Если Пеппер и уловила в этой фразе внимание к своей особе, а не к собаке, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, она ничем не выдала свою догадку. Девушка держалась с безыскусной простотой - похоже, она органически была не склонна к кокетству.
Тор одобрил ее манеру держаться, не поймав на себе ни одного оценивающего взгляда из тех, какими многие женщины, сами того не замечая, одаривали его, чем приводили в холодное бешенство. Вдруг Тор спросил себя, сколько лет может быть Пеппер, прикидывая, соответствует ли женственной зрелости тела ее паспортный возраст или перед ним жертва одной из форм акселерации.
- Сколько вам лет? - спросил он без обиняков.
Этот вопрос как будто не удивил и не смутил Пеппер. Напротив, он даже вызвал у нее вздох облегчения.
- И вы туда же?! Мне двадцать восемь.
Заметив его явное удивление, она пояснила:
- Мне приходится носить при себе удостоверение личности, потому что никто в это не верит. Вам его показать?
Тор широко улыбнулся.
- Не надо. Я поверю вам на слово.
- Что ж, спасибо. А вот вы не назвали мне свой возраст.
- Тридцать четыре года. И это ни у кого не вызывает сомнений.
Пеппер окинула Тора невозмутимым взглядом:
- Я вполне понимаю, что люди вам верят. У вас лицо видавшего виды человека. За таким лицом должна стоять какая-то история.
Тор тут же почувствовал, будто на его плечи лег дополнительный десяток лет. История? Мысленно возвращаясь к своему прошлому, Тор заметил, как за ним пристально следит пара испуганных собачьих глаз. В следующую секунду Фифи снова спрятала голову под кушетку, должно быть, не совсем еще освоившись в обществе нового человека. Тор вопросительно посмотрел на Пеппер, а та, не став ничего объяснять, лишь передернула плечами:
- Она к вам скоро привыкнет.
- Она у вас трусиха, - сухо заметил Тор, будто поставил доберманше диагноз.
- Ну, пожалуй, мне придется с вами согласиться. Обычно она один раз гавкнет, а потом прячется.
Припомнив грозное гавканье, Тор прикинул, что Фифи, возможно, и не совсем уж безнадежна для роли сторожевой собаки.
- Пожалуй, во дворе за высоким забором от нее может быть толк, - заметил он.
Судя по блаженной улыбке Пеппер, эти слова бальзамом пролились на ее душу, истерзанную беспокойством за судьбу питомицы.
Она улыбнулась, и в ее бездонных лазурных глазах сверкнули искорки.
- Вы хотите сказать, что берете ее?
Тор не колебался ни секунды.
- Вне всяких сомнений! Только вот сегодня мне будет трудновато это сделать. Она такая нервная, а мой автомобиль….
- А что у вас за автомобиль?
- "Корвет".
Пеппер скривила скептическую гримаску:
- От "Корвета" в нашем деле - никакого толка. Знаете, у меня есть фургончик. Так почему бы мне не взять весь переезд на себя? Мы можем переехать уже завтра!
Теперь, когда Тор окончательно убедился, что Пеппер не помышляет навеки расстаться со своими четвероногими друзьями, его настроение заметно улучшилось.
- Звучит заманчиво! Вы можете помочь ей пережить… мм… переходный период.
- Отлично! В какое время нам завтра приезжать?
- Когда вам будет удобно, можно после обеда.
- Мы приедем! - заверила Пеппер. Переведя взгляд на крупную, дрожащую от страха псину, она нежно улыбнулась:
- Я уверена, что в сельской местности Фифи осмелеет.
Тор моргнул от неожиданности, осознав, что про Фифи он как раз забыл. Словно устыдившись своего невнимания, он бодро поддакнул Пеппер:
- Вы абсолютно правы, сельская местность творит чудеса.
