– Ну что вы, Маша, я же не это хотел сказать! Просто оставлять наедине молодую красивую женщину и джентльмена средних лет весьма опасно!
Я невольно засмеялась. Красивая женщина – это я-то?
– Понимаю, вам смешно, – вздохнул дядюшка. – Вы не рассматриваете меня как мужчину в силу моего возраста. И своего почти замужнего положения. Потому что вы порядочная девушка, и это мне в вас очень нравится. Таких, как вы, я давно не встречал. Сейчас все женщины озабочены лишь состоянием кошелька своего избранника, а душевные качества и другие достоинства не рассматриваются. Вы же совсем другая, я уже немного разбираюсь в особенностях вашего характера. Правда, для меня до сих пор остается загадкой, почему при всем этом вы выбрали Толика. Скажите, Маша, а если бы не он, вы бы могли… полюбить меня?
Я подавилась чаем, и лорду пришлось долго хлопать по моей спине.
– Простите, что я задал такой непорядочный вопрос. Не знаю, о чем только я думал, – вконец расстроился он. – Но ведь вы не будете отрицать, что ощущаете на себе ту симпатию, которую я к вам испытываю?
Мне хотелось закричать: "И я испытываю такую же симпатию к вам, дорогой мой лорд! И мне бы хотелось узнать вас поближе, но я скована обещанием вытащить из вас все деньги для бывшей одноклассницы!"
Разумеется, так сказать я не могла. И больше не могла отрицать очевидного факта, что мне нравится этот мужчина. И даже очень. Но вот только никакого будущего – нашего общего будущего – рядом с ним я не видела. Лорд Адриан скоро уедет в свой туманный и загадочный Лондон, вернется в прежнюю размеренную жизнь в своем замке, а мне останется лишь вспоминать – как он смотрел на меня, как улыбался, как заботился обо мне. И ведь он умирает…
На глаза навернулись слезы.
– Я вас расстроил? – испугался он. – Ну конечно, вы не ожидали от меня такой подлости… Я просто подонок!
– Ну что вы, – испугалась я, – совсем нет, я плачу совсем не поэтому. Но о причине своих слез сказать вам, увы, не могу.
Адриан кинул на меня странный взгляд, а потом стремительно вышел из комнаты. Через некоторое время он вернулся и сообщил, что позвонил Толику и попросил его приехать за нами.
– Думаю, там вам будет хорошо. К тому же в доме есть прислуга, и она сможет позаботиться о вас гораздо лучше, чем я. Тем более что я принял решение вернуться домой.
– Как? – поразилась я. – Вы же собирались пробыть здесь две недели!
– Я изменил свое решение, – ответствовал лорд.
До появления Толика мы почти не разговаривали. Я чувствовала странную неловкость, да и он тоже. Когда Толик оказался в моей квартире, я даже ощутила нечто сродни облегчению.
– Ну и дыра, – с порога заявил мне мой "будущий муж", оглядывая квартиру.
– Ты до сих пор не был у Маши? – поразился лорд. – Хотя какое это имеет значение, все равно ты не должен так отзываться об этом жилище! Не скрою, мне оно понравилось – квартира полностью отражает Машин характер.
Толик, гоняя во рту жвачку, меланхолично пожал плечами и, обхватив меня за талию, помог спуститься к машине.
– Почему ты не звонил? Тебя не интересует здоровье невесты? – начал строго вопрошать английский дядюшка, как только мы уселись в джип.
Толик бросил на меня растерянный взгляд. Ну конечно, ему не приходило в голову поинтересоваться моим здоровьем – ведь все это время он был счастлив с Мариной.
– Просто я не хотел мешать, – наконец выдавил он. – Думал, что Маша спит все время и я могу ее разбудить. К тому же у нее болело горло, и она не могла разговаривать.
Ну что ж, Толик выбрал правильный вариант ответа. Однако лорд Адриан продолжал метать молнии.
– А приехать, чтобы просто удостовериться в том, что твоя любимая женщина жива, ты тоже не мог?
– Ну, дядюшка, – расплылся в улыбке Толик, – вы же были с ней. Я был уверен, что вы хорошо ухаживаете за Машей. Кстати, я же предлагал прислать сиделку, вы сами отказались!
