- Вот теперь ты его можешь погладить. Он охотно даст тебе лапу, если попросишь. Ответственная собака. На своей территории он служит и никаких вольностей не допускает, а стоит лишь выйти за калитку - добрейший пес.
Джек охотно дал лапу и спокойно сидел, пока подруги решали, в какую сторону им пойти.
- А тебе не страшно ходить здесь по ночам? - Надя поежилась и взглянула на небо - полная луна, холодная и загадочная, словно говорила: мое дело светить как умею, а насчет своей безопасности вы уж сами беспокойтесь. - У вас здесь никаких… несчастных случаев не бывает?
- Не бывает. В домах у всех ружья, собаки. Люд живет рабочий, спать ложатся рано. Молодежь ездит на дискотеку в район, и если устраивает беспорядки, то там. Ко всему прочему у нас с тобой Джек. - Потрепав собаку по загривку, Тоня решительно повернула вправо.
- И в самом деле тихо, в домах света нет… Просто-таки декорация к какому-нибудь триллеру, - тихо проворчала Надежда, идя следом. - Как будто сейчас кто-то из-за угла как выскочит…
На самом деле в поселке стояла такая тишина, точно все население вместе с собаками либо вымерло, либо просто исчезло неизвестно куда. Длинные сумрачные тени волочились за своими хозяевами. Какое-то время молодые женщины еще шли по поселку среди этой абсолютной тишины, облитые лунным светом, вдруг показавшимся зловещим. Причем Джек спокойно шел на поводке, не делая попытки вырваться или потянуть Тоню куда-то в сторону, а потом в момент все изменилось.
Всхлипнув, как от боли, завыл чей-то пес и смолк, будто захлебнувшись. Его вой, больше похожий на предсмертный, подхватили одна за другой собаки в округе, так что в домах стали зажигаться огни и то здесь, то там послышались сонные окрики хозяев: "Тихо! Фу! Рекс! Шарик! Замолчи! Заткнись!"
- Что-то случилось, - сказала Тоня, прислушиваясь.
- Наверняка случилось! - подхватила Надя. - Во мне будто все заледенело от страха. В таком глухом месте, эти мрачные горы - страшно! Не происходит у них ничего! Да ты просто не знаешь…
- Воображение у тебя разыгралось, вот что!
- Иными словами, то, что собака так страшно завыла, мне всего лишь показалось?
А Тоня, оказывается, не столько Надю успокаивала, сколько себя - вой собаки и в самом деле напоминал предсмертный. Теперь попробуй докажи, что за все десять месяцев Тониной жизни здесь в поселке ничего не случалось.
- Это в другой стороне от той, куда мы идем. Может, сходим посмотрим? Ты знаешь, неизвестность всегда пугает больше, чем знание. Мне тоже не по себе, но наш поселок и в самом деле тихий. По крайней мере, сколько я здесь живу, ни разу не случилось ни убийства, ни крупной кражи.
- А мелкие, значит, были?
- Всегда найдется кто-то нечистый на руку. Ну, решай, идем или нет? Как скажешь.
- Давай, - пожала плечами Надя, поворачивая вслед за подругой в другую сторону. - Раз уж ты говорила, что рядом с Джеком совсем не страшно…
Некоторое время они шли среди лая собак, а потом закричала женщина, теперь уже совсем близко:
- Убивают! Люди добрые, помогите!
Тоня не успела и рот открыть, как Надежда бросилась бежать. За ней рванулся Джек, так что его хозяйка едва устояла на ногах - как нарочно, поводок ошейника она намотала на руку.
- Рядом! - в отчаянии закричала она Джеку и тоже помчалась на крик. Послушный пес затормозил и побежал рядом с ней.
Тоня увидела, как Надя бьется в закрытую калитку какого-то дома.
- Щеколда! Там должна быть щеколда! - задыхаясь, крикнула она.
Надя быстро просунула руку в щель между дощечками калитки и, опять толкнув ее, влетела во двор.
Тоня как раз тоже подбежала, чтобы увидеть, как мужчина - в пьяном угаре он был так страшен, так изменился внешне, что она никак не могла сообразить, кто это?! - схватил женщину за волосы и поднял над головой топор.
