- Ты думаешь выходить замуж за своего Сашку? - за чаем поинтересовалась Лиля. - Он, хоть и откровенно пялит глаза на меня, не самая худшая для тебя кандидатура...
- Нет, не думаю, - ответила Галя.
Лилина свекровь огорченно причмокнула:
- О-о! Галочка! Такой хороший парень Саша, такой положительный...
- Чтобы узнать, положительный он или нет, сначала надо его положить в постель, - наставительно изрекла Лиля. - А Галка все с ним дружит и дружит... Ты почему, Галка, до сих пор не положила человека в койку? Тогда б быстрее думала...
- Ну, не все решает постель... - сказала Галя.
- Абсолютно все, - отрезала Лиля. - Совершенно все, стопроцентно все. Не будем ханжами.
- Не будем, доченька, - радостно осклабилась свекровь.
- Ты, Галка, чего такая, будто тебя понос морочил? - спросила Лиля, и Галя в страхе оглянулась: нет ли поблизости Рустама? - Влюбилась, что ли? Если влюбилась, дай на время поносить твоего Сашу, приятно было б, если б он заезжал за мной на панораму. Я люблю, когда меня отвозят на работу и привозят с работы, а на работе меня и так все носят на руках...
- Бери Сашу, - великодушно разрешила Галя.
- Значит, появился кто-то другой, - продолжала Лиля. - Тоже покоряет небо? А мы его на землю спустим... Или у вас в самолетах тоже есть где в койку бухнуться?
- У тебя ролики в мозгу только в одну сторону вращаются, - удивилась Галя.
- Да. И это самая правильная сторона. Если топать в эту сторону, никуда не сворачивая, окажешься прямиком в коммунизме... Ну, так кто он?..
- Случайный знакомый, - улыбаясь Лилиной проницательности, ответила Галя.
- Случайный знакомый - это имя и фамилия?
- Его зовут Олег, - удивляясь собственной откровенности, сказала Галя.
- Где работает?
- Не знаю.
- Где живет?
- Не знаю.
- Зря, - осудила ее Лиля. - Я бы давно все знала. Когда у вас свидание?
- У нас не будет свиданий.
- Как это не будет?! - возмутилась Лиля. - Ты в него влюбилась, а он не хочет с тобой встречаться?! Нет, так не бывает. Сердце, - Лиля положила ладонь под правую грудь, - говорит мне, что у вас будет хороший роман... А твой Олег тоже на колесах, как Сашка?..
- Послушай, - сказал Олег Глебу Стратонову, - у вас во Внукове есть одна девушка...
Он приступил к этому разговору лишь на вторые сутки пребывания Глеба в Верховье. Они вместе строили Глебу баньку.
- Девушка? Что-то не слышал, чтобы у нас еще водились девушки, - пошутил Глеб, - то есть в медицинском смысле этого слова...
Олег поморщился:
- Я серьезно. Девушка, стюардесса... лицо такое... - Олег не смог сказать "красивое". - Значительное... умное, глаза такие... яркие, карие...
- Галка Тихомирова, - выдал информацию Глеб. - Девушка с электрическим взглядом. Я с ней часто летаю, она бригадир бортпроводников. Откуда ты ее знаешь?
- Да так, - уклончиво сказал Олег, - случайная встреча, случайный разговор... Просто интересно, что она за человек.
- Человек она интересный, - желая закончить разговор, произнес Глеб. - У нас все интересные. Но тебе все это ни к чему. Ты хорошо живешь с Татьяной и не ищи приключений на свою седую голову.
- Говорю тебе, мне просто интересно...
- Тогда тем более извини. Я очень хорошо отношусь к Тане. И я уже забыл, о чем ты меня спрашивал...