Ого! А мне ничего не было известно про сиделку. Значит, Адриан отказался? Как мило!
– Сиделка – это чужой человек, – пробурчал он, пряча от меня взгляд. – На что она, если есть я?
Теплая, почти горячая волна чувства благодарности захлестнула меня. Значит, Адриан сидел со мной по своей воле, а не потому, что был вынужден, – ведь оставлять одну невесту своего племянника в таком состоянии было даже опасно! Какой же он хороший! Я украдкой рассматривала его профиль. Пришлось признать, что лорд хорош не только своим характером, поведением, благородством, но и внешностью. Я немедленно одернула себя – еще не хватало, чтобы английский гость заметил мой повышенный к нему интерес. Да, мне нравится этот мужчина, и что? Глупо предполагать, что я… что он… Но ведь он остался со мной, когда я болела. Хотя из этого ничего не следует – ведь он мог сделать это просто потому, что "надо". Я, однако, не чужой ему человек, скоро стану родственницей. По крайней мере, он так считает. А его частые взгляды, которые он бросает на меня, задумчивость могут и совершенно ничего не значить. Он смотрит не на меня, а на мои волосы – ведь сам сказал, что ему нравятся рыжие женщины. И его психотип может быть созерцательным, погруженным в себя, что с моей стороны воспринимается как задумчивость по поводу того, что он ко мне неравнодушен. Я просто нафантазировала себе много чего, но все это – полный бред. Такая, как я, не может интересовать такого, как он. И точка.
Повторив это предложение, как мантру, раз восемнадцать, я наконец успокоилась. Гораздо проще делать вид, будто чего-то не замечаешь, или проще к чему-то относиться, нежели переживать, почему что-то происходит вопреки твоей воле.
Мы подъехали к дому. Лорд подал мне руку, я вышла из огромного джипа и засеменила к особняку. Марина нас встречала у порога. Уж не знаю, полагается ли делать это горничной, но лорд ничего не заметил или попросту не сказал.
– Пожалуйста, я прошу внимания, – вдруг заявил англичанин, как только мы вошли в холл и сняли верхнюю одежду. – Мне нужно кое о чем с вами поговорить. Во-первых, мои планы изменились, и я пробуду здесь не две недели, как намеревался ранее.
– А сколько? – испугался Толик. – Три?
– Нет. Уеду сегодня же. Кроме того, я принял решение, – мрачно объявил лорд Адриан, скрестив руки на груди. – Я лишаю тебя наследства. – Он вперил свой взгляд в Толика. Тот от неожиданности открыл рот, вследствие чего стал выглядеть довольно глупо.
Марина ахнула и, наоборот, закрыла рот ладошкой. Однако ее голубые глаза опасно сузились, и я поняла что ничего хорошего сейчас не будет. Наверняка Клюева устроит скандал или закатит истерику.
– Ты хочешь объяснений? – продолжал Адриан, который внешне выглядел совершенно спокойным. – Изволь. Я еще никогда не видел, чтобы мужчина относился к своей женщине так, как ты. Конечно, в случае, если он ее любит. Совершенно естественным образом из этого следует, что ты не любишь Машу. Ты изменяешь ей, не интересуешься ее жизнью, ее здоровьем, ты вообще словно не замечаешь ее. У меня создалось такое впечатление, будто ты намеренно обманываешь ее, чтобы получить наследство. Ведь я не дурак и понимаю, что рыжеволосую женщину в наше время найти очень сложно. А тем более такую, в которую можно влюбиться. Так что ты не только не оправдал моих ожиданий, ты еще и изрядно меня разочаровал.
Закончив обличительную речь, лорд словно выдохся. Зато приободрился Толик. На его лице промелькнула целая гамма чувств, а потом он словно принял решение.
– Значит, вы решили лишить меня наследства, даже не выслушав сперва мои комментарии? – вопросил он.
– А мне не надо тебя слушать, – заявил Адриан, – я и так все прекрасно вижу, не слепой! Можешь не оправдываться и не обольщаться – наследства ты точно не получишь!
