– Да вы сошли с ума, – горячо возразила она. – Неужели вы поверили, что я всерьез собираюсь прыгнуть со скалы?! И потом, вы сами называли мое положение плачевным. Но хочу, чтобы вы знали, мистер техасский рейнджер, я не из тех неженок, что распускают нюни. И бывала в разных переделках. Кроме того, я не терплю, когда ко мне лезут с поцелуями. Понятно вам?
Нечего ей так выходить из себя, повторения не будет. Чарли и сам был не рад, что поцеловал Вайолет О'Делл. Чувствует теперь себя так, словно его огрели по голове тяжелым молотом.
– Понятно, – кивнул он. – Но, может, нам стоит пойти поесть, пока не возникли новые недоразумения?
Никогда еще Вайолет не слышала, чтобы поцелуй называли недоразумением. Это слово даже отдаленно не характеризует ту бурю чувств, которая охватила ее, как только губы Чарли прикоснулись к ее рту. Ей и сейчас еще нужно было время, чтобы окончательно прийти в себя.
– Пойду разбужу Сэма. – С этими словами она на дрожащих ногах вышла из комнаты.
Ужинали молча. Сэм еще не проснулся до конца, а у Вайолет после всего произошедшего вообще не было желания разговаривать. С трудом заставляя себя жевать сандвичи с ветчиной и сыром, она не переставала корить себя за то, что пошла на поводу у Чарли и забралась в этакую глушь. Будь у нее под рукой телефон, она бы уж давно вызвала такси и уехала в город. Но в доме телефона не было, а телефон в машине Чарли на ее глазах выключил.
Когда после ужина она сидела рядом с ванной, в которой купался ее сын, тот спросил:
– Сегодня мы будем спать у Чарли, мама?
– Да, но только сегодня.
– А завтра, когда станет светло, мне можно будет поиграть во дворе? Как ты думаешь, Чарли станет со мной играть?
Ей не хотелось думать о Чарли Парди. Загадочная он личность, да к тому же рейнджер. Находиться с ним под одной крышей – все равно что играть с огнем.
Брент при всех его недостатках был превосходным отцом. Ему приходилось часто уезжать из дома по служебным делам, но в свободные от работы дни он проводил много времени с Сэмом. Даже когда их отношения с Вайолет испортились, к Сэму он относился с неизменной любовью. Именно поэтому в последний год жизни Брента Вайолет никак не могла решиться на развод. Не могла вот так лишить Сэма отца.
А в последние месяцы Вайолет стала все чаще замечать, что сыну необходимо общество мужчины. Сейчас, когда она увезла его из Амарилло, он лишился к тому же и дедушки – их единственного близкого родственника. Осознавая свою вину за это, Вайолет тем не менее понимала, что дедушка вряд ли оказал бы на Сэма хорошее влияние. Недаром она мечтала, чтобы сын вырос непохожим на своих предков по линии О'Деллов.
– А когда, мамочка, мы доедем до нашего постоянного дома? Далеко еще до него?
Вопрос отозвался болью в сердце Вайолет. Она всегда хотела дать сыну все необходимое, и в первую очередь – уютный дом в каком-нибудь тихом городке. Сэм не должен страдать из-за того, что отец его погиб, а дедушка отказался им помогать.
– Не знаю, родной. Думаю, скоро. И тогда у тебя будут и качели, и песочница. А может, даже собака или кошка.
– Нет, нет, обязательно собака! Хочу собаку! Бо-ольшую, как Рин-Тин-Тина.
Она улыбнулась и поцеловала Сэма в мокрый затылок.
– Ну, ну, хватит болтать, вылезай из ванны. О собаке поговорим в другой раз.
Вайолет помогла ему почистить зубы и надеть пижаму, а после уложила в постель.
– Сказку расскажешь, мамочка? Ма-алень-кую, – клянчил Сэм, пока она заботливо укрывала его простыней.
– Тебе давно пора спать. Сегодня был длинный день. Глазки-то у тебя уже сами закрываются.
– Тогда давай поговорим о собаке. Давай назовем ее Майк. Мы сможем устроить псу конуру, где он будет спать?
