* * *
- Ох, Витя, видел бы ты эту мать, - сокрушённо покачал головой Лисовицкий протягивая руку за очередным зажимом. Нара вложила ему в ладонь инструмент. - Гарпии… или как такие тётки называются? Мегеры, Фурии, Эриннии…
Северинцев шагнул в операционную, вслушиваясь в разговор.
- Суки они называются, - проворчал Логинов. - Безграмотные.
- И не говори, Витёк, - вставил Северинцев, впервые соглашаясь с анестезиологом.
- Всё готово, Александр Николаевич, - Сашенька заботливо поправила ему оптику и Северинцев подошел к столу.
- Блин, Лис, не знаю, на что ты рассчитываешь, - сказал он, разглядывая что-то внутри разведенных расширителем краев раны. - Мой метод экономит восемь минут двадцать секунд.
- При пережатии аорты это чертова уйма времени, - возразил Лисовицкий.
- Вот скажи мне, что я тебе плохого сделал? Ну почему ты мне вечно всякую дрянь подсовываешь, а?
- Хватит выделываться, Север. Ты же бог аневризм!
- Ну да. Как веретеновидная аневризма там, куда не долезешь, так сразу Север. А как что попроще, в нисходящей части аорты… так сам справлюсь.
- Согласен. Можешь потом попинать меня за это.
- Обязательно!
- Какая прелесть, - кудахтал над аппаратом перфузиолог. - Север, я твой должник по гроб жизни! И как ты только умудрился Грабишевского на селл-сейвер раскрутить?
- Это да, - вставил Лисовицкий, - если бы не он, Еву ожидала бы операция с кровезаменителями и возможный анафилактический шок.
- Вот и учитесь, пока я жив. Артурчик, конечно, та ещё сволочь, но дочку любит. - буркнул Северинцев. - Тош, не зажимай тут, давай кисетный шовчик.
- А теперь все заткнулись, - непререкаемым голосом сказал Северинцев. - Вить, ты готов?
- О да…
- Тогда поехали.
В операционной стало тихо.
…Операция шла четвёртый час и уже подходила к завершению. Всё было нормально, Северинцев по - прежнему оставался спокойным и собранным, молча колдуя над детским сердечком. Лишь однажды, вкладывая ему в руку заряженный нитью иглодержатель, Нара почувствовала, как она дрогнула…
… - Нагреваем… Стоп! Крупноволновая фибрилляция!
- Давление падает! - заволновался Логинов, - частота сердечных сокращений тридцать… двадцать восемь… двадцать два… - Женя, твою мать!
- Пускаю вазопрессоры… Увеличиваю…
- Падает, бл…, снова падает!
В тишине тревожно попискивали мониторы.
- Пульса нет, - сообщил анестезиолог, выглянув из-за экрана. Его лицо было серым. - Тонов нет.
- Дефибриллятор! - резко приказал Северинцев. - Десять джоулей. Быстрее!
Подкатили тележку.
- Многовато будет, - попытался возразить Антон. - Она весит тридцать…
- Десять джоулей! - рявкнул тот.
Заряжающийся дефибриллятор издал воющий звук.
- Все назад… Руки убрать! Разряд!
Тело под простынями судорожно дернулось.
Нару затрясло: она увидела, как Северинцев на мгновение приложил маленькие электроды к открытому трепещущему сердцу.
Все вновь сомкнулись над столом.
- Полный п…..ц, бл…!
- Адреналин! Еще! Готовьте кордарон.
- Ни хрена! Витя, что там с интубацией?
- Оксигенация адекватная.
- Пятнадцать джоулей. Руки от поля! Разряд!
Глухой стук тела об стол.
- Ничего.
- Кордарон внутривенно!.. От стола! Двадцать джоулей… Разряд!
Снова лишь стук вздрогнувшего тела.
- Да! Да, бля, есть ритм!
- Давай-давай-давай, да, да… Да! Давай, девочка моя, держись! Умничка, Ева. Другое дело.
- Фух. Слава тебе Господи! Есть синусовый ритм.
- Ушиваем поле?
- Ждем.
- Асистолию? Только не это!
- Пятьдесят джоулей тебе на язык, Лис!
- Триста шестьдесят в голову Свидетелям Иеговы.
