- Если я тебя приглашаю на шампанское, то это не равняется горячему сексу в моей постели, - от моих слов у Стеллы открывается рот, но она не говорит и слова. - В чём проблема, Стелла? Я хочу провести с тобой вечер, и мне бы хотелось сделать это у себя дома - в более непринуждённой обстановке, ведь в ресторане или баре уже не то.
- Конечно, там нет кровати, - подкалывает она меня, иначе не скажешь.
- Обещаю, что и на шаг не подпущу тебя к спальне, - восклицаю я. И я на самом деле намерен сдержать своё обещание, чего бы мне это не стоило. - Хотя знаешь для некоторых людей спальня и кровать необязательные составляющие хорошего секса, - заверяю я её тоном знатока.
- Угу, - мычит она. - Тебе ли не знать.
- Ну, спасибо на добром слове, - отвечаю я, уличённый в своих похождениях. - Подумай, тебя же это ни к чему не обязывает. Просто поболтаем, выпьем и по домам.
- Не знаю, - обдумывает она моё предложение, потому что её лицо выдает наличие у неё сомнений.
- Решайся, угрюмая, - поддеваю я её, высмеивая чересчур напористый нрав.
- Как ты меня назвал? - тыкает она в меня пальцем.
- Соглашайся, другого шанса не будет - больше не приглашу, - так-так, перехожу на шантаж. - Ну?
- Чёрт с тобой, согласна, - говорит она, качая головой, словно сама не веря своим словам. - Зачем мне все это?
Я не отвечаю на её вопрос, а просто беру за руку и веду её к такси. Я чётко знаю, что после выпитого не должен садиться за руль. Я привык следовать правилам везде и во всём.
Внутренне я весь ликую, потому что когда Стелла согласилась поехать со мной, я одержал свою вторую маленькую победу.
Глава 19. Решись
Стелла
Признаться честно, мне было до жути интересно попасть в холостяцкую берлогу Николаса и посмотреть, как он живёт. Мне почему-то казалось, что побывав в его квартире, я смогу узнать, какой он человек. Хотя бы немного. Я, конечно же, не собиралась лезть в его жизнь и вносить какие-то коррективы по той простой причине, что мы решили не пересекать черту личного. Хотя это, наверное, очень глупо, потому что наши отношения, так или иначе, носят личный характер и переступить черту, за которой находится сокровенное каждого из нас, чем мы не хотим делиться, очень просто. Ох, не знаю, сможем ли мы оба сдержать это обещание, потому что эта грань очень тонка, и мы ступили с Николасом на тонкое лезвие ножа.
- Пока осматривайся, а я принесу шампанское и бокалы, - говорит Николас, оставляя меня одну в просторной гостиной. Я ничего не успеваю ответить, а только смотрю ему вслед, когда он выходит из комнаты. У меня закрадывается мысль, как много женщин уже побывало в его квартире за так называемым бокалом шампанского, но я отгоняю эти рассуждения, понимая, что он не монах и до меня у него была личная жизнь и отношения. Я не вправе его ревновать к прошлому, тем более, попрекать им. Такого права у меня нет и не будет, а даже если было бы, то это выглядело крайне странно - словно ревновать к стене в квартире, в которой он жил до встречи со мной.
Его квартира поражает меня в хорошем смысле - в обстановке нет и намека на беспорядок. Она не стерильная, но в то же время убранная, и в ней царит запах свежести. Хотя каждая деталь интерьера говорит о том, что здесь живёт одинокий мужчина, тем не менее, находиться здесь приятно и уютно.
В дальнем конце гостиной, у красно-коричневой кирпичной стены, я нахожу огромный угловой диван тёмно - коричневого цвета. Подойдя ближе, мне удаётся разглядеть, что стена не кирпичная, а лишь отделана декоративной плиткой под кирпич. На ней висит картина в чёрно-белых тонах, словно нарисованная карандашом. Про себя я отмечаю, что вероятно это работа Алехандро, очень сюжет похож на его работы, хотя исполнение совсем другое. Я просто бесповоротно влюблена в его стиль и в его творения.
