Эльспет дотянулась до верхнего ящика прикроватной тумбочки и извлекла оттуда большой конверт. Я догадалась, что лежит внутри, еще до того, как открыла его. Ну конечно, два билета Лондон - Лос-Анджелес первым классом туда и обратно. С открытой датой.
- Иди и срочно звони родителям, - с улыбкой скомандовала Эльспет. - И пусть только попробуют отказаться! Никакие отговорки не принимаются. Они должны быть на свадьбе - и точка.
В тот же день ближе к вечеру я получила по электронной почте письмо от мамы с папой. Впрочем, писала, разумеется, мама. Именно она всегда звонила мне или, когда звонила я, немедленно забирала у папы трубку.
"Дорогая Лиззи, - писала мама, - у нас всю неделю идет дождь (весьма традиционное начало для английского письма: первым делом - о погоде. О плохой погоде). Папа не работает в саду, и к тому же у него сорвалась игра в гольф. Поэтому он целыми днями занят только тем, что сидит дома да изводит меня. Единственным нашим развлечением за это время была поездка в гости к Колину и Салли. Они пригласили нас на чашку чая в честь окончания ремонта на веранде…"
Веранда, ремонт… Просто средневековье какое-то.
"…Нам здесь тебя очень не хватает. Ты пойми, Лиззи, мы все желаем тебе удачи, но не могу не признаться, что мне было бы спокойнее, найди ты свое счастье и успех здесь, в Солихалле. Лос-Анджелес - это ведь так далеко! Мы с отцом даже стали включать телетекст, чтобы лишний раз посмотреть, какая там у вас погода".
- Тепло здесь, мама, тепло и солнечно, - пробормотала я себе под нос.
"…Ты уж там следи за собой. Смотри не простужайся. Когда выходишь гулять, укрывай поясницу, чтобы почки не застудить. Это только кажется, что там у вас все время жарко, а вот миссис Митчелл сказала мне, что по вечерам, когда ветер дует с моря, в этом Лос-Анджелесе очень даже сыро и можно простудиться. И еще: не вздумай выходить из дому, не намазавшись солнцезащитным кремом! Это только кажется, что у вас там облачно, а на самом деле можно запросто обгореть.
Папа тут даже вышел в Интернет на днях - выяснял, рейсом какой авиакомпании дешевле лететь до Лос-Анджелеса. Если ты задержишься там до Рождества, мы, наверное, соберемся и приедем к тебе в гости. Правда, миссис Митчелл говорит, что долгие перелеты в эконом-классе, там где и ноги-то вытянуть негде, очень вредны в нашем возрасте. Сосуды-то у нас капризные, вот у нее и тромбофлебит начался как раз после того, как она слетала в Америку.
Наверное, к тому времени, как ты получишь это письмо, мы уже ляжем спать. Кстати, на этой неделе по телевизору повторяют "Гордость и предубеждения". Миссис Митчелл утверждает, что этот сериал пользовался большим успехом и в Америке. Видишь - значит, и в Англии могут снимать хорошие фильмы. Колин говорит, что он как-то раз видел съемочную группу даже у нас в Солихалле.
Мы тебя очень любим.
Целуем, обнимаем, мама и папа".
Прочитав о том, как папа выискивает в Интернете самые дешевые билеты, а мама переживает из-за своего варикоза, я почувствовала себя страшно виноватой перед ними. Вот я тут держу в руках два билета первого класса из Хитроу прямо до Лос-Анджелеса, они просто жгут мне руки; родители могли бы прилететь в любой момент. Они просто поспали бы в удобных креслах да попили бы вволю шампанского - вот и весь перелет. Но… Ткнув курсором в кнопку "ответ", я принялась за письмо домой. В строчке "тема письма" написала: "От любящей дочери Лиззи". На этом дело застопорилось. Вроде бы как просто написать: "Хватит выискивать дешевые билеты. Пакуйте чемоданы - я уже все устроила". Эльспет купила билеты с открытой датой, и папа с мамой были бы здесь уже через пару дней. Оставалось объяснить им сущий пустяк: откуда я взяла эти дорогущие билеты. "Дочка, это же такие деньги!" "Ой, мамочка, забыла тебе сказать: мне оплатила их будущая свекровь".
