- Прости, но в сегодняшнем распорядке дня такая процедура отсутствует.
С Лайлой пытались флиртовать всякие мужчины - от строительных рабочих на городских улицах до хирургов в коридорах больницы. Не строя из себя недотрогу, она легко ставила на место каждого. Почти не возбуждаясь при этом сама. Однако сейчас, похоже, была недалека от этого.
Пациенты клиники нередко отпускали сальные шуточки и непристойности, просто чтобы шокировать женщин из персонала. Они, как шаловливые дети, таким образом выясняли, насколько далеко могут зайти безнаказанно.
Но Адам не ребенок и не казался им. Глаза его не горели таким дьявольским блеском, как глаза тех больных, что пытались ее соблазнить. Ее прямо-таки пугала его убийственная серьезность. Лайлу так и подмывало взять его за руку и прижать к своей груди. Пришлось встряхнуть головой, чтобы справиться с этим искушением.
- Итак, за дело? - озабоченно спросила она.
- Конечно.
Его усмешка явно свидетельствовала о том, что голова его по-прежнему забита удовольствиями, а не упражнениями. Ладно, с этим она скоро разберется.
- Как твои бицепсы?
- В норме. А что?
- Вот и радуйся. Завтра вечером все мышцы заноют от боли, придется опираться на них, когда будешь приподниматься, перемещаясь с кровати в кресло.
- Понял, - коротко кивнул он.
- Минутку, чемпион. - Лайла внезапно прыснула и, положив руки ему на плечи, заставила их вновь опуститься на подушки. - Для этого существуют специальные приемы.
- Так покажи мне их! - произнес он повелительным тоном, который немедленно приводил в действие администраторов гостиниц и доводил до слез неряшливых горничных.
Перемещение в кресло заняло почти полчаса. К концу этой процедуры оба были без сил и тяжело дышали.
- Не уверен, что все это стоит таких мук, - глянул он на нее исподлобья.
Непослушная, прядь волос упала на его покрытый испариной лоб. Лайла непроизвольно откинула ее на место.
- Обещаю, что ничто не пропадет даром, ведь это только в первый раз. Бьюсь об заклад, когда ты впервые встал на лыжи, ты тоже выдал: "Не уверен, что все это стоит таких усилий".
Адам с досадой согласился:
- Думаю, лишь на третий день тренировок я успокоился. Единственный вид спорта, который дал результат с первой попытки, - это секс. Мне потребовалось полтора часа, чтобы уговорить Ариэль Давенпорт пройти до конца.
- Странно, что это заняло так мало времени. Она производит впечатление настоящего сноба. Из тех, кто навсегда ими остаются.
- Да, в ней изрядно снобизма. Но в тот момент меня не заботил ее характер.
- Она служила объектом твоих юношеских вожделений?
- Грешен, - рассмеялся он. - Но Ариэль мой характер тоже не волновал.
- И когда же произошло это важное событие?
- Во время каникул на День Благодарения. В первый год моей учебы в средней школе.
- И секс до сих пор остается для тебя видом спорта?
- Конечно, - бросил он взгляд через плечо. - А для тебя, разве нет?
- Конечно. - Их взгляды встретились.
Прошло довольно много времени, пока Лайла наконец, предложила:
- Эй, раз уж ты сидишь в этой штуковине, не поехать ли нам на прогулку?
- О'кэй. - Адам откинулся на спинку сиденья. Увидев, что она вовсе не собирается катить его вперед, он бросил на нее выжидающий взгляд: - В чем дело?
- Если вы полагаете, что все свободное время я буду тратить на то, чтобы катать вас, мистер Кэйвано, то вы глубоко ошибаетесь.
- За тысячу баксов в день ты должна была бы отрастить себе крылья и летать, если мне этого захочется.
- Ты подписал чек?
- Ну конечно.
В глубине души Лайла изрядно порадовалась возраждающемуся интересу Адама к деловым вопросам: надо же, позвонил на материк и распорядился об оплате! Но девушка тут же нахмурилась, изображая возмущение.
