- Это несомненно. Так я и думал, моя дорогая. В следующий раз вам стоит по душам поговорить с юной Дианой, прежде чем вызывать врача.
- О, мне ужасно жаль, что я понапрасну потревожила вас. - Маделин виновато потупилась.
- Да все в порядке, а то у меня были бы слишком легкие выходные. Скажите девочке, чтобы прекратила симулировать и отправлялась завтра в школу, а иначе я приду и отшлепаю ее. Знаете, для этого она еще не слишком взрослая.
- Спасибо вам, доктор. - Маделин проводила его к двери. Чувствовала она себя просто отвратительно, ей было ужасно неловко и перед Николасом, и перед доктором.
Маделин взяла Николаса за руку:
- Ник, я уверена, что ты прав, но мы не можем рассказать ей обо всем прямо сейчас. Не надо.
- Почему? - холодно осведомился он.
Маделин пожала плечами, не найдя сразу подходящих слов.
- О… просто я хочу, чтобы между нами все было… правильно и честно, а сейчас наши отношения здорово испортились, и небеса знают, к чему могут привести наши разногласия.
Николас насупился.
- Маделин, да ты просто-напросто боишься сказать ей! - тоном обвинителя заметил он. - Сегодня уже воскресенье, вспомни-ка. Моя мама прилетает в среду, а в четверг мы отправляемся в Вилентию. Сколько ты намерена откладывать?
- Я не знаю… - Маделин отвернулась. - Все так внезапно…
- Внезапно?! Внезапно?! Маделин, ты хочешь, чтобы я безропотно ждал, пока ты наберешься достаточно смелости, чтобы сказать своей дочери в лицо о том, что должно сделать тебя счастливой, я не ошибаюсь?
- Нет, я вовсе не хочу ждать. Просто я не хочу разбить Диане сердце…
- По-моему, разбить черствое сердце твоей дочери гораздо труднее, чем кое-кому другому, - проворчал Николас. - Так ты скажешь ей сейчас? - жестко осведомился он.
- Я… я… Николас, пожалуйста…
Но Николас, резко вскочив, схватил дубленку - лицо его при этом было совершенно непроницаемо, хотя глаза гневно сверкали.
- Ку… куда ты собрался? - умоляюще простонала она.
- Обратно в отель, - буркнул он, направляясь к двери.
- О нет! Ник, не надо так… - Отчаяние захлестнуло ее.
Но Николас, игнорируя ее мольбу, выскочил за дверь, захлопнув ее за собой раньше, чем она успела остановить его.
Николас чувствовал себя ничуть не лучше Маделин. Ни одна женщина до этого момента не пыталась так открыто противоречить ему. Унизительно было сознавать, что, несмотря на ее нерешительность, он так сильно желал ее, что согласился бы отложить их свадьбу на столько, на сколько она пожелала бы.
Маделин, оставшись одна, без сил рухнула на диван, и горячие слезы полились из ее глаз. Ужас и безысходное отчаяние полностью овладели ею.
Глава 9
Николас был настолько взбешен, что, вернувшись в отель, довольно резко ответил что-то дежурному клерку, учтиво поприветствовавшему его. Проигнорировав лифт, он пешком взбежал по лестнице до того этажа, где располагались апартаменты Марии, и, нетерпеливо распахнув дверь, буквально ворвался в ее гостиную.
Девушка сидела на диване и листала журнал, поедая шоколадные конфеты из стоявшей рядом роскошной коробки. Когда в ее комнате возник отец, она лениво улыбнулась ему. Он был мрачен, как грозовая туча, так что Мария не стала задавать лишних вопросов. Много лет назад она отучилась от любопытства, поскольку в ответ могла получить далеко не вежливую отповедь.
- Привет! - поздоровалась она на английском. - Вот так сюрприз. - Они часто, когда оставались вдвоем, говорили по-английски, поскольку для Николаса этот язык стал родным.
Отец устало опустился в просторное кресло.
- Налей мне выпить, - резко сказал он. - Ты знаешь, что я люблю.
- И как ты это любишь, - безмятежно заметила дочь, соскользнув с дивана. Она выглядела такой свежей и спокойной, что у Николаса сразу потеплело на душе. Ну почему Диана Скотт не может быть нормальным, уравновешенным ребенком?
- Вот, папочка. - Она протянула ему стакан с прохладным напитком. Она нахмурилась. - Ты себя хорошо чувствуешь?
- Я чувствую себя раздавленным! - помотал головой он, еще сильнее нахмурившись.
Мария невозмутимо вернулась на диван и снова взялась за журнал. Николас сердито воззрился на нее:
- Где мисс Сайкс?
- В своей комнате. Ты хочешь ее видеть?
- Нет, - угрюмо буркнул Николас. - Чем ты занималась, кроме того, что неумеренно уничтожала шоколад?
- Да ничем особенным. Мы гуляли утром - но это ты и сам знаешь, потом пили кофе в настоящей английской чайной комнате. По крайней мере, так нам назвали это место, но, я думаю, это было просто милое маленькое кафе. Там было здорово. - Она улыбнулась.
