- Может быть. Однако ему не известно, кто я такая, а сама я, уж конечно же, поостерегусь упоминать Мануэля. Поэтому нет никакой опасности.
- Пусть будет по-твоему, дорогая. А теперь живо. Скоро придет Бен, и мы должны приготовить ему что-нибудь поесть. Между прочим, тебе лучше не говорить Бену о Фелипе. Он может ненароком проболтаться. Ты ведь знаешь, каким он подчас бывает неосторожным. Просто не в состоянии хранить секреты. Будем надеяться, что он не догадается связать своего Фелипе с твоей больницей.
Однако, когда Бен пришел домой, он настолько был полон впечатлений от проведенного в "Сипрус-Лейк" дня, что о Джули и ее приключениях даже речи не зашло.
- Чудесное местечко, - с восторгом рассказывал Бен. - Настоящая фазенда с просторными помещениями и всеми мыслимыми удобствами. Мебель не особенно модная, но очень красивая и, видимо, дорогая. Много палисандрового и атласного дерева. Великолепные кресла, такие большие, что на каждом могли бы сидеть сразу трое. Изумительные картины кисти Гойи и Ренуара. Безусловно, подлинные. Трудно представить себе, чтобы Мануэль приобретал копии. Ничего кричащего, дешевого. Никакой пестроты. Внутреннее убранство безукоризненное, а сам Мануэль… между прочим, он просил так его называть… очень обаятельная личность… Довольно хорошо разбирается в живописи. Мне он показался весьма порядочным человеком. И уж конечно, не бездумный собиратель предметов искусства.
Бен также познакомился с Пилар Кортес.
- Какая девушка! - воскликнул он шутливо-восторженным тоном. - Саманта, почему ты не пышная брюнетка?
- В чем дело? - проговорила Саманта, швыряя в него подушкой. - Она что, пожиратель мужчин, сирена?
- Силы небесные, вовсе нет! Она для этого слишком молода. Хотя я уверен, что у нее больше ухажеров, чем подружек. Все дело в том, что она носит ужасно короткие юбки и так прелестна, что ею невозможно не увлечься. - Бен рассмеялся. - Когда мы после обеда сидели на веранде с нашими коктейлями, Пилар отправилась купаться, и на ней было бикини, которое привело бы в смущение даже тебя, Сам. Но Мануэль просто не обратил внимания, возможно, полагая, что не должен стеснять ее свободу. Мне кажется, у нее было трудное время, когда она жила с матерью.
- Об этом рассказал тебе Мануэль? - спросила Джули, впервые вступая в разговор.
- Н… нет… узнал от Долорес Арриверы, - ответил Бен нехотя. - Она также находилась в доме. Очевидно, Мануэль и Долорес работают вместе, и она остановилась у него на несколько дней.
- О! - Джули мгновенно похолодела.
- Довольно приятный человек, - поспешил Бен добавить. - Я, конечно, могу ошибаться… но их отношения показались мне непохожими на любовные.
- Меня это не касается, Бен, - глухо произнесла Джули, вся задрожав. Ей было непонятно, почему, несмотря на то, что она твердо знала: Мануэль не принадлежит к числу людей, которых можно любить или которым можно доверять, когда речь шла о женщинах, сердце отказывалось согласиться с разумом.
Глава 9
Джули подружилась с Терезой, итальянкой. И хотя ее английский язык был небезупречным, она вполне могла изъясняться и любила беседовать с людьми с более обширным жизненным опытом, чем у добродетельных сестер во Христе. Джули стала регулярно с ней обедать и, завоевав доверие девочки, узнала все о ее семье, о многочисленных братьях и сестрах, которые, по-видимому, были моложе Терезы. Джули приносила ей журналы, фрукты и сделалась желанным собеседником, ибо без ее участия Тереза оказалась бы совсем отрезанной от внешнего мира.
Джули уже довольно хорошо освоилась в палате, где в первый раз разговаривала с Волецким, знала некоторых по имени, а также чем болело большинство ее обитателей. Она смотрела сквозь пальцы на то, что они за спиной сестер играли в карты, но когда обнаруживала кого-нибудь в состоянии опьянения, то докладывала, без обиды воспринимая их притворно-слезливые протесты.
