– Я не могу бездельничать годами.
– Как твой отец?
Он кивнул.
Немного подумав, Рина с печальным вздохом прижала руку к его щеке.
– Понимаю.
Может ли он потребовать правды от матери? Если он действительно сын своего отца, значит, справится со слухами, задушит их в корне, прежде чем солнце сегодня вечером зайдет за горизонт.
Если же нет…
Кеда готов узнать.
– Мама.
Он стоял перед ней, чувствуя себя так, словно занес меч над головой матери.
– Да?
Рина улыбнулась. И он снова растерялся. Как спросить ее?
– Может, отдашь Фелише эти цветы? – предложила Рина.
– Ты велишь мне быть осторожным, а сама предлагаешь подарить ей цветы.
– Я часто ставлю на стол Вадьи цветы, когда та работает.
Это правда.
– Мне нужно идти.
Нет, он не станет дарить цветы.
Фелиша не обернулась, когда он подошел к ней. Обида все еще жгла ее. Она очень современная женщина, и хотя карьера требовала шагать на два шага позади босса, а он при этом игнорировал ее, да еще после того, как она едва покинула его постель, мириться с этим немыслимо. Правда, она делала все возможное, чтобы не показать ему обиду.
– Хочу, чтобы ты сделала несколько снимков этого крыла, пока я буду позировать художнику.
– Хорошо.
Они обошли крыло, отведенное наследному принцу, пока слуги готовили офис и ходили за художником.
– Думаю, эти помещения можно лучше использовать. Возможно, в качестве бассейна или спа-зоны.
Фелиша пыталась сохранять бесстрастное лицо, хотя и возмущалась. Такой древний прекрасный дворец! Подумать только, Кеда хочет разрушить эти стены и полы и превратить в современный фитнес-зал! Возмутительно!
– Ты не одобряешь?
– Думаю, дворец слишком красив, чтобы рисковать его испортить.
– Ты видела мою работу?
Фелиша кивнула.
– Почему же думаешь, будто я разрушу дворец. Я хочу подчеркнуть его красоту, но при этом желаю жить в доме, а не в музее.
Они остановились около портретов, и она, кажется, поняла, что он имеет в виду. Холодные серые глаза, казалось, провожали их. Устрашающее зрелище.
– Через час я встречаюсь с Вадьей, – сообщила Фелиша. – Мы с ней говорили только по телефону. Она хочет просмотреть твой график. В сентябре – день рождения короля, а ты эту неделю проводишь в Нью-Йорке.
– Мой друг женится.
– Кстати, о свадьбах. Вадья хочет, чтобы ты уточнил дату выбора.
Она сказала это так спокойно, что Кеда искренне подумал, вдруг мать ошибалась, а Фелиша примирилась со своим положением.
– Передай Вадье, поскольку я еще не решил жениться, говорить о датах преждевременно.
– Разумеется.
– После встречи с художником мне нужно присутствовать на семейном ужине. Тебе принесут еду сюда. Только позвони и сделай заказ. Примерно в полночь мы улетаем. Утром ты будешь дома.
"Завтра будет поздно", – подумала Фелиша.
Если бы только этот визит состоялся вчера, а она смогла продержаться пару дней, не испытывала бы того, что чувствует сейчас.
Она смотрела на портреты мужчин, которые правили до него, одетых в черное или белое и знакомые куфии с шахматным узором. На Кеде же была роскошная шелковая галабея и вышитый жилет. Даже в традиционной одежде он выглядел необычно.
– Ты будешь выделяться среди остальных.
– Как всегда. – Он еще раз посмотрел на портреты отца и деда. – Я не похож ни на кого из них.
Он отошел. Она нахмурилась, но не из-за того, что он сказал. Скорее из-за того, КАК он это сказал. Она понимала, что слишком глубоко увязла, а он тащил ее все глубже.
Кеда позировал для портрета.
Художник был действительно очень стар. Трудно поверить, что эти трясущиеся руки могут создать нечто прекрасное.
