Отпустив ее на мгновение, Стив подошел к ночному столику рядом с кроватью, вынул упаковку из ящика и натянул презерватив. Пират даже не потрудился снять джинсы, из расстегнутой ширинки торчало готовое к бою орудие.
Стив повернулся, опять подкрадываясь к ней. Спрятаться было негде, избежать встречи с ним не было никакой возможности, и они оба знали это. Было ясно, что он получает огромное наслаждение от охоты, от погони и от добычи. Вскоре он загнал ее в ловушку между собой и кроватью. Она попыталась пробраться по матрацу, но успела пройти только полпути, когда большая рука схватила ее за щиколотку и беспощадно потянула назад.
Лиз завизжала и замолотила ногами. Она случайно пнула его и попала в бедро, он заворчал, пробормотал ругательство, но продолжал тащить ее назад, туда, где стоял сам, на другую сторону кровати. Ее ноги коснулись пола, пират заломил ей руки за спину и заставил наклониться. Ее груди расплющились на мягком стеганом одеяле. Она извивалась, чтобы освободиться, и он придавил ее своими бедрами к краю матраца. Рабыня почувствовала горячее тяжелое давление его орудия вдоль бороздки ягодиц, и предвкушение запретного удовольствия прошло по ней волной.
Она услышала звук освобождаемого из петель на джинсах кожаного ремня и растерялась: он потянулся и быстро закрепил его чуть выше ее колен, связывая ноги так, чтобы она не смогла снова убежать. Стив склонился над ней сзади, и их тела соприкоснулись.
Под его тяжестью Лиз сильнее вжалась в матрац.
– Хочешь, чтобы я и руки тебе связал? – грубо прошептал он ей в ухо.
Она отрицательно потрясла головой, хотя от своего беспомощного связанного состояния, усиливающего его удовольствие, она пришла в восторг.
– Нет, – выдохнула она и схватилась пальцами за одеяло. – Я буду хорошей девочкой, обещаю.
Стив расставил ноги шире, грубая ткань его джинсов царапала кожу девушки, но это очень ее возбуждало. Он погладил ладонью ее спину, его рука скользнула по ее попке, и пальцы проникли в упругую расселину между ними. Пират тщательно изучал ее все глубже и обнаружил, что она вся мокрая от желания, и приласкал влажные складочки, размазывая ее сок, готовя ее к встрече с ним.
Лиз застонала, поднимая бедра, и потянулась навстречу ему, насколько смогла, страстно мечтая о том, что он наполнит ее до краев. Стив пристроил головку своего орудия напротив ее скользкого отверстия и вошел в нее на пару сантиметров, ровно настолько, чтобы подразнить. Она втянула в себя воздух, желая, чтобы он раскрыл ее ноги шире. Они прижимались друг к другу еще ближе, а обладание стало еще более возбуждающим.
Стив снова склонился над ней и схватился руками за матрац. Его рот едва касался ее щеки, она чувствовала его горячее, тяжелое, влажное дыхание на своей коже.
– Это именно то, чего ты хотела милочка? – его вопрос резал ей слух.
– Да, – бесстыже ответила Лиз.
Он вошел в нее на всю длину. Его большое, горячее, шелковистое копье раздирающим ударом пронзило ее. Лиз удержалась от резкого крика, а пират застонал и вынул свое орудие, прежде опять погрузиться, двигаясь в ней без остановки.
Никакой пощады, сказал он, и он действительно не пожалел ее. Стив царапал зубами ее плечо, кусал шею, Лиз капризно стонала от поднимающихся откуда-то из ее глубин воспламеняющих, восхитительных ощущений. Его пальцы запутались в ее волосах, он повернул ее голову, заставляя взглянуть на их отражение в зеркальном шкафу.
– Смотри, как я тебя трахаю, – хрипло потребовал он.
Лиз не смогла отвести взгляда от зеркала, даже если бы захотела. Ее загипнотизировало отражение их тел. Она завороженно смотрела, как Стив взгромоздился на нее сзади, наполовину раздетый, как его тело прижимало ее вниз, превращая в рабу его желаний.
