Малочисленная, но имеющая четкую программу действий, которая заключалось в переводе существующей собственности в собственность создающего его населения, партия могла рассчитывать, что она встанет во главе управления любого движения, направленного против существующего управления в различных государствах.
Итак, к 1917-му году партия имела не больше сорока тысяч членов в России, которые были закалены в борьбе за реализацию своей идеи. Все остальные партии, многочисленные и немногочисленные, представляли собой течения, которые готовы были идти долгим путем совмещения своих позиций, типа ограничения царизма и т.д. К 1917-му году партия имела костяк агитаторов в лице своих членов в Российской империи, а мировая война и экономический кризис внутри страны могли бы расшатать ситуацию и открыть для них пространство деятельности. Дело не в экономике – это для статистики, а именно в идее, а она была, как сказка, и реализация ее была достаточно простой: решиться забрать и поделить. Для массы необходимы были дрожжи, и этими дрожжами, имеющими реальное качество, стали члены партии. Если бы партия со своими радикальными лозунгами не стала впереди масс, ничего бы не было, любое движение требует действий, если действия не происходят она стухает. Партия большевиков, не имея абсолютно никакого опыта практического управления массами, имела программу захвата собственности и уничтожения тем самым паразитирующего класса. Сам же захват собственности предполагал противодействие со стороны собственников. Система защиты управления начала создаваться снизу, и для противодействия она должна была создавать такие же институты, как существующие у противника, равные и превосходящие их по качеству. Или они должны были получить государственную систему традиционного управления со всеми атрибутами государства, представленную исполнительными структурами власти, и адаптировать их к новым отношениям между членами общества.
Т.е. правительство должно было адаптировать теорию для реального противодействия.
Этим занимался Ленин – адаптацией ясной теории мирового доминирования пролетариата при доминировании в одной стране. В этом случае новое государство должно было находиться в осаде, или во враждебной среде. И для победы необходимо было использовать все возможности населения для существующей и будущей борьбы с враждебным миром, представленным мировой системой эксплуатации, до окончательной победы социализма во всем мире.
Наступательная идеология никуда не исчезала, и поэтому ему надо было как защищаться, так и готовить и поддерживать плацдармы для стратегической задачи идеи – подготовки мировой революции. Надо было создавать структуру государственного управления, которая бы отвечала их идеологическим задачам. Механизм защиты создаваемой системы подразумевал создание институтов защиты, как армию, милицию, контрразведку. В структурах общественного или государственного управления, представляющих сторону наступления, это были инструменты наступления, и от действия каждого из них зависела победа одной из сторон. Следовательно, защищающая сторона во главе с Лениным и партией должна была получить такие же рычаги для действия, но более эффективные в том же действии. У партии было до сорока тысяч активных членов, которые могли отдать свою жизнь за идею и свои идеалы. Это было много, потому что каждый из них представлял ячейку смертельного сопротивления, то есть, сопротивления до смерти. Массам быстрее хотелось стать новыми собственниками, и им нужны были такие комиссары от революции, которые были преданы идее. Понимая задачу создания первого в мире государства, и в то же время государства, которое требовалось защищать насмерть, потому что, в случае поражения, у них у всех был один путь, они стали защищаться. Насмерть.
Никогда история не знала такой защиты, когда на одну страну напали все ведущие и развитые страны мира, в условиях гражданской войны, маленькой кучке революционеров, питающихся до этого времени теориями, как своими, так и чужими, удалось защитить страну, создать армию, уничтожить внутренние силы сопротивления. И это сделал десяток партийных лидеров во главе с Лениным и 40 тысяч членов партии. Их задача была выжить и далее жить. Когда читаешь сегодняшних историков и тому подобное, ни один из них не отмечает, что в этой схватке за каждым из коммунистов, в случае проигрыша, на любом участке стояла смерть, и они готовы были использовать все возможности, чтобы выжить.
И эту самую величайшую схватку в истории развития человечества потом их потомки постараются забыть. Но об этом дальше.