- Я свободный человек и не вхожу в число твоих лакеев, единственная цель жизни которых ублажать большого и нехорошего босса. - Она упрямо скрестила руки на груди.
Наконец, уразумев, что уступать она и не собирается, он проворчал:
- Как эта чертова штуковина приводится в движение?
- Я уже думала, ты никогда не спросишь об этом, - весело произнесла она.
Они попрактиковались на галерее; коляска ожила под его руками.
- Не дурно, весьма и весьма, - сказал Адам, широко улыбаясь. - Знаешь, я видел парней, которые с бешеной скоростью носились в инвалидных колясках, устраивая гонки.
- Пожалуй, это пока не для тебя. По крайней мере еще день или два, - поддразнила она. - Тэд иногда устраивает гонки на мотоцикле, отчего дети приходят в неописуемый восторг, а Элизабет просто сходит с ума.
- У Тэда есть мотоцикл?
- Что, не вписывается в образ, да?
- Он замечательный парень.
- Очень. Я безумно рада, что он нашел мою сестру. Или наоборот - она его.
- Похоже, они безмерно счастливы.
- Они оба абсолютно ненормальные. Иногда просто смотреть противно. Но это мечта Элизабет - рядом с ней человек, который преданно и верно ее любит. Хорошо, что она выбрала Тэда. - Она бросила на Адама косой взгляд. - Ты ей не подходишь.
- Я?
- Мне когда-то казалось, что ты ухаживаешь за Элизабет. Я даже поощряла ее дурачества, она словно растерялась перед выбором.
- Я питал к ней исключительно профессиональный интерес.
- Помню, однажды вечером ты, как записной сердцеед, неожиданно появился у нее с букетом роз.
- А-а-а… в тот вечер, когда вы сожгли сухарики. Элизабет рассказывала мне об этом позже, - добавил он, видя, что у нее челюсть отвисла от удивления. - Тот вечер не предвещал ничего хорошего: у нас с Тэдом оказались совершенно одинаковые букеты.
- Помню, я смеялась до слез, когда Мэтт об этом пропищал. Интересно, как ваши отношения развивались бы дальше, не будь там в этот момент Тэда, испепелявшего тебя взглядами?
- Ты имеешь в виду наши отношения с Элизабет? Ничего нового, только то, что было, - деловое партнерство, вот и все. Думаю, ты поймешь меня, Элизабет - красивая женщина, я всегда наслаждался ее обществом. Но я знал, что она хочет и что ей нужно. Ни минуты не сомневался, что не гожусь для этой роли.
- Муж и отец. Эта картинка не для тебя, да?
- Не больше, чем для тебя.
- Любовь и секс должны развлекать.
- Правильно, - коротко ответил он, затем повторил, бросив на нее продолжительный, спокойный взгляд: - Верно?
- О, верно. Совершенно. Ну вот мы и приехали, - сказала она, взяв управление креслом на себя и остановив его у кровати. - А теперь, чтобы попасть в постель, мы просто повторим всю процедуру в обратном порядке.
- Ты имеешь в виду, - громко захныкал он, - снова пройти через этот ад?
6
Они продолжали ссориться, как кошка с собакой, но отношения между ними переменились к лучшему.
Адам по-прежнему проклинал Лайлу, обзывая ее бессердечной сукой, которая просто из подлости заставляет его терпеть невыносимую боль и испытывает его на выносливость.
Она не переставала ругать его и обзывать безвольным барчуком, впервые столкнувшимся с трудностями в своей сказочной жизни.
Он утверждал, что она совершенно не умеет обращаться с больными, а она обвиняла его в том, что он не может противостоять невзгодам.
Адам говорил, что она немилосердно издевается над ним, а Лайла стыдила его за то, что он беспрерывно хнычет и капризничает. И тому подобное, и в том же духе.
Тем не менее состояние Адама улучшалось, он проникся к девушке доверием. Даже прислушивался, когда Лайла заключала, что он филонит и должен побольше стараться, и соглашался, когда предупреждала, что он переработал и должен отдохнуть.