- Это без меня. Чтоб я еще раз взялся… Эй, инфузию кордарона наладьте там!
- Думаю, можно ушивать.
Северинцев снял очки и оглядел присутствующих:
- Ну что, дамы и господа! Север сказал - Север сделал.
Нара улыбалась под маской, смаргивая счастливые слёзы.
- Слава Богу!
- Слава селл-сейверу и дефибриллятору, - поправил Северинцев. - Всем остальным спасибо.
Он стремительно вышел и едва сняв халат, полез за телефоном.
- Маша, - сказал он в трубку, услышав робкое "алё". - Можешь выбросить в мусорку завещание. Оно всё равно потеряло своё силу.
В ответ раздался такой восторженный визг, что ему пришлось отнести телефон подальше от уха чтобы не оглохнуть.
- Эх, Манюня. Дурёха ты моя мелкая! - смеясь сказал он, - жди! Вернётся скоро подружка твоя.
* * *
Северинцев добрался до своего кабинета и рухнул на диван. Шею и спину ломило от многочасового напряжения, ноги отваливались, а ещё он злился на себя. На то, что едва не потерял контроль над ситуацией, притащив с собой то, что просто обязан был оставить за стенами операционной. И теперь на все лады мысленно материл себя за минутную слабость. Когда ему всё же удалось предотвратить трагедию и вытащить Еву, он уже принял решение. Возможно оно было не самым справедливым, зато позволяло радикально решить проблему и он был полон решимости пойти к своему старому учителю и всё ему объяснить. И оставалось только надеяться, что Семёныч его поймёт. Вот только немножечко отдохнёт и обязательно сходит. Обязательно!
Он потёр шею, разминая затёкшие мышцы, нашёл пульт, включил телевизор и попал на "Россию-спорт".
Там корреспондентка брала интервью у его земляка хоккеиста Станислава Косогорова, чей автограф до сих пор висел на почетном месте в его маленькой комнатке в квартире родителей.
Рядом с Косогоровым сидела его супруга Виктория. Знаменитый хоккеист с такой любовью и нежностью говорил о своей семье, что Саня невольно заслушался. И понял, что для этого человека самое главное в жизни не его спортивная карьера, кубки Стэнли, олимпийское золото, а эта хрупая красавица-блондинка и его уже взрослый сын. Слушая откровения знаменитости, Северинцев понимал, что тот прав. Что карьера конечно дело хорошее, но как же это наверное здорово, когда дома тебя ждут не пустые стены, а любящая женщина и твой ребёнок.
Ребёнок… Маша… Он ещё не знал результаты теста, но почему-то именно сегодня, после общения с ней, понял - Маша его дочь. Это было как откровение, пришедшее откуда-то свыше. И пусть женщина подарившая ему это чудо была не самой лучшей на свете, но в глубине души он был ей благодарен.
… - Эй, Сань, ты там живой? - в двери просунулась довольная физиономия Володьки, выводя его из размышлений, - говорят ты сегодня невозможное совершил. Да Грабишевский тебе теперь памятник при жизни поставит.
- Да уж. Если бы он знал все детали, Вова, он бы меня по грудь в землю закопал и краской бронзовой покрасил. Живого. Я чуть не потерял ребёнка!
- Но ведь не потерял же. Так что можно праздновать победу.
- Посмотрим. После операции прошло ещё слишком мало времени. Так что я пока погожу бить в барабаны.
- Тьфу, тьфу, тьфу, - Волков с чувством поплевал через левое плечо, - у тебя золотые руки, Сань. Я даже не сомневаюсь, что малышка теперь будет жить.
- Дай-то Бог. Ну хватит уже юлить. Говори.
- Я лучше покажу. Вот держи, - Володя протянул ему бумагу, - что скажешь?
- Мда. А ты знаешь, Вов, я ещё до твоего прихода знал, что тест положительный.
- Серьёзно? У тебя прорезались способности к телепатии?
- Нет. Открылись глаза.
- Ну… я даже не знаю, что сказать. Честно говоря, я думал, ты отреагируешь иначе. Начнешь опять возмущаться и всё такое.
- С утра я тоже так думал. Пока не встретил её рыдающую в переходе. И почему- то именно там, понял, что это правда!