В отличие от нее Надя не раздумывала. Расстояние от калитки до дома, у которого разворачивалась страшная картина, она преодолела в три прыжка. И так же стремительно, как бежала, нанесла удар. Тоне не было видно, куда именно, но зато она увидела, что мужчина повалился будто сноп, а Надежда с остервенением бьет его ногами по ребрам.
Еще одна несуразность - на Надежду это было совсем не похоже. Уж не подменили ли в далекой Америке подругу, которую, казалось, она знала, как себя? Ногами лежачих бьют мужчины, причем не лучшие, но чтобы женщина…
Тоня подхватила топор - почему-то он был в крови - и с испугом посмотрела на сидящую на земле и стонущую женщину.
- Ира? - спросила она, потому что увидела лишь характерный наклон головы и великолепные белокурые волосы… секретарши директора совхоза, и теперь она поняла, кто мужчина. Ее муж Виктор! - Ты не ранена?
Прежде Тоня слышала, - разве могут быть в Раздольном какие-то тайны? - что Ирина с мужем часто и по-крупному ссорятся так, что соседи раздумывают, звонить участковому или нет. Но чтобы вот так, с окровавленным топором… Замах Виктора был недвусмысленным, и в самом деле, если бы Надя его не вырубила, кончилось бы это самым банальным убийством…
- Со мной все в порядке… Тоня, если бы не ты, - простонала Ира, - страшно представить! Он совсем озверел.
- Если бы не моя подруга Надя. Это она его сшибла.
Тоня помогла Ирине подняться.
- Где у тебя телефон?
- В коридоре, справа.
Теперь Надя стояла как бы в боевой стойке рядом с лежащим мужчиной, а Джек почему-то сидел рядом с Надей, бросив - впервые! - свою хозяйку. Словно понимал, что именно здесь его присутствие необходимо.
- Костя, - сказала Тоня в трубку, когда тот откликнулся, - ты еще не лег спать?
- Не успел. Телевизор смотрел, боевик со Стивеном Сигалом.
- Тогда подойди, пожалуйста, к дому Леонтьевых. Боюсь, одни мы можем не справиться.
- Хочешь сказать, Виктор опять Ирку уму-разуму учил?
- На этот раз произошло нечто похуже.
- Сейчас буду! - коротко ответил Костя и повесил трубку.
Ира теперь стояла в стороне, боясь приблизиться, а Надя так же угрожающе нависала над лежащим мужчиной.
- Ну, что делать будем? - Она подняла глаза на Тоню. - Милицию вызывать?
- Какая милиция? - усмехнулась Тоня. - Если звать участкового, то не дождешься - он живет за пять километров от поселка. Но я позвонила Косте, как ты помнишь, бывшему милиционеру, и сейчас он придет.
Мельком взглянув на Ирину, Тоня заметила, как просияло ее лицо.
- Ты-то чему радуешься? Не понимаешь, что твой муж совершил преступление и ему придется поплатиться за это?
- Вот и пусть в тюрьме сидит, - отмахнулась Ирина, - она давно по нему плачет!
Глава шестая
Едва Константин, пройдя через распахнутую калитку, очутился во дворе, как Ирина метнулась к нему и повисла на шее.
- Костик, миленький, - бормотала она торопливо, - забери меня отсюда, пожалуйста! Я тебя умоляю!
"Просто маленький Ванька Жуков! - мысленно буркнула Тоня. - Дедушка Иван Макарович, забери меня отседова!"
- Погоди, Иришка. - Костя осторожно разжал бледные Ирины пальцы, которыми она обхватила его за шею, и так же осторожно отодвинул в сторону. - Вначале надо разобраться, что к чему.
Вначале! Наверное, именно это слово вычленила Ира из его неторопливой речи. Потому что она тут же покорно кивнула в ответ на его слова и стала в стороне, точно ожидала мужа после сражения.
- Тоня, что здесь произошло? - спросил он.
- Виктор хотел зарубить жену топором, - пояснила она, отчего-то все еще сжимая в руке этот самый топор.
Костя подошел к лежащему. Он не стал больше никого ни о чем спрашивать, видимо, и так все стало ясно.