2
Серые глаза, размышляла Пеппер, прислонясь лбом к двери, только что закрывшейся за новым знакомым. Итак, глаза у него серые. В сочетании с рыжими волосами и загаром, который как будто ни в какое время года не сходил с его кожи, вырисовывался облик весьма привлекательный в своей незаурядности. Наблюдения Пеппер не ограничились поверхностными характеристиками. От нее не укрылся проницательный взгляд мужчины, привычка смотреть прямо в лицо собеседнику, выдававшая уверенность в себе и внутреннюю силу.
Посетитель заворожил Пеппер настолько, что, проводив его, она перестала дышать, и лишь теперь, опомнившись, сделала глубокий вдох. Чтобы стряхнуть напряжение, девушка нагнулась, будто выполняя какое-то упражнение из дыхательной гимнастики, и, слегка свистнув, с силой поставила Брута на все четыре лапы. Глядя на свои дрожащие пальцы, Пеппер нисколько не удивилась. Ее поразила собственная реакция на Тора Спайсера. Она прожила на свете двадцать восемь лет и давно пришла к бесповоротному решению: она не позволит себе испытывать эмоциональную привязанность ни к одному мужчине - таким эвфемизмом продвинутые молодые леди охотно заменяли старомодное слово "любовь". И дело не в том, что она дала себе какой-либо зарок или руководствовалась принципиальными соображениями: просто во всех своих путешествиях и приключениях она ни разу не слышала мужского голоса, заставлявшего учащенно биться ее сердце, не встречала человека, приближение которого влияло бы на ритм ее дыхания или вызывало появление мурашек на коже.
Пеппер внимательно осмотрела собственную руку. Увы! Типичная гусиная кожа.
И, бог знает что такое, сердце колотится о ребра, словно она пробежала не одну милю.
Все еще прислоняясь к двери, она безучастно наблюдала, как Фифи, осознав, что избавилась от пугающего присутствия постороннего мужчины, удовлетворенно потянулась, расправляя затекшие мышцы, пошевелила задом. Выразив таким образом удовольствие, она неторопливо проследовала за Брутом на кухню, где он уже гремел посудой, из принципа всегда начиная трапезу с чужой миски.
Пеппер в задумчивости покачала головой. Интересно, куда ее заведет это объявление, которое ей вдруг вздумалось поместить в солидную ежедневную газету. Она-то, честное слово, лишь хотела найти для Фифи спокойный дом и невредного хозяина…
Впрочем, Пеппер, привыкшая быть честной с самой собой, сознавала, что в любой из ее бесчисленных затей, самых невинных и благородных, как-то невзначай обнаруживалось двойное дно, подводный камень, а то и волчья яма. Но ничто на свете не могло заставить ее отказаться от "планов", как она именовала свои авантюры и интриги. Хотя, надо сказать, судьба не делала для нее исключений и щедро одаряла ее возможностями набивать шишки и запутываться в своих же силках.
Вдруг в голове Пеппер, будто она слушала в наушники какую-нибудь радиопостановку, зазвучал взбудораженный голос Кевина: "Ты опасна, ты хотя бы сознаешь, насколько ты опасна? Ты безжалостна! Боже, кто мог бы угадать это в тебе, глядя на твое невинное личико?"
Пеппер усмехнулась. Эти слова Кевин провопил ей в лицо несколько лет назад, за пять минут до своего бракосочетания с Маршей, последовавшего после долгих месяцев активного ухаживания, в котором ей, Пеппер, принадлежала живейшая роль свахи. Сватовство было ее призванием, которому она отдавалась вполне бескорыстно, из любви к искусству - и к возможности играть человеческими судьбами.
В конце концов, Кевин тогда явно погорячился. Брак у них получился вполне удачный - во всяком случае, судя по тому, каким казался со стороны. Да и другие матримониальные свершения Пеппер были достойны ее таланта. Все ее подопечные создали респектабельные семьи, ни в одной не случился развод. Пеппер имела все основания гордиться своим талантом свахи.
Тут ей вспомнились слова еще одного приятеля из их компании, Джонни. На одной из общих вечеринок он как-то предложил:
- А давайте-ка объединим усилия и устроим судьбу самой Пеппер. Неужели, взявшись за дело сообща, мы не найдем ей мужа? Какая несправедливость: всех пристроила, а сама по-прежнему вволю наслаждается свободой!
