- Будешь разбирать весь завал или как? - раздалось в ответ.
- Все ясно. Эта комната нам не подойдет, - мужчины стояли в дверях и неспешно вели беседу, из коридора доносился шум ходьбы, голоса людей. Я же мечтала только об одном, чтобы мои мучения закончились.
- Надо проверить соседние. И чего командиру вздумалось заниматься сортировкой?
- А я почем знаю? Мне сказали найти подходящие комнаты, вот я и ищу.
- А он у нас, однако, психолог, мать его за ногу, - принялся сокрушаться неизвестный.
- И не говори. Начитается всякой хрени, а потом опробирует на подопытных.
Мужчины слаженно заржали.
К тому времени, когда они закрыли дверь в комнату, я думала, что окочурюсь. Честное слово.
Наконец, рука от моего рта была отнесена в сторону и я, как рыба, выброшенная на берег, хватала воздух и никак не могла надышаться.
- Ты бы нас выдала, - пояснил Макаров, ни на йоту не отодвигаясь от меня.
- Еще бы чуть-чуть и я забилась бы в судорогах, - попыталась пошутить в ответ.
- А мне все понравилось. Оказывается ты можешь быть очень послушной, даже за руку не начала хватать, продолжая стоять молча, терпеливо все перенося.
Вот после этих слов я так и не поняла, то ли меня похвалили, то ли поругали.
А Герман продолжил:
- И такая податливая, когда боишься, - только в тот момент я почувствовала, что в низ моего живота упирается что-то твердое. Рядом стоящий мужчина был явно возбужден. Впрочем, он и не пытался это скрыть, методично вжимаясь в меня бедрами.
- Что вы делаете? - прошипела я, чувствуя, что от того места, куда упиралась напряженная плоть мужчины, начало расползаться предательское тепло.
Темнота, окутывающая нас, делала окружающий мир ирреальным, ненастоящим. Только я и он. Только мы вдвоем. И пусть за стеною шумели люди, кто-то куда-то шел, что-то тащил, все это не имело никакого значения, ведь мы находились одни под прикрытием темноты.
- Вдыхаю твой запах, - прошептал Герман и принялся тереться своею щекою о мою.
- Я не об этом, - возмутилась в ответ, не делая никакой попытки отстраниться от мужчины и прекратить его домогательства, продолжая, как и прежде, стоять с опущенными руками.
- А я об этом. Ты так восхитительно пахнешь. Так бы и съел, - в подтверждение своих слов мужчина лизнул мою щеку, в то время как его руки спустились вниз и охватили с двух сторон мои ягодицы. Движения мужчины тазом стали еще более ритмичными.
Я же ощущала, как его возбуждение потихоньку начало заполнять и меня, нарастая с каждым биением сердца.
- Отпустите меня, - предприняла последнюю попытку освободится, втайне же надеясь, что мужчина меня не послушается и продолжит свои домогательства. Я не знаю, что на меня нашло, но каждая минута, проведенная с мужчиной, подвигала меня к тому, что я не хотела, чтобы он останавливался.
- Оу, да ты в чулочках, - словно пьяный произнес Герман, ныряя руками мне под юбку и дотрагиваясь до обнаженной кожи выше резинки чулок.
Меня прошиб пот, стоило только ощутить, как чуть грубоватые руки мужчины начали исследовать мои ягодицы. Рука мужчины поползла чуть глубже, до тех пор, пока я не ощутила, как проворные пальцы пробежались по расщелине между ягодицами.
- Чем мне нравятся современные трусики, так это тем, что не они прикрывают попку, а попка их прячет, - довольно скабрезно пошутил мужчина, продолжая исследовать все, что попадалась ему под пальцы.
Стоило мужчине пробежаться пальцами по тонкой полоске трусиков, прячущейся между ягодицами, как всплыли давно забытые воспоминания, когда я и незнакомец занимались столь восхитительными вещами, от которых меня до сих пор бросало в пот.
Пальцы мужчины спускались все ниже и ниже по шелковой полоске трусиков, параллельно лаская все, что было сокрыто под ними.
