Я поблагодарила разглядывавшего меня с любопытством механика и взяла записку, чтобы показать Анджеле. Мы сочли, что это благородный поступок, к тому же очень своевременный, так как нам приходилось учитывать каждую песету. Но этим щедрость Десмонда не ограничилась - полчаса спустя мы обнаружили оставленную для нас у конторки портье плетеную корзину для пикников. Ее содержимое составляли бутылка розового вина, холодный испанский омлет и кусок колбасы с крапинками жира.
"Ко времени ленча вы проголодаетесь", - гласила находившаяся в корзине записка.
- У-у, - проворковала Анджела, заглядывая в корзину. - Какой милый!
Я смеялась, оплачивая счет.
- Должно быть, вчера вечером ты произвела большое впечатление. Машина, а теперь все это, - заметила я с некоторой долей зависти.
Заводя машину, я с облегчением услышала, насколько лучше звучит старый мотор даже на мой непрофессиональный слух. Я медленно вела машину по Барселоне, избегая самых загруженных улиц, но все-таки потребовался почти час, чтобы проехать предместья и выбраться за город. Перед нами открылись земли Каталонии. "Ситроен" горячо принялся за работу, и вскоре мы с удовольствием ехали по тряской дороге мимо живописных виноградников, пастбищ и ферм.
Нас окружала зеленая и плодородная местность. Сквозь холмы и деревья мелькнула синяя полоска моря. Меня удивило, насколько сытыми и процветающими выглядели жители маленьких рыбацких деревушек.
Дорога вилась между холмов, бежала мимо людей, работавших в лесах.
- Что это они делают? - с изумлением спросила Анджела.
- Сдирают пробку, - объяснила я. - Каталонская пробка самого высокого качества.
Анджела утратила интерес и потянулась на заднее сиденье за своим дорогим портативным радиоприемником, который купила в Милане. Зазвучала популярная испанская музыка, и Анджела выключила приемник.
- Неужели они никогда не поют здесь по-английски? - с раздражением бросила она. - Мне хотелось бы услышать приятный мужской голос, поющий по-английски. Голос, как у Десмонда. Правда, у него красивый голос, Лиза?
Я кивнула.
- Смогу я поймать английскую станцию? - спросила она, крутя ручку. - Может, на коротких волнах?
- Когда вокруг эти горы? Сомневаюсь, - сказала я, ощущая в душе то же самое: мне тоже хотелось услышать мужской голос, говорящий на английском языке. - Постой-ка. "Гибралтар" - британская станция. Ты можешь поймать "Гибралтар".
- О?! - воскликнула Анджела.
- Просто крути, пока не услышишь английскую речь, - предложила я.
- Может, они передают и музыку? Знаешь, как на Би-би-си…
- Поворачивай до тех пор, пока не заговорят! - сказала я.
Анджела настраивала приемник, наполняя салон внезапными взрывами музыки, перемежавшимися писком, помехами, отдельными фрагментами испанской речи и песен.
Впереди показались белые стены города, и из дорожного указателя я узнала, что это Ситхес. Он походил на туристский город с протянувшимися кругом пляжами. Средиземное море в это утро было спокойным и поразительно кобальтово-синим.
Скорость транспорта уменьшилась, и "Скорбящей Долорес", как Анджела прозвала "ситроен", стало легче не отставать от других машин. Вдоль дороги выстроились магазины. Я остановилась у перекрестка и вздрогнула, когда характерный английский голос прокричал мне в ухо: "Сегодня утром премьер-министр Вильсон объявил, что…"
- Поймала! - взвизгнула Анджела. - Дорогая, не правда ли его голос потрясающе звучит? Совсем как у Десмонда.
- Убавь звук! - воскликнула я, совершенно оглушенная. - Не весь город Ситхес желает слушать английские новости.
Анджела уменьшала звук до тех пор, пока он не превратился в слабое потрескивание.
- Видишь, что ты наделала! - с трагическим видом воскликнула она.