Пеппер рассеянно опустилась на кушетку, по привычке устроившись на ней с ногами. Все друзья из их компании действительно зажили семейной жизнью, сосредоточившись преимущественно на Северо-Востоке. По местным меркам, они жили поблизости друг от друга - то есть на выходные к любому из старых друзей можно было без труда за полдня добраться на машине. Ядро компании, образовавшейся в колледже, насчитывало человек десять-двенадцать. К нему примыкало по меньшей мере столько же приблудных друзей, которых Пеппер встречала во время путешествий и захватывала с собой в родные пенаты для знакомства с основной братией. Неизменно ей приходило в голову, что случайный попутчик был для кого-то из ее друзей отличнейшей партией, и она устраивала очередной брак.
Была ли она действительно безжалостна? Пеппер на минуту задумалась. Разумеется, ей часто приходилось действовать безжалостно. Но она никогда не поступила бы во зло кому-то из друзей, подтверждением чему и служило их великое количество.
Кроме того, несмотря на детски беспомощную внешность, она была вполне способна постоять за себя в любых обстоятельствах и не теряла присутствия духа, даже когда попадала в переделку в каком-нибудь богом забытом уголке.
Итак, деятельная, уверенная в себе, безжалостная, по мнению некоторых друзей, женщина, она никогда не колебалась, стоило ей определить цель, и всегда стремилась добиться своего: места на целиком забронированном спецрейсе или приглянувшейся безделушки, ради которой Пеппер могла проявить чудеса лингвистической интуиции, составляя жалостливые фразы на диалекте, неизвестном ей даже по названию.
Но если речь идет о мужчине? Ей еще не приходилось прилагать усилия, чтобы заполучить мужчину. Бог свидетель, у нее были десятки друзей мужского пола в разных уголках мира. Но никто из них не вызывал у нее ни малейшего трепета!
Пеппер подмигнула сама себе.
- О'кей, Пеппер! С какой же стороны ты возьмешься за дело на этот раз? И не будем тратить время на обоснования нашей идеи. И без того ясно, что идея - дурацкая и опасная.
На несколько минут девушка погрузилась в глубокую задумчивость.
- Он заинтересован. Это - очевидно. Не знаю почему, но он явно заинтригован, - продолжала рассуждать вслух Пеппер.
Тем временем Фифи всеми своими ста фунтами привычно взгромоздилась на колени к хозяйке. Поглаживая блестящую шерсть собаки, Пеппер смотрела в ее преданные карие глаза.
- Ты, старушка, ему не нужна. Я не сомневаюсь, что он приютит тебя и станет хорошо заботиться о тебе, когда узнает поближе. Но сюда его привело чистое любопытство. И его заинтересовала не ручная собачка. Тем не менее он сказал, что заберет тебя. Интересно, а он понимает, что я ни за что не расстанусь с тобой, передав в руки совершенно постороннего человека?
Фифи шумно вздохнула, что можно было истолковать как выражение согласия.
- Любопытно, насколько далеко простирается его интерес? - спросила Пеппер у своей бессловесной товарки. - Он не похож на человека, давно и уютно устроенного у семейного очага. Я не ошиблась. Его лицо отражает напряженную жизнь, какую-то сложную биографию. Этот шрамик над левым глазом… И этот утомленный вид. Интересно, кто он по профессии? Пожалуй, он работает не в кабинете, а скорее - под открытым небом. И загар у него - не с пляжа, и руки привыкли к грубой работе. И он - сильный.
Фифи лизнула хозяйку в щеку - язык у доберманши был размером с варежку - и оскалилась в добродушнейшей улыбке.
- Спасибо, - сухо поблагодарила Пеппер. - Я не премину оправдать твое доверие.
Изловчившись сползти с кушетки так, чтобы не обидеть Фифи, расположенную нежиться у хозяйки на коленях как можно дольше, Пеппер подошла к стеклянной двери и, распахнув ее, выглянула на балкон.