- Что, Витька, достукался? - спросил он.
- Собаку уберите! - хрипло отозвался тот.
Тоня поспешно шагнула вперед и потянула Джека за поводок, пристраивая пса у своей ноги. Надо же, вроде собака не проходила специальное обучение, а вот поди ж ты, ведет себя как настоящий милицейский пес.
Между тем Костя странным, по ее понятию, движением протянул руку Виктору и помог ему подняться. Пусть бы сам поднимался, убийца!
- Это уже не просто домашнее хулиганство, - сказал Костя, - это покушение на убийство. Да еще в присутствии свидетелей… Ведь вы все видели?
Женщины дружно закивали.
- Как ты сам понимаешь, это уже статья! Придется тебе, друг мой, собирать свой чемоданчик и дуть отсюда, пока не посадили.
- Мне - собирать чемоданчик, а тебе, значит, на мое место, в теплую постельку? - огрызнулся Виктор.
- Ну, постелька у меня и своя есть, а насчет твоей жены… - Он оглянулся на поникшую Иру, в момент понявшую, что ее мечтам не суждено сбыться. - Так, понятное дело, одна не останется. Найдет себе мужика нормального, чтобы уважал ее, руку не поднимал…
"Ну, насчет уважал, - подумала Тоня, - так это навряд ли. Скорее нормальный мужик как раз на Ире и не женится. А если женится, то первым делом начнет учить, как должна вести себя нормальная жена. Так, как он эту учебу себе представляет".
- …А тем более топор… Дай-ка! - Костя не глядя протянул к Тоне руку. - Э, да он весь в крови! Кого же ты, Витенька, уже успел приголубить?
Тоня отчего-то знала, что Косте известен ответ и что он нарочно хочет, чтобы Виктор оправдывался и тем еще больше осознавал свою вину.
Ей было жалко, что такой в общем-то неплохой мужчина, как Виктор, - наверняка директор совхоза будет жалеть о нем как о работнике - взялся за топор. Хотя она могла его понять.
Тоне с самого начала было непонятно, как красавица типа Ирины могла выйти за совсем уж невидного мужичонку. Понятное дело, и Костя в ее постели отметился. Почему бы не взять то, что плохо лежит? Но то, что он не станет связывать свою жизнь с женщиной не самого тяжелого поведения, она была уверена.
При всей своей любви к слабому полу Костя придерживался определенных принципов, о которых Ира не имела и понятия.
- Это кровь Рыжего, - сказал Виктор тихо, но тут же повысил голос: - Бросился на своего хозяина.
Он показал присутствующим окровавленную руку.
- Дурак! - с сожалением протянул Костя. - Он тебя от тюрьмы спасти пытался, а ты его - топором.
Если породистость Тониного Джека еще можно было как-то определить, то Рыжий был собакой неизвестного происхождения, но тоже большой. Похожий мастью на рыжую лису. Почему-то в поселке Раздольный дворовые псы у всех были огромными - здесь не признавали маленьких дворняжек. Во многих скорее всего текла кровь волков. Собаки Раздольного в большинстве своем на цепи не сидели, а бегали по окрестным лесам, добывая себе пропитание. Ну и встречались с лесными братьями.
Неожиданно Виктор всхлипнул и пошел прочь.
- Ты куда? - окликнул его Костя.
- В сарай за лопатой, - ответил тот на ходу.
Рыжий любил своего хозяина. Об этом было известно всему поселку. Вместе они ходили на рыбалку, лазали по горам. Скорее всего Виктор тоже любил пса, и надо же, как страшно окончилась их дружба.
- Нужно собаку похоронить.
Костя пошел следом, и слышно было, как мужчины переговариваются, как зажгли свет в саду. Стукнули лопаты, послышался шорох отбрасываемой земли, а затем голос Виктора:
- Прости, друг, не сдержался.
И опять зашуршала осыпающаяся земля.
Через некоторое время Костя вышел к женщинам, все еще стоящим во дворе.
- Титова, ты иди с подругой домой, а я уж сам все улажу.
- Ты оставишь Виктора здесь? - ужаснулась Тоня.
- Зачем, у меня переночует, а утром решим, как быть, на свежую голову… Я тебе позвоню.