Выражение лица Стива было диким: его свело судорогой, небритые челюсти были стиснуты. Его бедра бились, мускулы на его руках и на спине двигались, и холмики мышц собирались каждый раз, когда он глубоко пронзал ее. Погружаясь ладонями в матрац, она подняла попку и стала двигаться, отвечая на его толчки. Рычание рождалось в его горле, и он содрогнулся. Еще крепче сжимая ее волосы в кулаке, Стив схватил ее за талию, рука скользнула ниже, а он продолжил вбивать в нее свой фаллос, скользя по ее лобку и водя пальцами между ее связанных ног, где Лиз была вся влажная от желания. От первого прикосновения к клитору она задрожала и растаяла. Вторая умелая ласка вырвала из нее низкий измученный стон. Его рот впился в ее шею, его язык ласкал ее кожу, а потом Стив вонзил зубы в нежный изгиб ее плеча. Тройное чувственное нападение его рта, фаллоса и пальцев, умело обращающихся с ее телом, разрушило всю ее защиту, и Лиз содрогнулась от долгого яростного оргазма.
Ее внутренние мышцы сомкнулись вокруг него, и она часто и тяжело задышала, глубоко втягивая воздух. С низким, первобытным рычанием он наконец-то отдался во власть оргазма. Стив откинул голову, пронзил ее последний раз резко и быстро, а потом замер.
"Лиз", – сорвалось с его губ, когда обжигающая разрядка отправила его за грань удовольствия, прямо в царство бездумных ощущений тела.
Глава двенадцатая
Лиз перевернулась на спину и медленно вытянулась, чувствуя себя совершенно отдохнувшей, несмотря на то, что Стив ночью порядком утомил ее. Мечтательная улыбка коснулась губ девушки. Она погрузила лицо в мягкую подушку, вдыхая запах мужского семени и неуловимый аромат, который принадлежал только Стиву. В этом аромате смешалось тепло, запах его кожи и легкая нотка цитрусовой парфюмерии.
Лиз со вздохом открыла глаза и разочаровано обнаружила, что лежит в кровати Стива одна, а потом припомнила, как он на рассвете разбудил ее, медленно приласкав ее груди, его губы оказались на ее шее, а тело осторожно навалилось на нее. Она пошевелилась под ним, раздвигая ноги, чтобы его бедра удобно устроились, и он погрузился в нее и начал двигаться.
В отличие от ночного соития, быстрого и сумасшедшего, он овладел ею медленно, уткнувшись ей в шею, нежно проводя рукой по волосам, изгибаясь вдоль ее тела, а его лобок терся именно там, где нужно. Стив поднял глаза, их взгляды встретились, между ними вновь зажглось пламя страсти. Ее оргазм нарастал постепенно, все внутри нее покалывало, в ней поднимались неутихающие волны восхитительных ощущений. Он тоже кончил с длинным низким стоном, вырвавшимся из груди.
Это было замечательное пробуждение. Лиз вспомнила, как ее пальцы ласково коснулись его спины и изгибов его упругого зада, и свои сонные, бессознательные слова:
– Мне нужно идти.
– Еще пять часов утра, поспи немножко, – его губы любовно коснулись ее щеки, и ей показалось, что душа покинула ее нежное удовлетворенное тело. – Я отвезу тебя попозже.
Лиз не смогла сопротивляться этому сладкому заботливому предложению и снова свернулась калачиком под мягким теплым одеялом. Она слышала, как он встал и принял душ, но была слишком усталой, чтобы проснуться полностью и присоединиться к нему, хотя эта мысль ее очень привлекала. Она спокойно и глубоко заснула. А сейчас, взглянув на часы, Лиз увидела, что уже четверть девятого, а она обычно вставала в шесть утра – рабочий день начинался рано.
Она не беспокоилась о кафе. Утренняя смена могла справиться в час пик понедельника и без нее. Но сегодня у нее была назначена встреча с Антонио. Встреча, на которую Лиз не собиралась опаздывать, учитывая, что было поставлено на кон.
