Она фыркнула, прижав к животу пустой поднос.
- Шериф, это не подношение. Это чизбургер.
- Аминь.
Вонзив зубы в бутерброд, он заурчал от удовольствия. Хороший ломоть постной, нежной говядины, хлеб утренней выпечки. Не то что какой-нибудь суррогат из кафе быстрого обслуживания. Желудок нетерпеливо урчал: с утра, кроме пяти чашек черного кофе, Дэн ничем себя не побаловал, а на нормальный обед не было ни времени, ни аппетита. Светские беседы с Керни Фоксом и Трейсом Стюартом заняли почти весь рабочий день и буквально набили оскомину.
По легенде, Керни и Трейс в среду провели весь вечер вместе. Были свидетели, готовые подтвердить, что так оно и было, но только с девяти часов, а раньше никто их просто не видел. Дэн мог поставить свою ферму против двух центов: Стюарт врал, но доказать это и уличить его во лжи было невозможно.
Трейс Стюарт. Господи, дались ему эти Стюарты. Интересно, знает ли Элизабет, что, пока она спотыкается о мертвые тела и копается в грязном белье уважаемых граждан Стилл-Крик, ее сын водится с отребьем вроде Керни Фокса? Парень наживет себе много неприятностей, если не сменит компанию. Впрочем, неприятности в этой семье как видно, не переводятся.
Ему шестнадцать. В сознании Дэна никак не укладывалось, что притягательная, роскошная женщина, какой он считал Элизабет, - мать почти взрослого сына. Она сама должна была быть немногим старше Эми, когда родила его. Как же это вышло? Но тут он спохватился и заставил себя думать о другом. Сейчас он обедает с дочкой, и не надо ни с чем это мешать. Работа отдельно, частная жизнь отдельно.
- Так как же ты добралась до города? - спросил он. Эми стащила у него с тарелки ломтик картошки, отправила в рот и аккуратно слизнула с пальцев крупинки соли.
- Миссис Крэнстон с другими дамами должны были прибраться в церкви перед похоронами Джарвиса. Она меня подвезла.
- Правильно, - одобрил Дэн. - Не хочу, чтобы ты оставалась на ферме одна. Эми закатила глазки:
- Папочка…
- Дискуссия окончена, - не терпящим возражений тоном отрезал он. - Ты, конечно, считаешь себя взрослой, но Джералд Джарвис тоже был взрослым, а теперь он мертв.
- Так ты что, ищешь серийного убийцу? - голосом, приглушенным от возбуждения, смешанного со страхом, спросила Эми, откладывая журнал и нетерпеливо придвигаясь ближе. Она поставила локти на стол и смотрела прямо на него расширенными блестящими глазами.
- Нет, просто не хочу рисковать. У меня других дочек нет.
Эми лукаво улыбнулась:
- Были бы, если б ты женился.
Дэн зажмурился, раздраженно замычал, но, когда открыл глаза, Эми все еще смотрела на него. Он откинулся на мягкую подушку у стенки кабинета, тщательно вытер бумажной салфеткой полоску кетчупа с указательного пальца.
- Этого не предвидится, детка.
- Ну, тогда, - рассудительно продолжала Эми, уткнувшись подбородком в сложенные на столе руки, - ты бы хоть девушку какую-нибудь себе завел. Миссис Крэнсон говорит, ты ни с кем здесь не встречаешься. Еще говорит, ходят слухи, что у тебя есть кто-то в Рочестере, но, наверное, там ничего серьезного, если ты никому ее не показываешь и сюда не привозишь.
- Миссис Крэнстон лучше бы не совать нос в чужие дела, - буркнул Дэн.
- Я думаю, у тебя с ней ничего нет, кроме секса, - как ни в чем не бывало продолжала Эми, потягивая кока-колу и будто не замечая, что отец медленно багровеет. - Но, папа, это так скучно. Людям нужны серьезные отношения, нужно заботиться о ком-нибудь. То есть, конечно, секс - это тоже здорово, только…
Дэн поднял руку, чтобы оборвать ее. Краем глаза он видел, что за соседними столиками уже слушают невинные рассуждения его дочери с неприкрытым интересом. Их уши, как радары, ловили каждое слово: ведь интересно, что привезла Эми из своей Калифорнии.
