Таким образом, в результате удачно проведенной морской операции англо-голландский флот сумел не только наголову разбить франко-испанский флот, получив в свои руки весьма ценные призы, но и нанести Испании существенный финансовый удар. Большая часть перевозившихся флотом сокровищ попала в руки англичан, если не считать королевской доли, отправленной в Севилью ещё до битвы. В результате получается, что значительная часть затонувших сокровищ просто не существует. Однако слухи о том, что на дне бухты лежат галеоны с миллионами песо, сделали своё дело. Именно эти легендарные миллионы и стали объектом охоты подводных кладоискателей в течение последующих веков.
В июле 1738 года в бухту Виго прибыла французская судоподъемная экспедиция, возглавляемая Александром Губертом. После тщательных промеров были определены места, где лежали шесть затонувших кораблей. Выбор пал на галеон, находившийся на глубине всего шести метров во время отлива Судно поднимали с помощью строп, деревянных понтонов, шпилей и двадцати двух толстых пеньковых канатов. Наконец после двухлетних трудов, в феврале 1742 года, его так близко подвели к берегу, что при отливе трюм оказался сухим. Это был испанский галеон "Тохо" водоизмещением около 1200 тонн. Но, кроме 600 тонн каменного балласта, двенадцати чугунных пушек, нескольких сот ядер и десятка мешков ржавых гвоздей, на нем ничего не нашли. В итоге, потратив на экспедицию более двух миллионов франков, французы ни с чем покинули бухту Виго.
После них там появились англичане. Одному из них, Уильяму Эвансу, посчастливилось поднять серебряные слитки, оцененные в несколько сотен фунтов стерлингов. Сумма, конечно, была незначительной. Главное же заключалось в том, что его находки вселяли надежду. Возможно, ему удалось бы обнаружить и другие ценности, но Испания неожиданно запретила искать сокровища в своих территориальных водах представителям нации, потопившей испанские корабли. Вероятнее всего, испанцы просто опасались, что в конечном итоге огромные сокровища уплывут у них из рук, а воспользуются ими потомки тех людей, кто уже однажды пытался прибрать их к своим рукам
В 1748 году португалец Антонио Ривера сумел поднять, как полагают, около двухсот тысяч золотых монет, что стало настоящим рекордом для последующих кладоискателей в бухте Виго. Далее почти восемьдесят лет никаких водолазных работ в бухте не велось, хотя местные жители время от времени совершали туда скоротечные вылазки - ныряли к остовам затопленных судов, пытаясь что-нибудь обнаружить в мутной воде.
В 1825 году в бухту вошел бриг "Энтерпрайз". На его борту находился водолазный колокол новой конструкции, не только позволявший дольше оставаться под водой, но и, что очень важно, дававший акванавту хороший обзор дна Капитану брига Диксону пришлось работать в нем, в то время как на палубе вооруженные испанцы с нетерпением ждали своей доли добычи. Спустя несколько дней бриг исчез из бухты также внезапно, как и появился. Пошли слухи, что с помощью колокола англичане смогли поднять значительное количество золота, после чего, напоив охрану, подняли паруса и сбежали.
В конце 50-х годов XIX века правительство Испании продало право на поиски сокровищ французскому дельцу Давиду Лэнгленду, который уступил его, конечно не без выгоды для себя, парижскому банкиру Сикарду. Поскольку денег на экспедицию у парижанина не хватало, он в свою очередь обратился за помощью к преуспевающему банкиру Ипполиту Магену. Тот тщательно проверил рассказанное Сикардом, по данным старых испанских архивов, а также провел дополнительное расследование в Париже. Очевидно, результаты были положительными, потому что он согласился финансировать экспедицию. Однако при ее организации возникло неожиданное препятствие в лице известного в то время в Англии специалиста по водолазным работам капитана Гоуэна. Оказалось, что оборотистый Лэнгленд ухитрился продать право на подъем ценностей еще и ему. Причем Гоуэн уже успел распродать в Лондоне много акций своего предприятия.
