Глава 12, которая уже в оазисе
К нашему джипу сразу набежала целая толпа. У всех широкие просторные одежды, на головах - тюрбаны, куфьи, покрывала. Вообще, много развевающихся больших тряпок, выгоревших и выцветших в разной степени. И, к моему удивлению, ни одной женщины в полноценной парандже или маске-бурке. Просто платки и покрывала, которые женщины скорее кокетливо придерживали рукой у лица или для простоты и свободы рук закусывали концы платков зубами. И абсолютно у всех жирно - сверху и снизу - черным подведены глаза, что на мужских и детских лицах выглядело крайне театрально, и от этого происходящее напоминало репетицию массовки, хотя я знала, что кочевники делают такой макияж не красоты ради, а чтобы защитить глаза от пыли и насекомых.
Люди радостно обступили нас с эмиром - охрана держалась на значительном отдалении, - и повлекли к большому шатру. В нем было настелено один на другой немыслимое количество разноцветных ковров, на которых мужчины расселись, скрестив ноги. Нас как почетных гостей поместили в центре напротив главы клана и старейшин. В глиняных плошках курились какие-то благовония, но практически не забивали запахов пота и старой одежды. Женщины принесли сначала медные тазики с водой - омыть руки - и своеобразные полотенца: прямоугольные куски ткани, до того щедро украшенные бисером и стеклярусом, что вытирать ими что-либо было проблематично, а затем подали подслащенный чай в стаканчиках, подносы со свежим инжиром и удалились.
- Предки моего отца происходят из лэрдов Северной Шотландии, - заговорила я, когда "по сценарию" подошла моя очередь, - и в шотландских горах тоже есть похожий неписаный закон: гость в дом - Бог в дом. Обычай уходит корнями в глубокую старину, когда любому путнику горцы оказывали гостеприимство даже в том случае, если он считался врагом.
Мой принц с интересом смотрел на меня, перевел мой спич собравшимся, и по их восторженной реакции стало ясно, что я заслужила одобрение. Они довольно поговорили между собой и стали задавать вопросы. Он с веселыми глазами, но очень официальным тоном переводил их слова:
- Ваши горцы - определенно наши братья.
Я кивнула и улыбнулась.
- Ваши горы каменные или они зеленые?
- Зеленые. Правда, лесов теперь не очень много, но горы в основном поросли травой.
- Это большая удача.
- Конечно, - сказала я. - Траву едят овцы и дают очень хорошую шерсть.
Мой принц перевел и, давясь смехом, прошептал мне:
- Замечательная дипломатия, особенно насчет овец. Только зачем вы придумали себе шотландских предков? Нехорошо обманывать простых людей.
- Но мои предки действительно из Шотландии.
- И действительно - лэрды?
- Да. Фамилия была Маквилден, но переделали на голландский манер, когда сбежали в Гент. При Кромвеле.
- Фантастика! Расскажете потом поподробнее, а сейчас я должен еще немного поболтать с родственниками.
Наконец чай был выпит, инжир съеден, официальная церемония завершилась, и все стали расходиться. Перед нами вдруг возникла какая-то женщина в покрывале и уж очень по-свойски обнялась с моим принцем.
- Фарида отведет вас в ваш шатер, - сказал он. - Она моя кормилица и мать Нурали. Ей можно доверять во всем.
Женщина поклонилась. Я протянула ей руку и сказала, надеясь, что он переведет:
- Очень приятно, Фарида. Я Эльза. У вас прекрасный сын!
Но эмир лишь кивнул, а женщина проворно поцеловала мою руку. На мгновение я увидела ее смуглую кисть со множеством серебряных колец и звякнувших браслетов.
- Ой! Не нужно, Фарида! Зачем вы это делаете? Пожалуйста, скажите Фариде, что так делать никогда не нужно!
Он усмехнулся, но заговорил с женщиной и, похоже, передал ей мою просьбу. Она поклонилась опять.
- Фарида покажет, где вы сможете умыться с дороги. А потом постарайтесь поспать. Когда наступит самое жаркое время дня, вам лучше не быть на солнце. К вечеру жара спадет, и я очень надеюсь, что смогу с вами поужинать.