- О сексе я говорить не хочу, - твердо сказал он, добавив про себя, что ей вообще рано знать, что это такое. Эми только моргнула.
- Да? Ну ладно. - Она пожала плечами и вернулась к существу дела. Ее большие синие глаза чуть потемнели от искреннего сочувствия ему. - Я не хочу все время думать, что ты тут совсем один. Хочу, чтобы ты был счастлив.
Пару минут Дэн ничего не мог сказать. Как и в первый раз, когда Эми заговорила на эту тему, от его душевного равновесия моментально не осталось и следа. Она переживала за него так искренне, что Дэн чувствовал, как твердая почва уходит у него из-под ног. Он взглянул на дочку, и у него защемило в груди, а сердце застучало часто и громко. Эми взрослела слишком быстро, она перестала относиться к нему как к опоре, начала заботиться о нем и устраивать его жизнь, а он хотел только читать ей сказки на ночь.
Потянувшись к нему, она погладила его по руке кончиками пальцев, и на ее губах появилась нежная, слишком Снимающая улыбка.
- Я счастлив, - буркнул он, но даже самого себя убедить не смог. Да нет же, счастлив, конечно, счастлив - насколько можно. У него спокойная, налаженная жизнь именно такая, как ему хочется: работа, дом, необременительный секс с Энн Маркхэм, никаких сложностей, тищь да гладь. Всему свое место. Так было до убийства Джарвиса… и до Элизабет.
- Ты не такой уж старый, - великодушно заметила Эми. - Мог бы еще раз жениться, и у тебя опять была бы полная семья.
Еще раз пройти через все это? Испытать ту же боль когда обстоятельства и время отнимают у тебя ребенка? И потом сидеть вот так напротив нее, почти взрослой, совсем другой, не зная как следует, какая она теперь, как стала такой, понимая, что времени на выяснение почти нет, что оно уходит, сыплется, как песок меж пальцев? Нет уж. Не в этой жизни, подумал Дэн.
Эми откинулась назад, устало уронила руки. Ей было грустно. По выражению папиного лица она понимала, что ничего не добилась и не добьется. Дверь в свою личную жизнь он держал на замке и никого туда не пускал, а Эми так хотелось, чтобы отец больше доверял ей, чтобы обращался с нею как с другом, а не только как с несмышленым ребенком. Вот отчиму это удавалось лучше, но не говорить же папе об этом… Что же, нет так нет. Надо резко сменить тему разговора. Пусть думает, что у нее ветер в голове, как у всех девчонок.
- Пока я ждала тебя у кабинета, - начала она, блестя глазами, - я кое с кем познакомилась. Он такой классный!
Дэн раздраженно сдвинул брови:
- Кто-нибудь из моих помощников? Если кто-то из них позволил себе флиртовать с его дочерью, с его девочкой… Поймаю - шкуру спущу, решил он.
- Нет, кажется. Я не знаю, как его зовут. Но это все равно: я, кстати, вспомнила, что видела афишу вечера танцев, это через несколько дней, ну, на вашем фестивале, и подумала, что там могла бы встретить ею снова, а тогда спросить…
- Нет. - Это вырвалось у него автоматически, удивив его самого не меньше, чем Эми.
Ее оживление заметно угасло. В глубине души она надеялась, что как-нибудь проскочит опасный разговор, рассчитывала усыпить папину бдительность веселой болтовней, и на тебе - ничего не получилось. Ссора неотвратимо приближалась, Эми чувствовала, как внутри ее поднимаются злость и обида. Она подалась вперед, крепко стиснув пальцами край стола.
- Но, папа…
- Нет, я сказал.
Дэн понимал, что действует по наитию, что им управляет первобытный инстинкт собственника, что ему просто страшно, как быстро становится взрослой его маленькая дочка. Наверно, он ведет себя неразумно и старомодно. Ну и пусть. Пусть он не может контролировать многое из того, что происходит вокруг него в последние несколько дней, но уж с собственной дочерью справится.
- Мне все равно, что разрешает тебе мама. Я думаю, что ты еще мала для свиданий, и, пока ты со мной, ты ни с кем встречаться не будешь. Ясно?