Мимолетно обернувшись, она заметила свое отражение в зеркале в резной раме, висевшем на противоположной стене комнаты. Заинтересовавшись предметом, она стала критически себя разглядывать.
"Быть бы мне хоть на три дюйма повыше, - с сожалением подумала она, хмурясь на свое отражение. - И еще - брюнеткой. И чтобы грудь была побольше".
Она изогнулась, выпятив грудь, вытянулась в струнку, привстала на цыпочки, пытаясь хоть на полминуты добиться желаемого эффекта. Однако это не получилось. Напротив, образ вышел какой-то карикатурный, все пропорции вмиг нарушились.
Вздохнув, впрочем без особого огорчения, Пеппер отвернулась от зеркала, принимая обычную позу.
- Надо смотреть правде в глаза, - твердо сказала она себе. - От тебя требуется как можно лучше распорядиться имеющимися резервами.
Пеппер принялась безостановочно расхаживать по комнате. Боковым зрением она заметила, что Брут вышел из кухни и сделал стойку, демонстрируя готовность отразить нападение любого противника. Обращаясь мыслями в прошлое, Пеппер стала вспоминать всех знакомых мужчин, отдававших предпочтение блондинкам ростом с подарочную бутылку шампанского.
В последние десять лет Пеппер получила не одно предложение руки и сердца, а также довольно много менее благонамеренных предложений. Ни одно из них не стало для нее ни малейшим искушением.
Как она заметила, в большинстве случаев мужчины были склонны относиться к ней как к младшей сестренке, а те, у которых она вызывала романтические чувства, прилагали немалые усилия, чтобы пробудить в ней аналогичную реакцию.
Пеппер, в характере которой уверенность в себе сочеталась с совершенным отсутствием тщеславия, искренне удивлялась интересу мужчин к своей особе. Она никогда не рассчитывала ни на какое особое внимание. В целом она была вполне удовлетворена своей внешностью, но, если ей случалось столкнуться с грациозной брюнеткой энергичного вида, всякий раз чувствовала себя существом второго сорта.
Пеппер превосходно сознавала, что при своем курносом носике пуговкой и малом росте она лишена надежды выглядеть грациозной или величественной.
Впрочем, явное сходство носа с пуговкой от детской кофточки и отсутствие эффектного роста не слишком удручало ее все это время. Точнее, эти детали внешности впервые всерьез испортили ей настроение несколько минут назад, когда она открыла дверь, впуская в квартиру Тора Спайсера. В тот самый момент она ощутила жгучее желание подрасти на шесть дюймов и приобрести тонкий аристократический нос.
Пронзительный телефонный звонок, подкрепленный собачьим дуэтом - и Фифи, и Брут любили, чтобы хозяйка немедленно брала трубку, - вырвал Пеппер из задумчивости.
Пеппер подошла к телефону и нажала кнопку:
- Алло? Ах да, мистер Джекобс. Ну… да. Я по-прежнему держу собаку, но… Да, я знаю, когда я снимала квартиру, я согласилась, что… Да, но… Мистер Джекобс… Вот если бы вы дали мне сказать… Да, я знаю, как долго это продолжается… Послушайте, я как раз хочу сказать вам…
Слушая скрипучий голос управляющего, повторявшего набор из двух-трех раздраженных фраз, Пеппер почувствовала, как у нее в груди стремительно разгорается непривычная злость. Идея, которую она отбросила, стала стремительно прорастать из подсознания, рваться наружу…
По крайней мере, такое оправдание Пеппер нашла своим действиям позднее.
- Мистер Джекобс! Мистер Джекобс! Хватит ваших угроз, успокойтесь. До сих пор мне никто не жаловался на собаку, кроме вас, и я думаю… Зачем вы меня оскорбляете? Прекрасно! Прекрасно! Однако я вовсе не собираюсь сдавать эту квартиру кому-то другому. Так как мисс Джеймс оплатила аренду квартиры на много месяцев вперед! И еще: вы несете ответственность за ее мебель до тех пор, как она вернется из Европы. Завтра я позвоню ее адвокату и вызову его, чтобы он провел инвентаризацию, засвидетельствовав наличие и сохранность каждого предмета мебели и превосходное состояние всех вещей. Было бы очень желательно, чтобы все эти вещи находились на месте на момент ее возвращения. Всего хорошего!