- И что ты теперь собираешься делать? Скажешь Маше?
- Не знаю. Наверное, нет.
- Но почему?
- По многим причинам.
- Север, ты что - идиот? Какие ещё к херам причины? У тебя появилась дочка! Красавица! Умничка! А ты придумываешь какие-то причины. Совсем сдурел да?!
- Вова, пойми меня. Я пока не готов к таким переменам в своей жизни. Ребёнок - это большая ответственность…
- Да чёрт бы тебя побрал! Машка тебе что - грудным младенцем досталась? Да, это ответственность, но ведь и ты не неопытный вьюноша. Ты вполне справишься с отцовскими обязанностями. К тому же не тебе говорить об ответственности. Ты каждый божий день держишь в руках не по одной человеческой жизни.
- Вова!
- Что "Вова"? Северинцев, вот признайся мне как на духу. Ты просто боишься!
- Да! Да я боюсь. Боюсь её возможной реакции. И потом, Ирка конечно та ещё штучка была, царствие ей небесное, но мне почему-то кажется, что сказать Маше о том, что я её отец, будет не самой лучшей благодарностью женщине.
- Б…ь, Северинцев, ну ты и дурак! - с чувством выплюнул Вовка, - Просто фантастический дурак! Тебе не кажется, что ты поздновато начал заниматься самокопанием? Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Ирке уже давно без разницы, что о ней дочка подумает, им там - он ткнул пальцем в потолок, - вообще ничего не надо. А Бог давно простил её грешную душу. Тебе о Маше думать надо! У тебя дочь сирота при живом отце, а ты тут ломаешься как дешёвая печенюшка.
- Да при чём тут это, Вова! Я же не отказываюсь. Буду помогать ей, чем смогу, но признаться ей я пока не готов. Извини. Не сейчас.
- Ладно, Север. Дело твоё. Знаю, что давить на тебя бесполезно. Видимо тебе действительно нужно время, чтобы принять всё это. Уже то, что ты не выпендривался и не пытался отрицать очевидное - огромный прогресс. Так что я пока подожду в сторонке и понаблюдаю, как тебе удасться выпутаться из сложившейся ситуации, не выдавая себя.
- Ты забыл, Вова, для всех я мерзкая холодная скотина без сердца и жалости. Так что я буду играть свою роль до конца.
- Да уж. Мне иногда кажется, что эта маска к тебе намертво приклеилась.
- Ладно. Если у тебя всё, мне пора идти. У меня очередная операция скоро. Надо ещё к Семёнычу заглянуть. Решить кое-что.
Волков встал с кресла и шагнул к двери.
- Погоди. Я с тобой. Нам до лифтов по дороге. И не злись на меня, Вов, хорошо?
- Злюсь, это слабо сказано! Иногда у меня просто руки чешутся хорошенько приложить тебя бестолковкой о стенку. Чтобы мозги на место встали.
- Хм. Отдача не замучает?
- Только это меня и останавливает. Давай, пока, папаша. Привыкай к новому званию.
* * *
Северинцев постучал в двери заведующего оперблоком:
- Сергей Семенович, можно?
- А, Сашенька, проходи, дорогой! Конечно можно. Всегда приятно видеть своего лучшего ученика.
- Спасибо.
- Присаживайся. Сейчас я чайку организую. Ты что-то хотел, или просто так зашёл проведать старика?
- Да у меня времени не так много, Сергей Семёнович. Давайте я лучше Вас как-нибудь дома навещу. Там можно и чайку и поболтать, а сейчас я к Вам по делу.
- Я весь внимание, мой дорогой.
Выслушав Северинцева, старый доктор удрученно вздохнул, и сдвинув очки на лоб озадаченно воззрился на него:
- Я поставил в твою бригаду лучшую медсестру. Лучшую из всех! По твоей между прочим настоятельной просьбе. Теперь же ты приходишь и заявляешь мне, что она тебя чем-то не устраивает. Чем, позволь узнать? Чтобы отказаться от такого специалиста нужна очень веская причина. И сейчас ты мне её внятно изложишь. Ты конечно же царь и бог и волен делать всё что пожелаешь. Тебе не может отказать ни в чём даже главный. Но даже тебе я не позволю обижать своих девочек! Итак. Я слушаю.
