- Visagiste подчеркнет достоинства. Хочешь, спрошу Жан-Жака, сможет ли он уделить тебе время?
Саманта радостно кивнула.
Расставаясь с Одри, девушка попросила ее продолжать общение. Такой красавице сложно было не поверить. Изможденная визитами, Саманта пошла к метро. Друзья друзей, на помощь которых она надеялась, оказались не такими уж полезными. Энергия и обаяние помогли американке познакомиться с новыми людьми. Она побывала на нескольких дискотеках, дала телефон парочке мужчин. Никто не позвонил. Девушка начала понемногу унывать.
Может, visagiste решит ее проблемы?
Первый день в "Шанель" Моник провела в мастерской мадам Мишель. Печальная миниатюрная дама с усиками постоянно истерично всхлипывала. Она представила новую швею другим девушкам и указала на деревянный табурет в конце рабочего стола.
Моник растерялась, оглядев скромную комнату с видом на унылый двор, чистую и комфортную. За двумя длинными столами на твердых деревянных табуретках сидели пятнадцать работниц.
- Она тут не самая лучшая, - сказали девушки, когда мадам Мишель позвали в салон на примерку. - Но если будешь стараться, повысят.
- А кто лучший? - спросила Моник, затаив дыхание.
- Месье Гай, главный портной, - хором ответили коллеги.
Скромница кивнула. Ей дали первое задание: сделать шелковую подкладку для пиджака. Не слишком интересно. "Но это не просто старая подкладка, - напомнила себе девушка, - а подкладка для пиджака от Шанель". Может, если она справится лучше всех, перейдет в мастерскую месье Гая. Моник начала шить.
Ближе к полудню золотой луч медленно проник сквозь пыльное окно и лег наискось на рабочем столе.
Девушка каждое утро с благодарностью встречала солнце, словно нового друга или ангела моды, следящего за ней. Она отдавала работе всю себя. Вскоре это заметили. Моник продвинулась дальше по столу - перешла к шитью пиджаков - и довольно быстро стала лучшей в мастерской.
Visagiste Жан-Жак оказался очень серьезным и действительно крошечным, а черная кожаная одежда это еще и подчеркивала. "Такой маленький, что мог бы свисать с зеркала заднего вида", - посетила Саманту ироничная мысль. Девушка в "полной экипировке" от Шанель светилась уверенностью. На первую встречу в студии Жан-Жака на Сен-Жермен-де-Пре она надела кремовый костюм из твида букле, а густые волосы перевязала шарфом. Studio de maquillage - небольшая квартира на улице Бак. Длинный туалетный столик освещен лампами. Мастер внимательно изучил Саманту, заставил ее перечислить все недостатки, надуманные и правдивые. Договорив, девушка расплакалась.
- Я будто голая, - всхлипнула она.
- А что плохого в наготе? - спокойно прошептал Жан-Жак, протягивая бумажные салфетки. - На кого ты хочешь быть похожа?
- Джеки Кеннеди? - неуверенно произнесла Саманта. - Верушка?
- Хм… - Нахмурившись, Жан-Жак потянулся к коробке с косметикой. - Лично я вижу еврейскую версию Софи Лорен.
Он пристально оглядел лицо девушки, как художник - чистый холст. А потом начал аккуратно изменять надуманные недостатки, которые Саманта всю жизнь пыталась скрыть.
"Лучше психоаналитика, - подумала она. - Доктора не делают макияж".
- Я не скрываю, а подчеркиваю, - объяснил Жан-Жак. - Эффектной даме ни к чему стыдиться себя.
- Эффектной? - громко шмыгнула носом "пациентка".
Visagiste словно создавал картину. Он будто знал, как решить все проблемы. Полные губы? Обведем по контуру коричневым карандашом и закрасим алой помадой. Непослушные волосы? "Не завязывай в хвост, пряча, а создай объем. Преврати в достоинство".
Маленький месье сделал из ее волос гриву. Даже начесал.
