Сначала я думала, это из-за его разбитой губы. Лиам подрался с пьяным гостем, когда ходил к автомату с кубиками льда. Это случилось во время нашего медового месяца на Карибах. Человеческая натура причудлива, подобные вещи кажутся просто чудовищными, если они совершаются преднамеренно, а не являются результатом несчастного случая. Для нападения на Лиама не было никаких серьезных причин, наверное, просто пьяный гость специально искал неприятностей, но его в итоге спугнула шумная группа туристов. Лиам вернулся в номер с опухшим глазом и разбитой губой. Нанесенные ему травмы оказались несерьезными, ему даже не потребовалось накладывать швы, и все же, к моему удивлению, вся эта история меня ужасно расстроила. Лиам тогда немного выпил и, упади он с лестницы, я бы, скорее всего, какое-то время беспощадно глумилась над ним. Но при мысли о том, что кто-то избил его, мне делалось дурно. На следующее утро глаз так распух, что он с трудом его приоткрыл.
Он сказал мне, что администрация отеля выгнала дебошира, и мне даже стало жаль, что я не видела этого, а то огрела бы того придурка чем-нибудь тяжелым. В общем, сначала я считала, что его поцелуи не такие как прежде, из-за разбитой губы. Но даже, после того, как она зажила, я все равно чувствовала - что-то изменилось. И теперь, когда я об этом думала, все больше убеждалась, что изменения произошло еще до Карибов. Возможно, удар в лицо вообще тут был ни при чем.
Безумные прыжки с парашютом определенно начались еще до нашей свадьбы. Помню, как прикалывалась над ним, что, мол, будь мы постарше лет эдак на десять-двадцать, то я списала бы это на кризис среднего возраста. И он больше не хотел заводить домашних животных и, как мне сейчас кажется, больше не стремился общаться с лошадьми...
Не знаю, об этом ли говорил Бен, но маловероятно - кроме внезапного интереса к экстремальным видам спорта - чтобы об этом знал кто-то еще, кроме близкого человека, который жил с ним рядом.
- Не знаю, - наконец ответила я. - Может быть, незначительные мелочи. А почему ты спрашиваешь?
- Просто подумал, что ты что-нибудь заметила, вот и все, - ответил он раздраженно. - В конце концов, пока вы были женаты, с ним много чего происходило в то время.
Похоже, Бен решительно настроился - бить по моим самым уязвимым местам, да еще и все время старался врезать посильнее. Чем же я могла ему так насолить. Но насколько я помнила, мы даже ни разу не поссорились. Не было причин.
- Что верно, то верно, но однажды ночью он постучал не в мою дверь, чтобы попросить о помощи, - огрызнулась я. Этот факт меня мало радовал, но может быть хоть он заставит Бена почувствовать себя чуть хуже. И я была рада увидеть, что мое замечание достигло своей цели. Вот именно, хватит уже искать соринку в чужих глазах, когда у самого навалом бревен.
- Расскажи, чем ты занимаешься, - сказала я, чтобы сменить тему, прежде чем он смог бы высказать еще один неприятный аргумент.
- Тебе будет скучно, - резко ответил он.
- Поживем-увидим, - выдавила я сквозь стиснутые зубы. Наверное, он считал, что у меня концентрация внимания, как у комара.
- Ну, я работаю. - Он пожал плечами. - Все.
- Ты можешь заниматься архитектурой где угодно, почему ты переехал в Германию?
Он на какое-то время замолчал, а потом ответил.
- Встретил кое-кого.
Я вдруг вспомнила женщину, которая взяла трубку, когда я звонила ему, пытаясь застать дома.
- Женщину?
- Да.
- Это серьезно? - Не знаю, почему я задала этот вопрос, но, отвечая, Бен поднял руку, и я впервые заметила обручальное кольцо у него на пальце. Это была простая полоска белого золота, но меня поразила её красота.
- Ничего себе, - сказала я, по-настоящему радуясь за него. - Как её зовут?
- Хайди.
- Чем она занимается?