– Ну что же, тогда я и говорить ничего не буду! – пожал плечами явно взбешенный Толик. – Просто проваливай из моего дома, и все! Не думаешь же ты, что я стану продолжать принимать тебя в своем доме в то время, как ты не собираешься отдать своему племяннику то, что имеешь!
– Разумеется, я так не думаю, – ухмыльнулся лорд, – и, конечно, я немедленно покину твой дом. Вот и слетела с тебя мишура, ты показал свою личину. Я не хочу общаться с человеком, который попросту использует людей. Ты даже начал обращаться ко мне на "ты"! Мне очень жаль Машу, которая оказалась жертвой в этой истории. Ты же не собирался на ней жениться, верно?
До сих пор молчавшая Клюева вдруг расхохоталась:
– Она – жертва? – Марина указала на меня наманикюренным пальчиком. – Да она прекрасно знала, что никогда не выйдет замуж за Толика, потому что он любит меня!
– Не понимаю, – удивился лорд, наморщив лоб. Он воззрился на меня. – Маша, что происходит? Вы действительно не собирались замуж за Анатолия? И почему прислуга ведет себя так развязно?
Я вздохнула и закрыла глаза. Ну вот, началось! А ведь, пока мы ехали сюда в машине, я даже успела представить, как лорд выздоровеет и мы будем жить с Адрианом в его замке или поместье (как там называются его обширные угодья), ездить по утрам на лошадях, и даже придумала имена для наших будущих детей! И это несмотря на то, что сама же уговаривала себя не надеяться ни на что!
Правду говорила мне мама в детстве: все тайное всегда становится явным рано или поздно. И почему я надеялась, что на мне эта поговорка не сработает?
– Вряд ли ваша драгоценная Маша, которую вы назвали жертвой, захочет вам все объяснять, – снова влезла ехидная Клюева, стаскивая со своих волос наколку горничной. – Поэтому это сделаю я! Ваша Маша вовсе не такая наивная ромашка, какой вы ее считаете! И уж жертвой ее точно не назовешь! Она пошла на это ради денег!
– Неправда, – слабо пискнула я, но меня никто не слушал.
– Она никогда и не была невестой Толика, потому что невеста Толика – это я! – гордо воскликнула Марина.
– Что-то я ничего не понимаю. – Адриан потер рукой лоб. – Дайте виски, что ли…
– Обойдешься, – буркнул Толик, – у себя в замке попьешь. Денег у тебя море, вот сам и покупай!
– Ладно, обойдусь, – криво усмехнулся англичанин. – Но если невеста Толика – это ты, то кто же Маша?
– А никто! – с чувством сообщила Марина. – Обычная библиотекарша, старая дева! Я предложила ей поучаствовать в спектакле, и она тут же согласилась!
– Кажется, начинаю понимать, – пробормотал Адриан. – Ты пригласила Машу, потому что у нее рыжие волосы, и решила подставить ее мне вместо себя, да?
– В точку, – заметил Толик. – Марина вовсе не горничная, она моя любимая женщина, и мы скоро поженимся. Заметь – с ней, а не с твоей разлюбезной Машей.
– Не может быть, – прошептал лорд. – Не могу поверить…
Он рукой нащупал сзади себя стул и грузно повалился на него. А потом вдруг его лицо изменилось, словно спала одна маска и очутилась другая. Адриан вскочил и бросился к Толику, схватив его за свитер.
– Ты врешь! Ты же врешь, да? Только вот не пойму – зачем. Наверняка чтобы оправдать свое недостойное поведение!
– Недостойное поведение? – удивился тот, отрывая руки лорда от одежды. – Чем же оно недостойное? Я люблю свою девушку и ей не изменяю. Только проблема в том, что моя девушка – вот. – Он указал на Марину.
– Это правда, – вставила Клюева. – Чего нам теперь скрывать, раз вы решили лишить нас наследства!
Адриан воззрился на меня. Словно прокаженная, я стояла у стены, вжавшись в нее. Так ужасно я себя не чувствовала никогда – даже в тот день, когда пьяный обувщик спутал меня со своей подружкой! Мне было так стыдно, что хотелось просто убежать. Но такого легкого решения проблемы мне никто не обещал.