Когда Пеппер бросила трубку, ей потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Она и сама была несколько удивлена, что задохнулась от гнева. По натуре она была человеком мягким, часто ей даже доводилось играть роль миротворца в ссорах своих друзей. Она была вовсе не склонна к взрывам эмоций. Ее теперешнее бурное негодование было тем более странным, что, честно говоря, она сама была виновата в происходящем.
Сев на стул, Пеппер обвела взглядом свою собачью компанию.
- Пожалуй, я сожгла мосты, - объявила она. - Друзья мои, нам придется окопаться и приготовиться к круговой обороне. Потом придется развернуть сражение, под сенью полковых знамен двинуться маршем на вражескую крепость. Пушки - к бою! - приказала она воображаемым подчиненным.
Пеппер вдруг нервно хихикнула - отчего это у нее так разыгралась фантазия? - и сразу протрезвела.
- На самом деле дела наши обстоят не блестяще, - призналась она. - Остается лишь надеяться, что я не ошиблась, заметив интерес в его глазах. Иначе он без труда отразит наше наступление.
В десятый раз за десять минут Тор выглянул в окно. Не заметив никаких изменений, он тихо выругался, но не отошел. Рассматривая идеально вылизанный газон перед домом, он от нечего делать подсчитывал, сколько часов в минувшую неделю он махал граблями. Он любил сгребать листья и всегда занимался этим сам, если ему случалось оказаться осенью дома. В этот раз ему предстояло прожить здесь несколько недель. По его прикидкам, у него было достаточно времени на блондиночку с самыми невероятными лазурными глазами, которые ему доводилось видеть в жизни.
Вдруг статичный пейзаж несколько оживился: жеребец Люцифер подошел к изгороди загона, примыкавшего ко двору. Вытянув голову над изгородью, он тряхнул блестящей черной гривой. Белая звездочка на лбу жеребца указывала прямо на дом. Он внимательно приглядывался. Тор неторопливо вынул руку из карманов джинсов, отодвинул шторы, выглянул, давая лошади понять, что хозяин - рядом.
Вдруг Люцифер отпрыгнул от изгороди. Пожалуй, он был не столько напуган, сколько взволнован, радостно взволнован. Он принялся нетерпеливо скакать по загону, раздувая ноздри, оглашая окрестности громким ржанием, словно упрекая хозяина в том, что он не выказывает тревоги. Не дождавшись сочувствия, он понесся галопом к открытой конюшне, располагавшейся за домом.
Тор насторожился. Люцифер терпеть не мог всех представителей животного мира, и список ненавидимых им тварей изначально возглавляли собаки. Тор не смел и подумать, как отнесется Люцифер к тому, что ненавистное создание поселится у его обожаемого хозяина.
Он малодушно утешал себя надеждой, что Фифи, по натуре редкая трусиха, едва ли решится приблизиться к территории, которую жеребец считал своими владениями. Больше надеяться было не на что.
Отвернувшись от окна, он заметил въезжающий во двор… автомобиль. До него не сразу дошло, что это прибыла Пеппер, все-таки решившаяся переселить к нему свою питомицу.
"Она сказала, что у нее есть "фургончик", - вспомнил Тор. Но боже, как можно назвать эту махину фургончиком? Такие автомобили, предназначенные для длительного семейного отдыха на природе, обычно принято называть трейлерами. Всякий, кто назвал бы его фургончиком, даже фургоном, сильно погрешил бы против его размеров.
- Не забыть заметить об этом Пеппер, - вслух произнес Тор.
Судя по всему, машина была изготовлена на заказ. Она имела в длину не менее тридцати пяти футов и явно не вписывалась в стандартные габариты. Трейлер сверкал хромированными деталями, но при этом был сильно заляпан самой прозаической грязью.