Рассмотрев картину, я поворачиваюсь и падаю спиной в мягкие объятия этого божественно удобного дивана, раскинув руки в стороны, пока Николас меня не видит. Улыбнувшись своей мысли о том, как мне не хочется расставаться с его уютными лапищами, я озаряюсь по сторонам. Слева от дивана моё внимание привлекают два огромных окна, с видом на ночную Филадельфию. Как же я люблю подобные городские пейзажи, любовалась бы ими вечно. Вероятно, в дневное время всё помещение гостиной заполнено светом, потому что эти два огромных окна занимают почти всю стену. Я очень люблю просторные и хорошо освещенные помещения, в которых так и хочется купаться в свете солнечных лучей.
Между окнами стену украшают встроенные полки из тёмно-коричневого дерева с различными декоративными предметами, среди которых я замечаю рамки с фотографиями. Я поднимаюсь с дивана, желая лучше их рассмотреть. Меня привлекает одна из них, с которой на меня смотрит совсем другой Николас, которого я сначала даже не узнала. Я беру рамку в руки и подношу ближе, чтобы не упустить ни одну деталь.
На фотографии изображен профиль Николаса, повернутый вполоборота. Он смотрит исподлобья своим пристальным взглядом. Его волосы длиннее, чем сейчас, и на лице легкая небритость, но выглядит он очень молодо. Я бы сказала, что здесь ему не больше двадцати пяти лет. Его торс и руки обнажены, но через шею перекинута смятая белая рубашка. На этой фотографии я вижу взгляд молодого и грустного парня, словно ему сильно насолили или обидели, но он это пытается тщательно скрыть, разъедая фотографа пронзительным взглядом. Крича своими темно-синими глазами: "Не трогай, а то я тебе крепко врежу".
В принципе, он ничуть не изменился. Он по-прежнему такой же привлекательный, пробивной и настойчивый, как на этом фото. Наверное, именно этим он меня зацепил.
- Я здесь совсем еще юнец, - говорит Николас, прерывая мои мысли.
Я вздрагиваю, испугавшись его внезапного появления, и практически роняю из рук рамку с фото.
- Хорошая фотография, - говорю я первое, что приходит мне в голову, и быстрым движением ставлю рамку на полку.
- Спасибо, - он смущённо улыбается, будто не ждал моей похвалы. - Я, на самом деле, не очень фотогеничен, просто меня удачно подловили в не очень удачный день, - объясняет он, подтверждая мои догадки.
- Тогда зачем ты хранишь её? - спрашиваю, потому что мне на самом деле интересно знать, зачем он поставил фото на виду, если оно вызывает неприятные воспоминания. Люди всегда избегают неприятных моментов прошлого, не желая сталкиваться с ними вновь, не говоря уже о выставлении напоказ другим.
- Чтобы помнить, - говорит он, сглатывая, и опускает глаза вниз, избегая зрительного контакта.
- Что помнить? - неуверенно спрашиваю я, не желая его обидеть или причинить ему боль. Вряд ли он захочет отвечать.
- Что любые отношения, даже идеальные на первый взгляд, совсем неидеальны, - поднимает он на меня глаза, в которых, мне кажется, я вижу боль, и она поражает меня, словно молния. Значит, в его жизни всё далеко не так просто, как мне могло показаться. Вот только что всё это значит? Что означают его слова? Я в смятении, ведь не знаю, что и думать. Но я не собираюсь развивать эту тему и спрашивать, почему он хочет помнить. Почему не хочет забыть?
- Прости, - выдыхаю едва слышно. - Я не хотела…
- Всё нормально, - не даёт он мне договорить до конца. - Всё нормально.
Но так ли это на самом деле? Его погрустневшие глаза говорят мне обратное, хоть он и пытается улыбнуться. Это игра, а улыбка - всего лишь красивая маска на искаженном болью лице.
Однако, я должна отпустить эти мысли, потому что дала себе обещания не копаться в его прошлом и в личном. Ведь я сама не готова и не хочу полностью открывать ему свою подноготную, поэтому я должна играть честно.
Я беру бокал шампанского из рук Николаса.
