Владлен Аркадьевич поймал такси, они устроились на заднем сиденье, и он резко и грубо на правах собственника прижал девушку к себе.
За окном бежала магазинами улица Горького, на Пушкинской площади машина свернула на бульвар. Оля молчала и пыталась разобраться сама с собой. Она уже прожила в столице два года, она уже слышала обещания и причудливые истории, вызывающие жалость к рассказчику. Владлен Аркадьевич – сценарист, скорее всего, историю про отца тоже сильно приукрасил, чтобы произвести впечатление на молодую девушку. Но с другой стороны, какое ей дело: правду он сказал или нет. Главное: ей сейчас хо-ро-шо. Может быть, в этом виновато выпитое вино? А может быть, она впервые встретила человека сильнее ее, который предлагал ей красивый сегодняшний день. Какая разница, что случится потом. Она так устала все время думать о завтрашнем дне, что забыла: существует еще и день настоящий, есть просто жизнь, которая может быть легкой, беззаботной. Разве недостойна Оля свободы? От всех и всего? От старой любви, маленькой дочери, пеленок-распашонок, проблем с деньгами, которых постоянно не хватает? От работы, которая не соответствует стремлениям молодой двадцатилетней девушки? Рядом сидит человек, который предлагает ей свободу. Оля посмотрела на слащавое лицо Владлена Аркадьевича. Какая разница: пусть будет он…
Начало их романа походило на сказку. Они встречались каждый день. Обедали в ресторане, потом ехали к нему, в огромную квартиру на Герцена, заваленную книгами. На "Мосфильме" Оля больше не показывалась, Анюта так и не дождалась преемницы в понедельник. Владлен Аркадьевич по-барски сорил купюрами: он подарил Оле настоящие бриллиантовые сережки, а когда его очередной сценарий купили поляки, сводил провинциалку в валютный магазин "Березка". (Оля с недоумением разглядывала "другие деньги", которые назывались чеками, о существовании которых большая часть населения страны даже не подозревала). Это была дерзкая любовь, абсолютно не похожая на ее предыдущие отношения с неопытным юношей. Это была страсть, после которой Оля засыпала в изнеможении.
Она честно призналась Орлову, что никакая не студентка, что училась, но не справилась. Что живет в коммуналке у знакомой.
- Так переезжай ко мне, - закусывая в ресторане водочку соленым огурчиком во время очередного позднего обеда, плавно перешедшего в ужин, предложил Владлен Аркадьевич. - Оформлю тебя в ЖЭКе как свою домработницу, тебе даже временная прописка полагается.
- Какая домработница? – бушевала Люба. – Он хочет тебя сделать любовницей!
- Ну и что? – беззаботно щебетала Оля, вытряхивая из сетки невиданные деликатесы - коробку шоколадных конфет, круг ароматной краковской колбасы, кусок парного мяса с Центрального рынка и совсем уж невиданную вещь – отборную клубнику в корзиночке! - Владлен дает мне деньги на продукты и не требует отчета, а я покупаю в два раза больше и теперь могу подкормить и вас. Он мне во всем доверяет. Посмотри, какие сережки подарил. – И девушка покрутила головой.
- А ребенок? – не унималась воспитанная на совсем других моральных принципах дворничиха. – Ты сообщила престарелому ухажеру, что у тебя дочь малолетка?
- Нет, и не скажу, - Оля открыла кошелек и положила на стол купюру в 25 рублей. – Он не любит детей. И это его право. Как и мое "откусить" у жизни хоть маленький кусочек счастья. А я, – и Оля обняла бабу Любу, - в первый раз счастлива. По настоящему!