– Я писал вашего деда, отца, а теперь вас. – Он добавлял последние штрихи. – Надеюсь создать портрет следующего наследного принца.
– Или наследной принцессы.
Ему наскучило позировать так долго и очень хотелось немного поспорить, но старик только улыбнулся на провокацию.
– Только ради того, чтобы увидеть это, стоит оставаться в живых.
Кеда усмехнулся, подумав, что люди действительно готовы к переменам.
Потребовалось много сеансов, чтобы закончить портрет. Кеда терпеть не мог высиживать неподвижно на одном месте больше минуты и находил этот процесс настоящей пыткой.
– Поверните голову чуть вправо. Смотрите на пустыню.
Небо было оранжевым, и художнику хотелось зажечь золотые искорки в глазах Кеды.
Он со вздохом стал смотреть на пустыню. Неудивительно, что на портретах все мужчины выглядели сурово.
Он задумался о своих проблемах, взвешивая, стоит ли рассказать обо всем Фелише. Возможно, она сумеет посмотреть на грядущие неприятности под другим ракурсом, а мнение женщины иногда очень точно. А учитывая его семью и ее работу, если кто и не будет шокирован тайным романом, так это она.
Но может ли он довериться ей?
ДА.
Это стало для него откровением, ведь с того дня, когда он застал мать и Абдала вместе, детская невинность развеялась, а доверие быстро покинуло сердце.
Он думал, что это навсегда, но сейчас перебирал в памяти свои с Фелишей разговоры. Вспомнил, как в ресторане она открыла ему мрачную тайну своего детства, улыбнулся, представив ее откровенную оценку его отелей.
Потом вспомнил, как она лежала в его объятиях, а он едва не исповедался ей.
Заметил, как она красива сегодня.
Солнце садилось, песок пустыни становился красным. Старик отложил кисть. Работа окончена.
– Хотите увидеть портрет, ваше высочество?
Кеда покачал головой:
– Подожду, пока его возьмут в раму.
Он не хотел смотреть на правду.
Глава 7
Полет в Лондон прошел иначе, чем предыдущий. Несмотря на все усилия пилота набрать высоту, турбулентность преследовала их всю дорогу.
Кеда вертел бриллиант, проклиная упущенную возможность поговорить с матерью. Фелиша смотрела в окно, за которым простиралась тьма. Она все еще злилась на то, что ее проигнорировали и не пригласили на семейный ужин. Но больше всего сердилась на себя за то, что ожидала совсем иного.
Пока самолет пробирался сквозь непогоду, она решила немного поработать и надела наушники. Нужно взглянуть на презентацию, которую потом перешлет Хуссейну.
Но, сама того не желая, она открыла первый имейл от Кеды.
Вспомнив, что файл послан по ошибке и его следует стереть, она уже хотела нажать клавишу, но замерла.
Последнее время она присутствовала на множестве презентаций и сейчас ожидала увидеть проект дубайского отеля и подъездов к нему, но вместо этого узрела волшебство.
И быстро поняла, что это Зазиния.
Глазами Кеды.
Зазиния, застроенная великолепными зданиями. Каждое было шедевром. Вместо того чтобы сиять серебром или золотом и зеркальными окнами, здания словно сливались с окружающей средой. Стены были украшены изящными фресками на местные темы, границы города расширились. Тщательно продуманные шоссе, железные дороги и мосты, соединяющие поселения, пустыня, хранящая свою отчужденную красоту.
Да, Кеда вложил в этот проект душу.
Это дело всей его жизни.
Но Фелиша поняла, что он не хотел, чтобы это увидели, и стерла файл.
Кеда ждал, пока их глаза встретятся. Она стянула наушники, гадая, понял ли он, что она все видела.
Правда оказалась такой же будоражащей, и ее беспокоило то, как быстро и глубоко он проник ей в сердце.
– Прости за то, как я обращался с тобой во дворце.