Итак, к 1921-му году бывшая Российская империя впервые в истории человечества становится бесклассовой страной и страной без личной собственности, у которой есть армия, которая готова нести мировую революцию в другие страны. Многие забывают, что они несли – свободу, равенство и братство. Это горело в сердцах сорока тысяч, и только это позволяло им как идти на смерть, так и убивать ради жизни.
Недавно посмотрел фильм Ежи Гоффмана, о Варшавском наступлении красных, где они показаны как орда, наступающая на цивилизацию, которая представлена Польшей, и поэтому автор не заметил, что цивилизация представлена им же певицей из бара. И это оскорбление той мощи и той задачи, которая была поставлена перед армией, пройти через Польшу и зажечь фитиль Мировой Революции в Европе.
Многие объясняют это как авантюру и тому подобное, в том числе и режиссер, и здесь сказывается его непонимание, как и многих, что это были за люди, которые пошли на это. Если вдуматься, то как это прекрасно – освобождение человека; и равенство, и братство, и пользование плодами своего труда. Жаль только то, что поколения тех, ради кого это сделали их предки, не думают, хотя бы о том, что защитить эту память, и что это – дело их чести. Потому что в этой стране осталось мало чести. Свобода и счастье человека, пускай непонятное, но в этом много солнца, а также и то, за что стоит отдать свою жизнь. Величие свободы – это вершина, которую в реальной борьбе они получили, а это свобода, честь, достоинство. В душе каждый из них стал обладателем мира, или своих желаний и своей свободы. Он стал человеком, а получив это, никто не сможет это кому-то отдать. Это любовь Человека и его надежда, и за это они могли умирать. Из этого мира тот, кто поверил в него искренне, вряд ли захочет вернуться назад.
Марш на Варшаву – это был марш романтиков победившей идеи, имевшей армию, которая до этого победила все страны коалиции развитых стран, вместе с внутренним врагом. Каждый член партии, в лучших традициях романтики, стоял за маршалами и командирами частей, готовых расстрелять каждого, где они видели измену. В самом центральном аппарате, при безусловном доминировании Ленина и в связи с военным положением, в самые тяжелые дни наступления коалиции французов, англичан, немцев, внутренней контрреволюции, были отменены все партии, потому что задача была только – выжить. При этом, это был вынужденный путь, потому что с момента прихода к власти большевиков, в Верховном Совете были представлены несколько партий. В основном социал-революционеры, как правые, так и левые. Это были партии более радикальные, чем РСДРП, и их уничтожение было ответом на провокационные стремления ввязать большевиков в авантюру войны со всем миром; неоднократные попытки свержения большевиков за предательство идеи мировой революции и освобождения мира от рабства или подчинения и содержания паразитирующего класса, происходили постоянно.
Они были соратниками с большевиками при свержении царизма и далее – становления государства во главе с большевиками.
Большевики, получив реальную власть, получили с ней проблемы, которые надо было решать, и не словами: надо было заниматься гражданской войной, внешней интервенцией, но самое главное – обеспечением населения хлебом и подавлением мятежей на контролируемых ими территориях.
В то же время радикальные течения требовали идти дальше к мировой революции, когда коммунисты уже понимали, что надо сохранить государство и полученную власть любой ценой. Радикальное крыло социал-революционеров убивает посла Германии для того, чтобы нарушить хрупкий мир с Германией и начать новую войну в надежде на помощь пролетариата Европы. Был 1918-ый год, восстание левых эсеров и попытка переворота. Восстание подавлено, и партия эсеров становится вне закона совершенно законно. Так постепенно партии перестают существовать, и к моменту болезни Ленина и выбора Сталина Генеральным секретарем партия РСДРП становится единственной партией, не исключающей критики внутри партии, но это уже скорее лирика, или дань прошлому, потому что сама система партийного управления предполагает диктатуру и вопрос, кто будет диктатором – это лишь вопрос времени.