- Я огромного роста, - застонала Саманта.
- Не надо этого стыдиться! Перестань сутулиться. Выбирай обувь на высокой платформе.
- Платформа не подходит к одежде "Шанель"! У них во всех коллекциях двухцветные босоножки.
Жан-Жак долго работал над образом Саманты, но своего добился.
Девушка хмуро посмотрелась в зеркало.
- Ба! - удивленно воскликнула она. - Я не похожа на Джеки Кеннеди или Софи Лорен!
- Верно, - самодовольно усмехнулся Жан-Жак. - Больше напоминаешь неправдоподобно белокожую версию Жозефины Бейкер.
- И как теперь поддерживать образ?
- Увидим в субботу, - ответил Жан-Жак. - Выведу своего Франкенштейна моды в город.
"Очередной вечер, очередной пиджак. Я живу лишь работой", - подумала Шанель. Но жизнь - это не только вшивание рукава в пройму. Правда, ей казалось скучным все, кроме этого. Волшебная сила таланта покинула ее руки: шила мадемуазель хуже, чем раньше. Та девушка из Анжера (как ее зовут?) доказала суровую правду жизни: Коко уже не повторит маленькие безупречные стежки, иголка в ее руках уже не будет подобна волшебной палочке. Девушка напомнила Габриель ее саму в молодости.
Через некоторое время Шанель прошла по коридору отеля "Риц" в свой номер. Горничная Жанна открыла дверь, помогла мадемуазель раздеться и подготовиться ко сну. Старая дама безропотно поднимала руки и поворачивалась. Яркую, захватывающую жизнь, которую Коко старалась не вспоминать слишком часто, казалось, прожил кто-то другой. На выходных Габриель устраивала блистательные вечеринки в своем великолепном доме в Кот-д'Азур. Приходили Пикассо, Стравинский, Дягилев (не просто люди, гении!), обсуждали искусство. Неужели это была она? "Да, я", - хмуро подумала старушка и уставилась в белый потолок. Тогда все было новым и интересным: широкие брюки, нити жемчуга поверх матроски, даже еда в буфетах. Обыденная элегантность. У Шанель осталось множество фотографий того времени, но она не могла без боли в сердце смотреть на уже почивших любимых людей, вспоминать мебель, которая теперь хранится в Швейцарии, и - самое страшное - видеть себя счастливой и полной жизни.
Друзья. Люди, бывшие рядом с ней почти всегда. А что осталось? Редкие вежливые визиты из чувства долга? Когда ее навещали старые приятели, Габриель болтала без умолку. Это их отпугивало.
Молодые приходили, когда нуждались в помощи. Подтянутые американки, дочери клиенток - идеальные для ее одежды - носили джинсы и футболки. Или хуже: джинсы, футболку - и пиджак "Шанель". Их чистая загорелая кожа, гибкие фигуры и белые зубы доставляли мадемуазель эстетическое удовольствие с оттенком горечи - напоминая, какая она старуха.
Чаще всего Шанель виделась с официантами из "Рица", которые обслуживали ее дважды в день, подавая одни и те же блюда. Вряд ли раньше она бы подумала, что в конце жизни будет повинна в смертном грехе уныния. Шанель в депрессии? Неужели это возможно? Нужны новые друзья, молодые, влюбленные мечтатели, у которых все впереди. Она познакомит их друг с другом. Кто-то даже поженится. Поможет им преуспеть - если заслуживают. Будет играть с живыми куклами, менять их жизни. Но где найти таких друзей?
В следующую субботу Жан-Жак затолкал свое творение в автобус. Саманта на один день отказалась от "Шанель", позволив нарядить себя в кафтан до середины икры, с вышивкой, джинсы и сапоги - чтобы смешаться с хиппи.
- Париж - это два города, - заговорил визажист.
- Да? - Девушка огляделась. - А где второй?
- Скоро будем там. Расскажу тебе кое-что.