Нет, поступить так я не могла. И дело даже не в том, что я обманываю родителей. С одной стороны, мама страшно рассердилась бы за то, что я не сказала ей про свадьбу. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что она была бы на седьмом небе от счастья за меня. И за себя, впрочем, тоже. У меня давно сложилось впечатление, что мама не стала бы возражать, реши я выйти замуж хоть за убийцу с топором, - лишь бы она могла, встретив на заседании муниципального совета миссис Митчелл, у которой "все три дочки замужем и внуки уже есть", сообщить, что Лиззи наконец-то пристроена в хорошие руки.
Я представила себе, как восприняли бы новость о моем замужестве у нас дома, в Солихалле. Мама с папой по такому случаю достали бы из холодильника бутылку шампанского, которая лежит там с тех пор, как отец выиграл ее в лотерею в миллениум. Мама сделает глоток, почешет нос, икнет и попросит разбавить шампанское лимонадом. Скорее всего родители пригласят и Колина с Салли. Салли будет искренне радоваться за меня. С ее точки зрения, ни одну женщину нельзя считать полноценной (того и гляди, улетит через форточку в стеклянном потолке веранды), пока она не прикована толстой цепью к пушечному ядру. Обязательно надо приковать ее понадежнее - и женщина будет крепко стоять на земле. Колин тоже поднимет бокал вместе со всеми, но, возможно, он будет единственным, кто заподозрит, что тут что-то не так, и не поверит до конца в мою историю замужества. Скорее всего он даже догадается, что это за брак, что я просто влипла в какую-то историю. Но даже и он, несмотря на весь свой цинизм, не осмелится намекнуть маме на некоторые нестыковки в моей "сказке со счастливым концом".
Вот и все. Не смогла я рассказать родителям про эти билеты. Я не нашла в себе сил даже упомянуть о том, что переехала из "коттеджа на берегу" на настоящую виллу.
"Погода у нас здесь хорошая, - начала я набирать письмо, - тепло и солнечно. Но поясницу я все равно прикрываю. Ты, мама, насчет варикоза не волнуйся. Лететь в такую даль вам не придется. К Рождеству я, наверное, уже вернусь домой".
А Эльспет я все объяснила тем, что моя мама якобы страшно боится летать на самолетах.
Шесть часов вечера. Очередной телефонный звонок. К этому времени я уже перестала надеяться на то, что Джо позвонит и скажет, что у Брэнди все в порядке. Я звонила домой в Венис-Бич, но там никто не брал трубку. Скорее всего Джо по-прежнему ждал в больнице. Мне оставалось лишь успокаивать себя тем, что, узнай он что-то плохое, он тотчас перезвонил бы. Что касается звонков "так, на всякий случай, чтобы ты не волновалась", то ожидать их от Джо особо не приходилось. Успокаивать друзей по телефону было не в его правилах.
- Лиззи?
Голос, звучавший в трубке, был мне знаком, но это явно не Джо.
- Извините, с кем я говорю? - спросила я.
- Это Скотт Уолкер. Доктор Скотт, - сообщил он немного смущенно.
- Скотт? Это вы? Как Брэнди?
- Все нормально, - успокоил он меня. - Все прошло именно так, как мы рассчитывали. Она, кстати, уже снова в своей палате. Помимо медсестер, от нее ни на шаг не отходит ваш приятель, Джо.
- Он же должен был мне позвонить!
- Я думаю, он просто забыл. Ну переволновался, наверное.
- А я, значит, не волнуюсь? - рассердилась я.
- Не будьте слишком строги к нему. Ему сейчас тоже тяжело. Он даже пришел сегодня в больницу в брюках.
Надо сказать, в последнее время я тоже стала замечать изменения в поведении Джо. С тех пор как у Брэнди обнаружили рак, он стал одеваться иначе - более традиционно, чем раньше. Я бы даже сказала, консервативно. Будто без ежедневных заверений Брэнди в том, что он выглядит шикарно, он перестал чувствовать себя уверенно в образе Джоанны.