– Ну конечно же. И купим ошейник, а на нем напишем его имя, так что все вокруг будут знать, как зовут нашего пса.
Сонные глаза мальчика заблестели.
– Я буду ходить с Майком гулять и учить его выполнять команды.
Вайолет с нежной улыбкой смотрела на сына. Когда он появился на свет, счастливее ее женщины не было. Все ее мечты осуществились. У нее был любящий муж и ребенок… Они были настоящей семьей.
Счастье оказалось недолгим. Когда Сэму исполнилось три года, до нее дошли слухи, что Брент ей изменят. Вайолет была потрясена. Брент клялся, что это было страшной ошибкой и больше никогда не повторится. Вайолет тогда еще любила мужа всей душой и верила каждому его слову.
Она простила Брента, но прежнего доверия к нему уже не было. То ли он это почувствовал, то ли уже не нашел в себе сил сойти с порочного пути, так или иначе продолжал ей изменять, и их брак рушился буквально на глазах.
Тем не менее она не жалеет, что вышла замуж за Брента, ведь он подарил ей замечательного сынишку. Она всегда будет любить Сэма, что бы ни случилось. Ради его блага и счастья она готова на все.
– Да, будешь с ним гулять и учить его выполнять команды, – ответила Вайолет. – Но прежде всего научишь Майка ходить на поводке и приносить предметы – мяч, скажем, или палку.
– Да, да, мамочка! Майк будет умным, вот увидишь, и мы с ним всегда будем вместе.
– Вот и прекрасно. – Нагнувшись, Вайолет поцеловала сынишку в лоб и потерлась носом об его щеку. – А завтра начнем искать себе дом. Вот увидишь.
– Спокойной ночи, мамочка.
Она погасила свет и тихо вышла из комнаты. Заглянула в гостиную и кухню – там никого, значит, Чарли уже лег спать. Вот и хорошо. Он явно не считает ее гостьей, которую следует развлекать, да и она сама не жаждет его видеть. Будь хоть какая-нибудь возможность отсюда уехать, она бы так и сделала.
Нервы напряжены до предела, хорошо бы глотнуть вечернего воздуха. Вайолет вышла на веранду и тут же пожалела об этом.
Первое, что бросилось ей в глаза, была высокая фигура Чарли Парди. Он сидел на деревянном стуле, закинув ноги на перила. Услышав ее шаги, он повернул голову.
– Извините, что помешала, – тихо произнесла Вайолет. – Я не знала, что вы здесь.
Да нет же, не мешает ему она, подумал Чарли, всматриваясь в ее силуэт.
– Раз уж вы здесь, – бросил он, – посидите со мной.
И он кивнул в сторону соседнего стула. Но стул был придвинут к нему чуть ли не вплотную, а ей совсем не хотелось сидеть так близко от Чарли. Вайолет все же, сделав над собой усилие, села на предложенный стул.
– Вечером дышать намного легче, – заметила она, откидывая с шеи волну пышных темных волос. – В такие жаркие дни я начинаю думать, что неплохо бы нам с Сэмом перебраться туда, где попрохладнее. На север Калифорнии, например.
Взгляд Чарли скользнул по изящной линии ее шеи и опустился к ложбинке между грудями. Роста она небольшого, но все формы ее тела – само совершенство, они словно созданы для ласк. Но лучше об этом не думать, ведь весь его опыт доказывает, что ему, Чарли Парди, не следует связываться с женщинами. Техасским рейнджерам, видно, суждено вместо семейной жизни довольствоваться служением государству и закону.
– Вы там бывали? – поинтересовался он.
– Нет, – с тоской вздохнула Вайолет. – Но много читала о Северной Калифорнии. Там много гор, сосны, а зимой выпадает снег.
Чарли иронически усмехнулся.
– Эка невидаль! Рюидосо находится на высоте семи тысяч футов, снега тут полно, гор и сосен тоже достаточно, вы их, видно, просто не заметили.
Да нет, ей совсем не обязательно жить в Калифорнии. При иных обстоятельствах они с Сэмом и в Рюидосо с удовольствием бы обосновались. Но от Рюидосо до Амарилло рукой подать, здесь Вайолет никогда не будет чувствовать себя в безопасности.
