Какое-то время Галя дремала, но заснуть толком не получалось. Все время отвлекала царившая вокруг тишина, она непроизвольно начинала прислушиваться и оттого совсем просыпалась. Наверх они так и не поднялись, криков и шума не доносилось, поэтому чем дальше, тем сильнее Галя нервничала.
Отлично понимая, что бывают моменты, когда к людям не стоит лезть она смогла заставить себя оттянуть еще немного. Но разве возможно терпеть эту неизвестность долго? Нужно проверить, как они, а если доведется увидеть нечто, посторонним глазам не предназначенное, всегда можно просто убраться восвояси. Ну, извинится, в конце концов. Но сейчас главное убедиться, что они в порядке. Насколько это вообще в такой ситуации возможно.
Галя осторожно спускалась по лестнице, стараясь не шуметь. Свеча почти догорела, но из окна лился бледный и какой-то мертвенный свет луны. Она не сразу их увидела - теперь они сидели под стеной вдвоем. ППшер обнимал Кильку, а она пряталась, вжимаясь лицом ему в грудь.
Вроде Галя не шумела, но ППшер почти сразу перевел на нее пустой взгляд. Теперь терять уже нечего, все равно заметили.
Галя подошла ближе.
- Зачем вы тут сидите? Идите наверх. Вам нужно нормально выспаться.
ППшер прижался щекой к Килькиной голове. Та даже не пошевелилась.
- Знаешь, Галя, - неторопливо принялся говорить. - Совсем не спится… Сегодня такой бешеный день. Утром я договорился с Щербатым, седой такой мужик, старый, ну он еще конец света помнит. Он сразу назвал десяток человек, которые без вопросов пойдут за мной на юг. Жить потому что хотят. А самое главное - он умеет держать в руках автомат. А я автомат впервые увидел только висящим на стене, нерабочим, когда боеприпасы уже ушли в историю. И тогда, в городе, во второй раз…
Галя не поняла, к чему он завел этот разговор, но села на стул, который так и стоял рядом и принялась слушать.
- И вот мы все обсудили, вышли во двор, чтобы двигать дальше, собрать названых им мужиков и спокойно переговорить. По подсчетам как раз выходит, что с Щербатым набирается шестеро, кто сможет при надобности выстрелить в человека. Вышли мы значит из дома, а во дворе уже толпа народу. И староста собственной персоной дорогу перегородил, глаза красные, руки трясутся. И давай языком молоть! Нес какой-то высокопарный бред, мол, я сошел с ума из-за горя, из-за смерти брата. Мол, я не соображаю, что делаю, но перед тем, как я начну мародерствовать, гробить его людей и селить остальных на костях южан, мне придется сначала переступить через его труп.
Галя вздрогнула.
- Не, не бойся, он жив и здоров. Но больше не староста. Деревней будет управлять Синяя борода, тоже из стариков, но в отличие от старосты с мозгами. Мы набрали команду из молодежи, которые способны заняться подготовкой переселения. Знаешь, почему люди так легко пошли против своих главарей, которых слушались два десятилетия? Они хотят жить, Галя…
Килька сидела так тихо, что казалось, она спит. Но потом ППшер повернулся к Кильке и тихо продолжил.
- Если я остановлюсь, ты правда готова смотреть, как их не станет? Как детей поведут в рабство? Мы-то с тобой умрем, это понятно. А Степан? Сашка? Молоды и здоровы, их заберут. Галя красива, тоже без дела не останется. Всех кто старше, убьют. Ты сможешь сейчас все просто оставить на волю богов и ждать, что случится?
Галя поняла, что Килька не спит, когда та вцепилась в него еще сильнее.
- Нет.
- Когда-нибудь это закончиться. Надеюсь так, как надо. Мне продолжать эти бессмысленные разговоры?
- Ты кого хочешь убедить - меня или Галю?
- Тебя. Мне не нужно ничье прощение, ничье другое.
- Я не буду мешать.
- Ты и не сможешь помешать!
Килька подняла голову.
