Ей казалось, что все дело не в ней, "а в Маше. Это она не идет ей навстречу. Она не спешит обнять младшенькую. И никогда не думала, что все дело в ней самой.
Молодец, Танюшка! Отплатила сестре за все ее добро полной мерой. За возню с ней, за сидение по ночам у ее кровати. Когда Маша даже просто держала руку Татьяны в своей - ее не мучили кошмары.
Сестра водила ее по знакомым профессорам - преподаватели-медики охотно шли навстречу студентке-отличнице, столь самозабвенно ухаживавшей за младшей сестрой… Давали ей советы не как родственнику пациента, а как будущей коллеге.
Один профессор, расспросив Машу о методике ее лечения, так и сказал: "Оригинально, коллега, я бы советовал вам написать об этом реферат".
А что Таня? Она и в первом браке жила только своими отношениями с Мишкой, иной раз даже забывала сестре позвонить. По сути дела, бросила Машу.
А та из деликатности не докучала им своими визитами. И было в ту пору ее старшей сестре всего двадцать два года! Совсем девчонка. Осталась одна в огромном доме - Мишка не захотел переезжать в их огромный коттедж.
Вот Маша и вышла замуж за этого козла Павлика, будущего великого хирурга! Заполняла пустоту, образовавшуюся в ее жизни благодаря любимой сестренке.
Павлик был из семьи потомственных врачей, которые и сами были людьми неординарными. И имели предков, которыми по праву гордились. На Машу они смотрели как на бедную родственницу.. Что еще можно ожидать от "брака вдогонку"? Когда они поженились с Павлом, Маша была на четвертом месяце беременности.
Почему она не сделала аборт? Таня об этом никогда ее не спрашивала. Вообще, она интересовалась чем-нибудь, кроме себя и своей семьи?!
Таня так растревожила свою совесть воспоминаниями, что тут же, не откладывая, вышла из дома, заперла его на ключ и отправилась на половину сестры. Поговорить, узнать, как ей живется.
Лучше поздно, чем никогда.
Она заглянула в приотворенную дверь прихожей, чего-то вдруг оробев, и позвала:
- Маша!
Ответом ее негромкому зову был взрыв хохота. Смеялись двое: ее сестра и какой-то мужчина. Кажется, все тот же подполковник Валентин.
"Может, ей не так уж и плохо без меня, и я все напридумывала, - мысленно дискутировала сама с собой Таня. - У нее в доме все время кто-то толчется. Это я одна - как таракан запечный!"
Теперь она над собой плачет. "Каковы сани - таковы и сами! Неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Друг сердечный - таракан запечный" - так приговаривала Мишкина бабушка, к которой прежде нет-нет да и наезжали они летом. В тихое южное село с невысокими заборами из штакетника и белеными стенами крытых шифером домишек, которые уже тогда потихоньку вытеснялись домами кирпичными, и уходили на тот свет бабушки с их старыми поговорками.
Почему бы сестре и не веселиться? Не у всех же так сложилась жизнь, чтобы из одного благополучного брака плавно переходить в другой.
Она стояла в Машиной прихожей и чуть не плакала от собственных мрачных мыслей.
Маша стремительно выскочила из комнаты и заметила застывшую у двери сестру.
- Танюшка, ты чего здесь стоишь? - изумилась она.
- Стою вот и думаю: заходить к тебе, не заходить, у вас прекрасное настроение, а тут я со своими проблемами.
Это вышло у нее как упрек, но Маша - она давно научилась быть спокойной, когда нервничали ее пациенты, тем более именно этого-то она знала, как никто другой, - не дала ей заниматься самокопанием:
- Ты как раз кстати пришла!
Она схватила сестру за руку, увлекая в столовую, где, как Таня и думала, сидел все тот же Машкин ухажер Валентин. Такое впечатление, что он тут навеки поселился, будто своей семьи у него нет!
- Вот Танюшка будет у нас арбитром! - провозгласила Маша, усаживая ее на стул в столовой, где, против ожидания, стол не был накрыт и вообще ничего съедобного поблизости не наблюдалось.