В Верховье дел было невпроворот: достраивали Глебову баньку, тянули водопровод. Эти дела были Олегу на руку, они удерживали его от соблазна рвануть в Москву. Ошкуривая с Глебом бревна, Олег все время подыскивал в уме предлог, чтобы смотаться в Москву, но, даже изобретая предлог, сам с собой лукавил, полагая, что дело Москвой и ограничится, не позволял себе думать ни о доме на Таганке, ни о Внукове.
Олег боялся, что Таня с ее потрясающей интуицией уже отметила кое-какие странности в его поведении: прежде, оказываясь в Верховье, Олег радовался как ребенок, а теперь с его лица не сходила задумчивость. Он невпопад отвечал на ее вопросы, не читал по вечерам возле камина газеты... И он заметил, что Таня и в самом деле все чаще задерживает взгляд на его лице, точно не решаясь спросить, что с ним происходит...
Но спустя неделю Таня все же приступила к разговору по душам... К огромному облегчению Олега, она заговорила с ним не о его странном поведении, а о сыне.
Олежка влюбился. Да, конечно, ему пора, Таня давно присматривалась к сыну, пытаясь обнаружить у него признаки влюбленности. Сначала казалось, Олежка ни о чем другом, кроме учебы, не думает... Но потом она заметила, что он прикрывает дверь своей комнаты, когда кто-то звонит ему. Быстро, воровато прикрывает... В гостиной был второй телефон, но Таня не могла позволить себе осторожно снять трубку и удовлетворить свое любопытство. Звонки участились, раздавались даже ночью. Потом посыпались новости с зимней сессии: тройка по фармакологии, четверка по химии, которую Олежка знал вообще-то больше чем на отлично, пересдача по латыни... Дома он стал редким гостем. Наконец нужная Тане информация поступила от Таниной мамы, любимой Олежкиной бабушки, Натальи Потаповны.
Оказывается, Олежка встречается с женщиной восемью годами старше его, несостоявшейся актрисой, которая на последнем курсе театрального училища вышла замуж за известного кинорежиссера, патриарха советского кино Вадима Райцына. Эту Вику Наталья Потаповна в глаза не видела, а только слышала о ней от Олежки, но Танина мать, не отличаясь пуританством, одобряла связь внука со зрелой женщиной, которая его всему научит, не претендуя на его свободу. Каково же было бабушкино изумление, когда Олежка сообщил, что намерен жениться на Вике... Тут уж Наталья Потаповна сочла своим долгом расколоться и обо всем рассказать дочери, пока за родительскими спинами молодые не сыграли свадебку.
Таня была потрясена.
Во-первых, она верила в незыблемость брачного союза и считала, что уводить жену от законного мужа нечестно.
Во-вторых, эта Вика намного старше сына. Сейчас разница в возрасте, может, незаметна, но позже она непременно скажется.
В-третьих, Наталья Потаповна сказала, что Вика не работает. Она привыкла к довольно обеспеченному существованию за спиной у знаменитого мужа. Кто теперь ее будет кормить, если она уйдет от мужа? "А кто тебя, сынок, будет кормить?" - задала она прямой вопрос сыну. Разговор состоялся в бабушкином доме, где Олежка обретался уже с неделю, отделываясь от матери звонками.
- Я тебя буду кормить, ягодка моя! - воскликнула бабушка, не в силах видеть растерянного лица любимого внука, но Таня только сверкнула в ее сторону глазами, и бабушка умолкла.
- Вика пойдет работать в Дом культуры, - сообщил Олежка. - А я пойду подрабатывать на "скорой".
- Семья, учеба, работа - не слишком ли много ты хочешь взвалить на себя, сынок?
- Мама, я жить не могу без этой женщины, - вымолвил Олежка.
- А через полгода ты с ней не сможешь жить! Именно так ты нам всем и объявишь!
- Не объявлю, - угрюмо возразил Олежка.
- Олежечка, - снова вмешалась бабушка, - зачем вам, дитятко, жениться? Встречайтесь - кто против, но жениться-то зачем?