- Ну, что я говорила? - Лайла стояла в ногах, массируя ему колено.
- Я все еще не могу плясать чечетку.
- Но у тебя восстановилась чувствительность.
- Ты воткнула булавку мне в большой палец!
- А так ты чувствуешь? - Она перестала вращать ногу и подняла взгляд, требуя подтверждения.
- Да, чувствую, - проворчал Адам, не сумев, однако, скрыть довольной улыбки.
- И всего-то за две с половиной недели. - Она присвистнула. - Ты прошел большой путь, малыш. Я собираюсь позвонить сегодня в Гонолулу, чтобы заказать параллельные брусья. Скоро ты сможешь стоять между ними.
Он моментально стер улыбку.
- Никогда я не смогу этого сделать.
- То же самое, помнится, ты говорил о кресле-коляске. Может, хватит?
- А тебе? - Адам сморщился от боли, когда Лайла согнула ему ногу в колене и прижала к его груди.
- Нет, пока не начнешь ходить.
- Если ты и дальше будешь появляться в таких шортах, то я скоро не просто пойду, а побегу бегом, чтобы догнать тебя.
- Все обещания, обещания.
- Кажется, я просил тебя одеваться поскромнее.
- Мы же на Гавайях, Кэйвано. Здесь все одеваются немного фривольно, разве это новость для тебя? Переходим к движениям с сопротивлением. Толкай мою руку. Вот так. Сильнее, еще сильнее. Хорошо.
- О Боже! - Стиснув зубы, Адам следовал ее указаниям, проделывая в обычном порядке упражнения по растягиванию икр. - У тебя даже сзади ноги загорели, - отметил он, упираясь еще сильнее.
- Ты заметил?
- Как не заметить. Ты беспрерывно сверкаешь ими у меня перед глазами. Как считаешь, у тебя достаточно длинные ноги? По-моему, они начинаются у шеи. Но почему я заговорил об этом? Что мы обсуждали до этого?
- То, что у меня загорелые ноги. Достаточно, Адам, отдохни немного, а затем продолжим. Только на этот раз без всяких гримас. Всего лишь раз. - Она продолжала этот глупый разговор, чтобы отвлечь его от боли. - А ноги у меня загорелые потому, что вчера я заснула у бассейна.
- И за что же тебе платят такую кучу денег? Чтобы ты дремала у моего плавательного бассейна?
- Вовсе нет! - Она намеренно сделал паузу и продолжила: - Я еще и плавала.
Он зло сверкнул глазами и прижал ногу к ее ладони.
- Хорошо, Адам, хорошо. Еще разок.
- Ты говорила, что это последний.
- Я обманула.
- Бессердечная сука.
- А ты бесхарактерный приготовишка.
Все шло своим чередом.
- Элизабет, черт побери, всегда была столь прелестна, что наша учительница только ахала и охала и тряслась над ней. Ее изящная ножка всегда выставлялась напоказ, как образчик совершенства, эталон, к которому все остальные должны стремиться. Грациозная маленькая балерина с безупречной фигурой, все сольные роли в школьных спектаклях были ее. Когда она танцевала, на глаза учительницы наворачивались слезы умиления. Я же всегда топталась в заднем ряду. Сутулая, неловкая, словно гадкий утенок. Какое там "Лебединое озеро"! Учительница плакала и на моих выступлениях, но уже совсем другими слезами.
Адам сотрясался от хохота, и она, массируя ему спину ладонями, ощутила его полное расслабление, чему несказанно обрадовалась. Он сегодня действительно здорово поработал, и его мускулы дрожали от усталости.
- Когда мы поступили в среднюю школу, мама отдала нас в класс бальных танцев. Элизабет с грацией Джинджер Роджерс полностью отдавалась танцу. Я на первом же занятии пролила себе на платье пунш, да к тому же была на голову выше всех мальчиков в классе. Как я ни старалась, леди из меня не вышло, поэтому я на все плюнула и стала шутом класса. Учительница позвонила маме и предложила вернуть деньги за мое обучение, лишь бы она согласилась забрать меня. "Подрывной элемент" - кажется, она воспользовалась таким дипломатическим оборотом.