- Думаешь, я не знаю? Не надо разговоров, просто молчи. И прощения моего тебе вовсе не надо! Я же не…
И осеклась, опустила голову и снова уткнулась ему в грудь.
- Вот так Галя, - довольно равнодушно закончил ППшер. - Все меня бросили заранее, даже ждать не стали, пока я на самом деле совершу что-нибудь мерзкое. Бояться стали заранее. Заранее ненавидеть. А потом, когда все закончится, можно будет обвинять меня в чрезмерной жестокости, болтать, что можно было извернуться и придумать выход, который устроил бы всех, даже тех самых чужаков с запада, которые возможно и не хотели ничего дурного. Совершено точно потом меня начнут презирать и ненавидеть, все, от мала до велика. Но даже чтобы потом ненавидеть, прежде нужно остаться живым, правда, Галя? Значит, пусть ненавидят.
Килька не поднимая головы, вжималась в него все сильнее.
Галя молчала. Любой дурак поймет, что ППшеру было безразлично, кто сейчас сидит на Галином месте. Говорил он совсем не для нее.
* * *
Вечером Степан убрал мастерскую, разложил инструменты и материалы по местам, тщательно вымел мусор и уселся на чурбан у догорающего очага. Нужно было подумать, а с какой стороны подступиться к делу, он не решил.
Обычно ему хорошо помогала думать тишина. Когда вокруг тихо довольно легко сосредоточиться на чем-то одном.
Но в этот раз тишина наступать не спешила. Во дворе раздраженно лаял пес и огонь почему-то трещал и посвистывал удивительно громко. Так что думать не получалось
Может, потому что дверь плохо прикрыта? Степан развернулся.
Она и правда была открыта. И в проеме стоял, сложив на груди руки, Игорь Иванович. Поймал так сказать с поличным. Сбежать не получиться, выход перегорожен качественно, да и сколько можно бегать, ведь он уже не маленький. Степан пристально посмотрел на хозяина снизу вверх.
- Хочешь уйти с ними?
- Я еще не решил.
- Степан… - Игорь Иванович замялся. - Я понимаю, туда щас вся молодежь рвется, думает по наивности это нечто вроде развлечения - стрелялки, пугалки, захват власти и они спасители и великие герои.
- Да нет…
- Не спорь! Думают, это как в сказках легко и просто. Но они идут убивать! И не все останутся целыми.
- Я знаю!
- Степан…
- Не в том дело.
- А в чем?
- В том, где я буду нужнее. Смогу ли я им помочь, или лучше остаться и помочь вам.
Хозяин молчал. Расцепил руки и ссутулился.
- Прости, Степан. Я думал… Просто боюсь за тебя. Молодым кажется, что они бессмертны. Но ты все решишь, как нужно, верно?
Игорь Иванович ободряюще кивнул и вышел. Степан с улыбкой вернулся к огню. Теперь, наверное, будет легче думать, ведь когда знаешь, что о тебе волнуются, начинаешь думать не только о себе.
Уличные звуки снова стали громче и Степан развернулся уже с удивлением. Раз Игорь Иванович не все сказал?
На пороге стояла Рада. Решительно закрыла дверь на задвижку и тут же на нее оперлась, будто силы враз закончились.
Вот уж кого он не ждал.
- Ты уходишь? - спросила Рада.
Степан поднялся и подошел ближе.
- Слушай… Давно хотел спросить. Тогда… Чего ты хотела? У меня же ничего нет. Убивать я за тебя никого не собираюсь. Воровать тоже. Управлять мной у тебя не получиться, но все же любопытно - чего ты хотела? Теперь-то можешь сказать?
Пока он говорил, она краснела все сильнее.
- Ты о чем? - пробормотала.
- О том, как ты меня будила, - прямо заявил Степан.
Она покраснела еще сильнее.
- Так в чем дело?
- Ты мне нравишься, - тихо и твердо ответила Рада.
- Ч…что-о?
Он много чего ждал, хотя и сомневался, что она так запросто начнет признаваться в своих тайных замыслах, но такого!
- Я? - глупо переспросил.
- Ты.