Отбросив одеяло, она нехотя села на край кровати, и прохладный утренний воздух заставил ее поежиться. В изножье кровати Лиз обнаружила мужскую рубашку с длинным рукавом и поняла, что это для нее, ведь ночью Стив разорвал ее блузку. Лиз скользнула в нежный хлопок и закатала рукава: они были слишком длинными. Она не знала, где ее трусики, поэтому пошла без нижнего белья, радуясь, что рубашка доходит до середины бедра.
Наконец-то она увидела спальню при дневном освещении. Оглядев себя в зеркале, Лиз осталась недовольна: волосы в полном беспорядке, тушь размазана, и весь ее вид свидетельствует о том, что ночь была бурная. Она хотела пощадить Стива и избавить от такого зрелища хотя бы сегодня, поэтому взяла его расческу, чтобы придать видимость порядка непослушным прядям, смыла остатки макияжа.
На туалетном столике в ванной оказалась нераспакованная зубная щетка. Лиз задумалась – зачем это Стиву под рукой такой запас туалетных принадлежностей? Но тут же рассердилась на себя за то, что так переживает из-за мелочей. Конечно, он был подготовлен к встрече с ночными гостями. Лиз попыталась подавить приступ ревности, схватила зубную щетку, разорвала упаковку и начала чистить зубы.
Но в сердце как будто застряла заноза. Нежность и страстное желание от встречи к встрече росли, как будто Лиз отдавала частичку себя, когда они были вместе, каждый раз, когда оказывались в постели.
Прошлой ночью у них был действительно горячий, необузданный секс. Но сегодня утром… господи боже, она чувствовала, что в это утро они занимались любовью в самом чистом, интимном смысле этого слова. Этого она не могла отрицать. Потрясенная, она положила руку на сердце, пытаясь сдержать чувства, бушующие внутри.
Но ее чувства ничего не меняли: ни их договора, ни сделки, ни временных отношений. Еще раз напомнив себе об этом, Лиз собралась и спустилась вниз – встретится лицом к лицу со Стивом.
Сидя за кухонным столом, Стив просматривал утреннюю газету: скользил взглядом по статьям и заголовкам, не понимая смысла напечатанного. Его мысли были поглощены совсем другим… Женщиной, которая сейчас спала в его кровати и с которой впервые со времени своего развода он был рад проснуться утром.
Конечно, Стив мог отвезти ее домой после бурной ночи. Но ему понравилось, что она так доверчиво заснула в его объятиях, сплетясь с ним своим теплым нежным телом. Когда серый рассвет разбудил его и он обнаружил спящую рядом Лиз, он не запаниковал и не испугался. Вместо этого он потянулся и снова нежно приласкал ее, и ее реакция на прикосновение снова зажгла в его крови огонь.
Она всю ночь спала в его постели, и казалось, что так и должно быть.
Стив налил себе кофе. Последние шесть лет его устраивала беззаботная холостяцкая жизнь. Он встречался с женщинами, когда в этом была необходимость, но без обязательств и обещаний. Эти романы не затрагивали чувств, и так было легче, но сегодня утром его осенило, что, оказывается, нужно было найти именно ту женщину, которая эти чувства затронет. Стив всегда хотел жить с одной-единственной женщиной.
И Лиз стала для него этой женщиной.
Их короткие встречи больше не ограничивались только великолепным сексом. Да, она подходила ему физически и была открыта ко всему, что давало им удовольствие, как, например, вчерашнее эротическое шоу. Но ему с каждым днем становилось все яснее, что роль временного любовника – не для него. Он хотел большего, чем просто кратковременный роман.
Стив уже нарушил одно из своих правил, приведя Лиз домой и оставив ее на ночь. Для него это был серьезный поступок, который красноречивее всяких слов покажет Лиз, что он хочет, чтобы она была в его жизни не только на время поисков ее пропавшей двоюродной сестры.
– Пахнет кофе!
Стив повернулся на голос Лиз, осипший после сна, и его тело заволновалось оттого, как она сексуально выглядела в его рубашке, с прелестным румянцем на щеках. О да, он мог бы привыкнуть к ее постоянному присутствию в своем доме.
– Я только что заварил целый кофейник, – произнес он, улыбаясь. – Хочешь?