Северинцев что-то тихо пробурчал себе под нос.
- Я сказал - чётко и внятно, Саша!
- Она меня отвлекает, - с вызовом повторил Северинцев и посмотрел прямо в глаза своему учителю.
- Это не… - начал было Сергей Семёнович и вдруг замер на полуслове, изумлённо глядя на него:
- Саша?! Саша! Господи ты боже мой!
- Я не знаю, что Вы там подумали, но это всё что я могу сказать.
- Да я и так всё понял. Ох мой мальчик, и до чего же ты всё-таки упёртый сукин сын! Ну-ну! Ты можешь сколько угодно закрываться от всех, обманывать окружающих, прятаться за своим пресловутым сволочизмом. Но, сынок, от себя самого-то ты куда спрячешься? Пойми, разрушать очень легко, а вот отстроить всё заново будет гораздо сложнее! Как бы пожалеть потом не пришлось.
- Сергей Семенович. Пожалуйста! Я со всем разберусь.
- Уверен?
- Да.
- Ну что ж. И кого же ты желаешь видеть в своей бригаде?
- Лизу.
- Э-э нет, дорогой! Лизавету я тебе не отдам. Она вообще-то старшая, у неё и так дел по горло. Она просто физически не сможет совмещать две должности сразу. Ты по сколько часов в операционных торчишь, напомни мне? Вот именно.
- Тогда Татьяну Колоскову.
- Таню? Что ж, хороший выбор. Но до уровня Нары не дотягивает.
- Ничего, научится.
- Договорились. Но имей ввиду, объясняться со Светловой будешь сам.
- Естественно. Спасибо.
* * *
В конце рабочего дня, Нара подошла к стенду, поинтересоваться завтрашним планом.
Толпившиеся тут же коллеги, как-то странно притихли при её появлении и расступились давая, дорогу.
Она тупо смотрела на стенд и ничего не понимала. В списке северинцевский бригады её не было. На всех операциях была записана Таня Колоскова.
- Нарка, - подала голос одна из стоявших рядом сестёр, - можешь объяснить, чем ты так достала Северинцева, что он тебя из бригады турнул?
- Я бы тоже очень хотела это знать, - чувствуя себя оплёванной, пробормотала Нара, - вот прямо сейчас, пойду и спрошу его об этом.
Она круто развернулась, и помчалась в сторону выхода, шепча под нос:
- И не дай тебе бог, Северинцев, перевесить на меня свои собственные проблемы!
Глава 13
Северинцева на месте не оказалось.
- Вот блин! - Нара сердито подёргала ручку, - да где ж тебя носит, зараза!
Из полуоткрытой двери сестринского поста доносился оживлённый гомон и Нара решила поинтересоваться у местных девчонок, куда подевалось их начальство.
Она прошла в смежную с постом сестринскую, где две дежурных сестры пили чай. На столе навалом лежали вкусности, начиная от разносортных конфет в коробках и без, заканчивая внушительным тортом, красовавшимся в центре.
- Привет, - улыбнулась Нара, обозревая сладкое изобилие, - кучеряво живёте, скажу я вам. Диатез ещё никто не заработал?
- О! Какие люди! Аристократия от хирургии в гости пожаловала, - отозвалась её бывшая одногруппница Яна, разливая по кружкам свежезаваренный чай - привет, Нарка! Каким ветром тебя к нам занесло? Садись, хлебни чайку с нами. Или вот ещё кофе есть. Растворимый правда, но пить можно.
- Ага, Нар, давай присоединяйся. Видишь у нас сколько вкусняшек, - поддержала подружку вторая медсестра Оксана, которую Нара тоже неплохо знала.
- Не откажусь. Сегодня столько работы было, даже в буфет сбегать не успела.
- Ну так что - чай? Кофе? Потанцуем? - хихикнула Яна. - А ты чего пришла то? По делу или просто на огонёк завернула.
- Чай. Да к шефу вашему. Кое-что про завтрашний план уточнить нужно. Вы не знаете где он может быть? Ян, это слишком большая чашка! Мне вон ту в цветочек, хорошо?