Джули очень сожалела, что в палатах не было телевизоров, но, по словам Фелипе, в новом здании будут все современные удобства. Помимо крупной правительственной субсидии, они получали от частных лиц щедрую финансовую помощь, которая позволяла создать полный набор лечебных услуг.
Как-то утром Джули приехала в больницу позднее обычного. Она плохо спала дома, и ей снова не удалось избавиться от головной боли, с которой она просыпалась почти каждое утро. К тому же в этот день все получалось шиворот-навыворот. Сначала она опрокинула в коридоре ведро с водой, потом прищемила пальцы дверью. К обеду Джули совсем вымоталась и испытывала только одно желание: добраться до дому, принять две таблетки аспирина и на некоторое время прилечь.
Как обычно, накормив свою палату, она отправилась на кухню за подносом с едой для себя и Терезы. Влажные от пота волосы она медленно зачесала назад и вялым движением вытерла лоб.
- Послушайте, после обеда сразу же отправляйтесь домой, - сказал повар, с беспокойством глядя на Джули. - Иначе вы совсем свалитесь с ног и никому от вас не будет никакой пользы.
- Я в порядке, - устало улыбнулась Джули. - Скоро пойду домой. У меня буквально раскалывается голова и боль не утихает.
- И правильно сделаете, - заметил повар. - А завтра, если не полегчает, не приходите. Нет смысла такой красивой девушке, как вы, надрываться ради этих неблагодарных скотов!
Джули подхватила поднос, на который повар поставил две глубокие чашки с аппетитным тушеным мясом, картофелем и овощами, две тарелки с запеченными в тесте яблоками и сладким кремом. За двумя кружками с горячим чаем она решила вернуться позже.
Никогда еще коридор не казался таким длинным, а ноги такими тяжелыми. Наконец, она достигла комнаты Терезы и толкнула дверь ногой.
У кровати Терезы стоял какой-то мужчина. Наклонившись, он что-то говорил девочке, которая смеялась так заразительно, как никогда прежде.
- Что случилось, Фелипе, - начала Джули, невольно думая о том, что ей следовало выбрать время и привести свою прическу в порядок, но через мгновение поднос выпал у нее из рук, и горячая жижа вылилась на ноги.
- Мануэль! - проговорила она, не веря своим глазам.
- Джули!
Какое-то мгновение Мануэль уставился на нее, затем, бормоча под нос проклятия, опустился рядом с ней на корточки и стал вытирать забрызганные жидкостью ноги, которые еще не почувствовали боли.
- Да как же - черт побери! - Фелипе позволяет тебе выполнять такую тяжелую и грязную работу? - выругался рассерженный Мануэль, отбрасывая поднос ногой и тряся Джули за плечи. - С тобой все в порядке? Ты не обожглась?
Его слова помогли Джули опомниться. Отстранив Мануэля, она нагнулась и стала собирать осколки разбитой посуды; пальцы у нее дрожали.
- Оставь! - скомандовал Мануэль с яростью, засовывая руки в карманы брюк и смотря на нее злыми глазами.
- Никак не могу поверить, - продолжал он, покачивая головой. - Когда Фелипе сообщил мне, что в больнице работает некая Джули Кеннеди, я не мог предположить, что это ты!
- Мы… Не подумайте только, что я преследую вас, - торопливо проговорила Джули с легкой дрожью в голосе.
- Никогда этого не утверждал, - заявил Мануэль.
- Разумеется, не утверждали, но намекнули.
- Ничего подобного! - возразил он и, повернувшись, поймал любопытный взгляд Терезы. - Боже мой, но почему ты здесь. Я имею в виду не западное побережье, а больницу Фелипе. Черт возьми, тебе ведь не платят?
- Нет. Работа здесь доставляет мне удовольствие.
- Уму непостижимо! Ну, ладно, пойдем поищем моего брата и попросим что-нибудь для тебя. Ты выглядишь очень утомленной… Позднее я вернусь и поговорю с тобой, малышка, - обратился он к Терезе совсем другим тоном.