Эми смотрела на него полными слез глазами, потрясенная и рассерженная.
- Да, сэр, ясно, - тихо сказала она наконец дрожащим от гнева и обиды голосом. Краем глаза она видела, что на них уже оглядываются, и была готова провалиться сквозь землю от стыда. Споров не будет, горько думала она. Господь бог все сказал. А она сама - только маленькая девочка с торчащими косичками, которую поставят в угол, только посмей она пререкаться со старшими на людях.
- Знаешь, папа, - отчеканила она, медленно собирая вещи - сумку и журнал, - перед тем как выскочить из кабинета, - довольно скоро тебе придется все-таки понять, что мне уже не одиннадцать лет и что живем мы не в каменном веке.
Дэн уже ругал себя последними словами. Куда его понесло, зачем он обидел ее? Только поругаться не хватало, когда дочка приехала всего на три недели.
- Эми…
- Мне пора, меня ждет миссис Крэнстон, - ответила Эми, изо всех сил стараясь не расплакаться, прижала к груди сумку и журнал и побежала к выходу, упрямо глядя себе под ноги.
- Эми! - обернувшись ей вслед, окликнул Дэн, но она как будто не слышала. Он болезненно поморщился от внезапного чувства каменной тяжести в животе. Надо же так хотел удержать дочку рядом с собой, а вел себя так, что получилось наоборот. Прогнал.
Он хотел бежать за ней, догнать, но тут же раздумал. Слишком хорошо был ему знаком взгляд, брошенный ею через плечо на прощание. Этот взгляд Эми унаследовала от него. Сейчас она сердилась и хотела только, чтобы ее оставили в покое и дали остыть и зализать раны. Раны, нанесенные им же. Дэн вяло подцепил остывший ломтик картошки, уронил его обратно на тарелку и оттолкнул ее.
Элизабет громко хлопнула дверцей "Кадиллака" и вихрем вылетела из сарая, который использовала как гараж. Ветер трепал ее волосы и облеплял юбку вокруг ног. Собиралась новая гроза - и в небе, и внутри ее самой, и еще неизвестно, какая окажется хуже. Так она не сердилась, наверно, с тех пор, как застукала Брока нежащимся в джа-кузи с двумя молоденькими референтшами. А страшно ей было, пожалуй, как еще никогда в жизни. Даже найдя тело Джарвиса, она не была так напугана.
Аарон сидел на ступеньках заднего крыльца с газетой в руках и серьезно смотрел на нее. Когда она подошла ближе, он медленно поднялся, и она стала лихорадочно искать, что бы вежливое ему сказать. Лучше бы он уже ушел. Скандалу, который вот-вот разразится, свидетели ни к чему.
- Вы выглядите как мокрая курица, которая злится, по-моему, - бесстрастно произнес Аарон.
- Злится? Слишком мягко сказано, милый мой. - Она остановилась у крыльца, пытаясь обуздать бурлящие эмоции настолько, чтобы не сорваться в истерику с вопля
Ми и битьем посуды. Ее била крупная дрожь, внутри тоже все дрожало, и она прижала ладони к животу, чтобы справиться с собой. - У моего сыночка непревзойденный дар поднимать мне кровяное давление. Боюсь, сейчас здесь будет большая ссора, если не драка, Аарон. Так что, возможно, вам лучше взять свой ящик и уйти, если не хотите слышать, как всуе поминается имя божье.
- Его здесь нет, - спокойно ответствовал Аарон.
- Кого, бога?
- Вашего сына.
- Очень хорошо.
Элизабет круто повернулась кругом, чтобы хоть отчасти разрядить уже назревшее внутри напряжение. Весь день она готовилась к ссоре, копила злость, по дороге домой прокручивала в голове, что скажет Трейсу, но, чем больше растравляла себя, тем сильнее становилось ее желание просто увидеть сына, прикоснуться к нему, посмотреть ему в лицо, услышать голос. И вот пожалуйста: его нет. Теперь надо только постараться не усматривать в его отсутствии скрытого смысла, чтобы не расстроиться еще больше.