Саманта была в восторге от компании мужчины, пусть крошечного и затянутого в кожаную одежду. Даже возвышаясь над Жан-Жаком, она счастливо улыбалась.
Месье заплатил за проезд своим carnet, они встали на задней наружной платформе автобуса, взялись за поручни и со свистом промчались через мост Пон-Нёф.
- Парижанин никогда не скажет: "Давай пересечем Сену", - поведал маленький месье. - Мы говорим: "Давай навестим Левый берег". Le Rive Gauche - это место, где "происходит все", как говорите вы, американцы. Все причудливые нововведения - отсюда. Это как Виллидж в Нью-Йорке или Челси в Лондоне. Колыбель творчества!
Когда автобус переехал на другой берег, они спрыгнули.
- Чувствуешь разницу? - Жан-Жак махнул рукой в сторону зеленых улиц.
- Ага! - Саманта огляделась. - Особая интимная атмосфера.
- Левый берег - и в политике левый, - рассказывал месье, пока они шли по улице. - Буржуазия живет на Правом. Молодые искатели приключений перебираются сюда.
Они дошли до бульвара Сен-Жермен.
- Кажется, местные лучше понимают сами себя. Тут все и впрямь по-другому! - Американка восторженно оглядывалась.
Визажист указал на витрину магазина.
- Здесь продают дешевую молодежную одежду. Рядом обитают студенты. Бульмиш (бульвар Сен-Мишель) ведет к Сорбонне. Тут всегда полно студиозусов.
Девушка глазела по сторонам, впитывая сведения, как губка. Книжные и музыкальные лавки - по соседству с магазинами одежды. Люди выглядят моложе, похожи на хиппи.
Саманта и Жан-Жак заходили в роскошные бутики на бульваре Сен-Жермен, площадях Одеон и Сен-Сюльпис, где можно было найти необычную одежду для модных и смелых.
- Может, увидим Сартра или де Бовуар, которые болтают о философии и курят как паровозы! - сказал маленький месье, ведя девушку в кафе "Флёр".
- Я не интеллектуалка, - предупредила Саманта.
- Знаю, - понимающе кивнул месье, - но эти два кафе… - он указал на "Два маго" через улицу, - оккупировали деятели моды. Так что они теперь модные интеллектуалы!
Жан-Жак заказал "les Welsh rarebits", фирменное блюдо "Флёр" - изумительный плавленый сыр, перемешанный с горчицей и вином. Его намазывали на хлеб, а затем обжаривали. Саманта выпила две чашки café créme. Это кафе станет ее любимым!
Девушка записала в блокноте: "Café de Flore на углу бул. Сен-Жермен и рю Сен-Бенуа". Жан-Жак выглядел очень довольным.
На Монпарнасе, куда они добрались в l'heure du thè, мужчина показал Саманте похожее на пещеру кафе "Купель". Рядом жило множество художников, и бедным мастерам кисти иногда разрешали отрабатывать счета, рисуя цветные фрески на стенах и колоннах.
- Обожаю Rive Gauche! - восторженно воскликнула Саманта. - И теперь буду часто ходить сюда!
Она влюбилась в очаровательные кварталы: магазинчики дамских шляпок, boulangeries и лавки редких книг, теснящиеся вокруг нескольких деревьев, фонарных столбов и крошечного фонтана в центре.
- Словно карикатура Парижа! - воскликнула девушка, озираясь.
Они ходили на вечеринки, и Саманта играла роль живой визитной карточки Жан-Жака. Того пропускали без очереди даже в самый модный клуб "Режин". Иногда они танцевали, правда не касаясь друг друга: он - где-то на уровне ее талии, она извивалась напротив. Девушка откидывалась назад и раскачивалась, блаженно улыбаясь.
Другие jolie-laide умоляли месье уделить им время.
- Мы сблизились, - призналась Саманта Одри за обедом в аптеке-закусочной на Елисейских Полях. - Как психоаналитик и пациент.
Модель скептически изогнула идеальные брови.