К моему удивлению, тон Бена внезапно стал ледяным:
- Я бы предпочел не обсуждать её с тобой!
А потом он поднял руку, чтобы подозвать официантку и попросить счет, прежде чем я успела еще что-нибудь спросить. Я была в шоке от того, как быстро менялось его настроение от дружелюбного до хамского. Когда он сказал, что не хочет говорить о своей невесте, какая-то... ожесточенность прозвучала в его голосе.
- Слушай, Бен, - сказала я, как только официант ушел, - я чем-то тебе насолила, поэтому ты так ко мне относишься?
Он посмотрел на меня с почти осязаемой неприязнью.
- Нет, - ответил он резким тоном. - Ничего ты мне не сделала. Я просто не хочу обсуждать свою личную жизнь с тобой. Понятно?
У меня так и чесались руки чем-нибудь в него запустить в ответ на холодность, но я сделала над собой очередное усилие и взяла себя в руки, а вскоре мы вышли на улицу, на морозный Мариенплац. Вся печаль в том, что мне нужен был Бен, если я хотела узнать, что случилось с Лиамом. А вот после, мне определенно не обязательно видеться с ним или его родителями. Нас больше ничего не связывало.
Странно, но мысль о том, что потом я могу больше не увидеть Бена, меня огорчала, что ли, и это раздражало еще сильнее. Этот мужчина внешне походил на Лиама, но и только. Удачи его бедняжке-невесте - если судить по голосу, то она милая девушка, и я не понимала, какого черта она собралась замуж за Бена. Он же такой скучный и грубый. Лиам умер, а с ним и связь с его семьей, потому что детей у нас не было. Лиам отчаянно хотел, чтобы мы родили ребенка, но я предпочла подождать, пока мы не накопим побольше денег...
Как же горько я теперь сожалела об этом... Мы с родителями Лиама могли бы отправлять друг другу рождественские открытки еще какое-то время, но потом... разве у нас оставались причины поддерживать общение? Мое присутствие наверняка ворошило бы в будущем болезненные воспоминания, и наоборот. Опять же, его мама уже ясно дала понять, какие чувства ко мне испытывает.
- И что теперь? - спросила я, стараясь, чтобы мой голос не прозвучал раздраженным или напуганным.
- Я хочу съездить в Нойшванштайн, чтобы самому все осмотреть, - сказал Бен.
- Тогда поедем утром.
- Я встречусь с тобой в отеле за завтраком. В восемь.
- Договорились, - ответила я. - Что собираешься делать сейчас?
- Еще не решил. - Он взглянул на меня. - Ты, наверное, могла бы пройтись по магазинам, чтобы купить себе одежды. Не знаю, сколько мы пробудем в Германии, но сомневаюсь, что здесь будет уместен твой гардероб из Калифорнии.
Я воспользовалась советом Бена и отправилась в торговый центр "Карштадт", чтобы купить там несколько вещей. Бен был прав. Я привезла с собой много одежды из Калифорнии, но почти вся она не годилась для холодного европейского климата. Это была непростая задача. Во-первых, я не знала, сколько мы здесь пробудем, поэтому, конечно, остановилась на самом необходимом. А во-вторых, я и так уже переживала, что потратила приличную сумму денег. Я не была богатой, будучи замужем, а теперь, когда я осталась одна, тем более. А ведь на мне еще висела ипотека. Мне и Калифорния-то была не по карману, но перелет был уже оплачен, и я могла остановиться у подруги. А поездка в Германию - это совсем другое. Я знала, что, обратись я к своей семье, они бы одолжили мне денег, но тогда пришлось бы им рассказать, зачем они мне, да и я не горела желанием начинать самостоятельную жизнь с долгов.
Когда я закончила делать покупки, у меня ужасно гудели ноги. И мне, естественно, захотелось передохнуть и остановиться в "Кодитории", чтобы выпить кофе по дороге к отелю. Но я уже порядком потратилась сегодня, и эти траты тяжким грузом давили на мой мозг, поэтому, когда я наткнулась на красивую витрину, а из-за двери донесся манящий аромат, то заставила себя пройти мимо, словно чары горького кофе и марципанового торта не были властны надо мной.
