Только Олег Иванович оставался невозмутимым в общей суматохе. Казалось, он даже любуется броуновским движением, устроенным его директрисой. Он взял ее за локоть и указал на Натку:
- Взгляни, вот крановщица, будущая героиня сюжета. Я немного ввел ее в курс.
Ирина внимательно посмотрела на девушку и изрекла - как поставила печать:
- Недурна. Вполне. Впрочем, в таких делах вкус тебя никогда не подводил.
Тем временем к Натке подошел молодой человек из группы телевизионщиков, увешанный фотокамерами, сделал несколько снимков и скрылся в "рафике".
"Пора идти трудиться, - подумала Аня. - Катя, наверное забегалась одна".
Она пошла к выходу, остановилась у зеркала, оглядела себя. При мысли, что сейчас она в своем рабочем комбинезоне окажется рядом с директрисой, словно портовый буксир около белоснежной яхты, в ней вдруг вскипела ярость. Аня вскинула голову, вышла из столовой и звонко бросила приветствие в никуда:
- Хай!
Все головы повернулись к ней.
Потом так же громко спросила Олега Ивановича:
- Это и есть ваши люди? - и небрежно указала на директрису.
Ирина вздрогнула от неожиданного выпада, подобралась, как пантера перед прыжком, но сдержалась и, продолжая улыбаться, спросила режиссера:
- Еще одна предполагаемая героиня?
- Есть одна задумка, - пробормотал Олег Иванович, - посмотрим, что получится.
"Интересно, - подумала Аня, - говорят обо мне, словно меня здесь нет. Впрочем, меня здесь уже нет" - и прошагала мимо, направляясь на свой стенд.
…Тонваген добрался на строительство только к вечеру. График съемок пришлось пересмотреть и перенести основную работу с Наткой в подъемном кране на утро следующего дня.
Съемочный день выдался как по заказу - ни облачка, тихий ветерок приятно освежал, но не раскачивал стропы и конструкции. Аня поднялась на стенд, посмотрела в сторону Наткиного крана - он располагался метрах В ста от их площадки. Там уже стоял тонваген, еще одна телевизионная машина, видимо, приехавшая ночью. Люди в комбинезонах расставляли аппаратуру. На стенде стоял Олег Иванович с мегафоном, именуемым в народе "матюгальником", и что-то объяснял Натке. Чуть в стороне Цигалев и другие руководители стройки окружили директрису. Она и сегодня была столь же белоснежна, только огромный зеленый козырек, затенявший лицо, нарушал ансамбль. Аню поразило, что все пять кранов бездействовали. Она подняла голову, взглянула вверх и с удивлением обнаружила, что и крановщик, молчаливый, работящий занудливый парень, не скрывавший, что на строительстве он только ради больших денег, высунулся из кабинки и с интересом наблюдает за тем, что происходит там, у Натки.
Наконец Натка полезла по лесенке в кабинку своего крана. Олег Иванович поднял мегафон, крикнул:
- Приготовились!
Сразу же из съемочной машины полезла стрела с креслом, в котором сидел оператор. Он поднимался вверх одновременно с Наткой и снимал ее медленное восхождение.
В "матюгальник" раздалась команда:
- Отставить!
Все спустились вниз. Олег Иванович собрал их и снова стал что-то втолковывать.
Еще через полчаса Аня поняла, что рабочий день сорван окончательно. Они с Катей устроились поудобнее на балках каркаса - "Как в ложе бельэтажа", - пошутила Аня, - и стали наблюдать.
Вскоре прибежал техник, с ним пятеро сварщиков. Они согнали девушек вниз на стенд, а сами расположились на их месте со своими сварочными аппаратами, причем техник все время бегал к режиссеру и что-то уточнял. Подтянули проводку, распределительный щит, и сварщики стали тыкать электродами в балки конструкции, поднимая фонтаны слепящих искр. Олег Иванович закричал:
- Замечательно! Так и продолжайте, но только по команде.
Катя спросила техника:
- Зачем это нужно?
- Он хочет, чтобы был искрящий фон для съемки.
- Но ведь они ничего не сваривают.