- Как скажешь. Так они с Лисом в детскую реанимацию пошли. Девчонку утрешнюю проведать. Грабишевскую. Ты подожди его. На вот, держи. Только не обожгись смотри, он только что вскипел. Остальное сама возьмёшь. Тока у нас с песком напряжёнка. Мы привыкли уже вприкуску с конфетами пить, поэтому сахара нету.
- Угу. Спасибо. Да у вас и без сахара, тут столько сладкого, что я удивляюсь, как вы ещё сыпью не покрылись.
- Хм. Да мы привычные, - вставила Оксана, - каждый же божий день презенты от выздоравливающих. А домой брать запрещено. Вот мы тут и наворачиваем.
- Вот смотрю я на тебя, Нарка, и удивляюсь, - отрезая здоровенный кусок торта рассуждала Яна, - мы ведь с тобой ровесницы, а ты вроде бы ничуть не изменилась. Будто заморозили тебя. Всё такая же как в училище была - стройняшка, да и сама вся из себя. Не то что я. Ну ладно Ксюха, ей двое спиногрызов фигуру подпортили, а я ведь тоже свободная как ветер. Поделись секретом, как тебе это удаётся?
- Да какие там секреты, Ян, ну ты чего! Я обычная. Как все.
- Фига се - как все! Ладно прибедняться то. Мне бы такую талию! Все бы мужики мои были.
- А всё потому, что Нарка не тащит в рот всё что не приколочено, - съехидничала Оксана. - И конфеты не лопает килограммами. Правда ведь, Нар?
- Угу. Наши то пациенты подарки нам не приносят. Мы все больше вместо конфет звездюлей от хирургов получаем.
- Это да! - тяжело вздохнула Яна, - такая шоколадно-тортовая диета до добра не доведёт. Сама понимаю, что пора прекращать жрать, а то скоро в двери не пролезу, но ничего поделать с собой не могу. Никакой силы воли, поверь! А сейчас так особенно! Я недавно с очередным бойфрендом рассталась. Нервов кучу потратила! А когда я психую, у меня вообще рот не закрывается. Нар, ты чего тортик не ешь? Знаешь какой вкусный!
- Не, Яна, я не люблю торты, - Нара решительно отказалась от угощения, - а вот парочку рафаэллок съем.
- Ну дело твоё, - пожала плечами Яна, продолжая жаловаться на свои аппетитные формы и бывшего кавалера, который так и не смог оценить их по достоинству.
Нара допила чай и отставила чашку в сторону:
- Спасибо, девчонки.
- За что интересно? За две конфетки и малюсенькую чашечку чая? - фыркнула Оксана, - да у меня младший больше тебя лопает. Вот видишь, Янка, в чём секрет. Просто не надо слишком много есть! И будешь такой же как Нарка.
- Угу, - поддакнула Нара, - Ян, ты попробуй для начала на ночь не есть. На фитнес походи или на аква-аэробику. И похудеешь. Ты же в училище тоже худышкой была. Представь себе, вот ты такая вся постройневшая встречаешь своего бывшего, и… о-о! Зуб даю, он сто раз пожалеет, что такую умницу-красавицу бросил.
- Ну на фитнес то я ещё соглашусь пожалуй, а вот, насчет не есть перед сном, это сложнее. Я ж ведь уснуть не смогу.
- Ты фотку свою в купальнике повесь на холодильник. А внизу плакатик - типа "хватит жрать!" и замок побольше на дверцу или вообще скотчем его обмотай, - веселилась Ксюшка.
- Да ты что! Я ж там дыру прогрызу как хомяк в коробке. А у меня холодильник новый. Месяц назад купила. Жалко!
Нара, помнившая Яну ещё с училища, знала её как абсолютно неконфликтную, весёлую хохотушку с лёгким и незлобивым характером. Кто-нибудь другой на её месте может и обиделся бы, но только не Янка. Вместе с Оксаной, она от души потешалась над несовершенством собственной фигуры.
- Да уж! Скотч это пожалуй чересчур, но с фоткой это ты здорово придумала, - хихикнула Нара, - и вообще, кто бы говорил! Вокруг тебя мужики всегда стаями вились.
- Это потому что я вся такая белая и пушистая, - подтвердила Яна, - и по фиг, что толстая! Меня и такую любят.