- Айва входит в меню ужина?
Он улыбнулся и кивнул, на секунду прикрыв веки. Улыбка была грустной и, как мне показалась, не совсем уверенной. Под глазами темные тени, черты лица заострились от усталости. Потрескавшиеся сухие губы. У него столько дел, а он бросает все ради того, чтобы побыть со мной в машине несколько часов.
- Вам тоже нужно отдохнуть, - сказала я. - Из-за этой "экскурсии" вы ведь не спите уже вторые сутки. Воспользуйтесь все-таки своим отпуском.
- Хорошо. - Та же улыбка и взмах длинных ресниц. - Я постараюсь. До вечера!
- А вы не можете… вместе со мной… провести сиесту?
Он вздохнул и отвел взгляд.
- До вечера, Эльза. Фарида позаботится о вас.
Глава 13, в которой шатер и душ
Душевая кабина представляла собой жалкое сооружение из палок и кусков брезента, где помещалось большое пластиковое ведро с водой, и в нем плавал облупленный эмалированный черпак. Забавный контраст после мраморного бассейна с подогретой водой, усыпанной лепестками роз.
Отведенный мне шатер был тоже убог, но оборудован в своем роде комфортно: несколько слоев старых ковров, уложенных внахлест, низкая, тоже покрытая ковром, довольно широкая лежанка с полудюжиной разнообразных подушек, сундуки, где оказались постельные принадлежности и посуда, и даже складное кресло. На низком столике был накрыт завтрак.
Мой шатер стоял за шатрами, где спали одинокие женщины, в основном вдовы и совсем юные незамужние девушки. Наскоро перекусив, я какое-то время провела с этими женщинами, которые, как могли, объяснили, как проходит их день, как и что они готовят, как учат детей традиционным рукоделиям, и снимала на камеру все подряд.
Без покрывала Фарида оказалась весьма немолодой, но еще довольно привлекательной особой с явными замашками красавицы. Я видела, с каким прямо-таки подобострастным почтением относятся к кормилице эмира другие женщины, даже старшие по возрасту. Было довольно сложно, не зная языка, изъясняться при помощи жестов и улыбок, кроме того, я чувствовала, как женщины перешептываются и украдкой с любопытством поглядывают на меня. Как бы там ни было, в их глазах я - всего лишь подружка эмира. Что же во мне такое, что он выбрал именно меня, а не одну из них?
Когда воцарилась местная сиеста, я все-таки вышла из шатра, чтобы поснимать еще. Камера в руках всегда возвращала мне душевное равновесие. На окраине оазиса я остановилась, наблюдая за верблюдами, группкой бродившими среди песков. Приноравливаясь снимать, я вдруг почувствовала, как кто-то наблюдает уже за мной. Он! Я обернулась.
Мой принц шел по моей же дорожке следов и улыбался.
- Эльза, я вам не помешаю? Можно посмотреть, как вы работаете?
Он был уже совсем близко, и я увидела, что его глаза подведены местным черным гигиеническим средством. И без того огромные и выразительные, сейчас эти глазищи просто лишали меня рассудка.
- Вы? Мне?.. Конечно!
- Конечно помешаю или конечно можно посмотреть?
Он склонил голову набок и вопросительно развел руками. Длинные развевающиеся одежды среди песков и бесконечного неба. Изогнутые губы, точеный нос и эти запредельные очи. Как с древнеегипетской фрески!
- О… - Я встряхнула головой, прогоняя наваждение. - Слушайте! Вы можете встать на фоне верблюдов и рассказывать что-нибудь о них? А я буду снимать.
- И это войдет в фильм?
- Почему бы и нет? Или ваш статус не позволяет?
Он красиво замахал руками:
- Позволяет! Позволяет! Снимайте. А потом вы мне покажете, как работает ваша техника, и я вас тоже увековечу.
Краска определенно прилила к моему лицу. А он уже прошествовал к верблюдам, обернулся ко мне:
- Готовы? Работаем?
Я облизала пересохшие губы. Навела камеру.
- Работаем.