- Бьюсь об заклад, ты вздохнула с облегчением, навсегда покончив с бальными танцами.
Слегка нахмурившись, она словно над чем-то раздумывала.
- Не совсем так. Просто к числу моих неудач прибавилась еще одна.
Адам приподнял голову над массажным столом.
- Из-за того, что не удалось преуспеть в бальных танцах?
- Ну, это и еще миллион всяких других попыток. Элизабет всегда училась только на пятерки. А я прочно занимала второе место. Но это второе место оказалось настолько неуютным, что я намеренно спустилась ниже, только бы выдержать экзамены. Моя сестра была показательной ученицей, любимицей всех учителей школы, а я стала всеобщим наказанием. Чем бы ни выделялась Элизабет, я хотела быть полной противоположностью.
- Так сильно недолюбливала?
- Вовсе нет. Я люблю и обожаю свою сестру, просто рано поняла, что мне не удастся ни в чем на нее походить, поэтому лучше контрастировать на ее фоне. Другими словами, боялась затеряться в тени ее исключительности.
- Весьма сомнительно, чтобы ты затерялась, - с усмешкой произнес Адам.
- Перевернись. Только давай без стонов. У тебя уже все получается.
Он повернулся с помощью рук, слегка напрягая мышцы бедер, которые постепенно восстанавливали работоспособность. Перетащил себя со стола в кресло, а затем с кресла в кровать, практически не прибегая к ее помощи.
- Прекрасно! - одобрила Лайла, когда он наконец коснулся головой подушки. - Какие еще пожелания, пока я не ушла?
- Да хотелось бы еще кое-чего. - И простодушно улыбаясь, он конкретизировал желание.
Несмотря на свою язвительность и грубоватое остроумие, она густо покраснела.
- Этим я не занимаюсь.
- Никогда?
- Во всяком случае, не со своими пациентами.
- Сама же напросилась.
- Я имела в виду подать тебе сок, журнал, пульт управления телевизором.
- В таком случае, спасибо, ничего не нужно.
- Ладно, увидимся позже. - Она заторопилась к двери.
- Что за спешка? Ты куда?
- По магазинам.
- Зачем?
- Мне нужно кое-что купить.
- Что именно?
- Ничего, сугубо личное.
- Например?
- Какая назойливость! Ну, до встречи. Время бежит.
- Ты возьмешь фургончик?
- Нет, свою арендованную машину.
- Возьми фургончик. Я поеду с тобой.
Лайла покачала головой.
- Мне придется сделать несколько остановок. Ты устанешь прежде, чем я вернусь домой.
- Нет, не устану.
- Нет, устанешь. Кроме того, покончив с делами, я собираюсь часа на два задержаться в реабилитационном центре, помочь им.
- А как же я?
- Что ты?
- Как долго тебя не будет?
- Не знаю, Адам, - раздраженно оборвала она. - Какое это имеет значение?
- Сейчас я скажу какое, - надувшись, ответил он. - Я плачу тысячу баксов в день, чтобы ты за мной ухаживала.
- Но за хорошее поведение я имею право на свободное время, не так ли?
- Когда это, интересно, твое поведение было хорошим?
- Я пошла, - певуче проговорила она.
- Не уходи, - крикнул он ей вслед. - А вдруг ты мне понадобишься.
- Но ведь есть Пит. Пока.
- Лайла.
- Что? - Она вновь обернулась и посмотрела на него снисходительным, но несколько нетерпеливым взглядом.
- Не убегай. - Он сменил тактику, оставил свои претензии и мягко подольстил ей: - Пит и вправду здесь, но не сможет же он посидеть и поговорить со мной.
- Мы с тобой разговаривали целое утро. Ума не приложу, что бы тебе еще сказать.
- Поиграем в дурака.
- Мы всегда ссоримся, когда в него играем.
