Ларе хотелось кричать о своей любви к нему. Она едва сдерживала в себе этот порыв. "Я признаюсь ему потом", – думала она, жадно глотая воздух от наслаждения и удовольствия. Габриель посасывал ее соски, покусывал шею и грудь, а она думала, сколько сладких следов останется на ней после этой встречи. Испытав второй оргазм, Лара почувствовала, как Габриель замер внутри ее. Она чувствовала внутри пульсацию, а в следующую секунду – приятно разливающееся тепло. Это было мгновение, когда все мысли словно покинули ее и на замену им пришло абсолютное блаженство и спокойствие.
Еще до приезда Лары Габриель с трепетом осознал, как много значит для него эта женщина. Он чувствовал себя как кот на раскаленной крыше, пытаясь разобраться, как такое произошло. Даже биржевой кризис уже не отвлекал его в полной мере от мыслей о ней. Ни одна женщина в жизни Габриеля не смогла пробить его защиту. Он был уверен, что за это придется платить. Но после этого безудержного секса ему вдруг стало все равно, какой будет цена.
– Это было потрясающе, – выдохнул он прижимая Лару к себе.
Она посмотрела ему в глаза и тепло улыбнулась:
– Приятно, что я не одна так думаю. – Она прижалась к нему щекой. – Габриель…
Она прошептала его имя так нежно, что по телу Габриеля побежали мурашки.
– Что, милая? – Он поднял голову и увидел, что глаза Лары блестят от слез. Все его тело мгновенно напряглось. – Что случилось?
– Все в порядке.
Лара улыбнулась самой загадочной и пленительной улыбкой. Она была настолько красива, что от одного ее вида сердце Габриеля сжималось.
– Просто я хотела сказать… – Лара запнулась. – В общем, я счастлива, что дождалась тебя.
– Дождалась? Дорогая, что ты имеешь в виду?
– Я дождалась единственного мужчину, которого любила, и отдала ему свою девственность.
Если бы Лара ударила его по голове, он бы испытал меньший шок. Это признание лишило его дара речи. До их первого секса Лара была девственницей? Но как же так? Она была такой горячей и жаждущей. Конечно, он помнил странную упругость ее мышц, но такая догадка попросту не пришла ему в голову. Она отдавалась ему как опытная женщина, у которой было много любовников.
Не меньше поразило Габриеля и то, что она призналась ему в этом. Она сказала, что дождалась "единственного мужчину, которого любила". Габриель искренне не понимал, как к этому отнестись. Любовь существовала в книгах и мелодрамах и не имела отношения к его реальности.
Да, между ним и Ларой вспыхнула искра, но это была искра страсти. А никак не… любви. К тому же что может дать ей такой мужчина, как он? Только боль и страдание. Лара заслуживала спутника, для которого семейное счастье – не пустой звук. Ей нужен мужчина, беззаветно преданный близким людям. Габриель же просто плыл по течению жизни, не задумываясь обо всех этих семейных радостях.
Габриель был шокирован и… испуган. Пытаясь прийти в себя, он несколько раз глубоко вздохнул. Затем, приподнявшись на руках, он отодвинулся в сторону и оперся спиной на атласные подушки. В глазах Лары явно читалось непонимание. Но Габриель искренне не знал, чем успокоить ее.
Присев на постели, Лара качнула головой и сложила руки на обнаженной груди. Темные локоны упали на ее грустное лицо. Габриель понимал, что уже не может просто намотать один из них себе на палец, как когда-то. Положение дел сильно усложнилось.
– Я сказала что-то не то? – тихо спросила Лара.
– Ты говорила, что пьешь таблетки, – начал было Габриель, но дрожь в голосе заставила его выдержать паузу. Нелегко говорить, когда весь твой мир в очередной раз перевернули с ног на голову.
– Это правда. Я пью таблетки. Но почему это тебя смущает? Ты подумал, что у меня были мужчины до тебя, да?
– Честно признаться, да.