- Ты найдешь ее снова, - улыбнулась я. И она действительно нашла. "…Гибралтарская полиция, по сообщению из Барселоны, наблюдает за границей в поисках человека, разыскиваемого для допроса по поводу убийства испанки в Барселоне. Известная танцовщица Изабелла Дамас была найдена заколотой в фешенебельной квартире в Барселоне во вторник утром".
Анджела содрогнулась:
- Убийца на свободе в Барселоне. Как я рада, что в понедельник ночью была в Пальме.
- Нужно быть ужасно невезучей, чтобы тебя выбрали среди миллиона людей, - заметила я. - И даже если бы он нашел наш номер в отеле, у тебя все еще оставалось пятьдесят на пятьдесят шансов. Я же была с тобой. Помнишь?
- Ш-ш-ш!
"…Человек, которого хочет допросить полиция, - муж покойной. Она недавно покинула его и переехала на квартиру, где была убита…"
Анджела была взволнована.
- Она ему изменяла, - со знанием дела сказала она. - Готова держать пари.
"Полиция разыскивает этого человека, полагая, что он может помочь следствию. Полиция также разыскивает другого человека, владельца апартаментов, где была убита женщина. Его не видели с тех пор, как во вторник утром было найдено тело".
- Кто кому изменял? - с невинным видом спросила я Анджелу.
- Тише, - прошипела она. "…Родственники выражают беспокойство за жизнь этого человека. После убийства развернулась самая большая за последние годы в Испании охота на человека. Полиция и гражданская гвардия по всей стране подняты по тревоге, проводится наблюдение за всеми гаванями, аэропортами и пропускными пунктами на границе. Сегодня утром в Париже французский президент генерал де Голль заявил, что Франция намерена провести ядерные испытания в мае следующего года, в…"
Раздался щелчок - Анджела выключила приемник.
- Все очевидно, не правда ли? - сказала она. - Это то, что французы называют преступлением из ревности.
- Новая бомба де Голля?
- Право, Лиза! Убийства.
- Ты хочешь сказать - убийство?
- Нет, именно во множественном числе. Он пришел в квартиру и застал их вместе. Сначала убил мужчину, потом - женщину.
- А что он сделал с телом мужчины? Расчленил его?
Теории Анджелы всегда меня восхищали.
- Наверное, его ждала машина, и он положил туда тело мужчины, а затем кто-то спугнул его, и ему пришлось уехать.
- Так что теперь он оказался привязанным к нему и едет по Барселоне с телом в багажнике?
- Или, может быть… - с готовностью подхватила Анджела, но ее голубые глаза расширились от ужаса.
- Ух! - перебила я. - Забудь об этом. А то меня будут преследовать кошмары.
Солнце пригревало. Сельская местность стала более открытой, фермерские дома встречались реже. Однажды мимо нас проехал поезд, и Анджела весело помахала рукой. Вскоре мы проголодались, и аппетит еще больше разыгрался при мысли о неожиданном подарке Десмонда к ленчу. Я направила "Долорес" с дороги в рощу, где рядом с тихой железнодорожной станцией росли потрепанные ветром деревья. Последние несколько километров пути она издавала протестующие булькающие звуки, а из-под капота стал струиться пар.
Я обнаружила поблизости небольшой ручей, так что могла добыть воду для радиатора.
- Я организую ленч, пока ты сходишь за водой для "Долорес", - заявила Анджела со своей обычной жизнерадостной наглостью. - Ты, наверное, устала.
Под деревьями было приятно, и ручей казался прохладным и живописным. Я открыла багажник, нашла запасной двухгаллоновый бидон и воронку и перелила содержимое в бензобак. У ручья я наполнила бидон водой и, пошатываясь, направилась обратно к машине. Бидон я то несла, то волокла по земле.
Анджела открывала вино, когда я, запыхавшись, вернулась с водой. "Долорес" все еще шипела и булькала. Я подняла капот и склонилась, чтобы отвинтить крышку радиатора, по невольно вскрикнула.
- Анджела, нет ли у тебя чего-нибудь, чем открутить крышку? - спросила я. - Она такая горячая!
- Там на переднем сиденье шарф.