Походив с минуту перед крыльцом, она нашла себе местечко у ступенек и остановилась, прислонившись плечом к стене дома и скрестив руки на груди. Она стояла, рассеянно смотрела перед собой, не видя ни серых от времени, покосившихся надворных построек, ни ярко-оранжевого баскетбольного кольца, прибитого Трейсом к стене сарая. Дальше, на северной границе ее владений, темнела стена леса, но Элизабет не замечала ни яркого цветка у росшего невдалеке орехового дерева, ни пары белок, резвившихся на стволе серебристого клена. Ее глаза видели только запустение и темноту, и это же она ощущала внутри, когда думала о Трейсе.
- Что мне делать с этим паршивцем? - пробормотала она, даже не отдавая себе отчета, что говорит вслух.
- Детям нужны порядок и дисциплина, - откликнулся Аарон, подумав про себя, что Трейсу не дают ни того, ни другого.
Невесело усмехнувшись, Элизабет смахнула повисшую на ресницах слезу.
- Правда? Тогда посоветуйте, как призвать к порядку детину шестнадцати лет, тяжелее меня килограммов на двадцать и с перенасыщенной мужскими гормонами кровью.
Ему нечего было ей ответить. Не возвращаться же ей на шестнадцать лет назад, чтобы снова родить сына и начать все совсем по-другому, а другого ответа Аарон не знал. Эти американцы ничего не смыслят в воспитании. Дети у них растут как сорная трава, без цели, без представления о заведенном в мире порядке. У амманитов детей с колыбели учат любить господа, слушаться родителей, обретать счастье в труде и беречься от греха.
- Что, не понимаете? - спросила искренне озадаченная его молчанием Элизабет, глядя на него поверх потрескавшихся перил. - У вас подростки не бунтуют?
Аарон чуть заметно повел плечом.
- Ja, у них бывает иногда Rumschpringe - суета, - пока они не войдут в лоно церкви. Некоторые из мальчиков украшают свои повозки зеркалами и прочей дребеденью, поздно приходят домой, бегают в город смотреть на движущиеся картинки.
Некоторые, подумала Элизабет. Уж точно не он сам. Со своим лицом мученика и серьезными глазами он и в мятежные шестнадцать лет, должно быть, был так же крепок в вере, как сейчас.
- Ну, это еще ничего.
Внутри, вытесняя с трудом обретенное самообладание, опять зашевелился страх, постепенно набирая силу, как вода, сначала каплями, потом струйками, а затем мощными потоками прорывающаяся через песчаную дамбу. Сдерживая крик отчаяния, Элизабет прижала ладонь ко рту, попутно стерев остатки помады. Ее глаза налились слезами.
- Мой сын где-то болтается с парнем, которого подозревают в убийстве Джералда Джарвиса, - сдавленно пояснила она. - Трейс обеспечивает ему алиби.
Господи, вся жизнь превращается в какой-то сплошной кошмар наяву. Вокруг нее творится что-то ужасное, дикое, и она бессильна помешать этому. Кажется, все, что можно сделать, - стать в сторонке и строчить репортажи о происходящем в собственную газету. Теперь вот придется напечатать, что родной сын прикрывает единственного подонка, подозреваемого шерифом в единственном убийстве, случившемся в округе Тайлер за последние тридцать три года.
- Они поймали того, кто совершил этот страшный грех? - равнодушно спросил Аарон, снова усаживаясь на верхнюю ступеньку крыльца.
- Янсен считает, что да.
- Это есть хорошо. Делу конец.
- Вряд ли.
Чуть не рассмеявшись, Элизабет покачала головой, вытащила гребни из волос, и они свободно упали на плечи.
Аарон, видимо, ждал, что она еще что-нибудь скажет, но Элизабет молча, ступая по-старушечьи тяжело, поднялась по ступенькам и шумно, от души вздохнув, присела рядом с ним. Подол юбки ниспадал до полу, прикрывая ее ступни. Сейчас она выглядела почти скромно, во всяком случае, более женственно, чем Аарону доводилось видеть до сих пор. Она сидела тихо, вперив взгляд в дощатые, рябые от времени стены построек. Покосившаяся дверь амбара от ветра скрипела и с глухим стуком хлопала о косяк - тук, тук, тук, тук…
- Что вы там читаете, Аарон? - наконец спросила Элизабет, улыбаясь. - Не "Клэрион"? Он показал ей первую страницу.
