- А что я могу поделать, когда она постоянно мной недовольна? Все время придирается и вообще ведет себя так, будто и не жена мне вовсе! - прорвало Петра. - Я с ней не ссорился, но и не согласен терпеть такое к себе отношение!
- В чем же все-таки оно выражается? - внимательно посмотрела на внука Вера Петровна. - Может, объяснишь нам яснее?
- Ладно уж, скажу все, как есть, - понурив голову, произнес Петр. - Даша стала относиться ко мне, как к чужому, думает только о будущем ребенке. Не любит она меня больше, - стыдясь, признался он. - Совсем чурается, не подпускает к себе, хотя это, я знаю, в ее положении можно.
Возникла неловкая пауза, которую первой нарушила Вера Петровна.
- Мне кажется, ты все преувеличиваешь, Петенька! Видно, Даша уж очень боится потерять ребенка, - своим чутким сердцем она поняла, в чем дело. - Мы же знаем, что она тебя любит! Неужели тебе так трудно потерпеть, пока все не останется позади?
- Да, трудно, - преодолевая стыд, заставил себя признаться Петр. - И главное, не понимаю, почему я должен терпеть? Думаю, Даша меня разлюбила, раз ее совсем не заботит мое физическое состояние и самочувствие!
- Ты не прав, Петенька! - решительно встала на защиту невестки его бабушка. - Просто она не придает этому значения, зная, что ты сильный человек. Такой, как твой отец! Ведь смог же он терпеть это, находясь столько лет в плену? А тебе, как Даша думает, ждать совсем недолго.
- Это разные вещи: воздержание в плену и те обстоятельства, о которых идет речь, - неожиданно встал на сторону внука Степан Алексеевич. - Мне лично не нравится поведение Даши, и по-мужски я Петю понимаю.
- Она меня сама толкает в объятия других женщин, которым я нравлюсь, - поощренный его поддержкой, осмелел Петр. - И пусть потом пеняет на себя, если и у меня чувство к ней угаснет.
- Не угаснет, - усмехнулся профессор. - Это у женщин измена мужу - целое событие, а у мужчин - эпизод, который лишь вызывает сознание своей вины и желание ее поскорее загладить.
- Ну уж нет! - категорически возразила им Вера Петровна. - С обеих сторон измена - это предательство, которое нельзя прощать! Просто так ничего не происходит. Если супруги докатились до этого, значит - любви конец!
Она проницательно подняла свои ясные глаза на внука и, как бы догадываясь о том, что дело зашло дальше, чем он им открыл, предупредила:
- Если ты, Петя, начнешь изменять Даше, то знай: кончится все разрывом! А так как ты ее все-таки любишь, с твоей стороны это будет просто безумием - разрушить свое семейное счастье и потерять ребенка! Крепко подумай, прежде чем сделать роковой шаг!
Если Петра Юсупова мучили угрызения совести, то Настя Линева, наоборот, пребывала в отличнейшем настроении. Поначалу она мечтала поскорее сделать свое дело и смыться, но то блаженство, которое она испытала от близости с молодым хозяином, все изменило. Теперь любовница главаря бандитов отнюдь не намерена была торопиться.
Познав, несмотря на молодость, много мужчин, Настя считала, что сильнее и изощреннее Седого у нее еще любовника не было. Да и Петр, хоть природой не обижен, ему в этом уступал. "Почему же он так мне нравится? - озадаченно думала она, с удивлением ощущая, как в ее зачерствевшем сердце шевелится чувство, похожее на нежность. - Ведь он форменный сосунок против Васи".
И все же, хоть и с трудом, до нее дошло, в чем дело. Насте очень нравилась властная натура Седого, даже его грубость. Она никогда не любила лебезящих, слюнявых ухажеров. Но, как оказалось, несмотря на богатый сексуальный опыт, она просто не знала настоящей мужской ласки, нежного и чуткого отношения к себе как к женщине.
Ее любовник Василий всегда делал только то, что хотелось ему, не считаясь с желаниями и эротическими фантазиями Насти. Зато не столь искусный Петр, стараясь доставить максимальное наслаждение партнерше, охотно выполнял все ее пожелания, и испытанное ею блаженство было несравнимо! Понимая, что их связь продлится недолго и, даже в мыслях не собираясь расставаться с постоянным любовником, она все же решила понаслаждаться с новым столько, сколько удастся.