Зато Валентин с умным видом вертел в руках шариковую ручку и время от времени что-то записывал на листе бумаги.
- Мою сестренку не обдуришь, - сказала Маша, - она у нас технарь, инженер, разберется, что такое числитель, а что такое знаменатель.
- Никак, вы математикой занимаетесь? - удивилась Таня, как-то враз забывая о своей недавней заминке: воздух на этой половине другой, что ли? У себя дома, особенно в присутствии Леньки, она никогда не может вот так, в момент, расслабиться.
- Если бы математикой! - хмыкнула Маша. - Это всего лишь некий несостоявшийся Лобачевский пытается проверить алгеброй гармонию. Он вознамерился ни много ни мало вывести… формулу неверности.
- Что? - недоверчиво переспросила Таня. - А, это у вас шутка такая.
- Какие шутки, девушка! - грозно сдвинул брови Валентин. - Тут на горизонте премия Нобеля маячит…
- Серьезно, что ли?
- Слушай ты его больше! - рассмеялась Маша. - Просто этот фанатик цифр совершенно серьезно считает, будто ими можно выразить абсолютно все. Причем по моей настоятельной просьбе любовь он оставил в покое - неприятно смотреть, как препарируют самое нежное чувство всего человечества. Тогда пан офицер взялся за неверность. И начинает мне объяснять, что'она имеет место только в случае, если числитель больше знаменателя, а в числителе чего только нет!
- Королева, вы несправедливы к своему подданному. Я уже вычеркнул из числителя все, что можно. Вернее, наименее существенное. Осталось всего три слагаемых: взаимный интерес, вожделение, постель.
- А в знаменателе что? - заинтересовалась Таня.
- Верность. Супружеская и иная. Изменять ведь можно не только тому, с кем состоишь в браке.
- А родным, друзьям, коллегам, - подсказала Маша.
- Какая-то она куцая, эта ваша формула, - проговорила заинтересованная Таня. - Даже по числу составляющих. При всех значениях числитель у вас получится всегда больше знаменателя.
- Вот-вот, Танюшка, разберись. А то послушать этого математика, так против неверности нет приема, как против их, мужского, лома.
- Не скажите, королева и сестра королевы! Иногда верность любимому человеку может быть величиной большей, чем все составляющие в мире. Хотя, конечно, не все так считают.
Он полез в карман и вытащил записную книжку.
- Вот, на днях записал один афоризм. Французского писателя, некоего Этьена Рея. "В верности есть немного лени, немного страха, немного расчета, немного усталости, немного пассивности, а иногда даже немного верности".
- Фу, какой злой афоризм. Достоинство на глазах превратилось чуть ли не в недостаток. Вы такую верность выводите в своем знаменателе?
- Этот Рей, конечно, пессимист. Моя верность - это та, что до гроба.
- Какой ужас! - засмеялась Маша. - Сочетать два таких понятия, как верность и гроб.
- Прошу пардона! - возмутился Валентин. - А как же поэты всех времен и народов воспевали любовь до гроба?
- Что я слышу?! - ахнула Маша. - Математики обращаются к помощи поэтов? Мало ли что те навыдумывают! У них вон, даже конь с крыльями. А много ты видел крылатых коней?
- По-вашему, выходит, в каждой верности есть что-то от памятника? - поддержала сестру Таня. - Сочетаете верность и смерть…
- Все, сдаюсь, заклевали меня сестрицы!
- Скажи спасибо, что к тебе это не относится, - успокоила его Маша. - Верность до гроба, бр-р-р!
- Обижаете, ваше величество! Еще как относится! Верен вам, аки преданный пес.
- Вы себя идеализируете, подполковник! Разве не о вас Аллегрова поет: "Ты изменяешь мне с женой, ты изменяешь ей со мной…"
Чувствовалось, Маша отчего-то злится. И песню она процитировала чересчур зло. Ревнует Валентина к жене?
- Вот я и хочу изменить такое положение.
- Не отвлекайся, формулы - вот твой конек!