- Как я здесь насвинячила! - начала Джули, беспомощно разведя руками.
- Кто-нибудь другой займется этим. Только не ты! - произнес Мануэль не допускающим возражений тоном, а Джули чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить.
Медленно она последовала за ним, сердито шагавшим по коридору в сторону кабинета сестры Моран. В больнице Мануэль был явно не впервые, и Джули подумала, не приходил ли он навещать Терезу. Быть может, он именно тот самый человек?.. Но нет, это не соответствовало тому представлению, которое сложилось у нее о Мануэле Кортесе. Поведение в палате, из которой они только что вышли, скорее, отвечало его характеру - сердитое обращение с ней, признаки едва сдерживаемой неукротимой натуры.
Когда они приблизились к кабинету, Мануэль обернулся и сказал:
- Будем надеяться, Джули что в этом заведении трезвенников, по крайней мере, у Фелипе есть хоть какие-то напитки покрепче. Тебе необходимо. У тебя ужасный вид.
Джули могла бы сказать, что ее бледность - это главным образом результат потрясения от неожиданной встречи с ним. Его появление воскресило в ней все прошлые переживания; она помнила, что Долорес Арривера находится у него в доме и, вполне возможно, поддерживает с ним любовную связь. Мысленно она молила, чтобы это оказалось неправдой.
Увидев брата, Фелипе очень удивился, но его удивление возросло, когда он услышал, как Мануэль называет его помощницу просто "Джули". В этот момент Джули воздержалась от всяких объяснений. Была слишком усталой. Сестра Моран проявила расторопность, узнав от Мануэля о случившемся; и она тотчас же распорядилась навести в палате порядок и принести Терезе обед, а сама удалилась, оставив Джули в обществе двух братьев.
Фелипе достал бутылку шотландского виски и налил для Джули порядочную порцию. После нескольких глотков и предложенной Мануэлем сигареты Джули уже стала чувствовать себя более или менее нормально.
- Как я понял, ты знаком с Джули, - проговорил Фелипе, задумчиво глядя на брата. - А ты ведь ничего не сказал вчера вечером, когда я упомянул ее имя.
- Тогда я не был уверен, что речь идет именно о ней, - ответил Мануэль, шагая из угла в угол, как заключенный в клетку тигр. - Имеет это какое-либо значение?
- Все зависит от того, как на это посмотрит Джули, - заметил Фелипе, пожав плечами. - Вам было известно, что Мануэль мой брат, когда начали работать в больнице? - спросил он, повернувшись к девушке.
- Нет, - правдиво, хотя и несколько утомленным голосом, ответила Джули. - Я даже не имела представления о вашем существовании, не так ли?
- Да, конечно, - улыбнулся Фелипе.
- Кроме того, мы - Мануэль и я - почти не знаем друг друга, - продолжила Джули решительно. - Мы встречались в Лондоне пару раз, и все. По-моему, вы вправе утверждать, что я знаю вас лучше, чем вашего брата.
- Понимаю, - кивнул Фелипе, а Мануэль, прекратив хождение, сердито уставился на нее.
- Ты уже закончила? - указал он головой на стакан.
- Больше не хочу. Почему вы спрашиваете?
- Половина первого, - сказал Мануэль, посмотрев на часы. - Ты поедешь со мной!
- Мне бы не хотелось, - неуверенно проговорила Джули.
- Не упрямься, - приказал Мануэль, взглянув с вызовом на брата. - Ты не возражаешь, Фелипе? Мне думается, Джули на сегодня хватит… Я отвезу ее домой.
Фелипе колебался, и Джули смотрела на него почти молящими глазами.
- Фелипе, я чувствую себя хорошо, в самом деле, не отпускайте меня.
- Но может быть, сегодня так лучше, - заметил Фелипе участливо. - У вас очень усталый вид, а случай с подносом сильно взволновал вас.
Джули могла бы ответить ему, что ее эмоциональное состояние никак не связано с этим эпизодом, и даже горячие брызги, которые в нескольких местах обожгли ноги, ничуть не тревожили ее. Но, как видно, у нее не оставалось выбора, и она медленно поднялась с места.