Нам с Беном достались смежные номера, поэтому, по возвращении в отель, я вошла к себе и постучала к нему в дверь, но ответа не последовало, и я решила, что он еще не вернулся. В целях дальнейшей экономии денежных средств, я купила немного еды в супермаркете "Карштадта" и соорудила себе на ужин бутерброд, чтобы не ходить в гостиничный ресторан. Я включила телевизор, нашла какой-то английский канал и растянулась на кровати, опершись на локти. Я жевала чипсы и старалась не думать об Эдриане Холсбахе и том, что он наговорил нам утром.
Я все еще не адаптировалась к десятичасовой разнице во времени между Германией и Калифорнией, поэтому спать легла рано. И опять мне приснился кошмар. Мне чудилось, что грезила я уже не один час, и в моем сне огромный, в блестящих доспехах рыцарь топил Лиама в большом серебристом озере. На берегу озера стояли Бен, Джексон и Эдриан, наблюдали и смеялись - они думали, что рыцарь так шутит, что он совсем не собирается убивать Лиама прямо у них на глазах. Но я-то знала правду, а мне было не успеть. Я бежала по горной тропе. Я пыталась бежать, но это было сродни перемещению в патоке. Я кричала, но, кажется, не приблизилась ни на йоту к озеру. Я знала, что дорога каждая секунда, потому что видела, как жизнь утекает из моего мужа, прямо у меня на глазах.
Дважды ему удалось вынырнуть на поверхность, глотнуть воздуха и прокричать мое имя, а потом рыцарь безжалостно опять погружал его голову под воду. Его голос звенел у меня в голове:
- Жасмин! Жасмин!
- Я иду! - кричала я, отчаянно пытаясь бежать, но все равно еле тащилась.
А потом я увидела, что руки Лиама, которыми он цеплялся за рыцаря, обмякли и с всплеском упали в воду. Наконец рыцарь отпустил его, но было слишком поздно. Лиам не поднял головы, я знала - он мертв. Утонул. Крича и плача, я проснулась и резко поднялась в кровати. А потом принялась искать, как включить свет.
Но тут я завопила, увидев Лиама, неподвижно стоявшего у подножия моей кровати. Он стоял лицом к стене. С его одежды и волос текла вода. Даже несмотря на то, что я не могла видеть его лица, я знала, что это он. Но вместо того, чтобы соскочить с кровати и обнять его, я обнаружила, что стараюсь отодвинуться подальше, не желая, чтобы он поворачивался. Я не хотела, чтобы он меня увидел.
И только я это осознала, как Лиам начал поворачиваться. Я натянула до подбородка простыни, судорожно сжимаемые обеими руками. А потом меня будто парализовало от ужаса. Когда он повернулся, я увидела, что его кожа очень бледна и похожа на воск. Я смотрела на лицо мертвого человека - трупа. Он уже даже начал подгнивать. И только его зеленые глаза остались прежними, но это не принесло мне утешения, потому что они были полны боли и страха. При жизни я никогда не видела такого страдальческого выражения у него на лице.
- Лиам, - неосознанно слетело с моих губ его имя.
Он открыл рот, и я вздрогнула, когда на ковер вылился поток воды. Я думала, он хотел произнести мое имя, но когда вода перестала литься, и он смог наконец говорить, с его губ слетело одно-единственное слово, которое он произнес хриплым шепотом:
- Лоэнгрин!
Он сделал неуклюжий шаг ко мне, слегка качнувшись, и я инстинктивно подняла руки, защищаясь. Но потом вдруг я поняла, что передо мной не Лиам, а Бен, с которого ручьями бежала вода - его волосы прилипли к лицу, как тогда, на похоронах, несколько месяцев назад. Сначала я подумала, что все еще сплю, а потом поняла, что из приоткрытой двери на кровать падает свет, а Бен одет в халат, а не в уличную одежду.