- Как у тебя настроение? - тянется он своим бокалом к моему, заставляя их соприкоснуться и слегка зазвенеть.
Я пожимаю плечами, подбирая правильные слова.
- Спасибо тебе за сегодняшний вечер, - кручу я бокал в своих руках.
- Не за что. Я правда надеюсь, что тебе понравился наш вечер и выставка, - говорит он с надеждой в голосе.
- И ты, - нерешительно произношу я. Мне показалось, что Николас смутился, и мне при этом очень неловко. Я хочу быть откровенной с ним, но в то же самое время каждый раз боюсь его реакции.
- Что…. ты имеешь в виду? - заикаясь, спрашивает он.
- Ну…, - начала мямлить я, не в силах подобрать нужные слова, чтобы не выставить себя полной идиоткой. - Мне было комфортно с тобой и очень хорошо, - откровенничаю я.
- Разве ты не этого ожидала? - искренне удивляется он.
- Я вообще не строю никаких иллюзий по поводу нас с тобой, - признаюсь я. - Просто считаю, что даже если между людьми есть симпатия, им не всегда бывает просто на первых порах. Тем более, наши с тобой отношения с самого начала очень… странные, - нервно усмехаюсь я.
- Странные? - теперь на его лице появляется широченная улыбка, которая с первого взгляда сразила меня наповал. Она такая красивая и обезоруживающая, просто невозможно держать свои мысли в порядке.
- Ты так не думаешь? - неужели только я одна считаю наши отношения не то, чтобы странными, а весьма нетипичными. В них столько борьбы и сопротивления. По крайней мере, для меня. Я вынуждена каждую минуту своей жизни бороться за что-то или сама с собой.
- Возможно, - говорит он. - Но ты хотя бы перестала меня избегать, это уже радует.
Я театрально надуваю губы, пытаясь выказать свою обиду, хотя Николас во всём прав. Мне нравится, что мы разговариваем откровенно, и это частично облегчает задачу, хотя иногда мне это даётся с трудом.
- У тебя очень уютно, - говорю я Николасу, желая сменить тему разговора.
- Наверное, - пожимает он плечами. - Особо не задумывался над этим. Старался обставить квартиру так, чтобы мне было комфортно, - обводит он гостиную рукой. - Ничего лишнего, сама видишь.
- Вижу, - соглашаюсь я и иду к дивану, сгорая от желания присесть. Мои ноги отваливались от усталости. Николас устраивается рядом со мной, оставляя между нами небольшое расстояние.
- Какой у тебя шикарный диван, я бы осталась на нём жить, будь моя воля…, - шепчу я от удовольствия. Так не хочется никуда вставать и идти, но нужно домой.
- Так не уходи! - говорит Николас.
- Ты играешь нечестно, - прищуриваю я глаза, указывая пальцем на Николаса. - Еще час назад ты пел совсем по-другому.
Николас начинает хохотать в голос, запрокинув голову назад.
- Ты неисправима.
- Также как и ты, между прочим, - спорю я с ним.
- Иди ко мне, - говорит он, притягивая меня к себе и нежно обвивая своими мощными руками. В объятиях Николаса мне спокойно и уютно, и в то же самое время меня будоражат его прикосновения, оставляя легкое покалывание на моей коже. Меня к нему тянет, и я не властна над своими чувствами. Мне крайне тяжело ему сопротивляться, и сейчас я не хочу никакой борьбы.
- Останься сегодня со мной, - шепчет Ник мне на ухо, прижав плотнее к себе и утопив меня в своих крепких, но нежных объятиях. Нет, он не пытается меня поцеловать или к чему-то принудить. Просто мягко и нежно обнимает, словно любимый плед, в который хочется закутаться и утонуть.
- Я не знаю, что тебе ответить, - честно признаюсь я. - Должна ли я…
- Ничего не будет, - говорит он, прерывая мои сомнения. - Я просто хочу быть с тобою рядом этой ночью, - продолжает он меня уговаривать, а я почти готова согласиться.
- Я не могу оставить Райли, - меня начинает мучить совесть. - Она не уснет без меня, - и видит Бог, что это сущая правда.