Молодая мама аккуратно приходила раз в неделю, приносила сумки, полные продуктов, деньги, игрушки, целовала в нос свою дочурку и - опять исчезала. Люба, повозмущавшись на первых порах, потом успокоилась. Ее девочка довольна, и на том спасибо. Ребенок обут, одет, старой дворничихе остается только вовремя его покормить да сказку на ночь почитать; даже проблемы погулять не возникало: малышку охотно брала с собой соседка Зина Хомкина, у которой подрастал мальчик на год старше. Конечно, у маленькой девочки должна быть нормальная, а не приходящая раз в неделю мама. Но хорошо, что хоть такая есть. А пока и бабушка о ребенке вполне способна позаботиться. Вдруг "престарелый ухажер" когда-нибудь даст слабину и изменит отношение к браку? Женится на Ольгушке и девочку удочерит. Ведь все в жизни случается.
Заказы на сценарии шли один за другим. Владлен охладел к ресторанам – не тот размах - и стал устраивать вечеринки дома. И тогда его огромная квартира на какое-то время превращалась в цыганский табор. В нее набивалось человек 20, они ели, пили, спали, громко смеялись и подшучивали над молоденькой домработницей: Орлов представил ее своим друзьям именно так. Оля в эти дни носилась между кухней, гостиной и столовой, мыла и мыла посуду, готовила, подтирала полы. Она ненавидела подобные застолья: не из-за того, что все относились к ней как к прислуге и не из-за того, что валилась от усталости, а потому что после них Орлов долго "пытался обрести лицо", выйти из загула. Но наступало, наконец, утро, когда он трезвел и становился вновь ласковым и милым сценаристом. Таким, которого она любила.
Любила? Оля часто задавала себе этот вопрос: любила ли она Орлова по-настоящему? Если любила, значит, должна забыть про Павла и даже имени его не вспоминать. Но, видимо, не забыла, раз, случайно увидев, еле сдержала радостный крик.
Это произошло в выходной, когда Владлен оказался на редкость трезв и они, гуляя по Садовому кольцу, зашли в Музей аквариумов. И вдруг – нет, она еще ничего не увидела, она только услышала свое заколотившееся сердце. Оля обернулась – у одного из аквариумов стоял Павел. Что-то объяснял посетителям. Парень тоже заметил ее и хотел отвернуться, но, обратив внимание, что девушку обнимает мужчина – решил подойти. То ли из любопытства, то ли уверенный, что теперь они могут общаться как обычные люди, без истерик.
- Здравствуй, Оля, - улыбнулся он ей. – Я – Павел, – протянул руку Владлену.
- Мой старый друг, - объяснила Оля сценаристу.
-Участвую в выставке, - Павел пытался склеить какое-то подобие разговора. - А вы? Тоже разводите рыбок?
- Нет, мы случайно сюда попали, – насупился Орлов. "Любавин" - прочитал он на бумажке, приколотой булавкой к свитеру парня. Следует запомнить столь говорящую фамилию, потом можно использовать в очередном сценарии. И, повернувшись к собеседнику спиной, заторопился к выходу: ему не понравилось, как напряглась стоящая рядом Оля.
Владлен никогда не интересовался, чем занимается его домработница, когда уходит из квартиры. Но после встречи с молодым аквариумистом обратил внимание, что Оля стала пропадать по утрам. И возвращалась потом с каким-то опустошенным, отрешенным лицом, отвечая на вопросы невпопад.
- Ну, выкладывай, где была, - сел он рядом после очередного ее исчезновения. – Старый друг приглашал?
Оля вздрогнула: откуда Орлов мог узнать, что она опять каждое утро приезжает на свое место под окна сталинской многоэтажки, ведь не следил же, он слишком ленивый, просыпается поздно. Потом догадалась – писательский опыт помог, подсказал логическое решение.
- Я очень любила его, - не стала скрывать Оля. Ей так хотелось с кем-нибудь поделиться старой болью. – И ничего не могу с собой поделать, мне нужно его видеть, хоть издали, хоть чуть-чуть.
- Любила, это я могу понять, - Орлов вдруг резко схватил ее за волосы и прижал лицо к столу, - я тоже многих разных любил. Но бегать на сторону, - дохнул перегаром ей в лицо сценарист, - никому не позволю.