- Это нечестно по отношению к Викиному мужу, - мотнул головой Олежка.
- Это тебе Вика внушила? - холодно спросила Таня. - Ей-то чего недостает? Богатый муж и юный любовник...
- Я не могу делить ее с ним...
- Ягодка моя, зачем делить, ее муж уже дряхлый старичок, - снова вылезла бабушка. - Он ее любит, как дочь...
- А ты можешь дать ей жизнь, к которой твоя Вика привыкла? - продолжала допрос Таня.
- Она презирает эту жизнь...
Таня всплеснула руками, поражаясь наивности сына:
- Так зачем же она вышла за него замуж?!
- У Вики не было другого выхода, - объяснил Олежка. - В Москве она не могла устроиться без прописки, а возвращаться в Иркутск не хотела...
- Чем это ей не угодил Иркутск? - тут же возмутилась интеллигентная бабушка. - Там жили декабристы...
Таня еле удержала в себе поток брани. Здорово же эта баба запудрила мозги ее сыну! Иркутск ей не подходит! Ей подавай столицу, да не ту Москву, в которой люди честно вкалывают, чтобы заработать на жизнь, а роскошную, веселую столицу - с театрами, ресторанами, кинопросмотрами, ВТО, а-ля фуршетами, банкетами, праздной болтовней по телефону с менее удачно устроившимися подругами, и прочая, и прочая... Да еще любовь чистого юноши ей понадобилась. Да еще приправленная драматической ситуацией выбора... Она хочет съесть Олежку под острым, пикантным соусом, вот что! Но вслух все это произносить бесполезно.
- Хорошо, сынок, - проговорила Таня. - Познакомь нас с твоей избранницей.
...Все это Таня только сейчас отважилась рассказать Олегу, присовокупив, что знакомство с предприимчивой кандидаткой в невестки должно состояться через день. Олежка привезет Вику в Верховье.
Глава 5
Вика Райцына была существом не слишком корыстным в отношении материальных благ, хотя и их не сбрасывала со счетов.
Корысть ее состояла в другом. Ей хотелось славы, но не той, что достигается благодаря таланту или удаче, а той, что обеспечивается оригинальностью поведения, неординарностью поступков. Всю свою жизнь Вика находилась в предвкушении такой славы; в ее ушах постоянно звучали одинаково восхищенные голоса друзей и недоброжелателей:
- Ну, эта Вика опять отмочила! Кто еще способен отважиться на такой шаг!
И ради создания подобного впечатления у окружающих Вика была способна на все.
Когда она объявила своим однокурсникам, что выходит замуж за Вадима Григорьевича Райцына, который преподавал в училище историю кино, все дружно сказали:
- Ну, Вика, ты даешь! Ты сбрендила! Старику скоро восемьдесят!
- Семьдесят пять, - довольная произведенным эффектом, возразила Вика.
- И он уже ни на что не годен, - сказали ей мальчики.
- Мне его эротические возможности ни к чему, - хмыкнула Вика, - таких способностей вокруг хоть отбавляй, только у способных ни имени, ни ума...
- Ну, ума-то Вадим Григорьевич точно лишился, - говорили ей. - Ты ж ему в правнучки годишься!
Вадим Григорьевич действительно потерял голову, как только увидел в первом ряду аудитории рослую, румяную, белолицую Вику, кровь с молоком, что называется... Все его предыдущие жены относились именно к этому женскому типу, отличавшемуся здоровой деревенской красотой, и от каждой жены Вадим Григорьевич уходил с большими потерями, материальными и моральными, поскольку, кроме румянца и белых зубов, у этих дам обнаруживалась хорошая житейская хватка. Сначала Вадим Григорьевич откупался, снимая жен, как правило, не слишком даровитых, в своих фильмах, и они, отыграв второстепенные роли, благополучно находили себе на съемочной площадке других мужей. Потом пришлось откупиться квартирой и машиной; после того как квартира и машина были приобретены вновь и Вадим Григорьевич женился в четвертый раз, очередная русская красавица потребовала в качестве отступного шикарную дачу в поселке кинодеятелей. Но горький опыт не помешал Вадиму Григорьевичу влюбиться в Вику, и, сделав ей предложение, он сразу прикинул, что если девчонка надует его, то он сумеет разменять квартиру на Вернадского и отдаст ей новую машину, которая ему самому, после того как он уже не смог содержать водителя, не понадобится. Зато Вика быстренько выучилась на курсах и лихо раскатывала по Москве на "Таврии". Только б она не посягнула на его библиотеку, которой Вадим Григорьевич дорожил больше, чем всеми своими женами и машинами, - он собирал ее начиная с 1914 года.