Несмотря на застегнутый ремень безопасности, она от удивления едва не скатилась с кресла. Извинение потрясло, хотя выражение ее лица почти не изменилось.
– Я никогда не привозил туда женщин, разве что коллег. Если кто-то хотя бы заподозрил о наших отношениях, тебе пришлось бы плохо. И тогда я бы не вытерпел и взорвался.
Фелиша подумала, что ему ни к чему объясняться, куда легче продолжать злиться на него.
– Что сделано, то сделано. Я туда больше не вернусь.
– Сомневаюсь, что впредь будет причина.
– Ты не так понял. Я туда больше не вернусь. У всех есть предел терпения, а твое обращение со мной в Зазинии слишком превысило мой. Так или иначе, мне необязательно приезжать туда.
– Необязательно?
Ему стало не по себе. Если бы она только работала на него, возможно, ей не понравилось бы подобное обращение, но пришлось бы смириться.
Но они любовники.
Возможно, и это деловое соглашение. Но она не в состоянии так легко переключиться. И отказывается переходить из положения любовницы к положению служанки, полностью забытой, бредущей позади хозяина. Его жест-приказ остаться на месте бесил.
За час до Лондона турбулентность внезапно пропала, к тому времени Фелиша уже клевала носом. Кеда пошел в спальню, но принять душ не было времени, и он просто сменил традиционную одежду на костюм.
Он мог бы поспать хоть часок, но вместо этого сидел на постели, сжав виски.
Несмотря на смелые заявления, он не знал, какова будет его реакция, если отец вынесет решение в пользу Мохаммеда. Рискнет ли он сделать всеобщим достоянием прошлое матери, попросив народ проголосовать. А если титул наследного принца не принадлежит ему по праву…
Обычно Кеда выглядел безупречно.
Но не сегодня утром.
Лондон был прекрасен!
Фелиша жадно разглядывала город в окно роскошной машины. Однако что-то изменилось.
Кеда не завез ее домой. Он – член королевской семьи и ее босс. Поэтому они остановились у его дома. Она вышла и убедилась, что его вещи извлечены из багажника и сейчас их отнесут наверх.
На этом можно попрощаться.
– Полагаю, остаток дня я свободна?
– Разумеется.
Деловая поездка выдалась долгой, теперь нужно устанавливать новые границы.
– Увидимся завтра в восемь.
В этот момент пробил Биг-Бен. Семь утра. А значит, разлука на двадцать пять часов.
– Поднимайся, – пригласил Кеда.
– Я действительно устала.
– Знаю.
Под ее глазами залегли тени. Он тоже устал, но турбулентность в полете – ничто по сравнению с этим моментом. Они были готовы наделать глупостей.
Бессонная ночь, желание, старания сдерживать это желание ни к чему хорошему не приведут.
Ей надо бежать. Прыгнуть в машину и ехать домой. Точнее, к матери, чтобы вовремя вспомнить, каково это – влюбиться в мужчину определенного типа.
Но сегодня она не в состоянии разыгрывать неприступность, особенно после слов Кеды.
– Ты сказала, если я открою тайну, сказанное останется при тебе. Это по-прежнему так?
– Ты сам знаешь, что это так.
Он взял ее за руку и сделал знак водителю достать и ее вещи.
Она стояла рядом с ним в антикварном лифте, все отчетливее сознавая необходимость уйти.
Но не любопытство удерживало ее на месте. Желание. Она хотела предъявить права на каждую минуту, проведенную вместе. Она еще успеет исцелиться.
Фелиша бывала в квартире, правда, без Кеды. Обычно приходила поговорить с горничной или с водителем, собирала его вещи.
Войдя в роскошные апартаменты, она огляделась.
Шторы раздвинуты, открывая вид на прекрасный частный сад. Фелиша подошла к окну, зная, что пришла сюда не в качестве личного секретаря. Трудно сказать, требуются ли сейчас ее способности решать проблемы.
– Я в душ, – сообщил Кеда.
Фелиша кивнула.
– Хочешь вместе?