По выражению лица Лары он понял, что его ответ ей непонятен. Тяжело вздыхая, Габриель продолжил:
– Тогда я был одержим страстью. Наверно, я мог догадаться, но мой мозг был затуманен желанием. И я до сих пор не понимаю, Лара… Если ты была девственницей, то, ради всего святого, для чего ты принимала таблетки?
Лара согнула ноги в коленях и обхватила их руками:
– Я пью таблетки, чтобы регулировать месячные. Многие женщины так делают.
– И ты ни разу не спала с мужчинами до меня?
– Нет. – Темные глаза Лары блеснули. – Ни разу. Я не привыкла врать, Габриель.
– Я не говорю, что ты врешь, просто… – Он не мог продолжать. Озвучивать мысли, что лезли в голову, значило обидеть ее еще сильнее. Наилучшим решением будет взять перерыв и все подробно обдумать.
Лара отдала ему свою девственность и призналась в любви. И то и другое по-своему льстило ему, но значило ли это, что теперь он ей обязан? Давало ли это повод Ларе надеяться на постоянные отношения с ним? Серьезные отношения нужны ему меньше всего. О каком постоянстве может идти речь, если их стили жизни полярно отличаются друг от друга? Габриель действительно хотел видеть Лару чаще, но об их совместной жизни в Нью-Йорке не могло быть и речи. Да, она умна и красива. Да, Габриель догадывался, что из нее может получиться лучшая в мире жена. В ней было много такого, что искренне нравилось ему.
Гоняя в голове эти мысли, он сел на угол кровати и поднял с пола черные трусы-боксеры. Сгорая от нетерпения заняться с Ларой сексом, он машинально бросил их вниз. Повернувшись к ней, он увидел, что она дрожит.
Презирая себя за то, что не смог подобрать нужных слов, Габриель кивнул в сторону одной из дверей:
– Душевая там. Я буду ждать тебя в гостиной. В квартире есть все, что может тебе понадобиться. Я приму душ в ванной в конце коридора. У нас не так много времени, скоро мне нужно уехать по делам. И перед этим я должен сказать тебе кое-что.
Глава 9
Лара боялась встречаться с ним в гостиной. Что должен был сказать ей Габриель? Учитывая его поведение, вряд ли это нечто приятное. Ее успокаивало только то, что хуже уже не будет. В мире попросту не существовало слов, способных обидеть ее еще сильнее.
Сердце ее обливалось кровью. Габриелю как будто было все равно, что она сохранила для него свою девственность. Наоборот, это словно разозлило его. А признание Лары в любви, казалось, напугало Габриеля.
Неужели он и правда такой хладнокровный, каким хочет казаться? Что, если она совершила самую страшную ошибку, открыв ему свое сердце? Лара снова вспомнила его отказ тринадцатилетней давности. Увы, похоже, ситуация повторялась. И все же Лара не исключала и другой вариант. Что, если Габриель действительно испытывает к ней чувства, но боится себе в этом признаться?
Она знала – за этой нарочитой холодностью скрывается поистине добрый человек. Свидетельств тому становилось все меньше, но она не переставала верить. Как медведь, бросающийся на всех, кто приближается к его берлоге, Габриель не подпускал к себе людей. И причины такого поведения крылись в его прошлом. Он не привык к доброте и любви, поэтому проявление этих чувств пугало его. Перед ними он словно оказывался в тупике и не знал, что делать.
Полная гнетущих мыслей, Лара быстро приняла душ и оделась. Смотрясь в большое круглое зеркало, она достала из кармана платья помаду и повторно накрасила губы. С колотящимся сердцем она направилась в гостиную.
Лара дала себе слово – она не покажет Габриелю, как сильно он ее обидел. Но, увидев его, она поняла, что это будет нелегко. Издалека Габриель казался абсолютно расслабленным. Он сидел в просторной и светлой гостиной, откинувшись на черные гладкие подушки. Из высоких окон открывался вид на крыши нью-йоркских домов. Габриель успел переодеться, и теперь на нем был стильный итальянский костюм.