- Звоню ему каждый вечер, рассказываю, как прошел день. Жан-Жак - словно мой дневник. Кажется, я чуточку влюблена. Еще эта его обтягивающая одежда из черной кожи! А как он смотрит на меня! Это так заводит!
Манекенщица сложила бантиком безупречные губы.
- Он разглядывает тебя как visagiste, а не как мужчина.
- Но если я поступлюсь принципом "никаких мужчин ниже метра семидесяти", то и он может сделать поправку в графе "никаких женщин".
- Знаешь что, Сэм? - Одри нахмурилась. - Ты глубоко заблуждаешься.
Однажды вечером, после трех порций "Кир рояль" в "Куполь", Саманта решилась сделать первый шаг: дотронулась до обтянутых черной кожей ягодиц Жан-Жака, пока он поправлял ей макияж. Мужчина очень деликатно убрал ее руку, давая понять, что лучше модели сидеть неподвижно, когда мастер приклеивает накладные ресницы и разрисовывает свое "полотно".
Саманта выплеснула коктейль ему в лицо и ушла.
Они неделю не разговаривали: дружба проходила испытание на прочность. В конце концов девушка так соскучилась по Жан-Жаку, что решила помириться. Пусть не будет жаркого секса, но Саманта не протянет в Париже без их ночных откровений по телефону.
Позвонила, упросила его встретиться вечером в субботу во "Флёр".
Одетый в свой фирменный костюм из черной кожи, в темных очках, Жан-Жак опоздал на десять минут. Саманта терпеливо ждала. Очевидно, это prix за то, что она осмелилась прикоснуться к заду своего visagiste. Хмурый месье сел на скамью напротив девушки. Она выбрала лучший на террасе столик: возле входа, спиной к стеклянным витринам.
- Может, маленькая размолвка только укрепила дружбу? - жалобно проговорила американка.
Она нарядилась в великолепный синий трикотажный костюм от Сони Рикель и туфли на высоком каблуке. Жан-Жак долго молчал, затем повернулся и поднял очки на волосы.
- Ты - одно из лучших моих творений.
Девушка снова почувствовала себя Франкенштейном.
- Но никакого секса не будет, - резко добавил мужчина. - Я прикасаюсь к женщине только для того, чтобы сделать макияж.
- Поняла, - серьезно кивнула она. - Значит… будешь моим другом-геем? Такой нужен каждой девушке.
Саманта наклонилась и чмокнула его в щеку.
- Сестринский поцелуй!
Жан-Жак кивнул.
- Обожаю тебя! - По ее щеке скатилась слеза. - Мне так не хватало наших ночных разговоров!
Он настороженно посмотрел на девушку и признался с улыбкой:
- Мне они тоже нравились.
- Отлично, а теперь расскажи про секс, - попросила она. - Где в Париже его можно заполучить?
- Есть два типа людей, - прищурился месье. - Первые всю ночь напролет крутятся в барах или на дискотеках, робко поглядывая на возможных партнеров, а вторые подходят и спрашивают: "Эй, малыш, займемся сексом?"
- Не шутишь? - изумленно выдохнула Саманта.
- Девятнадцать из двадцати сразу же убегут, а последний согласится. Так вот!
- Впечатляет… - кивнула девушка, оглядывая Жан-Жака и гадая, снимает ли он когда-нибудь эту блестящую черную кожу.
Занимается ли он вообще сексом? Трудно представить…
- Эй, займемся сексом? - попробовала американка. - Правильно говорю?
Деятель моды пожал плечами.
- Вот французы все время пожимают плечами, - сказала она, тряхнув головой, - а в Нью-Йорке говорят: "Ничего особенного".
Они снова стали друзьями. В глубине души Жан-Жак признался себе, что никогда не встречал подобных Саманте. Он с нетерпением ждал ее рассказа о применении новой техники соблазнения.
Кристофер наблюдал, как Камилла Деланж составляет безвкусную весеннюю коллекцию. Обычная палитра - бежевый, коричневый и серый. "Молодежные" зарисовки, которые он с надеждой предложил, вежливо отклонили. В платьях и костюмах не было ничегошеньки нового.