"Надо приготовить ему что-нибудь вкусненькое и угостить, когда заедет за девчонками, - подумала Настя, стоя у плиты и стряпая им завтрак. - Похоже, так сладко, как со мной, ему еще ни с кем не было. Такого от жены не дождется, - самодовольно ухмыльнулась она. - Наверняка захочет повторить: я мужиков знаю!" В эту минуту пособница бандитов начисто забыла о том, какая жуткая участь ожидает Петиных сестер.
Можно представить ее разочарование, когда вместо Петра, чтобы отвезти Олю и Надю в школу, приехал длинный и худой, как жердь, очкарик. Хотя он солидно выглядел и был хорошо одет, Настя долго ему не открывала и вряд ли впустила бы в дом, но в это время раздался звонок телефона.
- Доброе утро, Зиночка! - довольно сухо поприветствовал ее Петр. - Я говорю из своего офиса. У меня здесь с утра важное совещание, поэтому Олю и Надю в школу доставит мой друг Виктор Казаков. Девочки его знают. Может быть, - после небольшой паузы добавил он, - если меня задержат дела, он же сегодня привезет их домой.
"Все! Значит, моего сладкого Петеньку я сегодня не увижу, - со злой иронией подумала Настя, догадываясь об истинной причине его поведения. - Переживает, что изменил своей жене! Мальчик решил дать задний ход. Но никуда ты от меня не денешься, мой миленок!" Она впустила в квартиру Виктора, собрала девочек в школу и, закрывая за ними дверь, попросила его:
- Передайте Петру Михайловичу, чтобы позвонил мне, когда освободится. Скажите, что это важно. Возможно, мне срочно придется уехать.
Хитрый расчет Насти оказался верным. Не успела она прибрать в квартире, как позвонил Петр.
- Мне сказал Казаков, что ты просила позвонить. Что за срочное дело, Зина?
- Матери чего-то от меня понадобилось. Просит приехать, - нахально соврала Настя. - Вот не знаю, как быть. Наверное, придется, - голос ее притворно дрогнул, - взять расчет. Подвела я вас, Петр Михайлович? - изобразила она тихую грусть. - Ужас, как не хочется расставаться с девочками, - и, как бы забывшись, добавила интимным тоном: - И с тобой!
Как она и ожидала, Петр растерялся. Его не устраивало не только то, что вновь вставала проблема с сестрами. Он понял, что не готов расстаться с Зиной, ибо снова испытывал страстное желание насладиться интимной близостью с ней, и ему больно сознавать, что оно теперь не осуществится.
- Это так внезапно, Зина, что не знаю, как быть, - невнятно пробормотал он. - Давай лучше я приеду, и мы спокойно все обсудим.
- Хорошо, я согласна, Петр… Михайлович, - с интимным придыханием произнесла Настя, с трудом сдерживаясь, чтобы не выдать свое торжество. - Ты только не задерживайся, - уже откровенно подчеркивая их интимную связь, тихонько попросила она. - Буду с нетерпением ждать!
Само собой понятно, что, когда Петр приехал, никаких объяснений между ними не последовало. Настя встретила его в одном халатике, кроме которого на ней ничего не было. Он был распахнут, и ее соблазнительная нагота предстала перед "миленком" в полной красе.
- Пойдем я все объясню, - жарко поцеловав, только и сказала она, увлекая в спальню, где предусмотрительно была расстелена постель. Разумеется, после такого приема, Петр уже помышлял лишь о том, как поскорее заключить ее в свои объятия, и они не мешкая занялись тем, к чему стремились.
Петр целиком отдался своей новой страсти, теперь они встречались по два раза в день, как на Патриарших, так и в его квартире. Угрызения совести Петра больше не мучили: он убедил себя в том, что одной женщины для его темперамента мало. "Ну что же, ее ля ви, как говорят французы, - мысленно твердил он себе, чтобы успокоить совесть. - Пусть Даша меня извинит. От нее не убудет! Главное, чтобы ничего не знала и была спокойна".
