- Что, Олива пишет?
- Да! "Вы где? Я сейчас к вам приду". Пипец, только этого щас и не хватало! Чё отвечать будем?
- Ну скажи ей, что ты спать лёг.
- Окэ, ща напишу… Вот, отправил! Ну пипец - время три часа ночи…
- Однако и правда спать пора, - зевнул Павля.
- Ща докурим и пойдём.
Олива, получив ответ Салтыкова, растерянно остановилась на полдороге. Ей вдруг стало не по себе. Она вспомнила Даниила, его поцелуи, его глаза, и ей стало стыдно. Тоже, поскакушка какая, сорвалась посреди ночи, побежала… Приехала к одному, побежала к другому… "А если б он так же от меня к Никки побежал?" - молнией промелькнуло у неё в голове. Нет, Даниил на такое неспособен, подумала Олива. Каким бы эгоистом и стервецом он ни старался выглядеть, однако не может он сделать подлость, так же как украсть, убить… "Да и смею ли я, такая мерзкая внутри, думать о нём плохо? - подумала она, - Я, которая, встречаясь с одним, побежала среди ночи к другому?! Милый мой, любимый, прости… Я тебя люблю, тебя, тебя одного…"
На следующее утро Олива получила смску от Мими с приглашением в гости. Мими приглашала её одну, но без Даниила прийти Олива просто не могла, хоть и знала, что Мими его недолюбливает и считает "чудиком". Он уже ждал её около высотки; когда она соскочила с троллейбуса и устремилась к нему, Даниил весь просиял от радостной улыбки. Отказать ему, пусть даже ради встречи с подругой, которую полгода не видела, Оливе казалось бессердечным.
Дома у Мими был идеальный порядок. Ни пылинки, ни соринки - вся квартира блестела, точно вылизанная. Мими была перфекционисткой: она всё делала, как однажды сказал ей Салтыков, "на пять с плюсом".
Увидев на пороге Оливу в обществе Даниила, Мими на секунду поморщилась, но тут же изобразила на своём лице улыбку и обняла подругу.
- Пойдёмте пить чай, - сказала она и провела своих гостей на такую же вылизанную и блестящую стерильной чистотой кухню. На полированном столе, кокетливо покрытом чистыми кружевными салфеточками, стояли чайные приборы и пирожные в красивой вазочке.
Оливе очень хотелось есть - она последний раз ела нормально, пожалуй, ещё в Москве, и то задолго до отъезда. Пирожные лишь раздражали её аппетит - ей хотелось не пирожных, а нормальной еды: картошки с мясом, например. Но Мими не предлагала нормальной еды, а попросить у неё Оливе было неудобно.
Чай в тонких чашках был ароматен, пирожные с нежной кремовой начинкой были вкусны, но Олива не чувствовала вкуса ни того, ни другого: всё в этом доме - и пирожные, и стерильный без единого пятнышка стол, и чистые кокетливые занавески с рюшами, и тихая интеллигентная беседа Мими с Даниилом о газете "Наш темп" - всё казалось Оливе приторно, слащаво и ненатурально. Она чувствовала, что Мими на самом деле терпеть не может Даниила и не понимает её; Олива видела её натянутую улыбку, сквозь которую чувствовалась откровенная неприязнь, ей было обидно, что её любимого не принимают таким, какой он есть; но всё это были мелочи на данный момент - Даниил был рядом, и Олива была счастлива несмотря ни на что.
Вечером ей на мобильник позвонил Салтыков. Олива вышла в коридор, оставив Мими и Даниила беседовать в гостиной.
- Привет-привет! - Салтыков даже после вчерашнего держался бодрячком, - Ты где щас?
- Мы у Мими сидим, - Олива сделала ударение на слове "мы".
- И сколько вас?
- Трое: мы с Даниилом и Мими.
- Яасно. А я вчера так убухался, шо пиздец! Какие у тебя планы на вечер?
- У нас пока не знаю, какие планы, - Олива опять сказала "у нас", хотя Салтыков спрашивал конкретно про неё, а не про них с Даниилом.
- А завтра?
- Завтра я уже уезжаю.
- Ыыы. Жалко…
Поговорив с Салтыковым, Олива случайно глянула на часы - было уже половина десятого. Пора было сматываться, о чём она незамедлительно сообщила Даниилу. Провожая гостей в прихожую, Мими облегчённо вздохнула - всё-таки целый день они её тут мурыжили. Влюблённые были настолько поглощены друг другом, что потеряли чувство времени и забыли, что торчать в гостях до такой поры даже как-то неприлично.