– Маша… – голос Адриана задрожал, – я и представить себе не мог, что вы способны на такое…
По моим щекам потекли слезы. Но как ни странно, тут мне на помощь пришла Клюева.
– А вы-то сами, – ответствовала она, подбоченясь, – настоящий извращенец! Это ж надо – отдать наследство только в том случае, если ваш племянник женится на рыжеволосой! Это дурацкое правило не мог придумать обычный человек! Так что вы тоже… того… со странностями. – Марина покрутила пальцем у виска.
Лорд тяжело вздохнул и снова воззрился на меня:
– Почему вы пошли на это? Ради денег? Сколько она вам пообещала?
– Тысячу долларов, – прошептала я, закусив губу. – Но я не из-за денег… Мне просто хотелось приключения.
– Вот ты его и получила! – хмыкнула Марина. – И при этом лишила нас с Толиком возможности получить бешеные миллионы! Тупая дрянь!
– Господи, какая-то жалкая тысяча. – Лорд закрыл глаза. – Маша, не скрою, я был о вас куда лучшего мнения. Я был уверен, что передо мной честная, открытая, порядочная, откровенная, правильная девушка. Я даже не буду лукавить, говоря, что не на шутку увлекся вами и даже злился на собственного племянника, что вы – его женщина, а не моя.
Марина с Толиком громко расхохотались, услышав эти слова лорда. Впрочем, я понимаю, что их рассмешило. А вот Адриан точно не понял.
Не слушая их, он продолжал:
– Я был поражен вами, восхищен, счастлив, что познакомился с такой невероятной женщиной, в которой сочетаются ум, порядочность, доброта и оригинальная внешность. А вы… вы растоптали мое сердце!
Я закрыла лицо руками. Но даже сейчас, в такую трагическую минуту, мне пришло в голову, что его монолог словно взят из книги или театральной пьесы. Поняв, что больше не могу оставаться в этом доме, я схватила шубу, снова натянула сапоги и бросилась бежать. Естественно, никто не захотел меня останавливать. А ведь в глубине души у меня еще теплилась надежда, что лорд меня простит. Неужели он никогда не совершал ошибок? Разве есть на свете безгрешные люди? Мне было так обидно, что я даже не могла заплакать – не было сил. Я растоптала его сердце? Но если он ко мне неравнодушен, пусть меня простит, черт возьми!
Я остановилась. А что, если вернуться и сказать ему это? Попросить прощения еще раз – неужели мы будем портить наши отношения этой… ну, не ерундой, конечно, но все же не таким уж супер-пупер обманом?! К тому же он познакомился с моей мамой, они понравились друг другу, и мне он нравится, даже очень. Получается, что я профукала свое счастье?
– Давай не споткнись, – раздался сзади ленивый голос Марины. – Я же говорила, что ты не достойна называться женщиной! Вот и лорда обманула, и у меня жениха еще в школе пыталась увести!
Я повернулась. Наглость Клюевой переходила все границы.
– А знаешь, Марина, – свистящим голосом произнесла я, – я никогда не спала с Колей Смолянихиным! Я ему нравилась просто так, а вовсе не потому, что, как ты, пыталась затащить его к себе в постель!
Слегка успокоившись (оказалось, что в ехидных поддевках есть свой смысл), я оказалась во дворе.
Хлопнула дверь. Я радостно обернулась – ну конечно, это был Адриан! Он простил меня, потому что шел за мной! Я подалась к нему, но он прошествовал мимо с независимым лицом.
На пороге показался Толик.
– И не вздумайте больше сюда приезжать! – крикнул он.
Наверняка это не мне – я сюда приехала лишь по просьбе Клюевой. Видимо, эта фраза предназначалась лорду Адриану. Тот лишь дернул безупречными плечами под клетчатым пальто и уселся в вовремя подъехавшее такси. И когда только он успел его вызвать? Неужели заранее знал, что именно скажет Толику и что Толик не захочет терпеть в доме его присутствие?
– Садись, – буркнул Адриан, глядя в мою сторону.