- Почему?
- Что почему? А почему нет?
Степан не смог сходу придумать, почему.
- Ты хороший, - помолчав, продолжила Рада. - Ты добрый. Никогда не кричишь, не ругаешься. Любой, кого наш Тузик укусил, сразу бы его пнул со всей дури, а ты не тронул. Ты красивый!
Теперь краснел уже Степан, так плотно, будто слышал не комплименты, а самые грубые пошлости и гадости.
- Ты что, хочешь завтра уйти с ними? - тихо спросила Рада, впервые с начала разговора опуская глаза.
Степан долго мотал головой, пока, наконец, не понял, что она не видит.
- Нет, - сказал. - Нет.
Удивительно, как просто далось ему решение. И раздумывать не пришлось. Всего за один миг он совершено точно понял, где будет нужнее.
Утром он привычно открыл глаза еще в темноте. Сам спустился по скрипучей лестнице, вышел во двор.
Вытащил из колодца ведро. Облил лицо ледяной водой, фыркая от холода и передергиваясь от бегущих по телу мурашек.
Над деревней сияла, переливаясь торжественным блеском, заря.
Безо всякого труда, будто это просто появилось и влилось внутрь, Степан понял - эти люди будут жить. Все будет хорошо.
Дышать так легко! Потому что Рада. Потому что лето. Потому что встает солнце и жизнь продолжается.
Степан не мог не проводить уезжающую на юг груППу. Галя с Килькой в мужской одежде, чтобы удобнее ехать верхом, ППшер, похожий на оживший труп и восемь мужчин, пятеро из которых помнили времена, когда приходилось убивать пришельцев.
Когда все уже были готовы и ждали только Кильку, которая не спешила забираться на лошадь, а стояла рядом и нервно теребила упряжь. Степан пошел к ней очень близко и сказал:
- Все закончиться хорошо, слышишь? Эти люди будут жить.
Почему-то ему казалось, что Килька не решается уехать, не задав ему этого вопроса. Но не смеет. Однако в ответ Килька резко дернула головой, будто отмахиваясь от его слов, как от совершено неважных.
- А что будет с ним?
Степан растерялся. Почему-то он ни разу не подумал, что будет с ППшером.
- Я не знаю.
- Ясно. Ну прощай, Степка.
- Прощай?
Килька отчаянно растянула губы в улыбке, отдалено похожей на ту, самую первую, которой она улыбалась в лесу, найдя под кустом испуганного забитого мальчишку.
А мальчишка с тех пор вырос. Раздался в плечах, уверился в собственных силах. Повзрослел.
Смотря вслед лошадям, Степан так и не смог понять, что она хотела сказать.
15
Дорога до развилки заняла всего три дня. Путешествие на лошадях полностью оправдало себя по времени, хотя с ними было гораздо больше мороки и приходилось намного тщательнее выбирать места ночевки.
Стоянку разбили под мостом, где и в прошлый раз. Костер развели на прежнем месте, Килька не подходила, пока не затрещал живой огонь, чтобы пятно от кострища не вызывало ненужных воспоминаний. А сколько их еще впереди?
Даже во время отдыха все участники похода в основном молчали. Если и начинались разговоры, то все они касались разнообразных непредвиденных ситуаций, в которые может попасть груППа и способов их решения. Перед сном повторялся план захвата, заученный практически наизусть. Последнюю ночь они собирались провести прямо у северного леса на окраине города. На рассвете разобраться с крепостью Тарзана, потому что ППшера его бойцы почти не знают, значит сразу воспримут как нужно, серьезно, по-деловому. ДжиППером займутся позже, когда будет поддержка из числа перешедших к ППшеру людей Тарзана. Потом по ситуации - отберут бойцов, что спокойно приняли смену власти и начнут объезжать деревни. В общем, до дня захвата местные их видеть ни в коем случае не должны, иначе придется куда сложнее. А на сложнее просто нет времени - первые переселенцы должны были уже тронуться в путь. И хотя местами им придется чистить дорогу, потому что обозы не пройдут там, где проходит лошадь, все равно прибудут они очень скоро.