- Пошли, - зло скривил рот Мануэль.
Джули аккуратно поставила стакан на столик, взяла сумочку и вышла следом за Мануэлем из больницы на залитую солнцем улицу. Сегодня у него был спортивный "кадиллак" с открытым верхом, почти такой же, как и у Фелипе, но только светло-голубой и с множеством хромированных деталей, с кожаными сиденьями ярко-оранжевого цвета.
Усадив Джули, он обошел спереди машину и сел за руль. Одетый в легкий темно-синий костюм, кремовую рубашку с темным галстуком, Мануэль выглядел стройным и мужественным, узкие брюки открывали взорам мускулистую линию ног. Джули все замечала: знакомые золотые часы на руке, дорогой материал его пиджака, густую черноту длинных ресниц, стройные загорелые и такие твердые руки, которые уверенно держали руль. У нее на мгновение замерло сердце.
Прежде чем двинуться с места, Мануэль какое-то время разглядывал Джули, и она в смущении прекрасно сознавала недостаточную элегантность своих синих брюк, белой безрукавной кофточки и наброшенного на плечи толстого кардигана. Ее волосы, обычно закрученные в узел, свободными локонами свисали по сторонам лица. Ей казалось, что у нее ужасно растрепанный вид!
Преодолев крутой подъем, Мануэль выехал из города и повернул на юг, в сторону дома Бена и Монтерея. Затем, свернув с главного шоссе, он повел машину по совершенно незнакомой Джули сельской местности. Но любоваться природой мешало ей неприятное ощущение под ложечкой, которое с каждой минутой, казалось, усиливалось. Ее не радовали ни открывающиеся перед ней великолепные виды, ни шум водопадов внизу.
Мануэль въехал в парк, раскинувшийся перед небольшим придорожным рестораном, и повернулся к Джули.
- Мы здесь пообедаем. Ты хочешь есть?
- Я не помню, чтобы вы спрашивали о моем желании пообедать с вами, - сухо проговорила она, не глядя на Мануэля.
- Не дразни меня, - проговорил он, сдерживая ярость. - Вылезай!
И так случилось, что после бокала прекрасного холодного "мартини" Джули с удовольствием пообедала. Они съели бифштексы с жареным картофелем по-французски, с грибами и помидорами в густом соусе. Она почувствовала, что все-таки очень проголодалась, а заказанное Мануэлем красное калифорнийское вино было терпким и освежающим и не хуже любого вина, которое Джули приходилось пробовать в Англии. Трапезу завершили фруктовый коктейль из дыни и кофе, который Джули нашла очень вкусным.
Когда официант убрал посуду, Мануэль, предложив Джули сигарету, проговорил:
- Ну, вот. Все оказалось не таким уж и страшным.
По лицу Джули скользнула улыбка.
- Остается надеяться, что вас здесь никто не узнает. Я, наверно, выгляжу как настоящее пугало, и мне кажется, ела так, будто меня не кормили несколько дней.
- Люблю, когда едят с аппетитом. Это очень важно, - сказал Мануэль. - Как тебе понравилась эта страна?
- Я нахожу ее изумительной, - призналась Джули, вздохнув. - Чувствую себя как дома. Люди все такие приветливые.
- Особенно Фелипе, - заметил сухо Мануэль.
- Мне он очень симпатичен, и, кажется, он относится ко мне также с большой симпатией.
- Не сомневаюсь, - холодно резюмировал Мануэль. - Хочешь еще кофе? Может быть, тогда поедем?
Джули опять уселась в огромную машину, где сиденья удобные и мягкие, как перины, и, откинувшись на спинку, расслабилась. Она была вполне довольна, и ей было все равно, куда они едут. Она ожидала, что Мануэль спросит, где она живет, но он не спросил, а просто повернул к океанскому побережью.
В конце концов они оказались на пустынном пляже, где только одна молодая пара с детьми забавлялась у самой воды. День был чудесный. Мануэль достал из багажника несколько полотенец и спросил:
- Не желаешь полежать на пляже?
- А вы? - спросила она, в свою очередь.