Пока улаживалось возникшее недоразумение, шло время. Наконец, после весьма продолжительной подготовки, Маген приступил к обследованию затонувших галеонов. Старый испанский рыбак, который принимал участие в работе экспедиции капитана Диксона, за приличное вознаграждение показал, где на дне лежат пять судов. Чтобы получить более точные сведения и вместе с тем сохранить тайну, Маген приказал завинчивать смотровое стекло шлема готовившегося к спуску водолаза раньше, чем будет снят шлем его товарища, поднявшегося на палубу. Таким образом, ни один из них не мог услышать, что рассказывали после погружения другие водолазы. Неизвестно, сыграло ли это какую-то роль, но за двенадцать дней было обнаружено десять кораблей.
Вскоре из Франции начало прибывать водолазное оборудование. В него входили подводный электрический фонарь, весивший чуть ли не полтонны, и подводная наблюдательная камера, вмещавшая двух человек. Первой находкой стала старинная пушка с забитым пробкой дулом, в котором еще сохранился воздух. Затем водолазы извлекли двести ядер, медный сосуд, топор для абордажного боя, рукоятку от кортика, серебряный бокал, футляр от трубки и мешочек бразильских орехов. Все это лежало среди остатков галеона, который местные жители почему-то называли "Мадерой".
Начавшиеся осенние штормы заставили водолазов прекратить работы на этом судне и перейти на галеон "Ла Лигура", который затонул в глубине бухты. Здесь они смогли добраться до судового лазарета, где обнаружили несколько медных тазов и стеклянных сосудов. Когда корпус судна взорвали, к числу находок прибавились компас и железная чаша. А вот золота и серебра, увы, не было. Средства у Магена кончались, и всему предприятию грозил крах. Было решено попытать счастья на галеоне "Тампор". Приходилось спешить, поэтому работы велись даже в ночное время, благо электрический фонарь давал под водой достаточно яркий свет.
И вот тут-то неожиданно был найден первый серебряный слиток. А вскоре уже набралось 130 фунтов серебра. В приподнятом настроении Маген выехал в Париж. Ему удалось распродать дополнительные акции и собрать приличную сумму денег. Из бухты Виго он захватил с собой тяжелый темный брусок, чтобы отдать его на исследование. Водолазы обычно не поднимали их со дна, а в тех редких случаях, когда они случайно попадали на палубу водолазного борта, выбрасывали за борт. К величайшему изумлению и не меньшей радости Магена, этот невзрачный на вид кусок металла оказался чистым серебром.
Тем временем в Европе назревала франко-прусская война. Париж, где находился руководитель экспедиции, был окружен немцами. В последнем полученном из Испании письме сообщалось, что почти все водолазы больны, парализованы, спуски может продолжать только один. Дело в том, что ни о какой декомпрессии в те дни никто и не думал. Поэтому, несмотря на сравнительно небольшую глубину, кессонная болезнь свалила водолазов. Да и сам Маген оказался прикован к постели.
Водолазные работы возобновились лишь через два года. Французы обнаружили еще пять затонувших судов, но золота по-прежнему не было и в помине. Да и бруски из серебра удалось собрать далеко не все. В ноябре 1872 года поиски сокровищ прекратились. У экспедиции не осталось денег даже для того, чтобы вывезти из бухты Вито водолазное оборудование.
Позднее незадачливый руководитель французской спасательной экспедиции Ипполит Маген издал в Париже книгу "Галеоны Виго", в которой в увлекательной форме рассказал историю испанских сокровищ и привел свои соображения по поводу их подъема Его книга вызвала такой большой интерес у искателей подводных кладов, что испанцы на всякий случай засекретили все исторические материалы, относящиеся к этой бухте.