- Да ты уже вся мокрая, - довольно произнес мужчина, выдохнув мне в рот, едва касаясь губами губ, но не целуя.
- Не правда, - возмутилась я, зная что во время секса со Слюсаренко я практически никогда не возбуждалась настолько, чтобы мой организм начал вырабатывать смазку в нужном количестве.
- Не веришь? - мужчина пальцами поддел шелковую полоску и… погрузил их в мое естество, после чего поднял руку, поднеся ее к моему лицу. - Божественно, не правда ли? - я ощутила запах собственных выделений.
Бесстыдство, с которым все это совершил Макаров, толкнуло меня на опрометчивый поступок.
- Оближи, - вырвалось из моего горла.
- С удовольствием, но ты первая, - и по моим губам провели пальцами.
В меня словно демон вселился или, может быть, у меня в голове что-то перемкнуло, но я с огромным удовольствием приоткрыла рот и втянула в себя смоченные собственной смазкой пальцы мужчины, пососала чуть-чуть и отпустила.
- Теперь твоя очередь, - хрипло прошептала в ответ.
Мужская рука без зазрения совести нырнула мне под юбку и совершила все тоже, что и в первый раз, вот только ласка длилась гораздо дольше. По мне, словно электрический ток пустили, настолько остро я ощущала каждое прикосновение. Продлись ласка чуть дольше, то я, несомненно бы, увидела небо в алмазах. Однако Герман оказался в меру жестоким мужчиной, прекратив восхитительное в своей порочности движение.
И вновь мои ноздри уловили собственный запах.
- А вот теперь и моя очередь наступила, - и я скорее услышала, чем увидела, с каким удовольствием мужчина облизал собственные пальцы, смоченные в моей смазке.
Моя рука, словно движимая чужой волей, потянулась к ширинке мужчины, чтобы в следующий миг сжать через ткань возбужденную плоть. Даже сквозь материю я ощутила пульсацию.
- Я разрешаю тебе его погладить, - Макарову явно доставляло удовольствие то, чем мы занимались.
Может быть, не будь вокруг темноты или не так тесно вокруг, или по другой причине, но я послушалась как прилежный школяр учителя. Вжикнула застежка молнии и в следующий миг моя рука пробиралась сквозь прореху в брюках к мужской плоти, гордо оттопыривающей нижнее белье.
Бархатистый член подрагивал от напряжения, стоило мне только дотронутся до пылающего естества мужчины. Я сомкнула пальцы на не маленьком древке и совершила несколько поступательных движений. Герман застонал и толкнулся в мою сторону.
- Еще, - хрипло прошептал он в самое ухо, прижимаясь ко мне значительно ближе. Хотя, я думала, что этого сделать невозможно.
- Тогда совсем не смогу и пальцем пошевелить.
- А ты постарайся.
Одной рукой мужчина обнимал меня чуть пониже талии, а другой ласкал ягодицу, медленными кругами приближаясь к промежности.
Хриплое дыхание Германа смешивалось с моим. Каждый из нас пытался сдержать его, ведь за стеной по прежнему сновали люди, но это не очень-то получалось.
Я знала, чего хочет мужчина. Разрядки. Того же хотела и я.
- Ты такой большой, - не знаю, как я это произнесла? По всей видимости, озвучила те мысли, что бродили в голове.
Мужская плоть подрагивала в моей руке. Я нежно и бережно водила снизу вверх, задевая выступающую головку, чувствуя, как моя рука все больше и больше увлажняется. Не будь в чулане настолько тесно, то я бы с огромным удовольствием заменила собственную руку на рот. Отчего-то мне хотелось вновь почувствовать на языке вкус мужчины.
Пока я ублажала рукой Германа, его рука во всю хозяйствовала у меня в трусиках. Длинные пальцы мужчины ласкали возбужденную плоть, заставляя стонать от удовольствия. Я изо всех сил подавляла в себе желание в голос известить о том, что мне приятно до умопомрачения. А когда пальцы Германа все же проникли глубже, все же не смогла сдержаться и застонала.