Что касается царской семьи, в убийстве которой обвиняют Ленина... Опять же нельзя забывать или надо всегда помнить, что семья царя – это символ управления, или сбора вокруг себя групп сопротивления, и, в случае своей победы, она должна была уничтожить не только Ленина, но все и всех, которые к этому моменту находились у власти, что и делала контрреволюция на местах, как только захватывала территорию. Ленин и правительство не могли создавать опору в лице тех, которые, хотели они того или нет, должны были стать символами наступления или сопротивления, и это – печальная участь или судьба всех монархов, которые больше не могут управлять. Проще – семья представляла из себя армию, где бы она ни находилась, и, если бы она не упустила возможность уехать, то там, за границей, она единственная могла представлять Россию, и тогда она бы была бесконечной угрозой существующей власти. Пойти на это мог только идиот. Это то же самое, что вы отпускаете своего убийцу, и не только своего, потому что за семьей на свободе стоит смерть десятков, если не сотен тысяч людей. Отдавая свое согласие на расстрел, Ленин убивал не семью, а символ, и этот символ представлялся семьей царя, как это ни жаль.
Итак, в течение четырех лет, с 1918-го по 1922-ой, новое правительство получило практически разрушенную страну, и 140 млн. человек, которых надо было ежедневно кормить. Кроме всего прочего, страна находилось в изоляции, в блокаде, что не давало возможностей направить имеющиеся средства на покупку технологий, машин и тому подобного. С другой стороны, именно блокада и победа сорока тысяч над развитыми странами, которые привлекли уже в партию сотни тысяч новых членов, и задор победителей, которые не требовали оплаты, кроме обеспечения на уровне поддержания жизнедеятельности, потому что все остальное, что они создавали, по идеологии принадлежало им. К чести коммунистов необходимо отметить, что они дрались за территорию бывшей Российской империи, насколько это было возможно – это касается и Кавказа, и Дальнего Востока, и Запада страны. Нельзя упускать из внимания и то, что полученная территория была временной территорией, или плацдармом для будущей мировой революции, для спасения человечества. Данное противопоставление означало, что СССР стал врагом для всего мира или существующих систем управления. Таким образом, дальнейшая задача или стратегическая задача развития, исходя из уже полученных результатов, диктовала как внутреннюю политику развития так и внешнюю.
Внутренняя политика заключалось в создании промышленного и военного потенциала, который позволил бы противопоставить или защитить достижения революции и социалистического государства.
Внешняя политика – поддержка всех движений во всем мире угнетенных классов, низвержение господствующих классов и свобода человека.
В то же время необходимость защиты государства после гражданской войны и интервенции собственных завоеваний привела к устранению демократических принципов управления государством или иных партий и движений, как заранее враждебных, что и было на самом деле. В партии оставались фракции и свобода изложения мыслей и идей, а также критика внутри партии. Главной была задача создания экономики гарантирующего безопасность государства, представленного народом, то есть, экономическая безопасность народа.
К 1920-му году главным идеологом и оформителем теоретических обоснований уже направленного и практического движения внутри идеологии был Ленин, который уже по причине болезни не мог полноценно руководить партией.
Внутри партии начинается та борьба, которая начинается в любой партии, которая остается единственной, и вопрос, кто будет диктатором и когда, зависит уже от лидера партии. Понимал ли это Ленин? Наверно, не совсем, когда он написал свое последнее письмо съезду, где в частности указывал на опасность и невозможность нахождения во главе партии Сталина, который в это время замещал Ленина на посту руководителя государства. Сталин пишет заявление о своем уходе с поста генерального секретаря, но уже в это время Сталин представляет интересы определенных групп в самой партии, и, кажется, тем, с кем он был в коалиции, что он вполне управляем и что он лучший кандидат. Сам же Сталин не видит вокруг себя лиц, кроме Л. Троцкого, которые могли бы взять на себя функции руководителя государства, которое надо было создавать, не имея практически ничего, с нуля.
Как показала практика, массы не до конца прониклись идеями коммунизма, и для создания индустрии надо было учиться, а тех, кто должен был учиться и работать, надо было бы хотя бы кормить. Попытки объяснения крестьянству, что надо работать пока бесплатно, крестьянами не воспринимались и, хотело руководство этого или не хотело, ему надо было уничтожить тех, кто не хотел этого понимать, и одновременно создавать собственную карательную систему, которая б могла решать определенные управлением задачи. Такой организацией стала ЧК, которая показала себя во время гражданской войны, и у нее был уже опыт и кадры, способные выполнять задачу.