Тоня потянула Джека за собой, кивнув Надежде. Та пошла следом.
- Погуляли! - усмехнулась Надя. - У вас всегда так весело?
- Представляешь, никогда ни о чем подобном не слышала, - медленно проговорила Тоня. - Такой приличный поселок…
- Полная луна, - будто самой себе сказала Надя.
Они отправились домой. Уже подходили к калитке, как Джек вдруг насторожился, повел ушами и взглянул на Тоню.
- Что с тобой? - удивилась она.
Калитка оказалась приоткрытой, хотя Тоня была уверена, что закрыла ее достаточно плотно. Этого еще не хватало! Права Надя, теперь их поселок перестал быть тихим и спокойным. Может, что-то срочно понадобилось Маше? Она взглянула на соседкины окна - свет в них не горел. В самом деле, откуда бы соседям слышать, что произошло за полкилометра от них. Да и не осмелилась бы Маша заходить во двор, если не была уверена, что Джек закрыт в своем вольере.
- Давай быстрей, - поторопила Тоня подругу, задержавшуюся у калитки.
- Тебя что-то беспокоит? - Та как раз о своем размышляла и потому не сразу откликнулась на Тонино волнение.
- Беспокоит. Почему я не закрыла дом на ключ! Привыкла к тому, что моими сбережениями кого-нибудь трудно соблазнить. Шесть тысяч. Двести с чем-то долларов. Умоляю тебя, проверь, на месте ли твои деньги?
Надя бегом пробежала в дом, некоторое время ее не было видно, а потом она вернулась, успокаивающе помахав рукой.
- Все на месте, не волнуйся!
В самом деле, если кто-то и заходил в дом, то за такое короткое время обыск вряд ли был тщательным. У самой Тони взять нечего. А случайный вор насчет книг вряд ли бы сообразил. Правда, у Нади имелась ее дорожная сумка, но подруга, взглянув в нее, сказала, что все на месте.
Тоня закрыла калитку на щеколду, отпустила Джека с поводка и сказала своей гостье, все еще пытаясь сообразить, что произошло:
- Давай чайку попьем, что ли, а то сегодняшний вечер меня окончательно добьет. Как в трюме во время шторма. Незакрепленный груз носится по нему, рискуя сделать пробоину.
- Пробоина! - прыснула Надя. - Ты прямо как бывалый моряк.
- Как раз такой мне об этом и рассказывал, когда я отдыхала у подруги в Новороссийске.
Тоня поставила на газ чайник и постелила на кухонный стол тонкую клеенку, похожую на кружевную скатерть.
- У тебя был роман с моряком? А ты мне ничего не рассказывала.
- Так рассказывать было не о чем. Мы с ним всего один вечер погуляли по городу, а утром он уходил в рейс.
- Ты обещала ждать?
- Не говори ерунду, я была замужней женщиной.
- Великое препятствие!.. - Надя приняла чашку с крепко заваренным чаем и осторожно отпила глоток. - Молодец, помнишь мои пристрастия. Отличный чай!.. Между прочим, ваш Костя был в роли блюстителя порядка хорош. Я им даже залюбовалась.
- Зря, что ли, у него так много поклонниц.
- Считаешь, мне пытаться не стоит?
Тоня удивилась:
- Как я могу что-нибудь такое считать? Я тебе о нем рассказала, а ты уж сама решай… Я думала, ты, как и я, первым делом будешь какое-то время в себя приходить и сможешь обойтись без мужского общества.
Но наверное, прозвучало это у нее не слишком убедительно, потому что Надя посмотрела на нее с усмешкой.
- Да он тебе и самой нравится!
Тоня хотела возмутиться, но подумала, что таким образом еще больше укрепит подругу в своем подозрении.
- Просто сплю и вижу, как заманить его в свою постель!
- Может, тебе и в самом деле было не до него. Развод! Для тебя это было крахом, стрессом и еще черт знает чем! Целый год сидела здесь и носа не высовывала…
- А для тебя?
- Для меня было достаточно сесть в самолет, который увозил меня на родину.