Потом Олива и Даниил ещё несколько часов гуляли и торчали где-то в подъезде. Расставаться очень не хотелось, но Оливе надо было укладываться: завтра утром отходил её поезд на Москву…
- До лета, - сказал Даниил и поцеловал её.
- До лета семь месяцев…
- Они пролетят для тебя, как семь дней. Обещай мне, что, когда приедешь в Москву, не будешь замыкаться в себе и депрессовать.
- Постараюсь…
- И в поезде не реветь.
- А вот этого не обещаю…
Однако в поезде Оливе реветь не пришлось. Она нарочно сказала Даниилу, что её поезд рано утром - Оливе не хотелось, чтобы он провожал её. Она боялась, что не выдержит, расплачется прямо там, на перроне, и, глядишь, чего доброго, никуда не уедет. Олива так полюбила Архангельск, друзей, которые в нём живут, что мысль о Москве была ей просто невыносима.
Так она и бродила до поезда по дворам Привоза, мимо укутанных ранними сумерками пятиэтажек, и слушала в плеере Многоточие.
Мир Не Без
Того, что может сдвинуть тебя с пути…
Мир Не Без.
Однако мы идём своей дорогой.
Мир Не Без
Путей и ложных троп, которых много…
Гл. 29. Никкин реванш
Зима в городе Архангельске в конце января всё-таки взяла своё. Столбик термометра опустился аж до минус двадцати градусов, лужи на дорогах подмёрзли, и завыли-закружились с порывами ветра снежные метели.
Никки знала, с кем Даниил провёл эти новогодние праздники. Она также догадывалась, почему он почти перестал появляться у неё дома. За весь месяц он пришёл только два раза, и оба раза был сам не свой, на Никки не обращал никакого внимания, а всё время у неё дома проводил исключительно за компьютером.
- Треснуть тебе, что ли, по балде?! - возмущалась Надя, старшая сестра Никки, - Когда ты перестанешь позволять этому альфонсу вытирать об себя ноги???
- Надя, не надо так говорить про Даниила, - отвечала Никки, - Он не альфонс.
- А кто же? Неужели не видишь, что он приходит к тебе исключительно ради интернета? А как только приехала эта московская шалава - побежал к ней, а не к тебе! Где твоя гордость, сестричка?
- У нас с тобой, Надя, разные мировоззрения.
- Только не надо мне излагать свою точку зрения, всё равно я её не приму, - отрезала Надя, - А если этот альфонс явится сюда ещё раз - он полетит отсюда вверх тормашками! Ясно? Что ты на меня глазами хлопаешь?! Я тебе ещё раз говорю - не можешь защитить себя сама, это сделаю я.
- Ладно, - неожиданно сказала Никки, - Только ты, пожалуйста, не беспокойся: свои проблемы я уж как-нибудь решу сама. Договорились?
…Даниил шёл бесцельно по городу, не обращая внимания на метель, бьющую прямо в лицо. Ему всё здесь напоминало об Оливе - и, как ни убеждал он себя в том, что он нисколько не влюблён в неё - не думать о ней он просто не мог. "Но ведь так не должно быть, - думал он снова и снова, - Ведь это не любовь. Какой мне смысл думать о ней, если от этого только хуже…"
Он дошёл до перекрёстка, сам не зная зачем, свернул на Садовую и… очутился на пороге Никкиной квартиры.
Никки открыла дверь и молча посторонилась, пропуская его. Даниил посмотрел на неё и сразу всё понял. Такой он не видел её ещё никогда - она ничего ему не сказала, но в её глазах уже не было того преданного восторга и любви, которые он привык видеть в глазах влюблённых в него девушек. Она молча пристально смотрела на него, и этот новый, презрительно-строгий взгляд её Даниила даже покоробил.
- Интернета сегодня не будет, - холодно произнесла она.
- Я ж не за интернетом пришёл, - сказал Даниил.
- Хм… А зачем же?
- Ну… как зачем?
- Не знаю, зачем, - устало обрубила Никки, - У меня уже давно такое чувство, что ты приходишь не ко мне, а к моему компьютеру.
Даниилу стало стыдно. Он молча постоял в прихожей, низко опустив голову. Затем произнёс:
- Это не так, Никки…
- Разве? - она вскинула на него глаза, - А по-моему, это так и есть.
- Никки… - на Даниила было жалко смотреть, - Никки, я очень несчастлив…
- В чём же ты несчастлив? - она пыталась ещё казаться строгою.
- Я запутался…
- С этого и надо было начинать, - Никки прошла в свою комнату. Даниил прошёл вслед за ней и остановился в нерешительности.