- В чем дело? - спросил он, встревоженно глядя на меня, сидя у подножия кровати. - В чем дело?
- Почему ты мокрый? - спросила я, пытаясь сообразить сон это или реальность.
- Что? Я принимал душ.
- Ааа.
- Ты в порядке?
- Да. - Я сделала глубокий вдох и увереннее добавила: - Да. Извини. Просто... кошмар. Вот и все.
Поколебавшись, он спросил:
- О Лиаме?
- Да. - Я попыталась улыбнуться. - Думаю, это из-за всего того, что сегодня наговорил Эдриан... что рыцарь почти утопил его.
Бен кивнул, а потом, окинув взглядом комнату, увидел то, что осталось от приготовленного мной ужина.
- Устраивала пикник? - поинтересовался он.
- Купила еду в "Карштадте", чтобы поесть в номере.
- Зачем? - спросил он, слегка нахмурившись.
- Так дешевле.
- Понятно. С тобой сейчас все в порядке?
- Да. Извини, не хотела тебя беспокоить.
- Тогда увидимся утром. - Бен уже положил руку на ручку двери, чтобы выйти, но остановился, уставившись на прикроватный столик. - Это тот рыцарь, о котором ты говорила?
- Что? - Я повернула голову, чтобы проследить за его взглядом. - А, ну да. Это он.
Мне показалось, что уголок рта Бена дернулся. Может быть, всему виной были тусклый свет и игра моего воображения. А потом он посмотрел на меня, приподняв одну бровь, и сказал:
- Зачем ты его хранишь?
- Не знаю. Он случайно попал ко мне в чемодан, когда я собиралась в Калифорнию. Наверное, я просто привыкла уже видеть его возле своей кровати. Слушай, Бен, если мы не знаем, как выглядел предмет, который тогда выпал из саней, как же мы узнаем, что это именно он, когда его найдем?
- Я пойму, когда его увижу, - просто ответил Бен. - Я уверен в этом. Спокойной ночи, Жасмин.
И прежде чем я успела задать еще один вопрос, он уже скрылся в своей комнате, закрыв за собой дверь и погрузив меня опять во тьму.
Глава 9
Лоэнгрин
Мы отправились в Нойшванштайн на следующее утро, но сначала позавтракали в отеле. Бен предлагал перекусить по дороге, но я настояла на том, чтобы позавтракать в отеле, потому что завтрак был включен в стоимость проживания. Если бы мы остановились где-то в придорожном кафе, то мне вновь пришлось бы платить. Бен - архитектор, он хорошо зарабатывает и, разумеется, может себе позволить подобные траты, но Лиам никогда не был богачом. В общем, мы спустились в маленький подвальный ресторанчик, где нам были предложены свежий хлеб с холодными сырами и салями, кофе и свежие фрукты.
Бен выглядел неважно. Под глазами у него пролегли синяки, будто он не спал ночь, а кожа побледнела. Я обнаружила, что беспокоюсь о нем. У меня появился новый страх, что и он вот так же неожиданно, как Лиам, может умереть.
- Ты как? В порядке? - спросила я. - Ты выглядишь слегка...
- В порядке. Просто спал не очень хорошо, - ответил он, беря кофейник и наливая черный кофе в чашки себе и мне.
- Тоже мучают кошмары? - спросила я.
Он с минуту поколебался, но ответил.
- Да, и это объяснимо, с учетом обстоятельств.
- А твои о чем? - спросила я.
- Да, наверное, о том же, что и твои. Лебеди, рыцари, кости. Бессмысленные кошмары.
- У меня был один такой прошлой ночью. Лиам сказал мне одно слово. Лоэнгрин. Знаешь, что это значит?
- Это легенда о лебединых рыцарях и название оперы-сказки Рихарда Вагнера, - ответил Бен. - Король Людвиг в честь легенды назвал и свой замок Нойшванштайном -название переводится как "Новый лебединый камень (утёс)". Скорее всего, тебе как-то доводилось слышать об этом, поэтому название и приснилось тебе. Думаю, повлияли еще и бесконечные разговоры о рыцарях да лебедях.