- "Бюджет".
Элизабет посмотрела ему через плечо на заголовок: Для области Шугар-Крик, общин амманитов и меннонитов Северной и Южной Америки. Шугар-Крик, округ Тускарауас, Огайо. Ни одной фотографии, только колонки текста - очевидно, новости со всей страны.
- А там никого не убили?
Аарон сурово взглянул на нее поверх очков:
- Нет.
- О чем пишут?
- О погоде, урожае, кто приехал, кто родился, кто умер.
В "Клэрион" до ее приезда писали примерно о том же подумала Элизабет. А многие и теперь думали, что других новостей им не нужно. Она вспомнила Чарли Уайлдера, который сегодня ворвался к ней в редакцию, потрясая экстренным выпуском и вопя, почему в нем нет ничего, кроме сообщения об убийстве.
- Ни словечка о том, как сводная команда барабанщиц готовится к параду в честь открытия фестиваля! - возмущался он.
Элизабет была совсем не в настроении выслушивать претензии. Наверное, стоило все же прикусить язык, но слова вырвались прежде, чем она сделала над собой усилие промолчать.
- А они что, кого-нибудь убили? Бедный Чарли покраснел как помидор.
- Разумеется, нет!
- Вот видите, радость моя. Когда убьют, я тут же вставлю их в экстренный выпуск.
Конечно, Чарли только хотел сказать, что в "Клэрион" плохим новостям не место. Прищурившись, Элизабет вглядывалась в мелкий шрифт газеты Аарона Хауэра.
- Какая здесь самая плохая новость?
- Двоюродный брат Дэвида Трейера из Калоны, штат Айова, купил себе трактор.
Она закашлялась, чтобы не расхохотаться. Аарон, однако, ничего забавного в этом не находил. Его серьезный, почти скорбный вид ясно давал ей понять, что, по его убеждению, покупка трактора - тяжкий проступок, и ей не следует оскорблять своим глупым смехом обычаи его народа. Элизабет слишком хорошо понимала, каково это, когда над тобой смеются.
- Это плохо? - осмелилась спросить она, одной рукой вытирая глаза, а другой роясь в сумке в поисках сигареты.
- Это не наше, - сурово ответил Аарон.
Она прикурила, затянулась поглубже, чтобы успокоиться, но только обожгла дымом горло. На западе солнце медленно клонилось к горизонту. По тряской дороге, позвякивая упряжью, трусила лошадь, запряженная в повозку. Гравий скрипел под колесами. Со своего места Элизабет еще были видны вдалеке каркасы "Тихой заводи". Сейчас на стройплощадке пусто, и до похорон ее главного вдохновителя так никого и не будет. Потом, конечно, все пойдет своим чередом, и стройка закончится, к немалому удовольствию Хелен Джарвис и четы Кэннон - Рича и Сьюзи.
- А это как же? - негромко спросила она, выдыхая в свежий вечерний воздух облако дыма и показывая сигаретой на силуэты "Тихой заводи". - Уж точно это никому не покажется правильным, тем более вам и вашей общине. Что вы обо всем этом думаете?
Она повернулась к нему, но он смотрел в сторону. Все его лицо напряглось, на щеках проступили, как две скобки, полукруглые складки, морщины у глаз углубились, но с ответом он не спешил.
- Англичане делают что хотят.
- Я тоже англичанка, как вы нас называете, но мне совершенно чуждо то, что они там строят, - с жаром возразила Элизабет. - Это ведь не постоялый двор и не большой ресторан с мотелем, стилизованный под амбар, как в округе Филмор. У нас будет хуже и беспокойнее. Теннисные корты, поле для гольфа. Поговаривают даже об искусственном озере. Не знаю почему, но мне кажется, это не правильно.
- Да, - уронил Аарон. "Тихую заводь" он с самого начала строительства воспринимал как оскорбление для себя, как наглое вторжение в природу, но никак не думал найти единомышленника в сидящей сейчас рядом с ним женщине.