Рано утром дежурные поднялись и принялись готовить. Самый молодой и хлипкий из груППы парень по имени Суслик, отвечавший за расход провизии, в очередной раз проверил припасы и остался доволен. Еще примерно четыре дня и вот он - южный город, колыбель новой, безопасной жизни. Максимум - пять дней, если дорога будет разрушена, чего быть не должно.
После завтрака, когда все уже собрались, было решено подняться наверх, на мост и пройти не напрямик, через лес, срезая угол, а прямо по окружной дороге чтобы проверить, не осыпаются ли висящие в воздухе полосы, достаточно ли они сохранились, выдержат ли вес обозов. Если переселенцы задержаться, лучше знать об этом заранее.
Большая часть груППы без промедления прошла вперед, дорога сохранилась хорошо и вероятно просуществует еще не одно десятилетие. Килька остановила лошадь на центральном мосту, повернулась лицом к югу. Южная трасса выползала из-под моста и терялась в лесу на горизонте.
За спиной дорога домой. Килька не оглянулась.
- Что опять? - устало спросил тихий голос. ППшер остановился рядом, ожидая ответа.
- Смотри, какое интересное место. Вам сказки в детстве рассказывали? Помнишь такую, где богатырь выходит на перекресток и видит посередине камень с надписью. Смотри, правда, похоже? А надпись гласит: налево пойдешь - друзей потеряешь, направо пойдешь - умрешь, прямо пойдешь - разбогатеешь, - весело говорила Килька. ППшер подъехал ближе. Авторитет среди тех, кто слушает твои команды необходимо поддерживать постоянно. Килька постоянно пыталась его подорвать, пусть и не специально, поэтому сейчас ППшер старался говорить очень тихо, чтобы остальные не слышали.
- Разбогатеешь? Разве это важно? Что бы там ни было написано, мы поедем прямо, Килька.
- Я стану ненавидеть юг. И тебя, - скучно сказала она.
- А я буду верить, что ты меня поймешь. Видишь ли… Во что еще мне верить?
Килька отвернулась и не ответила.
Последние дни дороги она боролась с разными совершено противоположными друг другу желаниями, буквально раздирающими в разные стороны. Она не могла его оставить. Ведь это все равно, что собственноручно засадить нож ему в спину. Но и видеть, во что превращается ППшер она тоже не могла.
Никогда в этой жизни ничего не бывает вовремя!
И пусть все катятся к черту, повторяла Килька, отгораживаясь от вала оглушающих, лишающих сил страхов и крепко обнимая его ночью. Это подло - кричать о милосердии, прячась за спину того, кто готов действовать, пусть даже действие включает необходимость убивать и одновременно его же осуждать. Презирать героя со знаком минус, который смог взвалить на свои плечи груз по тяжести соразмерный с горой, пока ты просто для очистки совести неспешно несешь легкую плетеную корзинку, да чешешь языком.
Право на жизнь. Не причинение зла. Милосердие. Души безвинно убиенных.
Пустое.
Иногда она проклинала тот день, когда потащила их на запад. Что стоило остаться у южного города? Жить у моря?
Ронька… Бескрайнее утро и мельчайший песок, по которому он гулял бы босиком. И соль на коже, высохшей на солнце после купания.
Килька до жжения в раздраженной коже прижималась лицом к обтянутой грубой льняной тканью спине.
Конечно, это просто отговорка и самообман. Прошлого не изменишь.
* * *
Галя первая узнала знакомые места. Крикнула, привлекая внимание.
- Мы близко.
ППшер кивнул и груППа остановилась. Кто-то полез на дерево, чтобы проверить местоположение. Но запах… Запах моря, хотя и перебитый ароматом лесной травы, все равно ни с чем не спутаешь.
Еще немного и они остановились на отдых. Придется выходить посреди ночи, чтобы с рассветом оказаться у города.
Хотя конечно мало кто спал. Килька слушала, как дергано бьется сердце ППшера, неосознанно водя рукой по спине в попытке его успокоить.