Он кивнул и заговорил медленно, с придыханием, и в его подведенных магических глазах появилось такое интимное выражение, что я боялась выронить камеру.
- Надменными и высокомерными кажутся эти животные. И смотрят свысока. Даже ноги переставляют эдак заносчиво и невозмутимо, будто никто и никогда не сможет заставить их прибавить скорости. Хотя умеют мчаться быстрее лошадей. Ну как, гожусь я для ведущего детской познавательной программы? - вдруг неуверенно спросил он.
- Вполне, - ответила я, не останавливая съемку. - Особенно программы для девочек. Девочки любят сказочных дяденек в длинной старинной одежде.
- Вот как? - Он громко захохотал. - Девочки?
- Не отвлекайтесь. Рассказывайте дальше про верблюдов.
- Дорогие девочки, вам обязательно нужно увидеть скачки на верблюдах, и вы убедитесь собственными глазками, какую скорость способны развить эти удивительные животные.
Я фыркнула и спросила, подыгрывая его интонации:
- А почему на передних ногах у них болтается веревка?
- Чтобы далеко не убежали. И чтобы потом было легче их поймать. - Он помолчал и добавил с веселой иронией: - Вы, девочки, должны уже знать, что мы - специалисты, чтобы не давать сбегать людям и животным. Животным мы связываем ноги, людей запираем.
Я рассмеялась и выключила камеру.
- Польщена, что меня вы, по крайней мере, не связали.
- Потребуется - свяжем. Давайте сюда ваш агрегат. - Он забрал у меня камеру. - Пойдемте!
- Куда? Или вы передумали меня снимать?
- Точно, передумал. Вам катастрофически не идет этот платок. Пошли! - Он сунул камеру себе под мышку и освободившейся рукой потянул меня за запястье.
От его прикосновения у меня тут же перехватило дух.
- Идем-идем, - повторил он, сверху вниз заглядывая мне в глаза своими подведенными фараонскими очами.
- Да-да, - едва слышно прошептала я, утопая в их бездонной гигантской черноте и отчетливо понимая, что еще немного, и наконец все произойдет. - В мой шатер?..
- Конечно. Я же должен посмотреть, достаточно ли экзотично вы устроились. Или нужна большая цивилизация?
Мне нужны только вы, я пойду за вами куда угодно…
- Так идемте же! - Он опять потянул меня.
Я перехватила его руку и переплела его пальцы со своими. Он шумно перевел дух.
- Эльза, а вы не торопите события?
Вместо ответа я привстала на цыпочки и прильнула губами к его губам. Какой-то миг они сопротивлялись, но потом я почувствовала, как с тихим стоном содрогнулась его грудная клетка, его дыхание ворвалось в мой рот, и мы поцеловались так, будто от силы этого поцелуя напрямую зависели наши жизни.
- Пожалуйста, больше так не делайте, - отстраняясь и не глядя на меня, произнес он, но не разнял переплетенных пальцев.
Я промолчала, и мы, держась за руки, пошли к стоянке. Он заговорил первым:
- Обещаете больше не делать так?
- Так? - Я посильнее сжала его пальцы. - Нет, не обещаю.
- Напрасно. - Он тоже сжал мои. - Кажется, я вас просил не выходить в самые жаркие часы на солнце. С вами снова может случиться обморок.
- Жаль, что не случился. Иначе вы не отчитывали бы меня, а несли на руках! - Я дернула свою руку, но он не отпустил.
- Успокойтесь. До вашего шатра совсем близко. Потерпите. Нас все видят.
- Кто? Оглянитесь, ни души! Хотя все и так прекрасно понимают, зачем вы меня сюда привезли! Разве что верблюды не в курсе! А Нурали и вообще наблюдал, как мы целовались!
Он молчал, но не ускорял и не замедлял шаг, как и не выпускал мою руку, хотя не смотрел на меня. Я тоже притихла, искоса поглядывая на его профиль. Опущенные, чуть подрагивающие, длинные густые ресницы. Изумительный медальный нос. Обветренные губы с усталыми морщинками в углу, как и в уголке обведенного черным фараонского глаза. И мне опять было стыдно за свою несдержанность - вряд ли он успел отдохнуть хоть немного с той минуты, как мы расстались, а я на него нападаю. Я хотела сказать что-нибудь примирительное, но тут противно завыл незнакомый мобильный.