– Напротив, я заметила, что здесь очень красиво, однако.., я все равно поеду дальше, как только машину починят.
Чарли задумчиво посмотрел на цепь невысоких холмов вдали. Как свои пять пальцев знал он эту местность, и лучше всего, конечно, ранчо Парди. Здесь его дом. Он никогда бы не бросил родное ранчо. И как это Вайолет может ехать неизвестно куда? А с другой стороны, твердил ему голос разума, так ли уж сильно ты от нее отличаешься? Не ты ли спешишь в Нью-Мексико в поисках спокойного убежища, где наконец можешь стряхнуть невыносимое бремя работы?
– Калифорния не такой уж рай земной, как вы полагаете.
Что она думает, он не знает и не узнает никогда. Она нахмурилась.
– За богатством я не гонюсь. Деньги мне не нужны.
Чарли недоверчиво усмехнулся.
– Не нужны? Да ладно, они всем нужны. А вам тем более, недаром же вы хотите найти работу, чтобы оплатить ремонт машины.
Вайолет перевела дыхание. Только не обижаться на его грубость! Как-никак он ей помогает. Это нельзя забывать.
– А вы разве работаете рейнджером только ради денег?
– Это моя работа. Я ведь должен как-то оплачивать счета.
Чарли снова ушел от ответа на вопрос. А все-таки интересно было бы узнать, как он относится к своей профессии. Но Вайолет ничего не сказала. Его скрытность была красноречивее всяких слов.
Наступило неловкое молчание. Спустя несколько минут Чарли снова повернулся к ней.
– Значит, на севере Калифорнии вы не бывали. Так, может, жили в других местах? – спросил он.
– Я выросла в Джорджии, а после замужества переехала в Техас. Так что детство мое прошло в краю хлопка и арахиса.
– А родных у вас там не осталось? Она помедлила с ответом, и он, ожидая его, не спускал с нее пристального взгляда.
– В Джорджии живет мой отец, но мы не общаемся. Он алкоголик.
Надо же, она приоткрыла свою душу. А ведь до сих пор молчала как рыба. Он и не надеялся на такую откровенность. Особенно после злосчастного поцелуя. Она искренне возмутилась в тот миг, но Чарли надеялся, что она уже обо всем забыла. Больше всего он опасался, как бы она не вообразила, что у него есть на нее виды.
Ему же, черт подери, никакая женщина не нужна, убеждал он себя. Связаться с этой вдовой и ее ребенком было бы верхом безрассудства. Да, он поцеловал ее. Этого ни в коем случае не следовало делать. Но все произошло как-то само собой. И никогда не повторится.
– А ваша мать? Продолжает жить в Джорджии?
Вайолет опустила глаза. Сколько лет прошло, а воспоминания о матери до сих пор причиняют боль. Как печально думать, что уже никогда нельзя будет поднять телефонную трубку и услышать ее ласковый голос или войти в комнату и увидеть лучезарную улыбку на ее лице. Бетти Уилсон была умная женщина и великая труженица; единственный ее недостаток состоял в том, что она слишком любила семью.
– Мама умерла почти десять лет назад. От сердечной недостаточности. Ее могла спасти операция на сердце, но где нам было достать на нее денег? Кто-то из жителей города предложил организовать сбор средств. Но когда набралась нужная сумма, было уже поздно.
Мать умерла, оставив дочери отца-алкоголика! Какое счастье, что у него, у Чарли, такие замечательные родители!
– А сестры и братья у вас есть?
– Нет, я приемная дочь.
Лучше бы он не спрашивал ее ни о чем. Чего он добился своими вопросами? Чарли чувствовал, что с каждой минутой его тревога за Вайолет и ее сына возрастает. Он часто боялся, как бы работа рейнджера не сделала его черствым, безучастным к чужим страданиям. Человеку его профессии не следует принимать близко к сердцу все те ужасы, с которыми ему приходится сталкиваться на работе. Он должен оставаться безучастным, иначе сойдет с ума. Так почему же, вопреки голосу разума, он чувствует себя обязанным помочь Вайолет О'Делл? Потому что надеется таким образом искупить свою вину за смерть Лупе. Хотя в глубине души уверен – даже это не избавит его от страданий.