Лишь подойдя ближе, Лара заметила, как напряжено его лицо. Все внутри ее словно перевернулось. Стоя в дверном проеме, она провела рукой по синему платью-тунике. Это платье она купила специально для встречи с ним. Стоя в примерочной, она даже поклялась себе не надевать его ни по какому другому поводу. Лара верила, что это платье принесет ей удачу. Облизнув сухие губы, она приветливо кивнула Габриелю. Теперь она решила действовать с предельной осторожностью. Больше никаких поспешных выводов и необдуманных поступков.
– Ты хотел мне что-то сказать, – напомнила она.
– Да, но для начала присядь рядом.
От неожиданного приглашения по спине Лары пробежал холодок. Ей показалось, она заметила подобие улыбки на его лице. Но была не уверена или попросту отказывалась в это верить. У нее не было ни малейшего представления, что он может ей сказать. И Лара решила готовиться к худшему.
– Ты нашла все, что нужно? – спросил Габриель.
– Ты про ванную?
Он кивнул.
Лара направилась к нему, нервно заламывая руки. Вспомнив, что было между ними каких-то двадцать минут назад, она невольно остановилась. Теперь это казалось таким нереальным, но все же она почувствовала тепло внутри. Как это тепло могло сохраниться в ней, ведь Габриель засыпал его кусками льда, оставив ее в постели одну. Вероятно, сейчас он попросит ее вернуться домой. Скажет, что, пригласив ее к себе, совершил ошибку.
Предвосхищая такой поворот, Лара начала первой:
– Мой чемодан еще в коридоре?
– Нет, я перенес его в комнату для гостей. Вечером, когда я вернусь, поставлю его в своей спальне.
– В этом нет необходимости, – сказала Лара, гордо подняв подбородок.
Габриель встал с дивана. Теперь он стоял перед ней во весь свой внушительный рост. Лишь пара шагов отделяла их друг от друга. Лара чувствовала его притягательный, сексуальный запах. Ее пульс забился в два раза быстрее, а соски предательски проступили через ткань платья. Когда он подошел еще ближе, ей показалось, что они горят.
– Наверно, я не могу дать тебе все, что ты хочешь, – сказал он как будто осипшим голосом. – Но я пригласил тебя в Нью-Йорк не для того, чтобы мы спали в разных комнатах. Я могу быть не всегда корректен в поведении, и прошу простить меня за это. Но твое признание ошеломило меня. Я словно потерял способность мыслить здраво. Сейчас я все обдумал и готов исправиться.
– Каким же образом? Задобрить меня подарками? Сводить в дорогой ресторан? Наверное, так ты поступаешь со своими женщинами, прежде чем порвать с ними? – Несмотря на данную самой себе клятву, Лара не могла сдержать слез. Они уже дрожали крупными каплями на ее длинных ресницах. – Если честно, я хочу вернуться домой.
– Нет, не хочешь. – На худой щеке Габриеля дрогнул мускул. – Я хочу, чтобы ты осталась. Что бы ты обо мне ни думала.
– Почему все должно быть, как ты хочешь? Тебе не кажется, что у меня есть собственные желания?
Ларе хотелось без оглядки бежать из этой квартиры. Она бы и сделала это, если бы Габриель внезапно не схватил и не прижал ее к себе, словно непослушную заложницу. В следующую секунду она почувствовала на губах крепкий, жаркий, почти безжалостный поцелуй. Решение лететь домой таяло, как лед в пустыне Сахаре.
Оторвавшись от ее губ, Габриель поднял голову. Глядя ей прямо в глаза, он тихо сказал:
– Лара, я хочу дать тебе то, что тебе нужно. Но, боюсь, мной управляют другие законы. Ты отдала свою девственность эгоисту, который превыше всего ставит собственные интересы. Которому наплевать на чувства других людей. Но твой приезд я считаю счастьем, ниспосланным мне свыше. И не хочу терять ни минуты драгоценного времени, что даровано нам двоим.
Словно в подтверждение своих слов Габриель коснулся ладонью ее щеки. Казалось, он хочет улыбнуться, но что-то ему мешает.
– Не уезжай, – попросил он. – Прошу тебя, не оставляй меня.