Вика вполне освоилась в квартире нового мужа.
Она знала, что в мире кино он уже мало значит. Правда, его приглашают в разные комиссии и на всевозможные конкурсы молодых талантов, но исключительно из-за былых заслуг. Зато Вадим Григорьевич неутомимо писал книги по истории кино, которые выдерживали массу переизданий и, женившись на Вике, продолжал этим заниматься. Одним словом, Вике не приходилось думать о хлебе насущном.
И все же кое-что Вика потеряла, выйдя замуж за Вадима Григорьевича, а именно зрительские массы. После училища, где было столько друзей-приятелей, распределившихся в провинциальные театры, она осталась совсем одна, и теперь некому было ахнуть:
- Ну, Вика, ну дает! Такое отмочила!
У нее случались небольшие развлечения на стороне, о которых, конечно, догадывался Вадим Григорьевич, но почему-то романы эти долго не длились - Вика всегда была чрезвычайно эмоциональна и активна, слишком быстро пускала мужчин к себе в постель, а главное - в душу, слишком много откровенничала с ними, не стараясь сохранить хоть капельку загадки, над которой стоило бы поломать голову. Сверх меры докучала им звонками, а ведь многие были людьми женатыми; слишком много говорила о неземной, возвышенной любви, лежа с очередным любимым в постели и дымя сигаретой.
И тут ей подвернулся Алик, с которым Вика познакомилась в Киноцентре на просмотре американского боевика.
Вика сразу почуяла в этом наивном молодом существе благодарного зрителя и слушателя.
Алику была предложена новая версия ее замужества: Вика просто принесла себя в жертву больному, беспомощному старику, она вышла за него из жалости, хотя могла блистать в театре...
Алик влюбился в нее, тем самым поставив Вику в вожделенную драматическую ситуацию выбора.
Теперь Вика "разрывалась между долгом и любовью". На Алика обрушились те же признания, которые она выплескивала на головы былых возлюбленных, те же предложения смотреть на Большую Медведицу ровно в полночь каждый со своего балкона, та же установка думать о ней всякую минуту... Она так же, как проделывала это с другими, благоговейно подносила к губам длинную руку Алика и покрывала ее всю мелкими, быстрыми поцелуями, что буквально потрясало парня, и его потрясение передавалось самой Вике: ей действительно казалось, что она наконец обрела того единственного возлюбленного, родственную душу в этом холодном, чуждом мире... Эта игра велась на протяжении нескольких месяцев; Вике и в самом деле стало казаться, что она - жена, хранившая верность своему старому мужу, которая изо всех сил борется с нахлынувшим на нее чувством.
Они стали встречаться урывками, на квартире Алика, и Вика после отчаянной борьбы с чувством долга наконец покорно уступила домогательствам юного возлюбленного. И все это могло закончиться рутинной интрижкой, если бы Алик не предложил ей выйти за него замуж.