Валентин, похоже, пытался достучаться до сердца своей возлюбленной, но Маша этого не хотела - и тут уж, Таня знала, ее бойфренд может хоть об стенку биться, бесполезно.
- И потом, как сравнивать несравнимое. Собачья верность! - Маша заходила по комнате, и Таня опять подумала, насколько же она отдалилась в последнее время от сестры, что не может понять ее раздражения. - Ведь никто не выяснял, насколько верна собака собаке. Человек тоже может быть сугубо верным. Например, своей работе, своему хобби, своим друзьям…
- Королева, но это же невинная шутка, - пытался успокоить ее Валентин. - Не понимаю, почему она вызвала такой шум…
- Я, пожалуй, пойду, - заторопилась Таня; еще не хватало присутствовать при разборках влюбленных.
- Сиди, - приказала ей Маша. - Валентин уже уходит. Он еще час назад собрался, да все тянет кота за хвост, придумывает всякие дурацкие формулы.
- Маша!
- Отставить разговоры, товарищ подполковник! Я вовсе не хочу, чтобы из-за меня российская армия лишилась своего боевого командира. Минутку, Танюша, обожди, я только провожу пана офицера до калитки.
Маша вернулась быстро, Таня еще только взяла в руки листок, исчерченный Валентином.
- Ерунда все это, - сказала Маша, - брось и не забивай себе голову.
- Слишком уж у него все просто, - заметила Таня, - взаимный интерес - и тут же вожделение. Этак выходит и собаки: взглянули друг на друга, и уже одна на другую взгромоздилась. Они же, наверное, еще обнюхают друг друга, потом…
- Все, все, - шутливо замахала руками Маша, - больше ничего о неверности я слушать не хочу. По-моему, в этой дурацкой формуле нет главного: человеческой сущности. Заинтересовался - и тут же захотел? А разум? А любовь? Да, наконец, просто роковая случайность, благоприятные обстоятельства… Неужели неверность - только похоть? Сиюминутный всплеск страсти, за которым нет глубокого чувства. Разве не может быть наоборот: всплеск, а в итоге - глубокое чувство…
- Да уж, - пробормотала Таня; листок ее отчего-то гипнотизировал, несмотря на собственное отрицание. - Получается, что эта формула разная для тех, кто изменяет и кому изменяют. Каждый будет вкладывать в нее свой смысл… Маша, а я с работы ушла.
- И правильно сделала, - сказала Маша. - Я уж не стала вмешиваться - Лене, конечно, твои копейки не нужны, держать тебя дома - не тот ты человек, а у Изольды работать, в ее подвале… Для него это лучший выход. Кто тебя там увидит!
- Не у Изольды, у Галины, - улыбнулась Таня.
- Какая разница. Это даже вернее, чем дома на цепи.
- Что-то, сестра, ты сегодня все иносказаниями.
- Злюсь, вот почему!
- Что-нибудь с работой?
- Хуже. Валик вознамерился уйти от жены и у меня поселиться.
- А ты этого не хочешь?
- Чего бы мне этого хотеть! Валентин - совсем не тот мужчина, с которым я мечтаю идти по жизни.
Она ткнула наманикюренным пальцем в оставленную им бумажку.
- Сама видишь, какой у него принцип. Взаимный интерес - вожделение - постель!
- А у вас с ним было по-другому?
- У нас было так же.
- Тогда зачем же ты с ним встречаешься? Мне казалось, тебе он нравится.
Маша снисходительно посмотрела на нее:
- А зачем ты сама вышла замуж за Леонида? От большой любви?
- По крайней-мере я раньше так думала.
- По крайней мере, - передразнила ее Маша, - раньше ты была честным человеком, а теперь вон врешь и не краснеешь.
Таня смутилась.
- Хорошо, у меня сегодня день такой: я или сама открываю глаза на правду, или мне ее открывают такие близкие люди, как старшая сестра… А правда в том, что я себе это внушала. Ну, что я люблю его.