- Тогда в покер.
- Не интересно. Ты всегда выигрываешь.
- В покер на раздевание.
- Не интересно. Я выиграю. Ты уже проигрывался до трусов.
- Тогда разденься до своих, и начнем на равных.
Она бросила на него тяжелый взгляд. Рассмеявшись, он перестал настаивать.
- Ну ладно, если покер на раздевание не подходит, посмотрим фильм по видику.
- Мы их все уже видели. И каждый по два раза.
- Не порнуху.
- Я пас.
- Ты ведь не слишком стыдлива?
- Не то настроение.
- Они приведут тебя в соответствующее настроение, обещаю.
Она нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
- Ты знаешь, что я имею в виду. - Он несколько раз куснул нижнюю губу. - Да ладно, Лайла, не наезжай на меня. Мне скучно.
- Но я же не духовник. До свидания, Адам, - твердо сказала она и вышла прежде, чем он успел возразить.
Если бы она задержалась еще немного, ему удалось бы ее уговорить. Последнее время она частенько мешкала, оставаясь в его комнате дольше, чем это было нужно. Уходя, она каждый раз чувствовала, что ей все труднее и труднее это делать.
- Как вода?
- Потрясающая. Хочешь попробовать?
- Нет, не сегодня.
Лайла вылезла из бассейна и взяла пляжное полотенце. Вытираясь, она чувствовала на себе внимательный взгляд Адама. Именно по этой причине она старалась купаться, когда он отдыхал у себя наверху.
Однако в этот вечер он настоял на том, чтобы побыть на свежем воздухе дольше, чем обычно. Взошла луна.
Прохладный вечерний воздух располагал к отдохновению от дневных дел и забот. Выжидать дальше было бесполезно - тут Адам и не думал возвращаться к себе. И Лайла, поддавшись искушению, сбросила с себя верхнюю одежду и нырнула в бассейн.
- Что пишут, что-нибудь интересное? - спросила она, вытирая волосы краешком полотенца.
- В общем, нет. Просто писем очень много. Вряд ли когда-нибудь все прочитаю, не говоря уж о том, чтобы отвечать.
- Тяжек груз любви миллионов, - насмешливо заметила она. - Что это за стопки? - указала она на столик перед ним.
Вся корреспонденция была рассортирована по пачкам.
- Хорошая, плохая и противная, - ответил он, указывая пальцем в каждую.
Сидя в шезлонге, Лайла наклонилась к столику и, покопавшись в кучке "противных" писем, вытащила какой-то конверт. Рассеянный свет фонаря, затерявшегося в цветочной клумбе позади нее, едва позволил разобрать обратный адрес:
- "Тэд и Элизабет Рэндольф", - громко прочитала она.
- Ух ты! Они попали не туда.
- Похоже, твой метод сортировки не без изъянов.
Ничуть не заботясь о том, что письмо адресовано не ей, она пальцем начала вскрывать конверт.
- Да я их и не рассматривал. Я наблюдал за тобой.
Лайла оторвалась от своего занятия и в изумлении уставилась на Адама.
- Почему бы тебе не купаться обнаженной?
- По какому праву ты себе это позволяешь? - спросила она, слегка задохнувшись.
- Вид был бы тот еще!
- Спасибо.
- На здоровье. - С минуту они внимательно изучали друг друга. Наконец Адам отвел взгляд и кивком показал на забытый конверт в ее руке. - Что же пишут Рэндольфы?
Надорвав конверт, Лайла вытащила письмо. Пробежала его глазами, так как после этого завораживающего призывного взгляда ей требовалось время, чтобы прийти в себя и сосредоточиться на письме сестры.
- Они надеются, что тебе уже лучше и я не слишком тебя огорчаю.
Он удовлетворенно хмыкнул.
- Даже не поинтересовалась, как я поживаю. Спасибо, Лиззи, огромное спасибо, - проворчала Лайла. - А еще Миган очень огорчена, что их команда не выиграла на городских соревнованиях в софтбол.
- Бедняжка. А как Мэтт?