- Тихо, детка, - выдохнул мне в губы мужчина. - Ведь это только начало.
Я бы назвала настоящим безумием то, что мы творили в темноте. Моя ладонь скользила вдоль члена мужчины, в то время как он ласкал меня пальцами не только снаружи, но и проникая внутрь тела. Если бы он этого не делал, то я сама бы принялась насаживаться, желая испытать удовольствие.
Возбуждение, разлитое в теле, тугим узлом завязалось внизу живота. Герману не потребовалось много времени, чтобы я забилась в конвульсиях от наслаждения, пронзившего тело насквозь. Если бы не предупреждение и закушенный кулак, то я точно переполошила бы весь ресторан, и без того гудящий, словно растревоженный улей.
А вот к мужчине разрядка все никак не приходила. Сколько я не старалась.
- Что я делаю не так? - не выдержала и спросила.
- Мне этого не достаточно.
- А что надо? - я искренне хотела доставить мужчине удовлетворение.
- Повернись спиною, - это был не приказ, скорее просьба. Впрочем, даже если бы Герман приказал, то я все равно бы выполнила ее. После испытанного, я надеялась на продолжение. А мужчина недвусмысленно предлагал это. К тому же опасность быть разоблаченными добавляла перчинку в коктейль ощущений.
Я повиновалась просьбе, что смогла сделать еле-еле, настолько близко мы стояли друг к другу.
В следующий миг я ощутила, как меж моих ягодиц ворвался мужской член. Впервые я была рада, что на мне надеты тонюсенькие стринги, которые было достаточно лишь отвести в сторону, чтобы добраться до самых сокровенных мест любой женщины.
Моя плоть с огромной радостью приняла в себя мужской член. Это соитие, пусть оно было необычным в своем исполнении, по сравнению со всеми моими предыдущими актами чуть ли не насилия, было песней, блаженной музыкой отдающейся в глубине тела.
Мужчина сжал мои ягодицы и с силой толкнулся, пронзая на всю совсем не маленькую длину возбужденной плоти. Мое тело было словно натянутая струна, на которой играл умелый мастер. Я ощущала то, о чем даже думать забыла. Каждая клеточка тела пела, насыщаясь удовольствием, от каждого толчка в глубине тела. Я кусала губы, чтобы только не стонать, когда мужчина умело подводил меня к очередному оргазму. И который в конечном счете я все же испытала, прочувствовав на себе всю силу удовольствия, затопившего тела. Казалось, что я не просто кончила, со мной случилась маленькая смерть. Мои ноги подкашивались от переполняющих ощущений. Благо мое удовлетворение совпало с разрядкой мужчины. А ведь я уже забыла, что это такое. Со Слюсаренко я никогда не достигала высшей точки наслаждения, а здесь пережила его два раза за короткий промежуток времени.
Герман глухо застонал, с силой вжимаясь в мои ягодицы, и переживая свое удовольствие.
Это было чем-то волшебным и незабываемым, заставляющим унестись в заоблачные дали наслаждения.
- Ты как? Дышишь? - услышала я хриплый голос мужчины.
- Живее всех живых, - бодрым голосом ответила Герману, с неким недовольством понимая, что волшебное приключение приближается к концу.
- Как думаешь, они еще долго будут там бегать? - мужчина имел в виду то, что за стеною кто-то все время ходил из стороны в сторону.
После пережитого меня меньше всего интересовало, что же такое интересное происходит за стеной. Мне хотелось только одного - лечь на кровать, раскинуть руки в разные стороны и еще раз в воспоминаниях пережить небывалое удовольствие, что подарил мне мужчина. Я бы с великой радостью закупорила это воспоминание в бутылку и любовалась им, возвращаясь к нему в мыслях снова и снова.
- Не знаю. Может скоро и рассосутся, - меня больше всего интересовало как долго еще плоть Германа будет в непосредственной близости от моих ягодиц. Я бы не отказалась постоять в таком положении еще некоторое время.
Однако мужчина разрушил все мои надежды.