- Я же сказал - искрящий фон, - раздраженно повторил техник и убежал.
Аня подумала, что с их "искрящим фоном" они не смогут наблюдать за событиями на съемочной площадке. На стенд поднялся Андрей, мельком поздоровался и принялся звать крановщика:
- Федотов! Федотов!
- Чего тебе? - высунулся из кабины крановщик.
- Подними плиту и пронеси ее до места, но только по полному кругу.
- Что я, сдурел? Пустой пролет…
- Режиссер просит.
- А на хрена ему?
- Потому что иначе в кадр плита не попадает.
- А на хрена мне его кадр? Я и так простаиваю.
- Цигалев сказал, что день оплатит.
- Из своих денег, что ли?
- Слушай, Федотов, я тебя прошу…
- Лады. Девки, слышали? Цепляйте!
- Не сейчас, а по команде режиссера, - уточнил Андрей.
- Сделаем, - и крановщик исчез в кабине.
- Послушай, Андрей, - сказала Катя. - Ну режиссеру понятно - хочется как лучше. А Цигалев-то чего суетится?
- Правда, зачем ему все это? - спросила Аня.
- Девочки, вы у меня совсем тупые или прикидываетесь?
- Тупые! - с вызовом ответила Аня. Андрей наконец улыбнулся:
- Хорошо хоть вы тут юмора не теряете. А там все уже на ушах стоят - и никаких шуток. А зачем - все очень просто: Цигалев под нынешний телепоказ знаете, какие фонды выбьет наверху? Ого-го! Да он ради этого готов сам камеру носить за режиссером. Ясно? - И Андрей побежал к Наткиному крану.
Девушки выбрали новое место для наблюдения, устроились. И как раз вовремя - Цигалев выхватил у Олега Ивановича "матюгальник" и закричал:
- Немедленно вниз! Немедленно! Или я прекращу съемку!
Оказывается, пока они разговаривали с Андреем, оператор спустился со своего крана и забрался на кран Натки и теперь устроился на стреле, чтобы оттуда снимать Натку в кабине.
- Да в чем дело? - закричал выведенный из себя Олег Иванович.
- Он не пристегнут!
- Никуда он не денется! - заорал режиссер.
- А мне плевать, денется или нет. Не пристегнут - и все! Андрей, вырубай ток! Все!
Теперь режиссер выхватил у него свой "матюгальник" и закричал:
- Славик! Славик, черт бы тебя побрал! Славик!
- Чего тебе? - отозвался оператор сверху.
- Слезай и возьми страховочный пояс!
- Что я, маленький?
- Детский сад, - шепнула Аня Кате, словно ее отсюда могли услышать.
- Я думала, только у нас бардак, - согласилась Катя.
- Слава, немедленно спускайся! - пронзительным голосом без всякого мегафона закричала директриса.
- Чего вы хипеш поднимаете? Я что, в первый раз без страховки? - крикнул Слава, но тем не менее неторопливо, словно боясь уронить свое достоинство, двинулся по стреле крана к кабине.
- Кто-нибудь! Поднимите ему наверх страховочный пояс! - распорядился Цигалев.
Натка, высунувшись в окно кабинки, наблюдала за всем происходящим и подавала какие-то реплики оператору, явно наслаждаясь обстановкой и тем, что она в центре внимания.
Рабочий со страховочным поясом уже лез по лесенке на кран.
Сварщики, устроившись на конструкциях, перекуривали. Директриса бегала от тонвагена к машине с операторским краном.
Андрей стоял рядом с Цигалевым. "На подхвате, как мальчишка", - с внезапной обидой за него подумала Аня предложила:
- А не сбежать ли нам на речку?
- Идея, - подхватила Катя, но не двинулась с места.
Какое-то время Аня не следила за происходящим, засмотревшись на белые пушистые облака над горизонтом. Из задумчивости ее вывел громкий голос Олега Ивановича:
- Наташа, а вы можете пройти по стреле - как будто возникла необходимость устранить какую-то неисправность? А Слава в это время снимет вас из кабины.
- Конечно, Олег Иванович! - звонко откликнулась Натка.