Она устало рассмеялась, продолжая смотреть в окно. Он ушел. Его самонадеянность должна раздражать, но этого не произошло.
Она по-прежнему хочет его, хотя будет расстраиваться по этому поводу позже. Не сейчас.
Кеда вошел в большую ванную и разделся. Наверное, хорошо оказаться дома после долгого путешествия. Но почему-то этого никогда не случалось.
Дом – это Зазиния.
Он встал под душ. Упругие струйки воды могли бы взбодрить, но он слишком устал и по-прежнему сомневался, стоит ли рассказывать Фелише правду.
Вдруг он увидел, как она, пусть и с опозданием, приняла предложение присоединиться.
Впервые за все время ему стало хорошо дома.
– Подожди.
Фелиша терпеливо ждала, пока он расстегивал оригинальные пуговицы, о чем так долго мечтал. На этот раз он не отдавал приказов. Просто делал все, чтобы скорее обнажить ее. Стащил с нее одежду, помог выбраться из белья.
– Ты дрожишь. – Он почувствовал ее озноб, когда она выступила из трусиков.
– Официально можно сказать, у меня синдром перепада часовых поясов.
Этого, конечно, не было.
То есть все возможно. Но после перехода из салона в ванную она поняла, что все глубже входит в его жизнь.
Он поднял ее волосы и нежно поцеловал в шею. У нее мгновенно закружилась голова. Жаль, он так нежен, иначе потом она могла бы во всем обвинить его, но он увлек ее в душ, уставшую и полную желания.
Сначала вымыл ей волосы, и эти сильные пальцы довели ее до полубредового состояния. Намылил ее, не пропуская ни единого пальца или клочка кожи под коленками. А она бездействовала. Даже не касалась его. Лишь ощущала возбуждение, клубившееся вокруг них, и знала о его нарастающем наслаждении. Его дыхание участилось.
Она отвернулась от него. Он распластал ее руки на зеркале и стал целовать спину. Впервые с самого детства Фелиша заплакала. Сама того не осознавая, потому что по лицу стекала вода, да и он ничего не понял, ведь она всхлипывала от желания.
– Повернись.
Единственное оброненное им слово. Повернувшись, она уткнулась в груду мышц. Он снова стал ее целовать, шум воды отдалился настолько, что она не сразу сообразила, что тот утих.
Кеда повел ее, насквозь промокшую, в постель.
Они заплатят за это потом. Фелиша в этом уверена. Проснутся на влажных простынях, ее волосы придут в полный хаос. Но сейчас ей все равно.
Она вздрогнула не только от прохлады воздуха на мокрой коже, не от нарастающего желания, а от мрака спальни, отсекающего утреннее солнце, от избытка чувств.
В этой комнате она еще глубже вошла в его жизнь.
Кеда откинул покрывало, и она легла. Он завернул ее в кокон собственного тела, слегка приподнялся на локтях, она с наслаждением ощущала его тяжесть.
Потом он взял ее так, как никогда не мечтал. Вонзился в нее поцелуем, бормоча ей в губы ее имя. И объяснил, кто ему нужен, чтобы изгнать демонов.
Она окончательно потеряла голову. Выдохнула "да" и его имя.
Гнев и ярость от пренебрежения и необходимости шагать вслед за ним не были стерты его поцелуем, мало того, усилились. Он продолжал брать ее жестко и быстро. Почти смертельная битва. Восхитительный гнев обжигал и очищал.
Он входил в нее, пока она в изнеможении не кончила, хотя и не сдалась, простонав его имя, зашлась в судорогах наслаждения.
Он встретил ее на полпути, померился страстью, наполнил глубоко. Она, не дыша, лежала под ним.
Но по-прежнему злилась.
Он думает, это входит в перечень услуг? Воображает, что она может отдаться любому?
Очевидно, да. Вероятно, все его любовницы испытывают столь же невероятное блаженство.
Первая ли она в этой постели?
Кеда откатился от нее.