- Просто пойми, мне тоже больно… И я… я чувствую твою боль…
- Хватит, Даниил, - сказала Никки, - Ты сам виноват в том, что с тобой происходит. Сам - понимаешь? Ты сам создал для себя эту ситуацию. Я хотела помочь тебе, но тебе ведь это не надо… А мне тоже надоели твои загоны и макароны на ушах…
- Никки, я… - Даниил запнулся, - Я люблю тебя, Никки…
Он обнял её. Никки не сопротивлялась. Она старалась не обнимать его и вообще отвернуться…
Часы тихо тикали на тумбочке. За окном было темно. Темно было и в квартире, где, кроме Никки и Даниила, не было никого.
- Надо бы извиниться…
- За что? Тебе не за что извиняться.
- Да нет, есть за что…
Никки промолчала. Оба в этот момент подумали об одном и том же, но не стали это озвучивать.
…Олива не знала ничего об этом, находясь в Москве, но где-то в начале февраля начала как-то смутно подозревать, что Даниил ей изменяет. Она почувствовала, что что-то изменилось в их отношениях, появилась какая-то напряжённость. Олива пыталась отогнать от себя подобные мысли, но они лезли настырно ей в голову, заставляя подозрения ещё более укрепляться в её душе. Вот он сидит в аське - странно, у него же нет дома интернета! У кого он ещё может сидеть, если не у Никки?..
- Привет, подруга! - написал Оливе Даниил.
"Какая я тебе, в жопу, подруга?!" - разъярённо подумала она. Вслух же спросила:
- Ты где щас находишься?
- Я дома, - отвечал он, - С ясновидением проблемы?
- Да нет никаких проблем, - Олива вырубила аську.
"Он у неё, это ясно как белый день, - думала она, лёжа в постели ночью и не смыкая глаз, - Голову даю на отсечение, что у неё он! Уххх, мормышка проклятая!!! Ну погоди…"
"Но ведь, с другой стороны, он и раньше от неё сидел в инете, - рассуждала Олива сама с собой, - Мне это, конечно, ещё тогда не нравилось, но ведь в этом не было ничего такого, чтоб подозревать в измене… Что же теперь-то изменилось?"
"И всё-таки, изменилось многое, - думала она, - И ты сама об этом догадываешься…"
Так Олива и не смогла уснуть в ту ночь. Не уснула она и на следующую ночь, и на послеследующую. Подозрения грызли её как чёрные ядовитые черви.
Выход был только один - поговорить с ним начистоту…
Гл. 30. Развязка
Вечером Олива, как всегда, вышла в аську. 42nteller был онлайн. Но ей даже не пришлось первой заводить этот разговор - он её опередил.
- Привет, - написал он ей, - Как твои фантазии сегодня?
- Мои фантазии хорошо, - отвечала Олива, - Правда, ты мне снился где-то седьмого числа, но я не помню, как именно.
- Постарайся припомнить.
- Ну, ничего хорошего мне не снилось тогда, это точно.
- Это понятно, - сказал Даниил.
- Почему понятно?
- Ну, зная устройство твоего мировоззрения, вполне понятно. Страхов много ещё.
- Каких же, например?
- Страх "меня не любят".
- И неправда! - вскипела Олива, - Просто меня бесит, когда на меня возводят напраслину. Вот тоже выдумал "страх" какой-то… Нет у меня никаких страхов, понятно? Особенно тот, который ты назвал. Чтоб ты знал, любят меня многие, и я не нуждаюсь ни в чьих подачках.
- Ну-ну… Скоро у тебя появится один человечек интересный…
- Какой ещё человечек?
- Этого я не вижу, однако от него многое зависит в твоей жизни, - ответил Даниил, - Большего не скажу.
- Да иди ты к чёрту со своими человечками!!! - Олива разозлилась не на шутку, - Как ты вообще можешь такое говорить??? Что ты вообще выдумываешь-то? Кто тут у меня может быть?! Я вообще логики твоей не понимаю!
- Время покажет.
- Ты сам не знаешь, что городишь. Или, я вижу, тебе всё похеру.
- Ясно, то, что я тебе показал, тебя нимало не убедило, твоё дело.
- А что ж ты плетёшь-то про кого-то, кто в моей жизни появится?!
- Вижу так.
- Видит он! А то, что ты меня этим предположением обидел, не видишь???
- Ну прости если обидел, - сказал Даниил, - Просто попробуй меня понять если можешь. Я болею и знаю, из-за чего болею несколько месяцев, и точно знаю, что это связано с желанием менять людей, так как и меня хотят изменить, это вылилось болезнью. Причину в себе я не могу убрать без вреда для тебя, вот и всё.