- У меня в кармане есть носовой платок.
- Зачем? - не поняла я.
- Ну как же? Тебе же надо…, - мужчина не договорил.
- Да. Точно, - хорошо, что в темноте было не видно, насколько я стала пунцовой от стыда. Вот ведь, мужчина подумал о гигиене, а я была, как та течная сучка, мечтающая, чтобы секс продолжался снова и снова.
Герман действительно отыскал платок и протянул его мне. Было жутко неудобно стирать с себя следы страсти, тем более в присутствии мужчины, который эту же страсть и разжег. Но деваться было некуда. Не отказываться же от помощи.
- Надеюсь, что пиджак скроет все следы на брюках, - после пережитого Герман был чересчур разговорчив, в то время как из меня надо было клещами вытягивать каждое следующее слово.
- Думаю, что вряд ли мы с кем-нибудь встретимся. По-моему, в коридоре стало тихо.
- А ведь точно, - подтвердил мужчина, прислушавшись. - Я выгляну, а ты тут постой, - приказали мне. Можно подумать, я рвалась бежать впереди паровоза.
Мужчина аккуратно протиснулся между стенкой и составленной мебелью и чуть приоткрыл дверь, в комнате стало заметно светлее.
- Вроде никого не видно. Я все проверю и вернусь.
Как только мужчина удалился, то меня пронзила мысль. А что дальше?
***
Добиралась я до квартиры долго. Лишь под утро оказалась дома. Во-первых, мне надо было подумать, а при размеренной ходьбе это происходит как нельзя лучше. А, во-вторых, у меня с собой не было денег. Все они остались в сумочке в банкетном зале. Туда я уж точно не собиралась соваться, удирая через черный ход ресторана, словно была воришкой. На удивление, по пути никого не встретила, и ко мне никто не пристал. Хотя, мне одно время казалось, что за мной кто-то идет. Однако сколько раз я не оборачивалась, никого не замечала.
Гер-ман.
Всю дорогу до дома я смаковала это имя, чувствуя вкус мужчины на своих губах. Все же, какие они разные? Он и Слюсаренко. Вроде бы родственники, причем, достаточно близкие, а в то же время совершенно разные. Один нежный и внимательный, другой грубый и самолюбивый.
Повезет той женщине, которая окажется избранницей этого мужчины.
Уже возле подъезда, взглянув на окна квартиры, в которой жила, увидела свет. Неужели когда уходила домой, то не выключила люстру? Похоже на то.
От ходьбы по ночному городу я устала, оттого на третий этаж поднималась долго, чувствуя, как гудят ноги. А еще надо было ждать утра, чтобы постучаться к соседке и попросить у нее ключи, что на всякий случай оставляла у старой женщины. Как оказалось, этот случай наступил достаточно быстро.
А вот возле двери меня ждал сюрприз. Стоило только ступить на лестничную площадку, как дверь квартиры открылась, и оттуда вышел охранник Слюсаренко по имени Сергей.
- А ты что тут делаешь? - удивленно спросила у парня, явно не предполагающего встретить меня в это время ночи.
- Мы тебя уже заждались, - обвиняющим тоном заявил мужчина.
- Кто это "мы"? - сердечко нещадно забилось в ожидании.
- Виталий Евгеньевич и я.
- А он где? - мой голос едва дрогнул.
- В квартире. А меня за минералкой послал в круглосуточный на углу, - пояснил Сергей.
Мужчина явно собрался вернуться в квартиру.
- Сергей, ты куда? - встревоженно спросила у парня.
- Надо же Виталию Евгеньевичу сказать, что ты вернулась, - верный пес не мог не отчитаться перед хозяином.
- Я сама. Ты иди куда шел, - перехватила Сергея.
Он пожал плечами и предупредил:
- Ты там повежливее, а то он злой, - я благодарна кивнула мужчине за заботу, радуясь, что на его месте находится не Вильгельм. Тот бы точно не предостерег, а, наоборот, сделал бы какую-нибудь гадость.