Он не жалеет, что открыл ту дверь и увидел то, что увидел. Теперь Фелиша вошла в его мир, а не осталась на пороге.
– Ты хочешь знать?
Она глянула на часы. Девять утра.
Ее чемоданы так и стояли в холле. Теперь можно одеться, бросить небрежно что-то о завтрашей работе и уехать домой.
Убраться, пока еще есть шанс.
И без того слишком поздно.
Слезы, пролитые в душе, оставили ее на удивление просветленной. Голова на редкость ясная, и теперь Фелиша совершенно четко точно сознавала, что не может оставить его просто потому, что так следует.
– Да. Я хочу знать.
Глава 8
– Статья, что ты читала в день нашей первой встречи, у тебя сохранилась?
– Ее удалили из Интернета.
– Брось!
Он знал, что она достаточно предусмотрительна, чтобы сделать скриншот. Так и оказалось.
– Сохранилась на телефоне.
– Просмотри.
Он вышел в холл. Фелишу встревожило, до какой степени ей нет дела до того, что он бесцеремонно порылся в ее сумочке и нашел телефон.
– Прочти еще раз, пока я варю кофе.
Она подвинулась к краю кровати, все еще влажной после душа, снова прочитала о бесстыдно распутном шейхе Кеде.
– Что ты видишь?
Он принес кофе.
– Все это я прекрасно помню. Тут намекают на то, что должен собраться Совет престолонаследия.
– Читай дальше, – велел Кеда.
Фелиша нахмурилась.
– А что в заголовке?
– Каков отец, таков и сын.
– Здесь есть подтекст. Предупреждение. Если я буду ратовать за перемены, правда может открыться.
– Правда?
– В Зазинии ходят слухи, будто я не сын моего отца. И дело не только в том, что я совершенно не похож на него, просто наше видение ситуации в стране диаметрально противоположно. Слухи продолжают распространяться, но пока никто не посмел высказать это моему отцу или мне. Думаю, скоро все выйдет наружу. Нужно быть к этому готовым, задушить их уничтожающим ответом. Дать достойный отпор.
Она вспомнила, что он сказал, стоя перед фамильными портретами. Да, он ничуть не похож ни на кого из них.
– Я не похож на отца.
Фелиша понимала, что слухи на чем-то основаны, и потому спросила:
– Есть шанс, что это может оказаться правдой?
– Да. Я поймал мать на измене, когда был совсем маленьким.
– Кто-то еще знает?
– Я был один, когда застал их.
– А твоя мать знает, что ты видел?
Кеда не ответил.
– Расскажи, что случилось.
– Подробности знать необязательно. Я много лет назад решил никогда об этом не говорить.
Она увидела, как затуманились его глаза.
– Что случилось? Расскажи, что ты видел. Ты терпеть не можешь, когда я критикую твою работу. Не отмахивайся от моей. Мне много раз приходилось иметь дело с подобными вещами. Возможно, и не в королевской семье. Зато я вполне способна помочь. Если расскажешь все.
Он, понятно, не верил, что это что-то изменит. Но нужно отдать ему должное, а может быть, ей он рассказал еще кое-что.
– Я был маленький.
– Насколько маленький?
– Мне только исполнилось три года.
Он явно колебался, стоит ли продолжать, но взглянул на Фелишу. Да, Маттео был прав насчет нее. Она опытна и знает свое дело. Он уже увидел, насколько она неподатлива. Теперь они стали любовниками. Но главное, он ей доверяет.
– Офис, в котором ты работала вчера, как раз рядом с тем, где дописывали мой портрет.
Фелиша кивнула, припоминая, где находится офис.
– Я прятался от королевской няньки. Отец и дед должны были в тот день прилететь, а я не хотел встречать их, потому и залез под стол. Услышал доносившиеся из другой комнаты звуки и сначала подумал, что матери больно. Открыл дверь и увидел ее в объятиях Абдала.
– Абдала? – Фелиша досадовала на собственное нетерпение. Со временем все выяснится. – Продолжай.