В конце XIX века было организовано еще несколько экспедиций. Наиболее серьезно взялась за дело американская "Компания сокровищ бухты Виго", которая просуществовала почти пятьдесят лет - рекордный срок для подобных предприятий. Вот только каких-либо ценностей, поднятых там, по крайней мере официально, на ее счету не числится. Правда, однажды американцам удалось подвести тали под хорошо сохранившийся галеон, но при переноске его краном на берег судно переломилось и обе половины опять затонули.
В 1904 году сокровища Виго привлекли внимание очень талантливого инженера Джузеппе Пино, который внёс существенный вклад в развитие водолазного дела. Этот итальянец, родившийся в 1870 году, начал трудиться над созданием нового поколения аппаратов для исследования морских глубин.
В 1903 году в Генуе Пино проводит испытание своего изобретения - гироскопа. Его аппарат представлял собой стальную шахту, состоящую из нескольких полых цилиндров, выдвигающихся, как у телескопической трубы, в зависимости от глубины погружения. Нижняя часть камеры заканчивалась камерой с 12 иллюминаторами, расположенными по кругу, а сверху находилась смотровая площадка. Для придания конструкции плавучести площадка опиралась на пробковую платформу и закреплялась у борта исследовательского судна. Обследование дна производилось наблюдателем, сидящим в смотровой камере или с площадки, где могло разместиться до 20 человек. В этом случае изображение передавалось на специальный экран при помощи сложной системы зеркал.
Получив влиятельных покровителей, Пино смог создать свою компанию, которая ареной испытаний нового аппарата выбрала всё ту же бухту Вито. Он заключил договор на проведение водолазных работ, согласно которому Испания получила бы 20% от найденных сокровищ.
В конце 1904 года в район работ было переброшено всё оборудование, и работа началась. При помощи специально изготовленного подводного элеватора со дна удалось поднять несколько чугунных пушек, четыре паровых котла с английского судна конца XIX века, один из которых весил 70 тонн, несколько золотых статуэток и серебряных слитков. Однако основная часть сокровищ так и не была обнаружена.
С 1945 по 1962 год в Виго искал сокровища французский кладоискатель Флоран Раможе. Объектом его интересов стали окрестности острова Сиес Точно установлено, что именно там 24 октября затонул один из галеонов, захваченных англичанами. Глубина на месте поисков составляла всего 35-40 метров, но останки судна оказались затянутыми глубоко в ил и практически недосягаемыми.
Казалось бы, эта череда неудач навсегда отобьет у искателей подводных кладов охоту тратить время и деньги на, возможно, даже и не существовавшие сокровища на дне бухты Виго. Ведь там побывали двенадцать солидных водолазных экспедиций! Среди затонувших в 1702 году кораблей, пожалуй, невозможно найти такое, которое бы не осматривали водолазы или даже не пытались поднять. За почти три века поисков бухта Виго стала синонимом несбывшихся надежд.
И все же, как это ни странно, в ноябре 1955 года английская компания "Венчур" купила у испанского правительства право на ведение водолазных работ в Виго. Внимание англичан привлек "Сан Педро", на который еще никто не смог проникнуть. По некоторым историческим документам можно было предположить, что на этом судне в самом начале сражения испанцы пытались перевезти сокровища на берег. Галеон был расстрелян английскими кораблями и затонул на сравнительно мелком месте, а местные рыбаки, чтобы золото не досталось врагу, завалили его каменными глыбами. От времени камни срослись между собой, образовав прочный панцирь, который не пускал кладоискателей.
К сожалению, "Венчур", как и ее предшественники, потерпела неудачу. Поднять со дна что-либо ценное так и не удалось.
Неудачей закончилась также попытка "Атлантической спасательной экспедиции" во главе с Джоном Поттером, который собрал лучших подводных исследователей. В течение 1956-1960-х годов велись водолазные работы, но положительных результатов достигнуто не было.