- Извините, я должен ответить. - Он отнял руку и полез в свои одежды.
- Ваш мобильник срабатывает? А мой здесь не берет.
- Это не телефон. Это рация.
Он извлек аппарат с большим цветным мигающим дисплеем и ответил по-арабски. Голос звучал устало, но мы не останавливались, а шли дальше, и только перед самым моим шатром разговор был окончен. Я вежливо спросила:
- Все в порядке?
- Да, - произнес он, рассеянно глядя на мою камеру в одной своей руке и на рацию в другой.
- Давайте мне камеру, а то вам неудобно прятать рацию.
Он улыбнулся, словно возвращаясь издалека.
- Мне незачем ее прятать. Просто не забыть перед уходом взять с собой. Прошу. - И рукой с рацией отвел полог шатра.
Я увидела вновь накрытый низенький столик.
- Не удивляйтесь, Эльза. Я велел подать перекусить в ваш шатер. Вообще-то у нас из-за жары не принято есть среди дня, но я просто зверски голоден. Оттого и соображаю плохо. Ну проходите же!
Я юркнула внутрь, он вошел за мной. Положил на ковер камеру и рацию. Обвел взглядом шатер.
- Так. Молодец матушка Фарида. Позаботилась даже об умывании. - И показал мне на кувшин с водой, стоявший в тазу возле единственного кресла, на котором висело нечто напоминающее полотенце. - Эльза, пожалуйста, если вам не трудно, полейте мне на руки. Так хочется умыться.
- Конечно-конечно! - Я сбросила с головы платок. - А потом вы мне.
- Ладно. - Он улыбнулся. - Тогда лейте поэкономнее, чтобы и для вас осталось. - Снял куфью и, присев на корточки, поместил руки над тазом. - Ну, чего вы ждете? Лейте!
- Может, лучше снаружи? А то мы забрызгаем все ковры.
- И очень хорошо. Будет прохладнее. Лейте же!
- А ваш макияж не размажется? Краска, или какое там у вас снадобье, не попадет в глаза?
Он усмехнулся.
- Это матушка Фарида постаралась. Не мог ей отказать. Лейте! Смыться не смоется, может, хоть побледнее будет.
Я осторожно стала лить воду в его подставленные ковшиком ладони. Он ополоснул их раз, другой, потом, шепнув:
- Пока хватит, - умылся и тихо попросил: - Еще!
Я снова наполнила его руки водой. Он вдруг приблизил их к моему лицу и умыл меня.
- Что вы делаете? - От неожиданности я чуть не выронила кувшин.
- Еще? - доверительно прошептал он, не убирая своих мокрых рук с моего лица и заглядывая мне в глаза. - Ну? Скажите: е-ще!
- Еще…
Ковшик его рук снова был над тазом передо мной. Я налила воду, и он снова ласково умыл меня. Его взгляд светился любовью.
- Еще, - замирая от нежности, попросила я.
- Нет, теперь моя очередь. - Он забрал у меня кувшин. - Вы поняли, как правильно умываться?
Я кивнула и подставила над тазом руки. Он налил в них воды. Я осторожно понесла эту воду к его лицу. Он погрузил его в мои руки и там, в воде, стал трогать языком и целовать мои ладони и пальцы. Это было до того дивно, что я, не удержав равновесия, плюхнулась на ковер.
- Еще? - весело спросил он и прилег рядом.
- Еще, - согласилась я и подставила руки под струйку из кувшина.
И это чудо с прикосновениями его языка и губ к моим пальцам и ладоням повторилось…
- Еще!..
- Все. Воды больше нет! - Он перевернул кувшин над собой и поймал ртом последнюю каплю.
- А мне?
Он многозначительно кивнул и, обнимая меня на ковре - я почувствовала долгожданную тяжесть и гибкость его тела, - одними губами вдохнул эту каплю в мой рот. Я застонала, ловя его губы, но он тут же отстранился и, приподнявшись на локте, заглянул мне в глаза.