- Но она же не одна, а с няней, - напоминает мне Николас. - Разве она никогда не оставалась с няней на ночь?
- Оставалась, - подтверждаю я его догадки. - Когда я работала ночами. - Раньше случалось, что на работе был полный завал, когда мой бизнес только развивался. Мне приходилось работать ночами, и не было возможности вырваться домой. Темп был бешеный.
- Позвони сейчас няне и попроси остаться с Райли, - предлагает мне Ник, не выпуская из объятий.
- Но это неправильно, - терзаю я сама себя. - Это будет ложью, а я не люблю и не привыкла лгать своему ребёнка. Она - всё, что у меня есть. Она - моя маленькая семья.
- То есть ты можешь не придти домой только из-за работы? - заглядывает мне в глаза Ник. - А ради себя ты что-нибудь хоть иногда делаешь? Ты сама для себя можешь стать хоть раз уважительной причиной?
Я лишь тяжело сглотнула, посмотрев на Николаса в замешательстве. Ведь не смотря на то, что мы мало знаем друг друга, Николас порой своими вопросами загоняет меня в угол. И все потому, что он абсолютно прав. Последние несколько лет я лишь жила ради других - сначала ради мужа, потом ради матери и дочери, а также ради работы. Иногда мне казалось, что я в столь молодом возрасте чувствовала себя как выжатый лимон, словно прожила целую жизнь и старость не за горами. Но, в конечном счете, я ничего не делала для себя. Я разучилась себя баловать, потому что меня всегда начинала грызть совесть, что это неправильно. Я всегда чувствовала себя обязанной своим временем другим. А когда же хотя бы пару минут могут стать моими и для меня?
- Нет, не знаю, - опускаю я глаза.
- Сделай хоть что-то для себя, - берет он меня руками за плечи, словно собирается вытряхнуть из меня всю нерешительность. - Если ты на самом деле хочешь остаться сегодня, то останься со мной.
- Хорошо, я сейчас позвоню няне и узнаю, сможет ли она остаться с Райли, - говорю я тихим голосом и покидаю объятия Николаса, чтобы сделать звонок.
* * *
- Ты знаешь, у меня кое-какая проблема, - говорю я Николасу с грустным лицом, закончив телефонный разговор с Мартой. - Ничего не выйдет.
- Стел, мне так жаль, что не получится остаться, - разводя руками, отвечает Николас, явно расстроенный моими словами. Его грустные глаза выдают это.
- Даже и не знаю, во что же мне переодеться? - смотрю я вопросительно на Николаса, внезапно сменив грустное выражение лица на улыбку. - Не могу же я спать в вечернем платье?
Его лицо выдает тысячи эмоций одновременно. Даже и не знаю, какой реакции ждать на свои слова.
- Наверное, в наказание тебе придется спать голой, - выдает Николас, хитро прищурив глаза и закусив нижнюю губу, словно в его голове уже была нарисована какая-то соблазнительная картина.
- Даже не думай, - тычу в него указательным пальцем, пытаясь казаться грозной.
- Не будешь меня так разыгрывать, - подходит он ко мне вплотную одним движение и, обвив руками мою талию, начинает кружить. - Как же я рад, что ты сегодня остаешься у меня, - выдыхает он прямо мне в ухо.
- Но с одеждой что-то придется решить, - все еще не могу отпустить эту мысль.
- Думаю, что это меньшая из бед. Что-нибудь придумаем, - заверяет он меня, продолжая кружить по комнате.
Меня в этот момент переполняют беспокойство, неизвестность и восторг. Я не знаю, как будут развиваться события сегодняшнего вечера. Но я вся трепещу от близости Николаса ко мне. Мои спутанные мысли прерываются, когда он опускает меня на ноги.
Прижав меня к себе и пристально смотря в глаза, он говорит мне:
- Я рад, что ты сегодня со мной.
Я ничего не говорю, потому что чувствую, словно земля уходит у меня из под ног. Но я не боюсь упасть, потому что меня держат руки сильного мужчины, которому я пока не могу полностью доверять, но он, по крайней мере, внушает это самое доверие.