За три столетия в бухте Виго побывало множество экспедиций. Все они потерпели неудачу. Несмотря на то что практически все затонувшие испанские корабли были обследованы и оказались совершенно пустыми, легенда о затонувших сокровищах по-прежнему будоражит умы кладоискателей, хотя в архивах Испании хранятся сведения о том, что как минимум часть доставленных в Виго ценностей была выгружена с галеонов и отправлена в Севилью.
"Нуэстра Сеньора дель Розарио и Сантьяго Апостал"
С конца XVII века Пенсакола во Флориде стала ареной борьбы между великими державами - Францией, Англией и Испанией. Любая территория, захваченная Францией или Англией вдоль побережья Мексиканского залива, создавала угрозу могуществу Испании в Мексике, поскольку именно здесь проходил путь из Веракруза в Гавану. Из своих прибрежных цитаделей англичане и французы могли угрожать системе транспортировки на испанских галеонах серебра с мексиканских копей. Именно этот маршрут позволял в наибольшей степени использовать попутные ветры и течения.
В начале XVIII века борьба за северное побережье залива усилилась. Острая необходимость испанского флота в базах снабжения и древесине подстёгивала власти к освоению этих земель. Наибольшую потребность испанцы испытывали в хорошем корабельном лесе, и прежде всего в мачтах. В Карибском море слишком мало мест, где можно было бы найти хороший корабельный лес Карлос де Сизуенза обнаружил отличные корабельные сосны на северном побережье Мексиканского залива, и, таким образом, к давнему стремлению вытеснить англичан и французов с этих земель добавилась ещё одна цель - завладеть лесами.
"Нуэстра Сеньора дель Розарио и Сантьяго Апостал" стал одним из тех кораблей, которому было суждено вписать трагические страницы в освоении этого района Америки.
Самое раннее упоминание об этом судне относится к 15 января 1696 года. В письме королю Андрее де Пез сообщал, что судостроители из порта Рио-де-Жанейро де Альворадо (находящегося севернее Веракруза) построили "Нуэстра Сеньора дель Розарио и Сантьяго Апостал" для Армады дель Барловенто (Флота Наветренных островов, защищавшего интересы короны в Карибском море). Это был фрегат водоизмещением 450 тонн, вооружённый 44 орудиями. Массивные размеры позволили отнести его к классу "гоберно" - третьего по величине судна в испанском флоте Мексиканского залива
В 1696-1700 годы "Розарио" совершал регулярные рейсы по Карибскому морю, доставляя необходимые товары в различные испанские порты. За это время судно участвовало в многочисленных погонях за пиратами и захвате нескольких английских и французских торговых судов. Долгое пребывание в тропических широтах не могло не сказаться на состоянии корпуса "Нуэстры Сеньоры". Он сильно обветшал и требовал капитального ремонта. Однако испанские власти не имели возможности провести его на должном уровне.
В 1700 году смерть последнего испанского короля из династии Габсбургов - Карла II послужила причиной начала Войны за испанское наследство. Её начало застало Наветренный флот в Картахене. В марте 1703 года флот состоял всего из трёх кораблей, которые с трудом возвратились в Веракруз. "Розарио" был альмирантой флота, а "Сантисима Тринидад и Нуэсгра Сеньора де Аточа" - капитаной. Оба судна были посланы из Веракруза в Кампече, где им предстояла переделка и ремонт. Несмотря на то что новые корабли были заложены ещё в 1698 году, они не были готовы, и всю тяжесть работ по охране коммуникаций приходилось по-прежнему нести старым судам.