- Ну вот. Я отдал вам все свое богатство - всю воду до последней капли. Больше у нищего кочевника ничего нет. Вы останетесь со мной?
Я хотела сказать: "Я безумно люблю тебя, и совсем не нужно тратить время на дурацкие шутки, и, когда мы одни, давно пора говорить "ты"", - но лишь потянулась к нему, чтобы прижаться и поцеловать. Он не дал мне этого сделать, мягко, хотя и решительно отодвигая рукой.
- Вы молчите, Эльза, а я жду ответа. Я задал вопрос.
Я успела погладить его по этой руке и, изловчившись, даже поцеловать косточку на гибком смуглом запястье с тонкими черными волосками…
- Пожалуйста, Гамид…
Он вскинул голову: я же впервые назвала его по имени.
- Пожалуйста, Гамид, - повторила я, вытаскивая заколку и встряхивая волосами. - Не нужно шуток. Просто… Просто люби… те меня! Ско… рее…
Я действительно задыхалась, потому что эта его бездейственная близость сводила меня с ума. К тому же по подрагиванию уголков его губ и напряженному дыханию я чувствовала, что ему тоже неимоверно трудно сдерживаться.
Он кашлянул и погладил меня по волосам.
- Мадам, вы искушаете. Но все же: вы действительно готовы отдаться нищему?
- Хватит! - Я вскочила на ноги. - Сначала с этим ларцом - тест на богатство? Теперь с водой - на нищету?
Он какое-то время загадочно смотрел на меня, доводя до исступления взглядом своих подведенных фараонских глаз, потом рассмеялся и сел на ковре.
- А мне нравится ход ваших мыслей. Раздевайтесь!
- Что?!
- Я должен вам помочь или вы действительно предпочитаете заниматься лю-бо-вью в одежде? Скажите! Не отказывайте себе ни в чем. Я целиком к вашим услугам! Камасутра, миссионерские утехи, тантрический секс? В одежде или без? А может быть, забавы маркиза де Сада? Только скажите, я исполню любые ваши фантазии!
- Прекратите! - Я топнула ногой. - Это омерзительно!
Он резко посерьезнел:
- Простите. Но вы ведь так и не ответили на мой вопрос.
- Какой? Про вид утех?
- Ладно. Забудем. Идите сюда. - Он потянулся ко мне и поманил обеими руками. - Идите-идите. Не злитесь! Ну я погорячился. Я был не прав. Очень сожалею. Довольны?
- Не очень. - Я подошла и опустилась на ковер рядом с ним. - Но у меня же нет выхода.
- То есть? - Он пододвинулся и положил свою голову мне на колени. - С чего вы это взяли?
От его головы и плеч в меня тек нестерпимый жар, но чернущие магические глаза смотрели снизу вверх с удивительной покорностью. Я люблю тебя, мой принц, мысленно ответила я этим ночным глазам, наклонилась и стала целовать его лицо, куда только попадали мои губы.
- Я знаю, - шепнул он, будто я произнесла это вслух, и, перекатившись на бок, тоже целовал меня и играл пальцами в моих волосах, изредка повторяя: - Эльза, Эльза…
Странно, но от этих совершенно невинных ласк на место моего дикого желания и дикой же злобы, что оно никак не реализуется, приходил необыкновенный покой и тихая трепетная радость. Дыхание моего принца и жар его тела, который не могла скрыть никакая одежда, тоже постепенно стихали.
- Так хорошо, - прошептала я, - так спокойно. Будто лодка плывет по течению и укачивает. Я сейчас усну…
- Спите, моя прекрасная пери. Спите, - тихо заговорил он между поцелуями. - Мне все равно пора уходить. А когда вы проснетесь, я уже вернусь.
Я хотела напомнить ему про рацию и о том, что он хотел есть, но блаженная дрема окутывала меня все сильнее, и даже его ласковый голос я уже едва слышала сквозь сон:
- Мы поужинаем под звездами, моя пери. Я назову вам все их имена и расскажу все истории нашего звездного неба…