- Что ты хочешь этим сказать? - не поняла Олива.
- В силу своей, скажем так, интуиции я могу узнать, где лежит причина, - продолжал он, - Причиной оказалось желание обладать человеком, потом по причине вышло на тебя, то есть скрытое пожелание управлять, возможно, проистекающее из ревности. Ты только не подумай, что я тебя укоряю, сам виноват.
- Я ни в чём тебя не обвиняю. И не требую от тебя ничего сверхъестественного, так как вполне понимаю всю ситуацию, которая у нас с тобой, - сказала Олива, - Единственное, о чём я хотела бы тебя попросить…
- Да?
- Ты знаешь всё. Так вот… Ты знаешь, что мы живём в разных городах, и в силу обстоятельств не можем видеться чаще, чем раз в полгода. Пока не можем. Тем более, я щас работаю, и не знаю, дадут ли мне отпуск этим летом, вполне могут не дать. И поэтому…
- Что-то мне не нравится… тема разговора…
- Погоди, дай досказать. Ты знаешь, что ситуация непростая. Несмотря на это, я не могу тут ни с кем мутить, и не хочу, потому что ты есть. Я требовательна к себе, и во мне ты можешь быть уверен. И попросить я тебя хотела лишь об одном…
- О чём?
- Я всё понимаю, мы все живые люди. Вполне может так случиться, что ты встретишь другую, или меня разлюбишь… Так вот, если это случится, сообщи мне об этом сразу, пожалуйста. Я всё пойму, прошу только быть честным со мной.
- У нас, думаю, разные понятия любви, - ответил Даниил, помолчав, - Я не считаю любовь чем-то кроме любви и ни на кого обязательств вообще никаких не накладываю.
- Ты не думай, что я хочу тебя ограничивать или ещё что-то, - "Чёрт! Я же не то ему говорю!" - промелькнуло в голове у Оливы. Однако она продолжала: - Просто мне нужно быть уверенной, чтобы не наделать ошибок…
- Я не забираю ни у кого свободу и свою свободу не в чьи даже шёлковые руки не положу.
- Нет, ты меня не так понял, - оправдывалась Олива, краснея до корней волос - всем существом она сейчас чувствовала, что говорит не то, что нужно, говорит неправду, - Просто мне надо знать о текущем положении вещей. Чтоб не получилось так, что я, допустим, летом приеду, а обстоятельства уже изменились. К тому же, - добавила она, - Мне тут один парень предлагал встречаться, но я отказала ему.
- Оль, послушай бесплатный совет, - сказал Даниил, - Повстречайся с ним.
- Как ты можешь мне такое советовать?! Я не хочу с ним встречаться, я тебя люблю!
- Я знаю, что любишь. Просто попробуй.
- Нет. Я хочу быть с тобой, и больше ни с кем. Пусть есть трудности, они для меня не важны.
- Скажем так, он лучше меня и нужнее именно тебе…
- Давай договоримся так. Будем говорить начистоту.
- А я пока и не лгал.
- Зачем ты так говоришь? Лучше тебя для меня нет. И точка.
- Ну, тогда для тебя повстречаться с ним ничем не повредит, только убедишься, что лучше меня нет. И, кроме того, я просил не делать из меня кумира, меня это очень сильно бьёт.
- Я не делаю из тебя кумира. Скажи мне, а ты разве не испытываешь ко мне того же? Почему ты с такой лёгкостью мне это говоришь?
- Потому что я не ставлю в людей в абсолют. Я люблю человека вне зависимости от того, какой он есть, со всеми его недостатками. А говорю с такой лёгкостью, думаю тебе пока что рано это знать, не вытерпишь.
- Нет, говори всё начистоту. Мы же договорились.
- Я люблю тебя просто потому что люблю, и мне неважно, какая ты, и всё.
И - всё, конфликт был исчерпан! В жизни Оливе так остро не хватало этих трёх, казалось бы, простых, но в то же время таких волшебных слов "я тебя люблю", что от одной этой фразы, такой желанной, но - увы - так редко предназначавшейся для её ушей, она ослабела и опьянела так же моментально, как подросток от одной рюмки водки.
- Знаешь, я бываю порой резка, груба, но я стараюсь исправиться, - сказала Олива, - Я постараюсь по возможности удерживаться от резкостей. Только старайся не обижать меня. Когда ты так говоришь, мне очень больно…
- Я всё понимаю, однако мне больно от одних только мыслей, которыми ты себя ко мне привязываешь, - сказал Даниил, - Любовь не привязывает даже в малости, она просто есть и всё.
