такое облегчение, оказаться в столь радостном и приятном месте, после ужасной лаборатории, что я почувствовала прилив теплоты по отношению к Бену. Какой же он молодец, что привел меня сюда.
- Неужели Джексон рассказал ту же версию?
- Более или менее. Только он утверждал, что это Эдриан и Лиам убили птицу. Я было подумал, что он все выдумал, но теперь, когда Эдриан подтвердил историю...
Еще несколько месяцев назад я бы ни за что не поверила в эту сумасшедшую историю, независимо от количества людей, способных её подтвердить. Но с тех пор я видела лебедепад на кладбище и галоп черного коня по палубе "Королевы Мэри", взявшегося из ниоткуда и растворившегося в воздухе.
- Может, это Эдриан с Джексоном убили лебедя, - сказала я.
Бен приподнял бровь.
- Вероятнее всего, это были Лиам и Эдриан, так как именно их утащили в озеро.
- Не могу поверить, что Лиам убил лебедя, пусть даже случайно.
Бен уставился на меня, а потом, спустя мгновение, невесело рассмеялся.
- Значит, в волшебных лебедей ты веришь, а то, что Лиам мог кого-то убить, никак не укладывается у тебя в голове?!
- Очевидно же, что мне трудно принять и волшебного лебедя, и рыцаря! - раздраженно сказала я. - Но Лиам любил животных - он бы никогда никому не причинил вреда!
- И все же, Эдриан Холсбах точно был там той ночью, - спокойно сказал Бен. - И как ты объяснишь присутствие Лиама, если не веришь, что они втроем хотели изловить лебедя и препарировать его позже в немецкой лаборатории?
- Не знаю, но должно быть другое объяснение, - стояла я на своем. - Лиам никогда бы не ввязался ни во что подобное.
- Как же, - угрюмо хмыкнул Бен. - Что ж, может, ты и права. Может быть, они просто выдумали эту историю, и на озере не было ничего такого. Но ты ошибаешься насчет любви Лиама к животным. Он их терпеть не мог. В детстве я много раз его ловил за тем, как он мучил насекомых в саду. Он ставил на них ловушки. Однажды даже кролика поймал. Его, похоже, завораживала их борьба за жизнь.
- Ах, не говори ерунды! - От такого наглого вранья меня аж передернуло. Я знала Лиама с четырехлетнего возраста и всегда видела только его бережное отношение к животным. Я не понимала, зачем Бен выдумывает такое о Лиаме. Чего он хочет этим добиться? Неужели он не понимает, что я никогда не поверю в это?
- Вы так и не завели животное, - холодно напомнил он.
- В смысле?
- После свадьбы. Если Лиам так любил зверюшек, то почему вы так и не завели домашнее животное?
Мне стало неуютно. Я нахмурилась. Мы купили собаку сразу, как только переехали в новый дом, только вот что странно, она тут же невзлюбила Лиама. Он не мог даже приблизиться к животному - собака рычала на него и, в конце концов, мы были вынуждены найти псу другой дом. А еще я вспомнила, что Лиам вдруг с неохотой стал кататься на лошадях дедушки и бабушки, а прежде он очень любил эти прогулки... Но Бен не мог ничего этого знать, поэтому я просто ответила:
- Это было не самое подходящее время, чтобы заводить домашних животных.
Губы Бена дернулись, искривившись в полуулыбку, но он ничего не сказал. А тут и еда наша подоспела.
- Лиам был счастлив? - спросил Бен, как только официантка ушла.
- Что?
- Последний год - Лиам был счастлив?
- Да, мы оба были счастливы.
Пока мы ели, он задал мне еще несколько вопросов о Лиаме и нашей жизни, и я поняла, как мало он на самом деле о нас знал. Я подумала, что, видимо, это связано с их ссорой, после которой они почти не общались, и ему просто хотелось узнать побольше обо мне и Лиаме.
- Как это было?
- Ты о чем?
- Помолвка. Я всегда считал, что вы просто друзья.
- Так и было. Но он купил мне электроскрипку, - сказала я и рассмеялась. - Как можно было не влюбиться в него?
- Лиам купил тебе скрипку? - Бен приподнял бровь.
- Ну да, - ответила я. - Он знал, как сильно я хотела электронную скрипку, и вот, однажды удивил меня, подарив её.
- Классный инструмент, - сказал Бен и тише добавил: - Ты прекрасно играешь.
- Спасибо, - ответила я, приятно согретая его более добрым обращением со мной, чем он выказывал обычно.
- Значит, ты уже бывала в Мюнхене? - сменив тему, непринужденно спросил он.
- Один раз. Мы с Лиамом ездили два года назад отдыхать.
- Понятно. Понравилось?
- Очень, - ответила я, выглядывая в окно на Мариенплац, вспоминая, как мы прогуливались с Лиамом по этой площади.
- Жасмин, - сказал Бен, спустя мгновение. Я повернулась к нему. Его голос мне показался каким-то странным. И смотрел он на меня как-то чересчур пристально. - После свадьбы, - медленно проговорил он, - Лиам не изменился?
- Изменился? - Гм, я нахмурилась. - В смысле?
Бен сделал рукой какой-то неопределенный жест, а потом подался вперед.
- Ты знала его очень давно. И после свадьбы наверняка заметила какие-то перемены в нем. Может быть, в мелочах. Может быть, что-то изменилось на какое-то время, а потом опять вернулось в норму. Подумай! Должно быть хоть что-нибудь!
Я пристально вгляделась в Бена, стараясь, чтобы мое выражение лица не дрогнуло. Да, я заметила кое-какие изменения. Мелочи, и Бен не мог о них знать. В конце концов, Лиам был Лиамом, та же внешность, тот же голос... Сначала я обратила внимание на его привычку складывать использованные чайные пакетики в раковину, а не выбрасывать их в мусорное ведро. А потом он начал оставлять поднятой крышку унитаза. А потом - оставлять свою одежду брошенной на полу в кучу, вместо того, чтобы убирать её в шкаф или класть в стирку, как делал прежде. Я посчитала, что он просто начал лениться. Хотя стоило мне только сказать ему об этом, как он сразу же перестал так делать.
Но еще я заметила, что и целовать он стал меня по-другому. Не хуже, не лучше. По-другому.