Но по вечерам, когда ложился спать, на Петра все же нападала грусть и ему становилось жаль их большой чистой любви. Тогда он вспоминал все самое лучшее, что было между ним и Дашей, и ему было мучительно больно сознавать, что отныне все это утрачено навсегда.
- Неужели наша любовь уже кончилась и былое счастье не вернется? - с горечью шептал он засыпая. - Однако, как ни жаль, ничего вечного на свете нет!
Василий Савельевич Волошин, представительный мужчина с вьющейся рыжеватой шевелюрой и такой же курчавой бородкой, провожая жену в аэропорт, был недоволен, что Анна Федоровна не отправила Петру телеграмму, чтобы предупредить его о своем прилете. Известный защитник окружающий среды, идеалист, он считал непорядочным то, что она решила тайком устроить зятю унизительную проверку.
- Ты не права, Аня, - мягко выговаривал он ей, когда они ожидали начала регистрации рейса. - Это не дело - то, что ты затеяла! Вот увидишь: Петя очень обидится, когда узнает. Не честнее ли просто с ним поговорить и все выяснить?
- Как же, так он мне все и выложит начистоту, - возразила Анна Федоровна, убежденная в своей правоте. - Постарается успокоить, скроет истину! А нужно обязательно узнать, Васечка, так ли Петя к ней изменился на самом деле? Ведь дочь может и преувеличивать. Беременные часто зря нервничают.
Она тяжело вздохнула и озабоченно произнесла:
- Не знаю, что буду делать, если Петя ее обижает. Вот уж правду говорят, что не приносит богатство счастья! И чего люди с жиру бесятся? - укоризненно покачала она головой. - Был бы он простым работягой, весь в заботах о семье, не смотрел бы на сторону. А то наверняка кого-то завел, раз Дашенька на него жалуется!
Сердце матери верно подсказывало ей причину охлаждения зятя к дочери. Но Василий Савельевич был с ней не согласен. Будучи сам однолюбом и обожая свою красавицу дочь, он просто мысли не допускал, что Петр мог изменить ей и тем более разлюбить.
- Все ее жалобы на почве беременности, - убежденно заявил он. - Петя очень порядочный парень, безусловно, любит Дашеньку, и ему, как деловому человеку, недосуг заниматься глупостями. Думаю, что ее недовольство, - успокаивающе добавил он, - объясняется тем, что он или не понимает, или из-за своей занятости просто не может уделять ей много внимания, которое так необходимо беременной женщине.
- Дай-то Бог! - молитвенно подняла глаза к небу Анна Федоровна. - Хорошо, чтобы так все и оказалось. Но я не смогу убедить Дашеньку, если сама не удостоверюсь в этом! - упрямо добавила она. - Мне надо поговорить с Петей, посмотреть, как он живет.
В это время объявили регистрацию рейса, и Волошин, подхватив ее чемодан, повел жену к стойке. Когда уже был сдан багаж и пассажиров пригласили на посадку, он вместо напутствия лишь попросил:
- Только не пори горячку, Анюта! Сделай все, чтобы спасти их брак!
Анна Федоровна согласно кивнула головой и в толпе других пассажиров поспешила на посадку в авиалайнер. В считанные часы полета от Иркутска до Москвы она только и думала о том, что ее ждет дома и как ей быть в той или иной ситуации. Мать Даши понимала, что нельзя допускать разрыва дочери с мужем, особенно в тот момент, когда та ожидает ребенка. Но, зная свой горячий характер, справедливо опасалась, что у нее не хватит выдержки.
Прилетев в Москву, Анна Федоровна первым делом побывала в своей квартире, наскоро вытерла в ней пыль, и только после этого собралась ехать к дочери в больницу. Однако, поразмыслив, она передумала и отправилась к зятю. "Прежде чем говорить с Дашей, выслушаю, что скажет мне он, - решила она. - Тогда мне легче будет судить: права она или нет".
Верная своему замыслу, Анна Федоровна не стала звонить Петру, чтобы предупредить о своем визите, а прямиком поехала на их с Дашей новую квартиру, которую они купили всего полгода назад. Ключи у нее имелись, так как еще до отъезда на Байкал ей приходилось помогать дочери в уборке этих роскошных апартаментов, справиться с которой в одиночку Даше было тяжело.