Он ударил ее головой о столешницу, из носа девушки потекла кровь, Оля, перепуганная, закричала. Он загоготал в ответ: чужая боль, крик жертвы всегда наливали его мускулы адреналином. Он толкнул ее на пол и пару раз ударил ногой по животу.
- Ну что, все еще жаждешь его видеть? – Орлов навис над лежащей девушкой. – Все еще любишь?
- Люблю, – прохрипела она и неожиданно затихла.
Орлов тряхнул головой, прогоняя пьяный дым, взял Олю за запястье, отпустил: рука безжизненно ударилась об пол.
- Идиот! - заорал Орлов, рванул в ванную, открыл кран и засунул голову под струю ледяной воды. – Вляпался! Теперь тебя арестуют! Прощай гонорары! Кто купит сценарий у зэка?
Немного протрезвев, он вернулся на кухню и наклонился над Олей. Она тихо стонала.
- Жива, значит, - вынес вердикт сценарист. – Тогда еще не все потеряно.
Когда стемнело, обхватив Олю за талию, он вывел девушку, у которой еле волочились ноги, на улицу, протащил пару кварталов и посадил на скамейку. Потом подошел к соседней телефонной будке и набрал на тугом диске цифры "03".
- "Скорая"? - Орлов приложил ко рту платок, недаром он сценарист и знает, как надо правильно разговаривать в такой ситуации, чтобы не оставлять следов. – Я гулял по Герцена и увидел на лавке избитую девушку. Видимо, грабители постарались. Приезжайте.- И тут же повесил трубку на рычаг, чтобы диспетчер не успел задать лишние вопросы.
Орлов вернулся к неподвижному телу своей бывшей домработницы и "внес" завершающий штрих – вынул из ушей девушки бриллиантовые сережки. Ограбление должно выглядеть безукоризненно. В любом сюжете всегда важны детали. И только потом исчез в темноте.
Глава 14
У МОБИЛЬНОГО телефона есть одно ценное качество: по нему можно отправлять письма -SMS. Когда просто звонишь, не знаешь, что конкретно делает сейчас собеседник. А вдруг ему в этот момент не до тебя? Или ему вообще с тобой не хочется разговаривать, и "вызываемый абонент" вынужден поддерживать беседу лишь, соблюдая элементарные правила приличия? Чтобы позвонить, нужно долго собираться с мыслями, иначе человек "по ту строну эфира" заметит, как предательски дрожит твой голос. И вообще, еще взбредет Илье в голову, что Лиза звонит, так как ищет повод для встречи... Нет, она, конечно, повод ищет, они расстались, на ее взгляд, слишком стремительно. После разговора с Ольгушкой-старшей Илья проводил "легко раненую" знакомую до машины, и женщине ничего не оставалось, как, попрощавшись, уехать. А так можно отправить короткий вопрос: "Ну, как там поживает план моей оранжереи?" Вроде человек по делу побеспокоил, и в то же время не навязывается. И голос предательски не дрожит. Илья может и не отвечать, веских причин для продолжения знакомства у них не имеется.
Но он неожиданно… ответил: "План дозревает в голове. А как поживает моя бывшая дача?" - "Постепенно превращается в мою". Так они и переписывались две недели, занятые делами. Видимо, людям иногда гораздо проще слова набирать по буквам, чем произносить целиком.
Две недели потребовалось Илье, чтобы, наконец, сесть за руль новенькой машины. Никогда не думал, что оформление кредита – такое суетное мероприятие. И зачем только банку несметное количество разных справок, выписок, ксерокопий? Неужели на каждого клиента финансисты собирают столько бумаг?! Чтобы сложить потом бумажные стопки в ящики, потребуются гигантские площади. Может быть, поэтому банки и строят в Москве под свои ненасытные нужды небоскребы? И там не деньги вовсе хранят, а наши жалкие справки, выписки и ксерокопии?
Многодневная беготня по кругу: бухгалтерия-банк-автомагазин - завершилась очередью в ГАИ. Получив номера и став полноправным участником столичных дорожных пробок, Илья загрузил багажник инструментами и порулил на знакомую дачу, отправив уже привычное короткое сообщение: "Жди. Еду". Интересно, что, переписываясь с помощью мобильного телефона, они перешли на "ты". Ведь SMS-стиль требует лаконизма, разве можно это требование игнорировать?