Вынужденные репрессии, а также подавление выступлений крестьянства с параллельным созданием собственно государственных хозяйств дают понимание будущего развития не только этой отрасли, но и остальных отраслей экономики. НЭП, или временное отступление, дает ту передышку власти, которая необходима ей, чтобы понять как и куда двигаться, а также – от чего отталкиваться при движении. Чтобы не только сконцентрировать свои усилия на главных задачах, но – и это главнее – научиться управлять институтами, как государства, так и промышленности.
Ленин ушел с политической арены в то время, когда их партия победила и возникла возможность создания демократического государства или свободы слова. Многие забывают, что сама идеология в то же время отрицала такую необходимость. Надо отметить, что до 30-го года в самой партии фракции или, вернее, группировки вели постоянную борьбу за власть и влияли на движение страны. С выходом, благодаря НЭПу, на стабильную основу и уже имея резервы в лице собственных предприятий, принадлежащих государству, а также стратегическую задачу собственного сохранения, которую никто не отменял, Сталин мог чувствовать угрозу своей власти, которая сохранялась благодаря верности его окружения и возможности оценки реализуемых им задач, или пока партии. При этом, в противопоставление Троцкому, Сталин идеализировал Ленина, и чем больше он идеализировал Ленина, тем беспомощнее становился Троцкий. Таким образом, партия как партия перестала существовать с 1920-го года, она стала ширмой в самой своей теории для создания диктатуры, но, в то же время, партия строила государство согласно идеологии – общей собственности на средства производства, бесплатного образования, права на труд. Народ получил то, что партия обещала, но партийное управление перестает существовать, однако партия существует и решает те задачи, которые необходимо было решать согласно идеологии, а также власти, которую они взяли. Ленин умер. Пропаганда, агитация, идеология – все, что было его стихией, потеряло актуальность для высшего звена управления.
Оно попытается бороться, но в этом не будет смысла и победит тот, у которого есть как понимание интриги, так и стратегической задачи. У Сталина была интуиция к пониманию расстановки сил, а также то, что пришло постепенно вместе с опытом, что фракционные дискуссии и тому подобное не есть необходимость. В то же время он не мог пока отказаться от партии, которая умирала, но защищала, контролировала, по сути, власть, которая была его. Это была не партия коммунистов, а это была организация Сталина, о чем он догадывался, а его члены еще об этом не знали, но тоже догадывались, но у них не было времени, чтобы думать над этим. Талант или гениальность Сталина были в том, что он не думал изобретать велосипед, и главное – в том, что он четко понимал объединение человека с проблемой. Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Томский и т.д., те, которых он ликвидирует, вместе с ними убирая и проблему. Если они были носителями своей идеи движения – это значило, что идея может иметь корни. Если Сталин считал это вредным уклоном, то он убирал не Троцкого, а проблему вместе с Троцким и возможным проявлением ее – проблемы во всей иерархии. Пускай было много погибших, не имеющих отношения к проблеме – это была профилактика страха, чтобы выжить. И это сделало возможным рост промышленности на всем пространстве СССР.
Сталин был начитан, он знал и изучал действия великих полководцев и ораторов. Кажущаяся тяжесть в преподнесении своих желаний и мыслей в дискуссиях имели также свое значение, которое, вместо существующей болтовни и нескольких определений во время дискуссий, выдавало четко выверенную мысль, а акцент наполнял эту мысль как бы весомостью. Он не только хорошо разбирался в искусстве и в литературе, но понимал значение искусства и литературы, и если он не мог создавать сам, а этого ему и не требовалось, то он понимал, что надо создавать то, что требовалось народу, свое, новое. Поэтому, несмотря ни на что, писатели, которые выдвигались на премии, и выдвигались им, это были настоящие писатели, и произведения их были настоящими, а что такое настоящее – он мог определить сам.