Я нашла шелковый шарф с пестрым узором, купленный Анджелой в Италии, свернула его в несколько раз и склонилась над радиатором.
- Не прикасайтесь! - прогремел голос у меня за спиной.
Ошеломленная, я резко развернулась. Какой-то мужчина шел сквозь деревья ко мне. Я с изумлением вгляделась в него и, наконец, воскликнула: "Десмонд!" Это действительно был он, но как отличался этот Десмонд от того хорошо одетого молодого человека, который пригласил нас вчера вечером на обед. На нем были выцветшие синие джинсы, клетчатая рубашка и потертая кожаная куртка. Щегольски сдвинутый набекрень берет прикрывал его черные волосы.
- Десмонд! - радостно воскликнула Анджела. - Надо же, именно вы. Это ваша рабочая униформа? Вы как раз вовремя, чтобы открыть эту пробку. Я никак не могу ее вытащить.
Десмонд взглянул на нее:
- Хочу сначала принять меры, чтобы Лиза не изуродовала себя. - Он снял шарф с крышки радиатора и протянул его мне. Его серые глаза смотрели рассерженно. - Я думал, что вы сообразительнее.
Я отвернулась, ощущая, как мои щеки залила теплая волна, и сказала, защищаясь:
- Что вы здесь делаете? Я думала, вы уже в Валенсии.
- Я намеревался там быть, но вчера вечером узнал, что тот человек, которого я хочу видеть, уехал в Мадрид. - Он посмотрел на меня: - Встаньте дальше. Дальше! Так-то лучше.
Он накрыл крышку свернутым полотенцем, которое достал из рюкзака, быстро повернул и отскочил. "Долорес" сердито зашипела, и гейзер ржавой воды и пара подбросил полотенце и крышку радиатора высоко в воздух.
Невольно отпрянув, я с ужасом смотрела на все это.
- Я могла бы обвариться, - растерянно пробормотала я.
- Черт! - воскликнула испуганная Анджела. - Что случилось? Она взорвалась?
- Люди таким вот образом оказывались покалеченными, - сердито сказал Десмонд. - Я знаю человека, который на шоссе отскочил под машину, чтобы не обжечься. В следующий раз дождитесь, пока радиатор остынет, прежде чем снимать с него крышку. Или отскакивайте, как сделал я. - Он помолчал и продолжил уже мягче: - Ваше лицо слишком красиво, чтобы его уродовать. Так же как и лицо Анджелы, - поспешно добавил он.
Я почувствовала, как вспыхнула, и в смущении отвернулась.
- Рад, что увидел вас из окна поезда, - добавил он.
- Так вот почему вы появились вовремя, чтобы спасти меня от ожогов?
Анджела подошла к нам и стояла, переводя взгляд с Десмонда на "Долорес".
- Да, все билеты на утренний самолет в Мадрид были заказаны, и я решил поехать поездом. Я смотрел в окно и увидел вас, когда поезд проехал мимо машины.
- Вы видели, как я помахала рукой? - спросила Анджела.
Он кивнул:
- Я понял, что вы скоро остановитесь. Из машины капала вода и шел пар. Я решил, что из радиатора вытечет вода, двигатель перегреется и заклинит. Поезд остановился неподалеку отсюда, я сошел и отправился по шоссе, пока не встретил вас.
- Этот человек просто ангел, - прокомментировала Анджела.
- Вы очень добры, - сказала я. - Мы и так у вас в долгу за то, что вы сделали для нас в Барселоне. А теперь это.
- Вы должны разделить с нами ленч, - восторженно предложила Анджела. - В конце концов, именно вы снабдили нас едой. А теперь вы откроете вино?
Десмонд засмеялся, мы расположились вокруг корзины, и он вытащил пробку из бутылки.
- Я более эгоистичный, чем вы думаете, - сказал он. - У меня была еще одна причина сойти с поезда, о которой я еще не упомянул. Мне хотелось бы поехать с вами на машине.
Я улыбнулась:
- Мы конечно же не оставим вас здесь ждать следующего поезда и не предложим ехать автостопом… - Я внезапно прервалась. - Вы, кажется, сказали, что теперь собираетесь в Мадрид?