- "Великие хиты Камиллы", - скорбно поведал он Клаусу, уплетая дома омлет. - Просто не верится, что мода может быть такой скучной!
- Так встряхни старушенцию! - фыркнул сосед.
- Как? Мы будто на разных планетах.
ГЛАВА 4
Три недели - и никакой работы. Саманта решила воспользоваться козырем: отцом! Богатый, властный, дерзкий венгр иммигрировал в Лос-Анджелес в сороковых годах и сколотил состояние на пошиве спортивной одежды - наводнил ею рынок Калифорнии, когда индустрия моды в стране только начинала развиваться.
Шандор Липштадт основал несколько фирм по производству одежды и стал владельцем парфюмерной линии "Деланж" в Америке. Грамотная рекламная кампания - особенно подарочные наборы ко Дню матери - приносила по несколько миллионов долларов в год. А теперь он выведет дочь на "модную сцену". Скоро должны были перезаключать контракт, и Саманта попросила его предложить семье Деланж найти ей работу в парижском доме. Добровольно-принудительно.
Вот так в небольшом доме мод "Деланж" появился первый рекламный агент. Директора приняли условие со скрипом, как расплату за многомиллионные продажи в Америке.
Для Саманты быстро нашли кабинет (переделали кладовую) и ввели новую должность: directrice по созданию образа и продвижению товара. Фальшивое название для фальшивой работы, если бы не стремления и творческие способности новенькой.
В первый трудовой день Саманта созвала совещание. Оделась в "Шанель" с ног до головы. "Может, зря", - подумала девушка через некоторое время. В директорате оказались в основном высокомерные дочери, племянницы и кузины Камиллы Деланж. Стройные, светловолосые, роскошные парижанки - не то что она…
Желая произвести неизгладимое впечатление, Саманта лучезарно улыбнулась в ответ на злобные взгляды. У нее слегка кружилась голова: девушка приняла сильный транквилизатор, купленный еще в Нью-Йорке.
- Bonjour, - заговорила она. Но продолжить не успела.
- Вы американка! - обвиняюще выкрикнула самая злобная директриса.
- И что?
- С чего вы взяли, что можете рассуждать о моде?
- Не о моде, а о продажах, - с вызовом поправила Саманта. - Вы же хотите, чтобы дом приносил доход?
Девушка всегда "от нервов" становилась дерзкой.
Женщины обменялись взглядами. Саманта почувствовала себя ужасно, как в Беверли-Хиллз, когда не выдержала "испытания на модность".
Парижанки разглядывали новую directrice. Все как одна скорчили презрительную гримасу, когда Саманта подняла огромный плакат с довольно лаконичным списком:
1) СЕКС.
2) СЕКС!
3) СЕКС!!!
Зрители молча смотрели на нее.
- И к чему весь этот секс? - с неприкрытым пренебрежением спросила наконец Шанталь Деланж, самая молодая племянница - лет тридцати пяти. - Для французов это plaisir, а не торговля.
- Секс помогает продавать одежду… - терпеливо разъяснила американка. - И духи. И косметику. И темные очки. И обувь. И сумки. И…
Дамы смотрели на нее в упор.
- Уловили суть? - улыбнулась девушка.
- Откуда вам это известно? - спросила другая из семьи Деланж. - И почему вы так уверены?
- Я с этим знанием родилась, - искренне заверила ее Саманта.
- И как нам применить весь этот секс?
- В рекламе, - провозгласила девушка и объяснила, как придать живости закоснелому образу "Деланж".
- Мой кабинет, - чуть позже фыркнула она, говоря с отцом по телефону в уличной будке, - меньше, чем наш шкаф для обуви в Нью-Йорке. А первое рабочее утро жутко меня перепугало.
- Они сами тебя боятся, милая, - ответил он. - Ты же дочь Шандора Липштадта!