Дежурил сегодня человек, который отправился с ними в качестве врача. Имя у него было весьма подходящим - Коновалов. Он сидел к костру так близко, что разлетающийся пепел опускался прямо ему на колени.
Галя не спала, слушала окружающий лес. Неудивительно, что она нервничала, больше бы удивляло полное спокойствие. Впервые со дня отъезда пришло в голову, что завтра она вернется в дом Тарзана, причем с теми, кто Тарзана собирается убить. Ни о каких переговорах и речи не шло, главари будут ликвидированы без вариантов.
Что думали остальные, неизвестно, но вряд ли они размышляли о чем-то светлом и прекрасном.
Вышли посреди ночи, двигаясь как можно осторожнее.
Как и рассчитано, добрались до города на рассвете.
Лошадей оставили во дворе построенных квадратом пятиэтажек, кое-как завалив единственной узкий выход. Там же бросили вещи. Оставалось надеяться, что посторонние до них не доберутся. Хотя… Если все пройдет удачно, вскоре за лошадьми и вещами кто-нибудь вернется. Если нет - уже не важно, что именно с ними случиться.
Почти у самой крепости груППа разделилась.
- Галя, стой сразу за мной, - приказал ППшер.
Расположение охраны и объектов на внутренней территории у нее разузнали заранее, но всегда могла понадобиться какая-нибудь дополнительная информация.
К тому времени, как расцвело напротив больших ворот крепости стоял ППшер, Галя и двое самых хлипких на вид парней, Валенок и Суслик. Остальные обошли крепость с другой стороны и сейчас замерли под стеной, чтобы не показываться раньше времени.
Пора. ППшер запрокинул голову и посмотрел в небо. Сизо-розовые разводы, видимо день будет прохладным.
К лучшему.
Потом он вернулся к воротам. Две высокие створки покрыты таким толстым слоем серой краской, что до сих пор практически не облезли. Закрытое окошко в одной из створок пересекало два толстых приваренных с той стороны ворот прута. Сверху - навес из длинной красной черепицы. Этот навес - единственное место, где поверху не намотана колючая проволока, как вдоль всей остальной окружающей крепость стены.
Несмотря на то, что окошко сейчас закрыто, их должны были засечь еще когда они только приближались. В отличие от основной груППы. На то весь расчет.
ППшер сжал кулак и заколотил по воротам. Те мелко затряслись и задребезжали.
- Кто там? - гаркнули с другой стороны.
- К Тарзану по срочному делу.
В воротах с жутким скрипом отодвинулась дверца и в окошке показались чьи-то сонные глаза.
- Ну?
- Нашел эту девчонку, - ППшер сильно толкнул Галю в спину, выдвигая вперед. - Та беглая, что вы искали. Думаю, за нее мне полагается награда.
Узкие, широко расставленные глаза пару раз моргнули.
- Позже приходи. К обеду.
- Нет. Или сейчас или отпускаю ее на все четыре стороны.
- Ты что, дурак? - изумился охранник.
- Нет, просто я к ней привык, - так же равнодушно сообщил ППшер.
Глаза старательно покосились по сторонам.
- Остальные кто?
- Охрана моя.
Все выглядело таким нелепым, что мужик за воротами старательно сопел, пытаясь принять правильное решение. Какая охрана? Ни у кого, кроме лидеров не могло быть охраны!
- Иди, предупреди Тарзана, - на секунду отвернулся ко второму.
- Надо быстрее, - быстро прошептал стоящий слева от ППшера низкий Валенок. ППшер сделал шаг вперед.
Охранник повернулся, насторожено впился взглядом в гостя.
- Ну что, пустишь? - спросил ППшер.
- Жди, что щас хозяин скажет.
Ждать было нельзя. Предупрежденные люди окажут лишнее сопротивление.
Через секунду сквозь окошко прямо в переносицу охранника смотрело дуло пистолет.
- Попробуй только дернись.
Валенок кивнул Гале и потом показал наверх, в сторону ворот.
- Там задвижка тугая, я не открою, - быстро вставила Галя.