Лара затаила дыхание. Куда исчезла страсть и похоть? На нее вновь смотрели глаза ребенка – маленького мальчика, который боится, что его бросят. Под этим взглядом она могла забыть о гордости и остаться с ним. Габриель вырос, не познав материнской любви и ласки. Нет, он не заслуживал больше лишений.
Облизнув губы, еще дрожащие от его поцелуев, Лара всмотрелась в его красивое, печальное лицо.
– Я не оставлю тебя, Габриель. – Она вздохнула. – Обещаю тебе, что останусь здесь до конца своих летних каникул.
Лара видела, как напряжение покидает его. Ей было приятно, что ее присутствие может согреть его в тяжелую минуту. Чтобы разрядить обстановку, она добавила:
– И неужели ты думал, что я покину Нью-Йорк, не посмотрев достопримечательности?
– Ты увидишь все, что хочешь. Скажи только слово, и твое желание будет исполнено. – Он обнял ее за плечи. – К слову о том, что я хотел тебе сказать. Сегодня мы идем на корпоративный ужин. В ресторан недалеко от здания фондовой биржи. Я бы с радостью отказался, но не могу. И боюсь, мне придется взять тебя с собой.
Лара была готова ответить "нет". Ей будет не по себе в обществе толстосумов и сильных мира сего. Даже в доме дяди Габриеля она чувствовала себя не в своей тарелке. Красивый мир больших денег не манил, а отталкивал ее. Но хитрый блеск его глаз подсказывал, что, пытаясь отказаться, Лара только потеряет время. Она знала – этот взгляд означает, что так или иначе он ее уговорит.
* * *
Еще ни разу Габриель не испытывал такой ревности, как сейчас, когда они с Ларой вошли в этот дорогой нью-йоркский ресторан. Стоило им появиться в дверях, как все головы повернулись в их сторону. И не только чтобы поприветствовать Габриеля – большинство этих людей он уже видел сегодня. Всех интересовала его очаровательная спутница. И он не мог их в этом винить – Лара в долю секунды могла изменить их представления о женской красоте.
Она настояла на том, чтобы надеть узкое черное платье – единственную вещь из ее чемодана, в которой можно выйти в свет. При движении оно изящно подчеркивало благородство изгибов ее фигуры. Габриель чувствовал себя мифическим богом Арбе, сопровождаемым Афродитой. Шикарные волосы Лары были забраны сверху в свободный пучок, лишь несколько локонов обрамляли ее лицо. Все это вкупе с оголенными плечами делало ее олицетворением изящества и элегантности.
Габриель крепче взял ее за руку, когда они проходили через собравшихся у барной стойки. Кто-то выкрикивал приветствия, кто-то хлопал его по плечу. А он впервые в жизни хотел остаться неузнанным.
Когда он чувствовал, что Ларе здесь некомфортно, он ненавязчиво притягивал ее к себе и подбадривал теплой улыбкой. Конечно, ей было это чуждо. Хозяева Уолл-стрит, одетые с иголочки, и нарочито создаваемая ими атмосфера конкуренции – все это шло вразрез с ее спокойным, тихим образом жизни.
Аромат самых дорогих духов здесь перебивался запахом денег. Но если обычно Габриель подпитывался этим запахом, то сейчас он старался его не замечать. Встретившись взглядом с метрдотелем, Габриель попросил проводить их в комнату, где состоится ужин.
Стол был накрыт в одной из самых роскошных комнат ресторана. Именно здесь Габриель встречался с наиболее важными клиентами. Но сегодня, если не считать Лары, его окружали коллеги, игроки финансового рынка, ежедневно решающие с ним вопросы по выходу из очередного кризиса. После нескольких насыщенных недель, напряженных настолько, что пришлось вызывать Габриеля, они были в настроении повеселиться. Но почивать на лаврах было еще рано.
Поздоровавшись со всеми до одного гостями, Габриель наконец мог присесть рядом с Ларой и открыть меню. Он обратил внимание на легкую дрожь в ее руках, когда она изучала список блюд. Ее тяжелый вздох, словно от досады, тоже не остался незамеченным. Прижавшись к ней широким плечом и наклонив голову к ее меню, он уловил слабый, но такой возбуждающий аромат ее медовых духов. От желания у Габриеля сжалось в животе.