Лиза старалась во всю, старый дом внутри полностью преобразился. Стражникова перевезла из московской квартиры в коробках свои вещи, столы и стулья, шкаф и телевизор, компьютер и диски, кастрюли и тарелки. Но заполнила ими лишь маленькую часть помещений. Тогда Лиза купила новые диваны, обставила гостиную (или, как она про себя называла, "каминный зал"), выбрала кухонную мебель, и ее уже успели установить вместе со встроенной техникой. Подобрала и повесила на окна легкие летние шторы. Для террасы нашла в магазине плетеный из ивовых веток гарнитур. Расставила на стеллажах любимые книжки, на втором этаже, где большое окно выходило в сад, оборудовала кабинет, в соседней комнате под скошенной крышей – спальню. Рядом с ней гардеробную – о такой роскоши она грезила много лет: каждая пара башмаков отныне лежит отдельно, а платья, брюки, куртки, пальто и пиджаки свободно "парят" друг над другом. И чтобы правильно выбрать наряд, не нужно вытряхивать горы тряпок из узкого шкафа, где искомая майка обязательно окажется в самом дальнем углу, смятая и невзрачная: теперь требуется лишь войти в гардеробную и достать вещь с определенной полки. Здесь же горкой можно сложить полотенца и постельное белье. Красота!
И в качестве финального аккорда, как профессиональный фитодизайнер, Лиза не удержалась, расставила по столам и подоконникам вазы с букетами. Причем только из "местного материала": цветущий жасмин, зеленая веточка, срезанная со смородинового куста, яркая молодая крапива, огромный лист лопуха. Вот только люстры пока коряво лежали на полу. Сама же она их к потолку не прикрутит. Нужны мужские руки.
Лиза в который раз осмотрела себя в зеркало в прихожей: а сможет ли она обратиться к Илье на "ты", когда увидит его рядом. Одно дело – SMS, электронные буквы не способны передать чувства, которые обуревают собеседника. А тут смущение скрыть не удастся. Ведь она, наконец, его увидит! Услышит его голос!
Раздался сигнал подъехавшей к воротам машины.
Оказалось, что встречи и не стоило бояться. Столько проблем нуждалось в немедленном обсуждении. Прежде всего, Илье требовался заинтересованный зритель, который мог бы по достоинству оценить недавнее приобретение. Это же его первая собственная машина! Каменев, словно маленький ребенок, включал по очереди поворотники, стеклоочистители, открывал бардачок и багажник. Затем пришел черед Лизы. Она продемонстрировала новый облик старого дома. Экскурсия по двум этажам затянулась. Илья замирал от восхищения. Никогда еще его дом не выглядел таким уютным и в то же время изысканным. А как преобразился камин! Появилась мраморная полка, выложенное терракотовой плиткой основание. Чувствуется, Лиза долго готовилась стать хозяйкой собственного дома, продумывала каждую мелочь.
- А какие планы по поводу московской квартиры? – поинтересовался Илья, плюхнувшись на подушку плетеного кресла на террасе.
- Думаю, сдать. Ася уже и клиентов ищет. У меня незаменимая деловая подруга, - Лиза уселась на соседний стул. – И здесь она уже успела проявить свои таланты. После того как с Наливайко у нас не сложилось, она прислала новых рабочих. Вторая партия трудяг оказалась более продуктивной: мужики за пару дней разобрали крышу сарая, утеплили потолок, согласно начерченному плану, - и Лиза повернулась к архитектору проекта, - настелили новую, "пробили" вход в эркер.
- Надеюсь, на этом их миссия закончилась? – Илья смешно нахмурил брови. – Конкурентов не потерплю. Хозяйка ведь обещала подряд на строительство оранжереи мне! Я оформил на работе законный отпуск и теперь жажду подкалымить.