Взволнованный нахлынувшими мыслями, он поднялся со стула и начал мерить шагами веранду. Затем остановился перед Вайолет.
– Я случайно подслушал ваш разговор с Сэмом, в ванной. Мне показалось, что вас никто нигде не ждет. Едете куда глаза глядят.
– Да, это так, – вздохнув, ответила она. – Нам просто захотелось попутешествовать, а когда и где наша поездка закончится, я не знаю.
Чарли так и подмывало схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. И накричать, заставить, наконец, понять, как неосмотрительно путешествовать одной, да еще и с ребенком. Ее место дома. Но есть ли у нее дом? Спросить об этом? Скажет ли она правду?
– Судя по тому, что говорил Сэм, у него никогда не было домашнего животного.
– Сначала мне казалось, что в его возрасте он еще не сможет как следует заботиться о животном. Но за последние полгода он сильно повзрослел, и я начала подумывать, не завести ли нам собаку. Не немецкую овчарку, разумеется. Думаю, мы начнем с кого-нибудь поменьше.
У Чарли на уме было множество вопросов, которые он хотел бы задать. Уже не как рейнджера, а как мужчину его мучительно интересовал вопрос, почему она вынуждена спасаться бегством. Он уже давно понял, что она со страхом оглядывается назад. От кого она ищет спасения? От закона? Любовника? От самой себя? Но он не вправе чинить ей допрос. Она не преступница. Так, во всяком случае, ему кажется. Когда-нибудь Вайолет все расскажет ему сама.
– А у вас есть братья и сестры? – в свою очередь спросила она.
Чарли настолько погрузился в свои мысли, что ответил не сразу.
– Да, у меня сестра, на шесть лет моложе. В прошлом году получила диплом искусствоведа. Сейчас живет в Санта-Фе. Таинственный это город, писатели и художники слетаются туда, как мухи на мед. Чем-то он их притягивает.
– Занятно. Она рисует?
– Да, и очень хорошо. Но зарабатывает на жизнь дизайном драгоценностей. В основном серебряных.
– А вы часто ее видите?
В ее голосе прозвучала нотка зависти, и Чарли было стыдно признаться, что он обычно видит сестру лишь несколько раз в году. Вайолет явно считала, что иметь сестру или брата – большое счастье. Да это и было счастьем для Чарли, но он, подобно всем смертным, не умел его ценить.
– Почти всегда, когда бываю дома, Кэролин тоже старается приезжать.
– Она замужем?
– Замужем? – Чарли усмехнулся. – Ей хотелось бы выйти замуж, но она рыжая, как наша мама, и пока не нашелся смельчак, который бы на ней женился. Но ей всего лишь двадцать три года. Так что ей пока рано думать о семье.
– Мне двадцать четыре, а я чувствую себя старухой.
Выглядит она молодо, подумал Чарли, но вот ее глаза.., эта женщина уже успела увидеть больше, чем другие видят за всю свою жизнь.
– Я, Вайолет… Раньше, в спальне… Обычно я не реагирую так сильно на невинное замечание. А я так схватил вас… Прошу вас, давайте забудем об этом недоразумении.
Она почувствовала в горле ком. Горько разочаровавшись в Бренте, она теперь не была уверена, что сможет поверить другому мужчине. Да и возникнет ли у нее подобное желание? Но как больно слышать от Чарли, что его поцелуй был всего лишь недоразумением!
– Если вы пытаетесь извиниться, в этом нет нужды. Я прекрасно понимаю, как вас раздражает присутствие в вашем доме женщины с ребенком. Да и потом, целовали меня вовсе не вы…
– Не я? – Он прищурился. – А кто же? Она чуть пожала плечами.
– Всему виной переутомление, – пробормотала она еле слышно.