- На самом деле в этот свой нелепый брак ты хотела убежать от Михаила. - Заметив, как враз помрачнело лицо Тани, Маша быстро заговорила: - Не слушай меня, Танюшка. Чего теперь наступать на больную мозоль? Почему я встречаюсь с Валентином, ты спросила. У нас в клинике завотделением с мужем разошлась, и теперь, чтобы поддержать упругость кожи, моложавость - иммунитет, одним словом, она себе гормоны колет. Чтобы, значит, не запятнать себя случайной связью. А по мне, так лучше принимать их в естественном виде. К тому же разве не приятно, когда за тобой ухаживает симпатичный мужчина, приносит цветы, дарит ночи, полные нежности, и ко всему прочему не торчит перед глазами с утра до вечера.
- Однако в последнее время он зачастил.
- То-то и оно. Мужчины - странные существа. Когда за них хочешь выйти замуж, требуешь оформить отношения, они бегут от тебя как от чумы. Когда же ты этого не хочешь, они начинают тебе навязывать свои руку и сердце прямо-таки с маниакальной настойчивостью.
- Не знаю, жалеть тебя или завидовать…
- Конечно, завидовать, потому что жить так, как ты живешь с Каретниковым…
- Да Бог с ним, Маш, не хочу я сегодня ссориться. И поминать всуе отсутствующих. У меня сегодня вполне миролюбивое, любознательное настроение…
- Любознательное? - повторила смеясь Маша. - Такого я еще не слышала. Надо же, и что тебе, Танечка, любо знать?
- Где мой муж берет деньги и куда потом их девает, - выпалила Таня.
Маша в момент посерьезнела, и две вертикальные морщины у переносицы, как всегда в таких случаях, отчетливо прорезались.
- Значит, вот оно что… - пробормотала она. - Хочешь, чтобы тайное стало явным?
- Что ты имеешь в виду?
- Видишь ли, сестренка, есть люди, которые производят хорошее впечатление, есть те, что производят плохое, а встречаются такие, которых навскидку не оценишь. Оттого что у них надводная часть, как у айсберга, всем видна - доброжелательность, чувство юмора, отзывчивость. Не человек, а душка. Но ты чувствуешь: это обман. Настоящий он внизу, под темной водой… Помнишь, что я сказала, когда впервые его увидела?
- Помню, - мрачно кивнула Таня. - "Не спеши, он не так прост, как кажется".
- Но ты на меня вызверилась, представила чуть ли не дуэньей, которая без конца читает тебе нотации и учит жизни. Надсмотрщиком, что постоянно следит за тобой и не дает тебе никакого житья. К тому же у меня якобы извращенное представление о твоих друзьях и о людях вообще, что я вижу в них только плохое… Ты обидела меня, Таня!
- Знаю. Прости меня, пожалуйста, Маша. Последние пять лет - нет, вру, всю предыдущую жизнь - я вела себя по отношению к тебе как неблагодарная свинья. Одно могу сказать в оправдание: к себе я относилась еще хуже. Я ненавидела себя и весь мир. Кроме разве что Шурки.
- И Леньки, - горько добавила Маша.
- Да, к нему я относилась лучше, чем к тебе, но не потому, что он этого заслуживал, а потому, что представлялся мне, со всеми его недостатками и даже пороками, все равно лучше того, предавшего.
- Теперь ты успокоилась?
- Насчет Леньки?
- Нет, насчет предавшего.
- Наверное, успокоилась.
Таня долгим взглядом посмотрела за окно, как будто тот, о ком они говорили, стоял там и мог все слышать.
- Предваряя твой вопрос, я даже могу сказать, что почти простила его, но это как в том анекдоте про патологоанатома, который ты мне рассказывала. Он все знает и все умеет, но уже поздно.
- В жизни нет ничего невозможного.
- Есть. Нельзя вернуть прошлое. И склеить разбитое. Наверное, за эти годы он возненавидел меня - я не простила его за такую мелочь! Как он думает. Мужчины ведь не считают измену предательством и вообще чем-то из ряда вон выходящим.