Квартира молодых Юсуповых находилась в роскошном доме современной постройки в районе Чистых прудов. Она имела два уровня: на нижнем были прихожая, просторный холл, гостиная, столовая и кухня, а на верхнем - кабинет хозяина, три спальни и санузлы. Обстановка, оборудование и отделка квартиры отвечали самым высоким требованиям.
Приехав на метро, так как была очень экономной, Анна Федоровна пешком добралась до дома и, немного полюбовавшись на его шикарный фасад, вошла в подъезд. Запоры были хитрые и сложные, но она с ними быстро разобралась, открыла стальную дверь и удивленно остановилась на пороге: с верхнего этажа доносились звуки, как ей показалось, двух голосов - мужского и женского.
"Неужели это Даша вернулась домой из больницы? - недоумевая, подумала Анна Федоровна. - Почему же тогда не дала мне об этом знать? Ведь мы разговаривали с ней накануне". Пожав плечами, она спокойно разделась и поднялась по изогнутой лестнице с красивыми резными балясинами на второй этаж, чтобы заявить о своем приходе.
Звуки голосов раздавались из просторного санузла, где находилась джакузи. Дверь туда была распахнута и, немного поколебавшись, Анна Федоровна в нее заглянула. То, что она увидела, сразило ее наповал! Прямо в джакузи, сидя по грудь в мыльной пене, Петр и Даша (хотя нет - похожая на нее чужая девушка!) с визгом и хохотом бесстыдно занимались любовью. Такое она видела только по телеку и то выключала, не перенося порнографию.
Придя в себя, Анна Федоровна, некоторое время пребывала в смятении, не зная, что же ей делать. Оправдались худшие ее опасения! "Выходит, Дашенька права, - с горечью констатировала она, чувствуя, как в душе поднимается волна гнева. - Ах ты, сукин сын! Ну, я тебе устрою веселую жизнь!"
Анна Федоровна Волошина была женщиной не робкого десятка, умевшей постоять за себя и за честь своей семьи. Настроившись самым воинственным образом, она решительно вошла в сверкающее кафелем и никелем помещение и громко потребовала:
- А ну, сластолюбцы, кончайте свое безобразие! - и презрительно глядя на перепуганные лица Петра и незнакомой девки, которые, онемев и вытаращив глаза, смотрели на невесть откуда взявшуюся свидетельницу их интимных забав, добавила: - Тебя, Петр, я попрошу одеться, а твоей шлюхи, чтоб через десять минут и духу здесь не было! Я подожду в гостиной. Глаза бы мои не глядели на этот срам!
Сказав это, Анна Федоровна спустилась по лестнице вниз, а "сластолюбцы", которые уже пришли в себя, понимающе переглянулись и вылезли из джакузи.
- Ну и кислый у тебя видок, - глядя на Петра, усмехнулась Настя, к которой уже вернулась обычная наглость. - Что, здорово тебе достанется от старухи? Это мамаша твоей женушки? - догадалась она. - Неужто так ее боишься?
- Помолчи, Зина, - угрюмо оборвал ее Петр, который лихорадочно пытался сообразить, как ему выйти из постыдного, чреватого роковыми последствиями положения, в котором он оказался. - Немедленно одевайся и уходи! Не знаю теперь, как выпутаться! Ты что, не понимаешь?
Настя, конечно, все понимала и весело подумала: "Неужто дурачок полагает, что я буду ему сочувствовать? Мне-то на руку, если останется холостым!" Но вслух, заговорщически подмигнув и отдав ему честь, отрапортовала:
- Слушаюсь, начальник, и немедленно исчезаю!
Нарочно покрутив перед ним своими роскошными формами, она, едва обтеревшись полотенцем, натянула на себя белье и платье, взяв в руки босоножки, кубарем скатилась с лестницы и выскочила из квартиры. Петр не спеша оделся, продолжая думать над тем, как ему выкрутиться, и уныло отправился к теще.
Анна Федоровна уже успела немного остыть. И хотя она полностью разделяла боль и обиду Даши, а поведение зятя было непростительным, их разрыв накануне рождения ребенка казался ей еще более ужасным. С таким финалом она никак не могла примириться, и это настраивало ее на компромисс.