- Если он вдруг явится в клинику в армейском камуфляже, да еще к тому же в зимнем, дайте мне знать, - хмуро попросила я Скотта.
- А что, такое возможно?
- С него станется. Но надеюсь, до этого все-таки не дойдет. Ладно, это мелочи. Значит, вы говорите, что у Брэнди все в порядке?
- Да, можете не волноваться. Конечно, ей еще предстоят неприятные процедуры, например снятие повязки. Да и то, что она под бинтами увидит, в первый момент не порадует ее. Но, уверяю вас, с врачебной точки зрения операция прошла просто идеально. У вашей подруги действительно все будет хорошо.
- Спасибо, что позвонили. А то я уж вся извелась.
Скотт прокашлялся и продолжал говорить, явно преодолевая некое смущение:
- Я в общем-то звоню не только, чтобы рассказать про Брэнди.
- Да? Что случилось?
- Ну, я тут… э… получил приглашение. Очень мило оформлено. Я бы сказал, стильно, - он нервно усмехнулся, - нет, вы вроде бы говорили там, в саду, что у вас в воскресенье свадьба. Но я решил, что ослышался. Мне это показалось как-то… неожиданно.
- Не знаю, в наше время не принято долго тянуть от помолвки до свадьбы.
- Да я, в общем-то, понимаю… - он снова прокашлялся, - это вообще, наверное, не мое дело, но…
- Что - но? - преувеличенно спокойно уточнила я.
- Просто меня все это удивило, ну… помните… тот разговор в саду…
- А, вы имеете в виду, что я никак не могу забыть былую любовь и при этом собираюсь замуж?
В трубке повисло молчание: я поняла, что именно это он и хотел сказать.
- Что ж, попробую вам это объяснить. Выйду я замуж или не выйду, моему "бывшему" от этого ни жарко ни холодно. Вы согласны с этим? Он встретил другую женщину, полюбил ее и, судя по всему, полюбил всерьез и надолго. Я же нашла себе толстый кошелек. Пусть оплачивает мои прихоти. Если для этого нужно выйти замуж - пожалуйста, от меня не убудет.
- Как-то все это не похоже на вас.
- Вы меня совершенно не знаете. Между прочим, вы и видели-то меня всего два раза, - напомнила я ему.
- Вообще-то я привык считать, что немного разбираюсь в людях. Кроме того, судя по тому, что рассказывала о вас Брэнди, вы никак не подпадаете под определение прагматично и по-житейски трезво мыслящей девушки.
- Знаете, Скотт, я, кажется, поняла, что вас смущает во всей этой истории. Вы решили, что я срочно собралась замуж, потому что мой бывший молодой человек тоже намеревается жениться. Вы, наверное, считаете, что, раз я выхожу замуж за нелюбимого человека, то и брак этот долгам не будет. Может быть, вы и правы и наш с Эриком развод не за горами. Если честно, то да, нам с ним стоило бы хорошенько все обдумать и не торопиться. Но вы при этом забываете о том, что у Эрика есть мать. Я бы даже сказала - пока есть. Жить ей осталось, может быть, всего две недели, а вы спрашиваете, почему мы торопимся. Так что сделайте одолжение, если вы придете на свадьбу не для того, чтобы порадоваться за меня, порадуйтесь хотя бы за Эльспет.
- Подождите, сколько, вы сказали, ей осталось жить?
Я не выдержала и повесила трубку.
Не хватало еще, чтобы Скотт лез ко мне с нравоучениями и предупреждениями! Тоже мне советчик нашелся. "Подумайте, Лиззи, может быть, вы совершаете ошибку". А то я не знаю, во что я ввязываюсь. Жаль, все сложилось так, что даже ему я не могу объяснить истинные причины, толкнувшие меня на этот поступок.
- Кто звонил? - крикнула Эльспет из своей комнаты.
- Доктор Уолкер, - ответила я.
- Он придет на свадьбу?
- Наверное.
- Что значит - "наверное"?
- Я хотела сказать - придет. Он сказал, что обязательно будет.