Он кивнул:
- А после того, как встречусь с тем человеком в Мадриде, направлюсь на северо-восток, к Франции.
- Но мы же именно туда и едем! - воскликнула Анджела.
- Эта мысль пришла и мне в голову, - сухо сказал он. Его серые глаза пристально смотрели на меня, словно он считал, что нужно убедить именно меня, а не Анджелу. - Эта поездка очень важна для меня, а для других еще важнее… просто жизненно необходима. Если мы поедем вместе, я стану вашим переводчиком и вы увидите ту Испанию, которую не многим туристам доводилось видеть. Испанию, почти не изменившуюся со времен мавров. Вы увидите самые красивые пейзажи в горах Универсалес. Вы сможете остановиться как гости в замке, который не перестраивался в течение столетий и который никогда прежде не посещали туристы. Я привезу вас в Махинас, старинную горную деревушку, и оттуда перед вами откроется одна из лучших дорог, ведущих через Пиренеи во Францию.
- Вы хотите сказать, что намерены проделать с нами весь этот путь? - спросила я. Нельзя полагать, будто я была совершенно недовольна перспективой.
- Это будет к нашей взаимной выгоде, - поспешно заверил он. - Мне нужен транспорт - у вас есть машина. Я знаю дороги и смогу поддерживать вашу машину на ходу.
Он больше ничего не сказал и с надеждой ждал моего ответа. Я вопросительно посмотрела на Анджелу, думая о предстоящих долгих милях и о том, что мы, в сущности, почти ничего не знаем о нем. Но она неправильно меня поняла.
- Мы будем делить расходы? - поспешно спросила она.
- Только в том случае, если вы настаиваете на том, чтобы сохранить независимость. Я предпочел бы, чтобы вы стали моими гостями. Машина ваша, и ее покупка может считаться вашей долей…
- Нет, - отказалась я.
Десмонд улыбнулся:
- Я собирался сказать - если только это не смутит вас. Давайте сохранять благоразумие. У меня достаточно испанской валюты и расходы на путешествие здесь небольшие. Мне нужна машина, а у вас она есть. Так что позвольте мне, по крайней мере, оплачивать путевые расходы. Или заплатить третью часть стоимости машины. Тогда мне не будет казаться, что я злоупотребляю вашей щедростью, а у вас сохранится больше песет, чтобы потратить их в Мадриде.
Это было соблазнительное предложение, и Анджела видела его привлекательные стороны так же хорошо, как и я.
- Лиза, слышишь? Если даже Десмонд будет платить только за бензин и ремонт, это даст нам дополнительные деньги, чтобы потратить в Испании. Я согласна!
- Тогда выпьем за это, - весело сказал он, и его серые глаза обратились ко мне. - Если Лиза не возражает.
- Значит, до дороги, ведущей к французской границе, - сказала я.
Мы подняли бокалы и выпили за наше путешествие.
Глава 2
Позади остался Мадрид, и от воспоминаний о нем у меня просто дух захватывало. Мы провели вечер в маленькой испанской таверне и пообедали с матадором, который, по словам Десмонда, был когда-то одним из самых знаменитых в Испании. Он оказался человеком немногословным и проявлял особое уважение к Десмонду, к такому выводу я пришла, оглядываясь назад.
Я нечасто виделась с Десмондом во время нашего пребывания в Мадриде, разве что во время еды. Он постоянно куда-то отлучался, и, хотя мало говорил о своих делах, я знала, что они обстоят не слишком хорошо. Человек, которого ему необходимо было увидеть, уехал из Мадрида за день до нашего приезда, и никто из его друзей, казалось, не знал или не хотел сообщить куда.
Когда мы встречались, Анджела монополизировала внимание Десмонда, но однажды, когда мы оказались наедине, Десмонд сказал мне: он считает, что тот человек уехал в Махинас. Десмонд явно хотел ехать дальше, но, у нас с Анджелой были свои планы.