Намеренно понизив голос, он спросил:
– Как тебе здесь? Обещаю, это ненадолго.
Лара скромно улыбнулась:
– Мне нормально. Кажется.
Улыбка Габриеля была куда шире.
– А мне, по-моему, нет. Я бы предпочел ужин на двоих, – признался он. – И поверь, я бы выбрал куда более интимную обстановку. – Он даже не старался подавить страсть и желание в голосе. Самые простые мысли давались ему с трудом в присутствии Лары. – Меня заводит уже то, что ты рядом, – продолжал он, – и что ты проделала такой путь, чтобы быть со мной. Кстати, здесь очень хорошая кухня. Если нужен совет, я бы порекомендовал филе-миньон.
Габриель не мог отвести взгляд от ее больших карих глаз. Ему было все равно, что все вокруг уже полчаса теряются в догадках, кто его новая спутница. Для них она была незнакомкой. Обворожительной и сексуальной незнакомкой.
Она не успела ответить, потому что сидящий напротив Ларс Дженсен, один из известнейших банкиров Нью-Йорка, наклонился через столик и спросил:
– Лара… Я ведь могу вас так называть?
Потупившись, Лара кивнула.
– Мы с коллегами заинтригованы, – продолжал он. – Раскройте тайну вашего знакомства с Габриелем? Здесь, на Уолл-стрит, его называют не иначе как Крёзом. Ведь все, к чему он ни прикоснется, превращается в золото. Наверно, в Лондоне он помогал вам по бизнесу? Если так, вам крайне повезло.
Блондин с короткой стрижкой, сидевший рядом с Ларсом Дженсеном, сверлил Лару глазами. Габриель не предупреждал ее, что придется отвечать на такие вопросы. Она не знала, что нужно говорить в таких случаях. Тщательно обдумав слова, она тихо сказала:
– Я далека от мира финансов. И встретились мы не в Лондоне. Габриель был другом моего брата, они вместе учились в университете. Так мы и познакомились.
– Это еще более интригует! – воскликнул банкир. – То есть вы так давно знакомы, а он ни разу не упоминал о вас? По крайней мере, лично я не слышал.
Лара поймала на себе сердитый взгляд Габриеля и покраснела. Что еще она должна была сказать?
– Значит, вы просто друзья? – не унимался Ларс Дженсен, переводя насмешливый, полный сомнения взгляд с нее на Габриеля. – Наверно, так в современной Англии называют любовников?
Мужчина, сидящий чуть поодаль, тоже не сводил с нее взгляда. Он смотрел на нее изучающе, словно оценивал компанию, способную добавить на его счет еще несколько миллионов.
Дерзкая улыбка не сходила с лица Ларса Дженсена. Понизив голос, он обратился к Габриелю:
– Только не говори, что ты не пытался с ней заигрывать.
Лара ощущала напряжение Габриеля. Ей передавалась его молчаливая злость.
– Я не хотел бы продолжать эту тему, – холодно ответил Габриель. – Лара здесь мой гость, а ваши неуместные намеки смущают ее. Я не могу этого допустить. – Его синие глаза стали холодными как лед. – Это относится ко всем вам.
Наступила оглушительная тишина. Лара была готова провалиться сквозь землю, только чтобы не оставаться здесь ни секунды дольше. Она боялась, что предупреждение Габриеля только сильнее разожжет любопытство его коллег. Под столом Лара выпустила его руку и решительно встала.
– Что с тобой? – спросил Габриель сквозь зубы.
– Ты не должен меня защищать, – гордо сказала она. – Твой друг задал логичный вопрос, в нем нет ничего такого.
– Ты уверена? – Габриель потянул ее к себе и следующие слова произнес шепотом, чтобы их слышала только она. – Правило номер один: он мне не друг, а коллега, любящий деньги, власть и напрочь лишенный совести. Запомни, за этим столом собрались жадные до наживы акулы, а ты сейчас служишь для них приманкой.