Теперь борьба между страстью и долгом вышла на новый виток. Вика то соглашалась развестись с мужем, чтобы выйти за Алика, то отказывалась, плакала, не жалея макияжа, говорила, что не хочет погубить молодую жизнь Алика и что она уже старая, уставшая женщина, но Алик и слышать не желал о подобной мотивировке отказа. Единственное, что срабатывало и перед чем он склонял голову, - это жалость Вики к обожавшему ее старику. И все же Алик продолжал настаивать, говорил, что не в силах делить Вику с другим, а она не сознавалась, что - на самом деле он ее ни с кем не делит - с Вадимом Григорьевичем они уже три года живут как отец с дочерью.
Вика так далеко зашла в своей игре, что сама не отдавала себе отчета, действительно ли она собирается замуж за этого студента или только морочит ему голову.
И тут, чтобы поставить все точки над i, Алик сообщил, что хочет представить ее своим родителям.
Олег Градов не мог разобраться в самом себе: виноват ли он уже перед женой, потому что Галя не выходила у него из головы, или ему только еще предстоит стать виноватым, но он был уверен в одном: мужчина не должен вести двойную жизнь. Это не по-мужски. Но пока он об этом собирался поговорить со своим сыном.
Олежка привез Вику в субботу, вернее, она сама привезла его на своей машине.
И уже это обстоятельство сильно не понравилось Олегу. Он считал, что женщина не должна так открыто проявлять инициативу. Не говоря уж о том, что Олег презирал любые формы мужского сутенерства, даже самые замаскированные. Олежка не должен был садиться в машину, приобретенную его соперником. Вика, возможно, сама не понимая, что творит, посягнула на его мужское достоинство.
- Очень приятно, - заставил себя промямлить Олег, и они с женой переглянулись: по выражению Таниного лица, замкнутого и холодно-вежливого, он понял, что им обоим пришли в голову одни и те же мысли.
Вика приехала в скромном, но очень дорогом наряде.
На ней было кремовое платье из тонкого вельвета, длинное, расширяющееся книзу, с рукавами-буфами и воротником-стойкой, с длинной "молнией" сзади. Подобные вещи Таня видела только на самых обеспеченных родительницах своих маленьких пациентов: себе она не могла позволить такую роскошь, хотя Олег получал немало.
Это платье, эта машина произвели на родителей Олежки впечатление, обратное тому, на которое рассчитывала Вика.
Олег в довершение всего заметил, что его гордость - дом в Верховье - разочаровал претендентку в жены. Вероятно, она представляла себе дачу шереметьевского летчика более комфортабельной, со многими комнатами, гаражом и сауной, а тут на участке навязчиво маячила уборная-скворечня.
...За столом откупорили бутылку шампанского.
- Будем здоровы, - нейтрально произнесла Таня.
- За любовь, - поднял тост Олежка.
Олег слегка поморщился, и это не ускользнуло от внимания Вики.
- Олег Николаевич, Татьяна Викторовна, - произнесла она, - вы не сердитесь на меня... Возможно, я поступила бесцеремонно, приняв приглашение вашего сына, но мне предстоит трудное решение, и я хотела увидеться с вами...
Прямота Вики буквально сразила Олега. Ну, женщина! Сразу берет быка за рога!
- Что же это за решение? - как бы принимая вызов, прохладно поинтересовалась Таня.
- Ваш сын сделал мне предложение, - объяснила Вика, - а я замужем...
- Мне кажется, между вами все происходит не в той последовательности, в которой должно бы, - вмешался Олег. - Сначала вы должны были принять решение относительно своего брака, потом развестись, а потом уже думать о другом браке...
Вика едва сдерживала свое раздражение. Она всегда говорила Алику, что жаждет понимания, но ей хотелось, чтобы люди понимали ее так, как она сама себя понимает, а не как-то иначе.
- Дайте человеку поесть, - с грубоватой настойчивостью сказал Олежка.
Но Вика продолжала:
- А мне кажется, никто не может навязывать другому свое мнение, как ему поступать в том или ином случае...
- Мы просто хотим быть откровенными, - сказала Таня. - Впрочем, как и вы, Вика...
- То есть вы осуждаете меня?