Я радостно запрыгала по сугробам. Ага, значит, он не захотел оставлять меня одну среди снежной пустыни. Дрогнуло-таки его сердце!
– Не обольщайся, – сухо заметил он, когда я неуклюже завалилась на сиденье. – Просто отсюда сложно выбраться, а ты только что перенесла тяжелую болезнь. Прошу, ни слова. Я не намерен с тобой разговаривать. Мне еще надо привыкнуть к тому, что ты совсем не та, которую я знал. Вернее, думал, что знаю.
Я вздохнула. Ну что ж, навязываться не буду. Нет – так нет.
Весь путь до моего дома мы проделали в полном молчании. Только иногда я указывала таксисту, куда ехать.
– До свидания, – робко сказала я Адриану, уже стоя одной ногой в грязной жиже из подтаявшего сугроба у себя во дворе.
Он слегка кивнул, не глядя на меня. Я захлопнула дверь, и машина тут же тронулась.
Только дома я позволила себе рыдать в подушку и клясть Клюеву последними словами. Хотя, с другой стороны, она меня не гнала в тот дом под дулом пистолета – это во-первых. И во-вторых, если бы не она, я бы никогда и не познакомилась с лордом Адрианом!
Разумеется, я перебирала в памяти каждый момент, каждую улыбку, каждую паузу, каждую беседу – нашу с лордом. И пожалуй, только сейчас поняла, что влюбилась – окончательно и бесповоротно. Теперь мне и вправду придется только перебирать воспоминания, словно бусины, потому что больше никогда я не увижу Адриана, его блестящих лукавых глаз, больше не посмеюсь над его шутками, больше не смогу обсудить с ним русскую литературу… А всего-то и надо было, что признаться ему в обмане. И тогда… а что, собственно, тогда? Тогда он бы тоже не простил меня, но хотя бы вспоминал обо мне с уважением за мое признание, а не с чувством брезгливости или даже гадливости. Ведь наверняка он все же решил, что я пошла на это из-за денег, из-за той несчастной тысячи долларов… Смешно: я ведь на самом деле не нуждаюсь в деньгах! Мама и папа всегда готовы протянуть дочери нужную сумму. Просто мне особо и не на что их тратить, так что зарплаты библиотекаря мне вполне хватает.
На работу некоторое время я вовсе не ходила, сказала Александровне по телефону, что больна, почти при смерти. Ходила по дому нерасчесанная, неумытая, практически ничего не ела. Да и ходила-то мало, в основном лежала, уткнувшись носом в стену. Мне даже – признаюсь – хотелось умереть. Я не могла себя простить, поэтому предавалась самобичеванию.
Однако уже через неделю, проснувшись ближе к вечеру, я ощутила себя по-иному. Посмотрела на себя со стороны и сказала: "Хватит! Достаточно уже изводить себя! Все равно ничего не изменить, даже если я буду ежедневно биться головой о батарею. Я и так наказана – единственный мужчина, который мне нужен, уехал на родину и больше никогда не вспомнит обо мне. А если и вспомнит, то уж точно не теплым, добрым словом!" Я поднялась с кровати, потянулась, приняла душ, привела себя в порядок, даже подкрасилась, заколола волосы, надела свитер, который подарила мне мама, и достала из шкафа новую дубленку. Родители подарили мне ее еще прошлой зимой, но почему-то я стеснялась ее надевать. Уж слишком кокетливой, слишком девичьей была эта белая нарядная дубленка. Мне казалось, что я недостойна этой роскоши, этого легкого глянца. А теперь я вдруг решила, что выброшу свое старое пальто и буду носить только норковую шубу и эту дубленку.
Я надела ее и покрутилась перед зеркалом. Пожалуй, впервые за последние несколько лет я осталась довольна собственным отражением. За время страданий мое лицо осунулось, показались довольно высокие скулы, и бледность, оказывается, мне необъяснимо идет! Может быть, я сама все себе придумала, может, я вовсе не такая и страшная? Белесые ресницы приобретают черный цвет при помощи туши, форму глаз отлично меняют контур и тени, помада скрывает тонкость губ… Да ведь все женщины красятся, черт возьми!