- Не смей! - не выдержал Цигалев и сорвался на крик: - Не смей, я сказал!
Но Натка уже вышла из кабины на стрелу.
Аня знала, что там проходит узенький мостик с односторонним металлическим ограждением. Как они разойдутся с оператором, зачем дурачится и рискует Натка - неужели ей так вскружило голову всеобщее внимание?
…Натка шла медленно, осторожно. Вот она сблизилась с оператором, идущим ей навстречу, вот обняла его, что-то сказала ему - он кивнул, заулыбался, вот обошла с той стороны, где не было металлического перильца-ограждения. Наконец они разминулись, и теперь оператор так же осторожно двинулся к кабине, а Натка, держась за ограждение, пошла дальше. Когда она дошла до самого конца стрелы, а оператор уселся в кабинке, кран неожиданно начал медленно разворачиваться. Стрела вместе с Наткой стала описывать огромный круг над стройкой на высоте десяти этажей.
- Снимай же, снимай! - первым пришел в себя Олег Иванович.
- Снимаю! Потрясные кадры! - закричал в ответ оператор.
- Ну циркачка, - с укором и восхищением заметила Катя.
Цигалев махнул рукой и, схватившись за голову, сел на плиту.
Обедала Натка вместе со съемочной группой. Она стала центром внимания - раскрасневшаяся, оживленная, то и дело громко хохотала. В столовой все поглядывали на нее. Это был, без сомнения, ее звездный час. Она, казалось, даже не заметила, что Андрей сидит за одним столом с Аней и Катей.
После обеда работа на стройке возобновилась, а телевизионщики ушли на речку.
В конце дня, поужинав, Аня с Катей, как обычно, направились к волейбольной площадке. Еще издали Аня заметила, что там уже расположились телевизионщики со всем своим оборудованием - тонвагеном, операторской машиной и софитами.
У сетки разминались Сергей и еще один парень. Олег Иванович ходил с оператором вокруг площадки, что-то выискивал, то приседал, то застывал в полусогнутом положении, даже пару раз лег на землю.
"Ракурсы ищет. Ну, это без меня", - подумала Аня и повернулась, чтобы идти на речку. Не успела она пройти и десяти шагов, как услышала голос режиссера:
- Аня, куда вы?
- На речку, купаться, - ответила она, оглянувшись.
- То есть как купаться? А волейбол?
- Какой волейбол? - с деланным удивлением спросила Аня. - Со всей вашей аппаратурой вокруг площадки? Нет уж, не буду мешать вам работать.
- Аня, вы разве не понимаете? У меня замысел: после напряженного рабочего дня - активный спортивный отдых…
- У вас замысел - а я при чем?
- Вы же будете в центре сюжета!.
- А вы меня спросили?
- О чем?
- Хочу ли я быть в центре сюжета и демонстрировать активный спортивный отдых после напряженного рабочего дня?
- Ну зачем вы так, Аня… Это несерьезно.
- А считать, что одного вашего желания достаточно - и я запрыгаю для вас у сетки, как марионетка, - это серьезно? - возмутилась Аня.
- Съемка займет немного времени. А потом мы сыграем с вашей командой - телевидение против строителей. Три партии. Ну соглашайтесь, Аня!
- Почему вы не спросили меня? Почему ничего не сказали ни вчера, ни сегодня? - не унималась Аня.
- Но вы и без телевидения каждый день играете, разве не так?
- И строители каждый день работают, и крановщицы каждый день лезут на свой кран, но вы же заранее все оговорили с ними, разве не так?
- Анечка, - нараспев и очень доверительно произнес Олег Иванович, - ну что вы сравниваете себя…
- Ваши слова надо понимать как комплимент?, - перебила его Аня.
- Как констатацию факта, - объяснил он и близко заглянул ей в глаза.
"Воркует как голубь", - подумала Аня и отметила, что ей не только смешно, но и приятно.
К волейбольной площадке приближались Андрей, Натка и Валюшка со своим Сашей. Натка шла с видом победительницы на Каннском кинофестивале, ее рука по-хозяйски покоилась на плече Андрея.
- Уговорили, - решительно заявила Аня и пошла обратно к площадке.