- Пожалуйста, делай что хочешь! - Тоня постаралась запихнуть свое раздражение в Надин адрес подальше. Сегодня весь вечер она только и делала, что сама с собой боролась. Может, потому что ей нужно отдохнуть? В самом деле, почти год жила одна, отвыкла от людей… - Давай-ка спать ляжем. В конце концов, тебе надо отдохнуть. Кто знает, может, с утра все покажется не таким уж плохим. Не пойму только, отчего меня что-то колбасит. Какие-то нехорошие предчувствия мучают. Как у старой бабки… - И честно призналась: - Все меня раздражает. Извини, если я покажусь тебе не слишком гостеприимной хозяйкой. А вообще я тебе очень рада.
Это называется: верьте мне, люди!
Тоня лишний раз потрогала запор на двери - достаточно крепкой, чтобы ее нельзя было открыть, всего лишь надавив плечом. Обошла свой дом, словно не знала в нем каждый уголок. А вдруг тот, кто приоткрывал ее калитку, пробрался в дом и теперь ждет, пока они расслабятся, чтобы… Что? Передушить их с Надей как курят?
Хорошо же повлияла на нее прогулка с собакой перед сном! Настолько, что, вместо того чтобы готовиться ко сну, она выдумывает бог весть что!
- Мне, между прочим, тоже не по себе, - подумала вслух Надя. - Прямо кожей чувствую, в воздухе будто тревога разлита. А сначала мне и в самом деле показалось, что ваш Раздольный - такое тихое уютное место. Даже слишком тихое. Странно, что меня несколько успокоило именно это происшествие. Вроде все стало на свои места, и у вас так, как у людей: ссорятся, режутся, страстями кипят… А вот тишина в какой-то момент прямо-таки испугала.
- Пусть это будет самое большое наше беспокойство… - торопливо проговорила Тоня. Тревога медленно отпускала ее. - Вот только Виктора жалко. Да и что Костя придумал: выселять его из поселка! Идти ему все равно некуда. Лучше им с Иркой разойтись.
- А ей есть куда идти?
- У нее здесь родители. Она ведь в дом к Виктору пришла, значит, до того где-то жила. Но вряд ли она так просто этот дом ему оставит. Небось судиться начнет.
- Ничего ей не выгорит, - уверенно сказала Надя. - Если этот дом принадлежал Виктору до женитьбы, ему же и останется. Делится только совместно нажитая собственность.
Тоня постелила Наде постель, пожелала спокойной ночи.
- Мы так с тобой и не договорили, - сказала она. - Но думаю, время у нас еще есть?
- Есть, - ответила Надя, устраиваясь поудобнее. - Видимо, у вас какой-то воздух особенный. Вроде только что пережили кое-какие волнения, а у меня глаза слипаются, будто после снотворного. Прости, ежели что не так, но я уплываю.
- Счастливого плавания!
Тоня вымыла на кухне посуду, все прибрала и пошла к себе в комнату, но в отличие от подруги уснуть никак не могла. Тщетно промаявшись, наверное, с час, она все же встала и вышла на крыльцо. К ней тут же подошел Джек и, довольно урча, улегся возле ног, на нижней ступеньке - там было его место.
- Понимаешь, какое дело, Джек, - стала говорить с ним Тоня, - не нравится мне все это. Кажется, недавно все было тихо, а теперь… Как будто в поселок проникло зло…
Пробормотала так и сконфузилась. Зло! Надо же, будто ребенок. Но она как-то привыкла, пока жила здесь, размышлять вслух и рассказывать о том, что ее беспокоило. Гладила Джека и говорила, говорила. В свете небольшой сорокаваттной лампочки над крыльцом Тоня видела, как Джек то прикрывал глаза, то открывал, укладывал поудобнее голову у нее на ногах и как будто участвовал в разговоре. По крайней мере Тоня не казалась себе сумасшедшей, которая разговаривает сама с собой.
- Нет, конечно, я не думаю, будто это зло из американских триллеров, нечто страшное и крови жаждущее, но вокруг меня все как бы напряглось. Называй это как хочешь, но мне тревожно… Взять хотя бы случай с калиткой. Неужели я оставила ее открытой?
Джек поднял голову и некоторое время вслушивался в тишину вокруг.