- Ты не беспокойся, я не собираюсь виснуть на тебе, - Олива опять начала оправдываться, - Я живу в другом городе, у меня другая жизнь…
- Расстояние для привязки не проблема.
- Мне просто хочется, чтобы ты любил меня, а если вдруг поймёшь, что этого уже нет, скажи мне об этом сразу, чтобы я не мучилась, вот и всё. Я слишком хорошо знаю, что такое не любовь, как это было с Вовкой, например. Я боюсь этого, как огня, постарайся это понять.
- Ага. Прости, если обидел, я спать пошёл, так как сил уже нет, и из инет-клуба по морозу пирдолить не очень приятно ночью четыре квартала. Да и вообще чего-то после третьего числа меня на улице постоянно убить стараются вечером. Вот думаю, может сегодня у них получится? Ладно, не буду о грустном. Спок ноч. Целую. Люблю. Обнимаю. Нежно.
Вот так и поговорили. На следующий день Даниил просто исчез из инета. А ровно через неделю, то есть шестнадцатого февраля, местное архангельское радиовещание "Сарафан-FM" достигло ушей Оливы, и она узнала, что Даниил встречается с Никки…
Шестнадцатого февраля 2007 года не произошло ни землетрясения, ни наводнения, ни какого-нибудь ещё стихийного бедствия. Радиоточка на кухне бесстрастно бубнила о каком-то очередном заседании Госдумы и о встрече Владимира Путина с какими-то молодыми авторами в Ново-Огарёво. Но этот день в жизни Оливы стал чёрным поворотом её судьбы.
"Предатель… Предатель… Предатель…"
Ярость застилала глаза девушки. Оливе сначала очень хотелось поехать туда и отхлестать по щекам этого урода, который вот так влёгкую променял её непонятно на что; ей хотелось выволочь за волосы эту крысу, которая отняла у неё счастье. Но сознание собственного бессилия (а что она могла сделать, находясь в Москве?), лишь усугубляло ситуацию. Олива уже забыла все те нежные и ласковые слова, которыми каждую минуту мысленно называла она его - в голове крутилось только одно:
"Циник… Подлец… Предатель… Сволочь… Какая же я дура, Господи Боже мой!!!"
Она достала из бара початую бутылку водки, налила в стакан, залпом опрокинула…
"Но неужели всё так плохо? Ладно, пусть так… Он лгал мне про любовь, и про инет-клуб лгал, и про всё, про всё… - плелись мысли в её одурманенном мозгу, - Он предал меня, ушёл к другой… Да, я несчастный человек… Но ведь любил он меня… Было же что-то хорошее…"
Олива вспомнила, как они гуляли по набережной, как в подъезде целовались, как он гладил её по волосам, кормил из рук дольками мандарина - и взвыла в голос. Нет, всё пропало, он предал её. Она опять осталась одна… Ну что ж, Олива, финит а ля комедия, кончилась твоя сказочка про любовь. За счастье надо платить - пей теперь водку, лей слёзы. А тем временем твоим счастьем будет наслаждаться другая - ты ведь не подумала, как ей было плохо в то время, когда ты, счастливая, целовалась с ним на мосту и кушала из его рук мандарины? А теперь вы поменялись ролями: всё ведь в нашей жизни закономерно…
Так думала она, облокотившись на стол и безуспешно пытаясь подпереть рукой съезжавшую вниз голову - водка уже дала себя знать. Дома никого больше не было. Лишь заезженная кассета Многоточия надрывалась в старом магнитофоне:
"Больше ничего не будет, больше ничего не будет,
Потому что хуже уже некуда…"
А на следующий день Олива пошла на работу. Как и всегда. Горе горем, а жевать что-то надо. И обязанности её приходить каждое утро в офис тоже никто не отменял.
"В конце концов, мне и так не на что было рассчитывать, - вновь и вновь думала она по дороге на работу и обратно, - Я далеко от него, Никки близко - конечно, он остался с ней. А мне давно пора было понять, что Архангельск - это мираж, а моё место здесь, в Москве, в этом вонючем метро и в этой толпе. Нравится мне это или нет, но это так".
А люди, которые окружали Оливу в Москве: коллеги по работе, соседи по подъезду, одногруппники в институте - ничего не знали ни про Архангельск, ни про Даниила, ни про Никки. Они не знали, что эта хмурая девушка в старом пальто, робкая и некрасивая, могла быть совершенно другой в той сказке о волшебном городе, которую она сочинила и претворила в жизнь, поэтому считали её неудачницей и очень жалели её.
(К О Н Е Ц)