В квартиру я заходила крадясь, как какой-то там воришка. Чуть ли не на цыпочках прошла всю длину коридора, когда услышала голос.
- Я здесь, можешь идти нормально, - в темном проеме гостиной стоял Слюсаренко.
- Я просто… думала, что ты спишь, - сказала первое попавшееся, пришедшее на ум.
Мужчина усмехнулся и включил свет. Я еще удивилась, почему в квартире стало вдруг темно, если Сергей говорил о хозяине, который зол.
Ответ на вопрос нашелся сразу же. Слюсаренко стоял возле окна. Для лучшего обзора штора была отодвинута в сторону. Не оставалось сомнений, кого выглядывал мужчина.
- Натрахалась вдоволь? - звенящим от напряжения голосом поинтересовался у меня мужчина.
Сердце пропустило один удар, чтобы в следующий миг сорваться в галоп.
- Я не пойму о чем ты? - чувствовала, что мои глаза стали словно два огромных блюдца.
- Неужели нет? - с сомнением спросил Слюсаренко. - Ни за что не поверю, чтобы он не отомстил мне.
- Виталий…, - начала я.
- Молчать. Я сказал молчать, - принялся орать мой высокопоставленный любовник.
От страха я втянула голову в плечи, понимая, что мое спасение в том, чтобы все отрицать. Признавать близость с Германом нельзя ни в коем случае. А иначе мне же будет худо. Инстинкт самосохранения орал, как сумасшедший. Таким бешеным Слюсаренко я не видела со знаменательного дня в беседке. За все то время, что мы были вместе Виталий никогда не повышал на меня голос, всегда был в меру спокоен и достаточно обходителен. Я старалась не замечать отдельные недостатки мужчины, в виде некоторой грубости и специфических желаний в сексуальном плане. Во всем остальном Виталий был обыкновенным мужиком, наделенным властью и деньгами. Таких как он я насмотрелась вдоволь за время нашего совместного препровождения. А потому могла сказать, что характерно для такого рода мужчин, а что нет.
Но крик, который он устроил, ни в одни ворота не шел. Мужчина был практически невменяем, и от него я могла ожидать всего чего угодно. Жаль, что спастись не могла при всем желании.
- Где ты была?
- Пешком шла, - вздрогнула я всем телом, когда мужчина подошел ко мне вплотную и ухватил рукою за волосы. Было ужасно больно. Теперь я могла описать ощущения, которые испытывает человек, прежде чем ему снимут скальп.
- Откуда, позволь узнать? - прошипел Слюсаренко. - Неужели Герман не сподобился подвезти?
- Нет. Конечно, нет, - честно ответила я, сдерживая набегающие слезы.
- Значит, не подвез, а чего пешком шла? - волосы натянулись еще сильнее, боль усилилась. Я ухватилась рукой за руку Виталия, лишь бы ослабить хватку.
- Так денег не было. Сумочку в ресторане забыла. На нашем месте. И я не была с Германом, - я вздернула подбородок вверх. По крайней мере, попыталась это сделать.
- Разве? - обманчиво ласковым тоном спросил у меня мужчина. - А я видел, что ты с ним из зала уходила. За ручку, - ядовито прошипел Слюсаренко, заглядывая мне в глаза.
- Уходить уходила, но в коридоре мы расстались. И не за ручку, а утащил он меня. Силой, - я изо всех сил пыталась донести до мужчины свое видение произошедшего. Мне так хотелось убедить депутата в правдивости своих слов.
- В каком еще коридоре? - пришлось описать Виталию тот коридор, через который мы выходили. - А Герман куда делся?
- Он пошел посмотреть, что за шум на улице, а я осталась одна, испугалась и зашла в одну из комнат, она оказалась подсобкой, - и я в точности описала ту комнату, в которой мы прятались с Макаровым все то время, в течение которого продолжался шмон.
Слюсаренко выспрашивал у меня каждую деталь, каждый шаг. Но я честно рассказывала мужчине все, забывая только о соседстве с Германом и его необузданной страсти, а так же собственном отклике на его призыв.