Это именно та нить, которая тянется от него ко мне, за которую я хватаюсь, как за спасательный круг.
Глава 20. Пристально
Николас
Мы в моей квартире. Это мое секретное место, где никто и никогда из женщин не бывал. На этот раз было исключение - только для Стеллы.
Раньше, когда я хотел провести время с женщиной, то всегда снимал один и тот же номер в отеле "Palomar", так как был постоянным клиентом. Не было смысла приглашать к себе домой особу, с которой я больше никогда не планировал встречаться.
Все было для меня предельно ясно и просто: девушка, номер в отеле, секс, который был разный, и неприятное прощание, конечно же, для моих спутниц. Я к этому был всегда готов и включал на полную свою хладнокровность, потому что эмоции дают нам пищу для сомнений и слабости. Эмоции нас обезглавливают и делают тряпкой, а вот безразличие - совсем другое дело. Оно замораживает наше сердце и охлаждает разум.
Но Стелла спутала все мои карты, и теперь я не знаю, почему же все изменилось с момента знакомства с ней. Что в ней есть такого, что все изменилось для меня? Почему я не хочу поступать с ней так же, как с другими? Разве она особенная? Знаю лишь одно - она мне нравится, а в остальном мне еще предстоит разобраться.
Иду в свою комнату и нахожу футболку и шорты еще со времен колледжа, которые теперь мне совсем малы, но я зачем-то храню эти вещи. С тех пор я успел возмужать и обзавестись мускулами.
- Вот, нашел кое-что для тебя, - говорю я Стелле, протягивая аккуратно сложенные вещи. Она смотрит на меня пристально и молчит. - Прости, запасного пеньюара у меня для тебя нет.
- Все в порядке, - заверяет она меня, лучезарно улыбаясь.
- Можешь воспользоваться моей ванной комнатой, чтобы переодеться.
- Спасибо, - говорит она и исчезает за дверями моей спальни.
Я страстно желал, чтобы Стелла была сегодня со мной. Я на самом деле ни на что не рассчитываю, у меня нет никакого хитрого плана. Впервые за последние годы я хочу, чтобы все шло своим чередом. Без лишних напрягов и настойчивости. Без глупых игр в соблазнение. Просто так, как и должно быть в конечно счете. Если чему-то суждено произойти, то оно обязательно произойдет.
Через несколько минут Стелла появляется в спальне в моей одежде, которая ей, конечно же, велика.
- Отличный костюмчик, - не могу оставить без комментария ее внешний вид. Она же осматривает свое одеяние и пожимает плечами.
- Что выдали, - разводит она руками. - А ты не будешь переодеваться? - указывает она на меня, когда я понимаю, что сам все еще в костюме и даже не подумал о том, чтобы переодеться.
- Вообще-то обычно я сплю голым, - смущенно почесываю пальцами свою бровь.
- Что? - округляет Стелла глаза. - Мы так не договаривались.
- Не волнуйся, - выставляю я руки вперед, собираясь остановить ее нападки на меня. - Сегодня день исключений, и я переоденусь в пижаму.
- Так-то лучше, - складывает она свои руки на груди. - Ну? Ты идешь, или так и будем стоять? - сверлит она меня своими красивыми глазами. Мне хочется в них смотреть вечность, чтобы разглядеть и запомнить каждую деталь, изгиб и каждую мелочь. От её красоты просто невозможно оторваться.
Я откашливаюсь в руку и иду в гардеробную, чтобы взять новую пижаму, которую я так ни разу и не надел. Я живу один, поэтому могу спать в чем угодно, хоть в чем мать родила. В моей квартире никогда не бывает лишних глаз, поэтому за мной некому наблюдать. Эта мысль наводит на меня грусть, потому что для многих среднестатистических жителей нашей планеты это не является нормальным - в тридцать два года жить одному и даже ни с кем не встречаться. Но с другой стороны, кто сказал, что моя жизнь нормальная, и я должен жить так же, как и другие? Я всегда был настырным во всем и выбирал свой путь. И в этом случае это мой выбор, и мне жить с этим одиночеством.