- Ты не права, Таня…
- Что ж, я тебе верю, - заторопилась та, понимая, о чем Маша опять начнет говорить. - Но я пришла к тебе совсем с другим. Тем, что меня в самом деле тревожит… Вчера Ленька принес мне сто тысяч рублей.
- Вы собрались купить что-то крупное?
- Нет - как писали раньше классики, это нам с Шуркой дали "на булавки".
- И ты не знаешь, откуда у него такая сумма?
- Тут другое. Всю ночь Леонида не было дома. Правда, он предупредил, чтобы я его не ждала, а недавно перезвонил вроде с работы и сказал, чтобы этих денег я пока не трогала, потому что в них возникла срочная необходимость.
- При его работе вполне могла возникнуть.
- Это еще не все. Однажды был случай, о котором я тебе не рассказывала: отчего-то не придала ему значения. Приписала мелькнувшую у меня тревогу тому, что Ленька расхвастался передо мной, а потом просто у него ничего не вышло…
- И что это было?
- Он привез меня к шикарному недостроенному особняку, в двух уровнях, с мансардой, и сказал, что это дом наш и он его доделает. А потом мы сюда переедем, оставив наш коттедж Шурке. Мол, ей замуж выходить, пусть у девчонки будет своя жилплощадь.
- Ты права, - задумалась Маша, - это уже серьезно. Ты подозреваешь, что твой муж Леонид занимается чем-то криминальным? Но тогда ваше благосостояние прирастало бы хоть в какой-то прогрессии - заразил-таки меня Валентин своими математическими терминами, - а, судя по твоим словам, у тебя перед носом только машут некоей обеспеченностью, которая почти сразу куда-то уплывает.
Трудно так однозначно делать выводы. Как говорят хохлы, цэ дило трэба разжуваты… А как, по-твоему, он относится к женщинам? Может, у него кто-то есть?
- Я думаю, он кобель еще тот!
Маша удивленно взглянула на нее, будто не веря своим ушам:
- И ты так спокойно об этом говоришь. Ты, не простившая любимому мужу одной-единственной измены?
- Может, Бог меня за это и наказал. За гордыню. Мол, всем мужья изменяют, и ничего, терпят, а она, видишь ты, особая выискалась! Формулу неверности новую открыла - знаменатель у нее больше числителя! Подозреваю, что это намек моего ангела-хранителя: берегись, настоящей неверности ты еще не видела!
- Кажется, ты мудреешь на глазах, Татьяна Всеволодовна!
- Увы, моя дорогая сестричка, как любит повторять Шурка, хорошая мысля приходит опосля… Но одно я могу теперь сказать наверняка: в дурочках жить не в пример легче!
Глава шестая
"Мудрение" давалось Тане нелегко. Она напоминала себе воробья из анекдота, который зимой на лету замерзал, но упал в горячую коровью лепешку, согрелся и зачирикал. Тут его услышала кошка, вытащила и съела. И мораль анекдота: сидишь в дерьме - не чирикай!
Таня тоже пыталась советовать самой себе: не трогай, оставь все, как есть. Поняла, глаза открыла, и то хорошо. Но грудь распирало, вот в чем дело.
Строго говоря, в теперешней жизни у нее было все. Пусть в верности своего мужа она очень сомневалась, но в остальном… У нее имелся муж, дочь, деньги, жилье, машина… Почему же она вновь и вновь воскрешала в памяти давно прошедшую жизнь?
Таня училась на третьем курсе политехнического института, а Михаил, отработав после окончания физкультурного института два года в милиции, перешел на работу в детскую спортивную школу. Тренером.
Тренерам платили мало. А Таня, поскольку она почти сразу же забеременела, на какую-либо работу устроиться не смогла и помогала семейному бюджету разве что своей мизерной стипендией.
Мишка крутился. Он вел секции в школах, окончил между делом курсы при мединституте и вел группы лечебной физкультуры.
Отца у Мишки не было. То есть где-то, возможно, жил не тужил, но он ушел из семьи до рождения сына, и теперь молодая супружеская пара Карпенко имела на двоих всего одного родителя.