- Ну да, наверное, - согласилась я, изо всех сил стараясь поверить в это. - Следовало ожидать.
После завтрака мы собрали вещи и, сев в арендованный автомобиль, выехали с отельной стоянки. На дворе стояло солнечное морозное утро. Всякий, кто обращал внимание на нас, наверняка принимал за влюбленную пару, которая решила провести выходные в Баварских Альпах. И вновь мне пришлось бороться с таким знакомым тягостным чувством тоски, когда Бен взял чемодан у меня из рук и убрал его в багажник. У нас обоих оказались немаленькие поклажи, так что ему пришлось еще потрудиться, чтобы уместить оба чемодана в багажнике.
Я наблюдала за его затылком, пока он, бормоча ругательства себе под нос, возился в багажнике, и думала, как это несправедливо, что Лиам умер, а Бен жив. Ведь Лиам умел наслаждаться жизнью, не то, что Бен. У него не было этих морщин вокруг глаз.
Он больше улыбался и смеялся. И был на два года моложе. Так почему Бен жив, а Лиам мертв? Где справедливость?
- Не закрывается, - сказал Бен, оглядываясь. - Забери это в салон.
Меня бросило в жар от чувства вины, когда он посмотрел на меня. Надеюсь, он не понял, о чем я думала, и мне вдруг самой стало страшно от этих мыслей. Бен, конечно, не был моим фаворитом, но он тоже был любим, как и Лиам. Ни для кого не секрет, что родители любили больше Бена - думаю, это оттого, что в отличие от Лиама, он ко всему подходил очень ответственно и серьезно. Да и еще, его же ждет дома невеста.
- А что думает обо всем этом Хайди? - выпалила я, совершенно забыв, что в прошлый раз он запретил мне касаться этой темы.
- Что? - спросил он, наконец, захлопнув крышку багажника.
Поздно уже было идти на попятный, поэтому я сказала:
- Твоя невеста. Что она думает о твоей погоне по свету за каким-то мистическим предметом, который нашел твой ныне покойный брат? И это в компании с его вдовой?
- Не думаю, что она очень рада.
- Ты её любишь? - Этот вопрос и меня застал врасплох, потому что только после того, как он слетел с моих губ, я поняла, что меня это волнует.
- Я бы не стал жениться на ней, если бы не любил, - ответил Бен, прежде чем обошел машину и сел на место водителя.
Голос Бена был спокойным, но я решила больше не лезть в эту тему, чтобы она не переросла в спор. Мне еще повезло, что мы сразу не начали грызться. Дорога до Нойшванштайна заняла три часа. Два первых часа мы ехали в тишине - нам просто не о чем было разговаривать. Хотя изредка мне нравилось, когда Бен открывал рот, ведь его голос был так похож на голос Лиама, и тогда я чувствовала себя ближе к нему.
Спустя два часа мы заехали на заправку, чтобы пополнить бак и, к моему удивлению, Бен предложил зайти внутрь, выпить чашечку кофе, прежде чем тронуться дальше в путь. Я обрадовалась возможности размять ноги, поэтому мы припарковались и вошли в здание, которое оказалось светлым и чистым и источало аромат горячего супа. Я уселась возле окна с видом на шоссе, пока Бен стоял в очереди за нашими напитками. Через несколько минут, он подошел и поставил на стол поднос.
- Благодарю, - сказала я, когда он протянул мне бумажный стаканчик с напитком.
- Я взял для нас и вот это, - сказал он, разжимая ладонь и ставя на стол между нами две бутылочки "Егермейстера".
Я почувствовала комок в горле при виде двух бутылочек со знакомой этикеткой оленя. Когда я приезжала в Германию с Лиамом, он купил нам по точно такой же бутылочке. Погода стояла отвратительная, и они помогли нам согреться.
- Подумал, это поможет тебе согреться, - сказал Бен.