– Ошибаетесь, Вайолет. – Он хотел взглянуть ей в глаза, но она опустила голову. Подумать только – шесть лет была замужем, родила ребенка и тем не менее сохранила безграничную наивность. – Вы, очевидно, считаете, что раз я техасский рейнджер, то не похож на других мужчин. Ошибаетесь. Все мужчины скроены на один лад. И все в душе – эгоисты. Так мы устроены. Тут уж ничего не поделаешь.
Вайолет возмущенно взглянула на него.
– И это говорите мне вы, Чарли? Боитесь, как бы я чего не подумала? Не вообразила, что вы поцеловали меня, потому что вам того хотелось? – Она засмеялась с издевкой. – Лет мне не так уж и много, но все же я родилась не вчера. И поверьте, ни на секунду не заблуждаюсь на ваш счет. Обещаю, что при малейшей возможности мы с сыном уедем отсюда.
Его так и подмывало схватить Вайолет за плечи, заключить в объятия и целовать, целовать без конца ее теплые губы. Она утверждает, что он не хотел целовать ее. Глупости! Он хочет этого.
– Вайолет! – начал было Чарли, но был вынужден остановиться и сделать глубокий вдох. – Прошу вас, послушайте меня и хорошенько запомните то, что я вам сейчас скажу. Когда уедете отсюда, не забывайте ни на минуту – нельзя доверять первому встречному.
Он по-настоящему рассердился! Вайолет прямо не верила своим глазам.
– Да я и не собираюсь.
– Но вы ведь можете впасть в заблуждение. Особенно если вам встретятся какие-нибудь трудности, с которыми одной будет невмоготу справиться. Захочется опереться на сильное плечо… Позволить кому-то проявить заботу о вас… А как вы узнаете, что этот человек действительно заслуживает вашего доверия?
Она задумчиво покачала головой.
– Неужели я кажусь вам такой дурочкой? Или вы читаете подобные нравоучения всем знакомым женщинам?
– Нет, далеко не всем. Но я знаю… Хотя вы и словом об этом не обмолвились, я не сомневаюсь – у вас неприятности.
Она собралась было возразить, но Чарли не дал ей произнести ни слова.
– Возможно, ваши неприятности связаны с мужчиной. А возможно – и нет. – Он откровенно оглядел ее с головы до ног. – Да нет, при вашей внешности почти наверняка тут замешан мужчина. Готов спорить на все, что у меня есть, из-за него-то вы и покинули Техас.
Кем же она показалась ему при внимательном осмотре? Иезавелью? Сиреной? Ночной бабочкой? Любовь и секс не имеют отношения к ее бегству из Техаса, и то, что подобная мысль могла прийти ему в голову, возмутило Вайолет до глубины души.
– В таком случае вы проиграете, – в бешенстве прошептала она. – Не говоря уже о том, что это вообще не ваше дело.
Чарли вдруг схватил ее и поставил на ноги.
– Что вы?.. – охнула Вайолет. Чарли резко притянул ее к себе.
– Нет, это станет моим делом, – заявил он, заставив ее поднять подбородок. – Надо же кому-нибудь вбить вам в голову, как следует себя вести.
Что именно вы собираетесь вбить мне в голову? – хотела закричать Вайолет, но не тут-то было. Чарли наклонил голову и, не дав ей опомниться, страстно поцеловал. Сердце Вайолет заколотилось как бешеное.
– Насколько я понимаю, вы и представить не можете, чем может обернуться для вас общение с мужчиной. Например, со мной, – лихорадочно нашептывал он ей.
Никакой другой мужчина никогда не вызовет в ней такую бурю чувств, в смятении думала Вайолет. Что касается неприятностей, они преследовали ее всю жизнь. И она все еще пытается убежать от них.
– Мне можно дать титул "Мисс Неприятность", но это не ваша забота, рейнджер Парди, – сообщила она с наигранной беспечностью. Голос прозвучал фальшиво, и Вайолет почувствовала, что ее нервы на пределе.
Она права. Не его это забота. Он немедленно, сию секунду, загрузит ее вещи в машину и отвезет их с сыном в Рюидосо. Но ведь мальчуган давно спит крепким сном. Разве можно будить его посреди ночи?
Да и потом, ни за что на свете он не сможет спокойно оставить ее в каком-нибудь мотеле.