- Вот и замечательно. Лиззи, ты не могла бы зайти ко мне? Мне вроде бы полегчало, и я чувствую себя вполне сносно, чтобы выйти и немного прогуляться.
К тому времени как я поднялась на второй этаж, Эльспет уже встала с постели и стояла перед туалетным столиком. Она держала перед собой шикарное черное платье, прикладывая его к себе так и эдак и затем пристально рассматривая свое отражение в зеркале. Это было платье от Шанель, и сшито оно было, разумеется, на заказ, специально для миссис Нордофф.
- Даже не знаю, - сказала она, - наверное, в этом платье я буду смотреться лучше всего в гробу. Но прежде чем умереть, Лиззи, я хочу еще заехать в одну галерею. Отвезешь меня?
- Что, прямо сейчас, сегодня?
- Ну да, прямо сейчас. У меня, между прочим, этих "сегодня" осталось не так уж много, - обиженно напомнила она. - Сегодня вечером будет открытие выставки в галерее моего друга, Александра Вольпера. Восходящие звезды XXI века. Перед смертью я хотела бы еще хоть раз побывать на вернисаже.
Через полчаса я помогла Эльспет спуститься по лестнице и усадила ее в "мерседес". По правде говоря, в последнее время она день ото дня выглядела все лучше и лучше. По крайней мере, до машины она смогла дойти без моей помощи. С одной стороны, я не могла не порадоваться за нее. С другой - мне пришла в голову печальная догадка: а что, если подобный прилив сил - не что иное, как последняя судорога умирающего? Такое ведь часто бывает. Вспомните, сколько раз вы слышали, как люди отказываются верить в то, что такой-то или такая-то, оказывается, на днях умерли. Даже если человек долго болел, но в последнее время стал чувствовать себя лучше, его смерть оказывается полной неожиданностью для окружающих. "Да что вы говорите? Я ведь видела ее в "Маркс энд Спаркс" буквально на днях!" Или "Да он же еще вчера сидел с нами в пабе, и мы еще видели из окна похоронную процессию".
Я так и не могла понять, что происходит с Эльспет Нордофф, действительно ли ей стало лучше или такая вспышка активности - это просто-напросто ее лебединая песня? При этом больше всего меня волновало, как же мне вести себя с ней, чтобы она подольше продержалась и отложила прощальный канкан до приезда Эрика.
В тот вечер Эльспет настояла на том, что беречь силы ей ни к чему. Итак, мы поехали на выставку и вскоре присоединились к целой толпе ценителей искусства, стекавшихся к "Арахне" - галерее Александра Вольпера. Мне показалось символичным, что галерея названа в честь лживой, хвастливой и бросившей вызов самим богам женщины, которую эти же боги превратили за дерзость в паука.
Глава 26
Первое время после того, как Ричард меня бросил, я то и дело натыкалась на него. Повсюду. То есть мне так казалось. Где угодно, в любой толпе на улице, обязательно находился человек с такой же прической, такого же роста, в такой же куртке или с такой же походкой. Сердце у меня замирало, и я отказывалась верить в то, что опять ошиблась, хотя понимала, что порой "вижу" Ричарда там, где его быть просто не могло: вряд ли его когда-нибудь занесет на автобусную остановку в чужом районе, в торговый центр "Булл Ринг", на торжественное заседание общины методистской церкви в Солихалле, где было самое место моим родителям, но уж никак не Ричарду.
Мало-помалу эти галлюцинации стали посещать меня реже. Зрительный образ Ричарда стирался из памяти. И даже когда время от времени меня застигали врасплох случайно увиденная знакомая прическа, черный кожаный пиджак или даже ботинки вроде тех, что любил носить Ричард, я терялась в пространстве и времени уже ненадолго. А значит, это причиняло меньшую боль.
"Это же Ричард!" - кричало сердце.
"Никакой это не Ричард", - трезво отвечал разум.
По крайней мере, в последнее время я перестала увязываться за совершенно незнакомыми людьми и преследовать их до тех пор, пока не станет очевидно: я вновь обозналась.