– Не откажусь от чашечки. – Лиз настороженно подошла к столу и запустила руку в свои растрепанные волосы. Она чувствовала себя неловко. – Извини, я не собиралась оставаться на ночь, – сдержанно сказала девушка, и Стив подумал, что это забавно: такой должна была быть его собственная реакция после бурно проведенной ночи.
Достав чашку из шкафчика, он наполнил ее дымящимся кофе и постарался, чтобы Лиз успокоилась.
– Я хотел, чтобы ты осталась, и мне понравилось просыпаться с тобой. Никому никакого вреда мы не причинили и преступления не совершили. – Для того, чтобы она доверила ему, он скользнул рукой по ее талии, нашел губами ее губы и поцеловал со всем жаром и страстью, которые с каждым прикосновением к ней все увеличивались.
Ее руки оказались на его голой груди, а его рот соблазнил ее, и она наконец-то сдалась: он услышал то, что хотел услышать, – ее нежный вздох согласия.
Стиву было очень интересно, есть ли на ней что-нибудь под рубашкой, но он отодвинулся и провел пальцем по ее влажным губам:
– М-мм, ты пахнешь мятой.
Она легко рассмеялась и плавно увернулась от его объятий. Этим утром она была какой-то сдержанной.
– Спасибо. – Лиз положила сахар в кофе и задумчиво глянула на него: – У тебя запас зубных щеток для ночных посетительниц?
Он хотел развеять ее опасения: нотка неуверенности, которая звучала в ее вопросе, говорила красноречивее всяких слов. Стив стал глубже разбираться в ее чувствах: она испытывала волнение оттого, что их отношения изменились, и не совсем доверяла ему. У нее создалось ошибочное впечатление, что у него много подружек. Стив поспешил успокоить ее:
– Я ненавижу ходить за покупками, ты это поймешь по плачевному состоянию моих кухонных шкафчиков и практически пустому холодильнику. Поэтому я покупаю все оптом, – сказал он. – Зубные щетки продаются в упаковке по пять штук. Если тебе от этого станет легче, я могу показать остальные три, они все еще лежат в ящике.
Лиз густо покраснела и покачала головой.
– Прости. С моей стороны это было непозволительно. – Она ответа взгляд и глотнула кофе. – Ты можешь приводить к себе разных женщин хоть каждую ночь. Я не имею права тебя допрашивать.
Если бы это сказала любая другая женщина, Стив полностью согласился бы с ней, но Лиз – женщина особенная. Стив признал и принял этот факт. Он полагал, что настало время доказать это.
Опираясь на стол, он коснулся ладонью подбородка Лиз и посмотрел ей в лицо. В широко распахнутых глазах девушки промелькнула неуверенность, ранимость, и внутри у него что-то дрогнуло. Он глубоко вздохнул.
– Co времени моего развода ты первая женщина, которая спала всю ночь в моей постели.
Лиз была удивлена и потрясена его признанием. Потом до нее дошел смысл услышанного, и мгновенная вспышка тревоги промелькнула в ее глазах.
Черт побери, не форсирует ли он события? В этот момент он решил, что ему ничего другого не оставалось: он подозревал, что в его распоряжении лишь пара дней, за которые ему необходимо переубедить ее и заставить думать так же, как он. Лиз была для него больше чем временная любовница, и он хотел, чтобы она осталась в его жизни. Навсегда.
Потому что он любил ее.
Сердце Стива стучало сильно и быстро, и он наконец облек чувства, бушующие в его груди, в слова. Он не боролся с ними и не отрицал их существования. Он позволил им накрыть себя волной и стал привыкать к этим чувствам, к сознанию, что она единственная женщина, которая идеально подходит ему, с которой он чувствует себя полноценным физически и эмоционально.
Уайльд оставил это признание на потом, подозревая, что, узнав всю глубину его чувств, она запаникует и уйдет в себя, что уже произошло сегодня утром. Момент еще не настал.
– Можешь не сомневаться и спрашивать меня обо всем, – сказал он, нарушая затянувшуюся паузу. – Если это будет вопрос, на который я смогу ответить.
Сказав это, он прошел через кухню в кладовку, решительно настроившись возобновить обычный утренний распорядок. Хотя с Лиз уже ничто не будет обычным.