- Ну так что, ты больше не любишь Дашу и решил с ней расстаться? Такой вывод я должна сделать из увиденного? - с ходу набросилась она на зятя, лишь тот появился на пороге гостиной. - И это - когда скоро появится на свет ваше дитя? Вот уж не думала, что ты такой бессердечный негодяй!
Петр молча слушал ее стоя, понурив голову, как провинившийся ученик, и не в силах ничего сказать в свое оправдание. Это придавало надежду.
- Чего же ты онемел? Объясни мне, что происходит! - со свойственной ей грубоватой прямотой потребовала Анна Федоровна. - Я ведь своими глазами убедилась, что Дашенька права, жалуясь, что ты к ней охладел. Теперь знаю и причину этого!
Так и не придумав подходящего вранья, Петр мысленно махнул на все рукой.
"Эх была не была! - отчаянно подумал он. - Лучше скажу ей правду. А там пусть судит сама!"
- Я понимаю, как все плохо вышло, но вы ошибаетесь, Анна Федоровна, - тихо, но твердо сказал он. - Я не разлюбил Дашу, а то, что видели, хоть и непростительно, произошло только по ее вине!
- То есть как по ее вине? Хочешь сказать, что она тебе тоже изменила? - опешила теща. - Не может такого быть! Я знаю свою дочь! Не лги!
- Вы опять меня не поняли! Совсем не об этом речь, - все еще не поднимая головы, с досадой произнес Петр. - Даша вынудила меня… к этому тем, что отказала мне… в близости… сразу, как только забеременела. А я - живой человек… мужчина, - с вызовом добавил он, впервые подняв на нее глаза. - С этим ей нужно было считаться!
- Вот оно в чем дело, - дошло наконец до тещи. - Жена не выполняет супружеский долг, и ты завел… любовницу, - с насмешкой протянула она, но уже более миролюбиво, - кстати, очень похожую на Дашу, что говорит в твою пользу. А потерпеть немножко не мог?
Петр на этот насмешливый упрек ничего не ответил, лишь снова опустил голову, а Анна Федоровна, немного поразмыслив, заключила:
- Ладно, спущу тебе на первый раз. Не хочу встревать в ваши отношения, и Даше ничего не скажу, так как ей ни в коем случае нельзя нервничать. Разбирайтесь сами с этой грязью. Но я бы на ее месте не простила мужу измены, какая бы ни была на то причина. Бог терпел и нам велел!
Глава 6
Удачный побег
Получив из тюрьмы сообщение Шевчука о том, что Костыля повезут на суд в понедельник к девяти утра, Василий Коновалов срочно созвал подельников, несмотря на субботний вечер.
- Времени у нас слишком мало, - объяснял он, выслушивая недовольные речи и возражения, так как у многих нарушались личные планы. - Зато заодно попаримся и бухнем в теплой компании, - успокаивал он их. - Что-то редко мы стали собираться вместе. - Телки понадобятся? Ладно, с этим там разберемся. По настроению.
Бандитская сходка, как всегда, состоялась в баньке и сопровождалась обильным возлиянием. Ввиду ответственного и важного дела на этот раз решили обойтись без женского общества. Даже Цыган, который считал сходку без групповухи неполноценной, и тот об этом не обмолвился.
- Ладно, вот провернем это дельце и гулять будем по полной программе, - одобрительно заявил он подельникам, когда они, раскрасневшиеся после парилки, сидели вокруг дубового стола, тесно уставленного бутылками водки, пива и закусками. - А сейчас вдарим по полной, чтоб сопутствовал фарт!
Его охотно поддержали, и, после того как опрокинули по стакану и пожевали, Цыган, сверкнув своими шальными глазами, доложил подельникам:
- У меня с братками все в полной готовности! Стволы в порядке и еще берем на всякий случай "муху" и пару гранат. Засаду устраиваем в двух кварталах от суда, в переулке. Там тюремный "воронок" уж точно проследует, деваться ему больше некуда!
- Скольких ставишь в засаду? - спросил старший по этой операции Рябой. - Не подведут твои салаги?