В тот вечер у галереи "Арахна" было не протолкнуться. Когда мы с Эльспет приехали туда, некоторые гости стояли у входа и не торопились приступать к осмотру самой выставки.
- В последнее время Алекс и его галерея вошли в моду, да еще как! - сообщила мне Эльспет. - А вообще он веселый и доброжелательный человек, с ним так легко общаться!
Едва она сказала это, как к нам, пробираясь через толпу восторженных гостей и поклонников, направился сам владелец галереи.
- Эльспет, вы выглядите просто великолепно - какой цельный, законченный образ! - воскликнул он, целуя ее в обе щеки.
- Верно подмечено, мой дорогой, - сказала Эльспет, - я уже решила, что надену это платье на свои похороны.
- Да что вы говорите? Что ж, в таком случае, когда вы решите покинуть нас, завещайте мне своего Родена.
- Противный мальчишка, - сказала Эльспет, погрозив Алексу пальчиком, - скверный мальчишка и скверные шуточки!
- Так ведь за это вы меня и любите, - лихо подмигнул художник.
- Это точно, - сказала мне Эльспет, когда Алекс обернулся к другим гостям. - Нравятся мне эти "голубые" ребята! У них такое замечательное, извращенное чувство юмора…
Я удивленно посмотрела на нее. Ах вот как! Выходит, чужие "голубые" - это хорошие ребята, а собственный сын, значит, вовсе и не сын, если у него нетрадиционная ориентация?
- Бенни! - позвала Эльспет, заметив в толпе гостей еще одного знакомого.
- Эльспет, дорогая, я уж думал, что вы…
- Умерла? - подхватила Эльспет. - Уже почти, но не совсем. Вы, кстати, получили приглашение на свадьбу?
Я предоставила миссис Нордофф заниматься любимым делом и огляделась. Казалось, все посетители галереи только и дожидаются возможности перекинуться с ней парой слов. Интересно, с чего бы это? Они действительно ее так любят или просто пытаются в последний момент напомнить о себе, чтобы, если повезет, урвать хоть кусочек от ее коллекции произведений искусства? Если так, то Алекс, по крайней мере, будет точно разочарован. Я-то знала, что Роден уже завещан музею Поля Гетти.
Судя по всему, очень немногие гости пришли на открытие выставки для того, чтобы посмотреть новые картины. Для большей части посетителей это была всего лишь возможность повидаться и посплетничать. Один парень стоял опершись локтем о холст стоимостью в пятьдесят тысяч долларов и пьяным голосом посвящал в детали своего очередного кинопроекта оказавшегося очень благодарным слушателя - какого-то адвоката, которому страсть как хотелось приобщиться к богемной жизни творческой интеллигенции Города грез.
Я взяла у официанта бокал вина и прошла внутрь галереи. Там, в залах, было куда меньше народу, чем у входа. Оно и понятно - далеко до официантов с шардоне и подносов с канапе.
В дальних залах все было по-другому. Люди, которые все же забрели сюда, даже говорили тише, как и подобает разговаривать в музее. Гости рассматривали картины и инсталляции, кто молча, в одиночестве, кто - негромко переговариваясь. На одной из стен я увидела портрет девушки со свадебным букетом в руках, с печальными глазами.
"Как я тебя понимаю", - подумала я, глядя на портрет.
В глазах девушки стояли слезы. Такие же слезы душили меня с тех пор, как я позволила себе расплакаться у Брэнди в больнице.
В центре зала стояла скульптурная композиция из двух шлакобетонных блоков и велосипедного насоса. "Три вещи" - называлась она. Внизу на табличке была проставлена цена - тринадцать тысяч долларов. Мне пришло в голову - уже не в первый раз, кстати, на этой неделе, - как нелепо может богатство отразиться на человеческом сознании.
Что подумает этот художник, если кто-то возьмет да и выложит тринадцать тысяч долларов за скульптурную группу, обошедшуюся творцу всего в несколько центов? Решит ли он, что у этого покупателя больше денег, чем ума (я сама подумала бы именно так), или он скажет: "Вот истинный ценитель моего искусства, моего индивидуального, творческого переосмысления действительности"?