- Ну что ж, - кивнул Мануэль. - Здесь тихо. Пойдем вниз.
Расстелив на песке полотенца, Мануэль без тени смущения снял пиджак и рубашку, обнажив загорелое тело. Водрузив на нос солнечные очки, которые достал из кармана пиджака, он спокойно лег на спину.
- Успокойся, - проговорил он, угадав ее напряженное состояние.
Поколебавшись, Джули затем легла рядом, а когда теплые солнечные лучи нежно коснулись ее обнаженных рук, она немного сбросила внутреннее напряжение. Поведение Мануэля вызывало недоумение, почему он все-таки уделяет ей сегодня столько внимания. Почему такой любезный, с тех пор как они выехали из больницы? Что за всем этим кроется? А главное: как Долорес Арривера вписывается в общую картину? Может быть, Мануэль решил отдохнуть от нее и позабавиться для разнообразия с Джули? Думать так было неприятно, а когда он повернулся и стал насмешливо смотреть на нее, Джули почувствовала, как у нее напряглись мышцы живота.
- О Джули, - ласково сказал он, - какое ты все-таки пугливое создание. Ты ведешь себя как тот человек, который, схватив тигра за хвост, и держать не может, и отпускать боится. Я не поставлю тебя в неловкое положение, пытаясь заняться любовью с тобой на общественном пляже! Тебе должно быть стыдно, Джули!
Она невольно улыбнулась. Когда он выразил столь обыкновенными словами ее подсознательные страхи, они показались ей просто глупыми.
- Как… как поживает дочь?
- У Пилар все хорошо, спасибо, - ответил Мануэль, сдвинув брови.
Джули повела плечами.
- Расскажи мне о своей семье, братьях и сестрах; чем они занимаются?
- В моей семье среди братьев два врача, один юрист, два технических специалиста и два владельца строительных фирм, - коротко информировал Мануэль. - Все мои сестры замужем, включая и Тину, самую младшую, которой всего пятнадцать лет.
Внезапно он протянул руку и вытащил у нее из волос шпильки. Прическа распалась, и волосы, перепутавшись, рассыпались по лицу и плечам.
- Так-то лучше, я не терплю высоких причесок, - заметил Мануэль ласковым тоном. - У тебя прекрасные волосы: мягкие, шелковистые.
На какое-то мгновение их глаза сблизились. Джули почувствовала, как пульсирует все тело, переполняется радостью. В следующий момент Джули резко села, поморщившись от боли, поскольку он не сразу отпустил прядь волос.
- Отвезите меня домой, - попросила она тихо.
Мануэль тоже сел, обхватив руками согнутые колени, и, устремив задумчивый взгляд на океан, процитировал:
- "Подобно отважному Кортесу, когда он проницательным взглядом осматривал лежащий перед ним необъятный океан, а все его женщины в смущении переглядывались, строя самые невероятные предположения…"
Мануэль с иронией посмотрел на Джули, и она залилась краской.
- Насколько я помню, - сказала холодно Джули, - в этом отрывке в действительности говорится о "всех его мужчинах".
- Мне подумалось, моя интерпретация скорее соответствует твоему мнению обо мне, - заметил Мануэль.
- Вы не ответили на мою просьбу, - напомнила Джули, стараясь овладеть собой. - Я хочу домой!
Мануэль выругался.
- Ты очень опасный человек, тебе это известно? - тихо произнес он с таким ожесточением, что Джули невольно подняла на него глаза.
- Извините, - сказала она совсем некстати.
Мануэль встал и, поводя плечами, надел и застегнул рубашку.
- В свое время я знавал множество женщин, - пробормотал он, - и все они были одинаково алчны и эгоистичны. И ты такая же!
Джули тоже встала вне себя от ярости, и прежде чем он мог помешать, дала ему звонкую пощечину.
- Если бы я только могла добраться до дома без вашей помощи! - крикнула она, видя, как у него на щеке появились красные пятна в местах, которых коснулись ее пальцы.
- Поверь мне, - заявил Мануэль ледяным тоном. - Я вовсе не собираюсь везти тебя домой.
- Ну и не вези!