Он тщательно обыскал скудные запасы шкафчиков в поисках съестного.
– Похоже, тебе придется выбирать между хлопьями "Капитан Кранч" и "Популярными тарталетками с клубничной начинкой".
– Завтрак чемпионов, да? – Она расхохоталась, ее лицо оживилось, и от этого ему полегчало. – А эти "Популярные тарталетки" замороженные?
Голос Лиз звучал весело, и это обнадежило Стива. Он засмеялся. Оказывается, ему по сердцу все ее слова и поступки.
– Ага, и посыпанные сахаром. Вместе с чашкой кофе это придает силы.
Лиз села и поставила обе их чашки с кофе на стол.
– Прекрасно, я возьму одну.
– Ну и правильно. Молока у меня нет, тебе пришлось бы есть хлопья всухомятку, – сообщил он и поставил коробку так, чтобы она могла дотянуться.
Лиз рассмеялась, и смех прозвучал искренне и беззаботно. Сняв целлофановую упаковку, девушка раскрыла коробку.
– Ты ведь не шутил, когда говорил, что ненавидишь ходить по магазинам?
– Не-а. – Он уселся на стул рядом с ней и взял тарталетку. – Мне и готовить не нравится.
Она откусила кусочек выпечки с клубничной начинкой.
– А-а, настоящий холостяк.
Он передернул плечами.
– Фастфуд мне нравится – старая привычка, еще с тех времен, когда я работал полицейским посменно, со скользящим графиком, и не обедал дома. Папа не шутил, когда говорил, что мама всегда готовит нам, мальчишкам, еду впрок. В общем, я питаюсь довольно неплохо. – Он откусил большой кусок тарталетки, проглотил и сказал: – Если тебе хочется чего-то более солидного, у меня остались ребрышки и курочка после отцовской вечеринки. Если ты ешь такое на завтрак.
Лиз сморщила носик:
– Нет, спасибо, я лучше съем тарталетку.
Молодые люди продолжали завтракать, и девушка бросила взгляд на татуировку, украшавшую предплечье Стива. Стало ясно, что Лиз что-то задумала, и он терпеливо ждал, когда она решится и задаст ему вопрос, читавшийся в ее глазах.
Лиз взяла вторую тарталетку и, встретившись с Уайльдом взглядом, глубоко вздохнула.
– Так я могу задать любой вопрос, какой захочу? – спросила она, вспомнив сказанные им слова.
В ее голосе слышалась дразнящая нотка, но интуиция подсказала ему, что легкомысленное поведение – лишь попытка замаскировать что-то очень важное и серьезное для нее.
– Конечно, но что у тебя на уме?
– Мне стало любопытно, – она потянулась к нему и провела пальцем по знаку на его плече, – здесь вытатуировано имя Штеффи. Это твоя бывшая жена?
Этот вопрос задавали многие женщины, но Стив Уайльд подсознательно пытался избегать слишком личных расспросов. Однако он пообещал Лиз, что в любом случае ответит ей. Сейчас он готов впустить ее в свою личную жизнь и понимает, что это серьезный шаг в их отношениях. О его прошлом, о его браке и дочери она знала очень немного. И он хотел, чтобы она поняла, какой он на самом деле. Не только частный сыщик и мужчина, с которым она делит сексуальные фантазии.
Кроме того, что бы ни случилось между ними, требовалась полная честность и полная открытость, и он был готов к этому.
– Штеффи – моя шестнадцатилетняя дочь Стефани.
Зеленые глаза Лиз изумленно расширились.
– Не может быть! Ни за что бы не подумала, что у тебя есть шестнадцатилетний… ребенок. Ты упоминал о своей дочери, но я думала, что ей максимум десять лет.
– Спасибо за комплимент, но мне тридцать пять, и иногда я чувствую себя в два раза старше, – пошутил он.
Он видел, что она высчитывает в уме, продолжая дожевывать тарталетку.
– Это значит, что тебе было девятнадцать, когда она родилась.
Он допил кофе и кивнул:
– Именно так.
Она стряхнула крошки с рук, размышляя над этим признанием.
– Ты сделал татуировку, когда она родилась?