В течение 1703 года "Нуэсгра Сеньора дель Розарио и Сантьяго Апосгал" был восстановлен. 21 марта 1704 года "Розарио" оставил Веракруз и направился в Гавану, где 1 июля объединился с новой капитаной - "Нуэсгра Сеньора де Гваделупе и Сан Антонио" под командованием адмирала де Пеза. После небольшой остановки в Венесуэле и Пуэрто-Рико фрегат прибыл в Гавану, а затем в августе вернулся в Веракруз. Что касается состояния "Розарио", то, судя по всему, оно было весьма плохим, поскольку весь Наветренный флот находился в гораздо более плачевном состоянии. Пез остро нуждался в очередном ремонте своих кораблей, однако недостаток такелажа, леса, инструментов и всего, что было необходимо для ремонта, заставили его отремонтировать лишь капитану. Именно это впоследствии, вероятно, и стало причиной гибели "Розарио". Спустя год, по выражению современников, судно прогнило до основания и едва держалось на плаву.
С августа 1704 года Пенсакола заполнялась беженцами из Аппалачей. Порции продовольствия на человека сократились до полуфунта хлеба в день. Запасов хватало бы до февраля, однако вновь прибывшие люди стремительно их поглощали. Разрушительный пожар, вспыхнувший 23 ноября 1704 года, уничтожил значительную часть припасов, сократив рацион жителей до нескольких галет в день. Просьбы о помощи достигли вице-короля только 26 января 1705 года. К этому времени положение дел было настолько катастрофическим, что испанцы были вынуждены обратиться за помощью к французам, поселившимся в заливе Мобил.
Казначей флота Хуан Мендо де Урбина высчитал, что для содержания в течение шести месяцев населения из 300 человек (150 солдат, 20 артиллеристов, 50 чернорабочих и 80 ремесленников) необходимо: 405 квинталов галет, 130 каргас пшеничной муки, 144 квинтала солёной свинины, 106 квинталов риса и бобов, 19 квинталов и 50 фунтов сыра, а также сушеные фрукты, масло, уксус, ликёр, вино, лекарства, воск и др. товары. Эти товары погрузили на бригантину "Нуэстра Сеньора де ла Соледад, Сан-Хосе и Лас Анимас". Она отплыла из Кампече 8 февраля 1705 года, вероятно под конвоем, чтобы доставить первую партию продовольствия. Ожидалось, что судно прибудет к месту назначения в марте.
5 марта французский кеч "Прециус" прибыл в Веракруз с новостью о пожаре и наводнении в Санта-Мария-де-Гальве. И в Санта-Марии и Сан-Августине терпели жестокую нужду, и вице-король принимал все меры, чтобы отправить туда три судна, однако в готовности было только одно - "Нуэстра Сеньора дель Розарио". Официально готовились "Сан Крисго де Маракаибо", "Нуэстра сеньора дель Розарио и Сан Хосе" и "Нуэстра Сеньора де Аранзазу". Адмирал Ангонио де Ландехе командовал "Розарио", Мигель Перез де Арангуибель - "Санто Крисго" и Хосе де Рада - "Аразазу".
На борту всех трёх кораблей находилось продовольствие: мука, солонина, сало, масло, сыр, спирт, вино, рис и бобы, а также различные товары: материя, порох, пули, ядра и ружья для гарнизона. На "Розарио", кроме того, отправили 500 песо, чтобы купить кукурузу в Мобиле, и различные изделия-свечи, железо, лекарства и дрова.
Конвой из трёх судов отправился из Веракруза в конце мая 1705 года и появился в Пенсаколе 1 июня. Антонио де Ландехе выгрузил войска с кораблей, послал плотников в лес, раздал задержанное жалование и составил новые списки поселенцев. Небольшое количество местных индейцев-лесорубов присоединилось к испанцам, чтобы погрузить приблизительно 100 стволов деревьев, которые были заказаны ещё за год до того губернатором Андресом де Ариола. Под командованием Августина Антонио, старшего плотника на судах Наветренного флота, люди перевезли древесину для погрузки на остров Санта-Роза.
Далеко не всё проходило так гладко для Антонио де Ландехе в Пенсаколе. В течение нескольких дней небольшой шторм выбросил на берег один из фрегатов. Только после трёх дней упорной работы экипажи кораблей смогли снять судно с песчаной отмели.