Анджела хотела походить по магазинам, я же проводила большую часть времени, осматривая сокровища Прадо и Королевского дворца, мадридские музеи изобразительных искусств и современного декоративного искусства. Я прогуливалась по прекрасному Ретиро-парку и даже позволила себе совершить небольшую экскурсию в университетский городок.
К тому времени Анджела закончила походы по магазинам, и это хорошо, поскольку Десмонд уже едва скрывал свое нетерпение покинуть город. Я была готова уехать в тот вечер, когда хотел Десмонд, но Анджела ухитрилась его отговорить.
Оставшись одна в нашей комнате после обеда, я обнаружила транзистор Анджелы, лежащий на ее кровати. Я включила его и принялась записывать в свой дневник последние события.
"Мы передаем песни фламенко Кастилии в и полнении Бернардо Кардены…"
Услышав английскую речь, я вздрогнула - совсем забыла о "Гибралтаре".
"Время десять часов. Вы слушаете новости. В Испании поиски убийцы Изабеллы Дамас переместились в Мадрид. Прекрасная каталонская танцовщица была найдена злодейски зарезанной в своей квартире в Барселоне в прошлый понедельник вечером. Полиция Барселоны ведет активный поиск двух мужчин для допроса. Один из них, как говорят состоятельный мадридец, был опознан на авенида Хосе Антониа вчера участником гражданской гвардии, пытавшимся задержать его, но после короткой борьбы мужчина бежал. Полиция утверждает, будто мадридец жил с Изабеллой Дамас незадолго до ее гибели. О втором мужчине, разыскиваемом полицией, известно, что он посетил погибшую в ее квартире в понедельник поздно вечером. Соседи рассказали, что слышали шум неистовой ссоры вскоре после его прихода. Полиция сообщает следующие приметы второго мужчины: возраст приблизительно тридцать лет…"
Я выключила приемник. Не слишком хотелось выслушивать такого рода новости, сидя в одиночестве в гостиничном номере, в чужой стране.
Анджела пришла поздно, а на следующее утро мы выехали из Мадрида в Махинас. Как только мы покинули город, сразу стало ясно, что время, которое Десмонд, ожидая нас, провел над "Долорес", приносит свои дивиденды. Старая машина больше не кипела сердито при виде холма. Она даже с легкостью догоняла машины более поздних моделей. Десмонд теперь дал волю своему нетерпению и ехал с такой скоростью, какой я никак не ожидала от "Долорес". Мы провели ночь в Куэнке и выехали рано на следующее утро. Дорога, по которой мы поехали от Куэнки, вела на восток по направлению к вершинам и гребням далекого горного хребта и следовала за извивами русла небольшой реки. Земли у реки казались плодородными, и мое внимание привлекли мужчины и женщины, усердно трудившиеся на полях.
Дорога была сухой и пыльной, по ней явно редко проезжал транспорт. Десмонд все утро очень быстро вел машину, но в полдень замедлил ход, и казалось, мы больше не торопимся в Махинас.
Анджела сидела на переднем сиденье рядом с Десмондом, а я на заднем - с ее покупками.
- Впереди какой-то знак, - сказала Анджела, выглядывая в окно. - Что он означает, Десмонд?
Десмонд сильно замедлил ход, почти до полной остановки, и пристально посмотрел назад через плечо в сторону Куэнки.
- Не там, глупый! - засмеялась Анджела. - Впереди. Ла… Ла Су-у-у?
- Ла-Сыодад-Энкаитада, - даже не взглянув туда, бросил Десмонд. - Это значит "зачарованный город". Дорога здесь узкая, а к нам сзади на большой скорости приближается машина.
- Машина? - переспросила Анджела. - Цивилизация! Это первая машина с тех пор, как мы съехали с шоссе.
- Не очень много машин едет в эту сторону, - объяснил нам Десмонд. - По крайней мере, теперь, после того как дом Махинас опустел, в деревне только две машины.
Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела следующий за нами черный седан. Похоже, он ехал очень быстро.
- Замок сейчас пустой? - с удивлением спросила я.
- Да, за исключением пары слуг. Хозяева переехали на побережье. Теперь замок Махинас пустынное место.