За какие-нибудь двадцать минут Олег Иванович в полном смысле слова "достал" Аню.
То он требовал, чтобы она в высоком прыжке гасила мяч, и четыре раза вертлявая ассистентка режиссера шлепала перед ее носом хлопушкой, объявляя номер кадра. Потом ему захотелось снять ее в момент, когда она распасовывает мяч. Опять смазливая нахальная девчонка лезла на площадку с хлопушкой, причем Олег Иванович каждый раз сам конструировал кадр, расставлял игроков, указывал, кому что делать, создавая нежизненные ситуации на площадке.
Сделали три дубля. Затем появились новые идеи у директрисы: она сказала, что с ее точки зрения самые эффектные кадры - когда Аня на задней линии в акробатическом прыжке берет трудный мяч. Режиссер загорелся. Оператор распластался на земле - хлопушка - удар, прыжок… И команда: "Дубль!" Четыре раза Аня покорно каталась в пыли на потеху собравшимся, пока наконец не разозлилась.
- Все! Больше я эту туфту не собираюсь гнать.
- Аня! - закричал Олег Иванович. - Так все замечательно! Еще один дубль - и все!
- Ничего замечательного! - Ане все было отвратительно - грязь, пыль, к тому же из-за фантазий режиссера ей приходилось делать то, с чем она категорически не могла согласиться, и оттого ощущала себя глупой и униженной. - Я согласилась сниматься в настоящей, реальной игре, а не в пародии! - вспылила она.
- Тоже мне, звезда кефира, - фыркнула Валюшка, и Наткина компания весело загоготала.
- Анечка, - снова заворковал режиссер, - поймите, мы снимаем короткий телевизионный сюжет, и здесь все должно быть компактно и ярко.
- Это ваши проблемы. Вы снимаете документальный фильм - вот и снимайте. А я играю в волейбол, а не изображаю игру.
- Олег, поработай со старлеткой, она чего-то не понимает, - высокомерно бросила Ирина.
Аня медленно повернулась к ней и, едва сдерживаясь, отчеканила:
- Вы ошибаетесь, я поняла. Вы хотите вместо документального сюжета подсунуть зрителю показуху. Пожалуйста, если вам так хочется и совесть позволяет. Но тогда как директор картины будьте любезны обеспечить меня наколенниками и налокотниками, утрамбуйте площадку мелким песком и не забудьте про кроссовки, желательно "Адидас". И я буду прыгать, падать и создавать постановочные кадры сколько душе угодно.
Паша захохотал, а вслед за ним и Сергей, уставший от бесконечных указаний и требований телевизионщиков. Андрей улыбался, не скрывая своего восхищения Аней.
Ирина и Олег Иванович переглянулись. Опытные профессионалы, они понимали, что без финальной точки сюжет развалится, а уговорить уставшую и раздраженную Аню повторить еще раз падение с каждой минутой все труднее.
Олег Иванович заговорил почти по-отечески:
- Аня, вы очень киногеничны. Вас интересно снимать, но нужна финальная точка. Самое эффектное завершение - кадр с падением.
Ирина, сменив неожиданно для Ани тон, тоже включилась:
- Поверьте, вы совершенно потрясающе смотритесь в падении.
- Почему бы вам самой не прыгнуть разочек? Ваш белоснежный костюм будет отлично смотреться в пыли, - дерзко заявила Аня.
Ирина покраснела от злости.
- Ну, знаете! У меня другая профессия.
- У меня тоже. Но сейчас я играю со своими друзьями. А вы, если хотите, смотрите, а хотите - снимайте, - и Аня задорно обратилась к своей команде: - Ну как, мальчики, сыграем?
- Как скажешь! - подхватил ее игру Андрей, которого тоже задело вмешательство Ирины.
- Давайте играть, а то говорим, говорим… - мрачно буркнул Сергей.
Словно по заказу, все получилось замечательно - и удар с той стороны сетки, и прыжок, и прием, и даже пас точно на второго номера, и Сергей убийственно вогнал мяч в центр площадки соперников.