- А плата старая? – указательный пальчик хозяйки уткнулся в грудь "наемному работнику".
- Да, вкусный обед, - улыбнулся Илья.
Лиза хоть и смеялась от души, обратила внимание, что долгожданный гость, впрочем, как и она сама, избегает обращаться к ней на "ты". Строит предложения так, чтобы обойтись вовсе без местоимений. Но все равно кому-то из них придется первому сделать шаг на "мостик" из короткого местоимения "ты", ведущего к следующей ступеньке отношений.
После обеда Илья достал из багажника инструменты и отправился на другой конец участка.
Вечером хозяйка решила навестить добровольца гастарбайтера. Илья уже успел собрать и установить деревянный скелет будущего эркера. И что-то сколачивал внутри сарая, где так приятно пахло свежеструганными досками. В углу Лиза увидела раскладушку, на которой лежал свернутый рулоном спальный мешок.
- Буду спать, не отходя от станка, - пояснил Илья. – По походному, по отпускному. Почти на свежем воздухе.
- Не пойдет, - продолжила игру Лиза. – Чтобы потом мне профсоюз гастарбайтеров вынес порицание и заставил платить штраф за несоблюдение условий труда и отдыха? Нет, тебе…, – ах, вот она и произнесла первая! – придется спать на диване в каминном зале. Иначе – увольнение!
- Нет, только не увольнение, – взмолился Илья, сложил умоляюще ладони и поднял закрытые глаза к потолку, - хозяйка, я готов спать, где прикажешь.
Лето в московском регионе необычное. Даже если днем в столице или за ее пределами безумно парит, вечером дышать нечем, то на ближайшей даче в каком-нибудь сосновом лесу прохладно, даже возникает желание согреться у огня. Поэтому Лиза и Илья разожгли камин. Тем более что пламя могло заменить отсутствие электрического света, ведь люстры так еще и лежали на полу, дожидаясь, когда их прикрутят к потолку.
Странное свойство у огня. Он не дает человеку чувствовать себя в одиночестве. Заставляет смотреть на яркие всполохи и вспоминать обязательно что-то теплое, а значит, хорошее. Если рядом соберется много людей – он "надоумит" их спеть негромкие песни. А если только двое – вызывет на откровенность.
- Камин в гостиной отец сделал по просьбе мамы, - Илья заботливо накинул на плечи Лизы плед. ("Но не обнял! Хотя момент - самый подходящий", – вздохнула Стражникова). – Она о нем долго мечтала. Вырезала картинки из журналов с кадрами из зарубежных фильмов.
- А мы с мамой мечтали о даче. За ужином, по вечерам. У нас была такая традиция.
Традицию обязательного совместного ужина в их в маленькой семье завела Алена. Каждый вечер она требовала накрывать стол не на кухне, как принято в большинстве московских домов, а прямо в комнате. Разговор шел неспешно. О том, что случилось у каждой за прошедший день. О событиях важных и незначительных.
- Мама считала, что встреча во время ужина – обязательная часть семейного общения. И ее нельзя комкать, нельзя "разбавлять" телевизором. Люди должны наслаждаться разговором друг с другом, им должны быть интересны проблемы друг друга. Мы ужинали так не менее часа. Подруги мне завидовали: их родители, обычно, давали наставления на кухне во время чтения газетных новостей. После такого общения и вспомнить трудно, кто о чем говорил.
Илья понимающе кивнул: именно так проходили вечера у них с Татьяной. Они, если и ужинали вместе, то обязательно на кухне, под бормотание включенного "ящика". Может быть поэтому, в какой-то момент перестали сначала слушать, а потом и слышать друг друга?
- Я иногда думаю о той девочке, письмо к которой ты обнаружила здесь, - Илья поднялся, чтобы повернуть полено несгоревшей стороной. – Конечно, она мне никакая не родственница, ни сестра, по сути, чужой человек, но представляешь: мы родились с разницей в полчаса, лежали рядом в одной палате и, - мужчина улыбнулся, - громко орали, когда хотели есть.