- Снято! Всем спасибо! - крикнул Олег Иванович, но ребята не стали прерывать игру.
Тем временем телевизионщики свернули свое хозяйство, переоделись, и началась новая игра.
Аня отметила, что парень из тонвагена принимает мяч совершенно профессионально - мягко, укрощая его стремительный полет и направляя точно туда, куда хочет, таким же мягким, кошачьим движением. К счастью, ростом парень был невелик, сыграть сильно в нападении просто не мог по физическим данным. А так хорош.
Через несколько минут после начала игры Аню словно что-то подхватило. Так бывало иногда на дистанции, так произошло и здесь в первые дни игры в волейбол. Она уверенно взяла игру на себя, делала все, и все у нее получалось. Болельщики восторженно приветствовали каждый нападающий удар криком "Бэ-ма-аа!"
Строители победили телевизионщиков в сухую: три - ноль. Аня до такой степени выложилась, что решила как можно быстрее смыть с себя грязь, переодеться и рухнуть в постель. Она раньше всех спустилась к реке, прошла, как обычно, чуть ниже по течению, искупалась и короткой тропкой через лесную опушку направилась к вагончику.
Пройдя примерно полпути, она заметила Валю и Натку, которые неторопливо шли по той же тропинке навстречу ей, видимо, уже успели забежать домой, переодеться и теперь прогуливались, оживленно и возбужденно разговаривая и похохатывая.
Поравнявшись с Аней, Натка вдруг жестко и смачно произнесла, как плюнула:
- Шлюха!
Аня, не успев даже подумать, влепила Натке пощечину. Наткина голова от сильного удара мотнулась в сторону, она едва устояла на ногах, хрипло крикнула и бросилась на Аню. Аня мгновенно сообразила, что против плотной, крепкой Натки, разъяренной и к тому же поддерживаемой Валей, ей не устоять, и отпрянула в сторону, подставив ногу. Натка упала, Валюшка бросилась было на Аню, но увидев поверженную подругу, принялась поднимать ее, загораживая своей мощной фигурой тропинку, ведущую вверх, к дому. Тогда Аня резко повернулась и побежала обратно - вниз, к реке.
На повороте она с разбегу попала прямо в объятия Андрея.
- Господи… хорошо, что я тебя встретила! - воскликнула Аня, едва переводя дыхание.
- Я тебя искал… где ты была? - Он крепко обнял ее, и она почувствовала себя спокойно под защитой его рук.
Андрей осторожно поцеловал ее в шею. Аня еще плотнее прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. От него пахло речной водой и загаром. Она подняла голову, и Андрей принялся целовать ее в губы, в глаза и опять в губы.
- Сумасшедший - на центральной тропинке, где все идут с реки!
- Все уже ушли.
Словно специально, чтобы опровергнуть его слова, послышался голос Олега Ивановича и игривый горловой смех Ирины. Аня потянула Андрея за руку и повела по едва заметной в темноте тропинке.
- Куда ты? Тропинка ведет на стройку.
- Я знаю, - ответила Аня, не отпуская его руки. - Мне давно хотелось посидеть ночью на этом каркасе высоко-высоко… Я думаю, оттуда открывается космическое зрелище.
Они легко забрались на третий этаж будущего главного корпуса и уселись в перекрестье конструкций…
Над ними сверкало звездами июльское небо, расчерченное прямоугольниками бетонных балок. В стороне мерцали огоньки в окнах жилых вагончиков, за ними темнел лес, а за лесом, как рыбья чешуя, поблескивала река.
- Правда, красиво?
- Правда, - согласился Андрей и робко положил руку ей на грудь.
Аня прижалась к нему, и оба замерли, словно в ожидании чего-то, что не зависело от них, но должно случиться с ними и это нельзя никак ни ускорить, ни отменить, ни изменить. Ей хотелось, чтобы такое состояние продлилось как можно дольше, хотя ночной, чуть сыроватый речной воздух уже холодил тело. Аня была в одной футболке, без лифчика, и прикосновения Андрея кружили голову. Он нагнулся и через одежду поцеловал ей грудь. Она вздрогнула, прошептала:
- Я не могу так… я сейчас упаду.