Николас был раздосадован и чувствовал себя ужасно. Напряжение последних суток дало себя знать ломотой в костях, и он ощутил, что последнюю ночь практически не спал. Словно дикий зверь, запертый в клетку, он принялся ходить взад-вперед по комнате. Мария поняла, что произошло что-то очень серьезное, поэтому ласково произнесла:
- Ну хватит метаться, папа. Ты заставляешь меня нервничать.
Николас, проигнорировав ее замечание, продолжал бродить по комнате. Налив себе еще выпить, он спросил:
- На машине прокатиться хочешь?
- Ну я… я думаю, мы могли бы. А ты уверен, что именно меня хочешь взять с собой?
- Абсолютно, - гневно пробормотал он.
Мария, пожав плечами, встала с дивана:
- Судя по твоему настроению, я не тот человек, с которым тебе хочется сейчас побыть.
Николас нахмурился еще сильнее, чем прежде:
- Что, черт возьми, значит это твое замечание?
- Ну… женское общество… внимание любящей женщины, - замявшись, начала она.
- Черт побери, - проворчал он. - Ты ошибаешься.
- А что с Маделин? - не сдержалась Мария.
- Забудь про Маделин, - холодно посоветовал он. - Ты будешь переодеваться?
- Конечно. Только не будь таким злюкой. Я Мария… помнишь?
- Помню. - Глаза его на мгновение потеплели. - Ладно, красавица. Не заставляй меня долго ждать.
Он легонько шлепнул ее по спине, поторапливая, а она весело улыбнулась ему; что бы ни произошло между отцом и Маделин, сейчас было не время разговаривать об этом.
Мария переоделась в белые брюки из тяжелого шелковистого джерси и белый, с ярко-красной отделкой жакет. В этом наряде она выглядела лет на восемнадцать, а уж пятнадцать ей точно никто бы не дал. Когда она присоединилась к Николасу, он почувствовал прилив гордости за дочь - уверенную в себе стройную красавицу. Он на некоторое время позабыл о неприятностях, с удовольствием глядя на нее.
Красный "шеридан" ждал их, припаркованный у гостиницы, и Мария с удовольствием скользнула на сиденье. С тех пор как она приехала в Англию, отец уделял ей не так уж много времени, и она радовалась неожиданно подвернувшейся возможности подольше побыть с ним.
На торговой площади Оттербери в воскресенье было многолюдно. Повсюду прохаживалась, смеясь и болтая, веселая молодежь, и Мария позавидовала их беспечности. Дома в Италии у нее было много друзей, и практически все выходные она проводила с ними на озерах. Она скучала по своим друзьям - в Оттербери друзей у нее еще не было. Но, одернула она себя, здесь она была, с Ником и Харви, а это не так уж и мало.
Внезапно она подалась вперед:
- Ой, это же друг Дианы Скотт. Выглядит так, словно он кого-то ждет. Как думаешь, может, Диану?
- Вполне вероятно, - сухо ответил Николас. - Если так, то ждать ему придется долго и напрасно. Вряд ли она придет. Она в постели. - Голос его был так ироничен, что Мария мгновение пристально смотрела на него.
- Она заболела?
- Говорит, что заболела, - вцепившись пальцами в руль, проворчал Николас.
- Тогда тебе не кажется, что мы должны остановиться и сказать ему об этом? По-моему, ему уже изрядно надоело ждать, наверное, он уже долго стоит здесь.
Николас пожал плечами. У него не было совершенно никакого желания разговаривать с кем бы то ни было, но, чтобы избежать дальнейших расспросов со стороны Марии, он согласился.
Объехав площадь, он подрулил к тому месту, где стоял Джефф.
Мария опустила стекло.
- Эй! - позвала она Джеффа, тот немедленно повернулся - их массивный красный "шеридан" сразу же привлек к себе всеобщее внимание. - Ты ждешь Диану? - Джефф торопливо направился к автомобилю; он был удивлен и польщен одновременно. Мария, понизив голос, быстро обратилась к отцу:
- Можно пригласить его прокатиться с нами?
- Наверное, можно. - Голос у Николаса был совсем не радостным.
- Для разнообразия мне не помешало бы пообщаться с кем-нибудь молодым, - заметила Мария легкомысленным тоном.
- Ну спасибо, - буркнул Николас и бросил на дочь такой взгляд, что она рассмеялась.
- Знаешь, я не имела в виду, что ты старый, - прошептала она, когда Джефф уже вплотную подошел к машине.
- Да, - сказал он, наклоняясь к окну, - я жду Диану. - Глаза его с удовольствием обозревали прекрасную картину - прелестная Мария, сидящая в шикарном автомобиле, и внезапно он решил, что вовсе не расстраивается по поводу того, что Диана не пришла на свидание.
- Она заболела и лежит в постели, - лукаво сверкнув глазами, сообщила Мария. - Наверное, теперь тебе ждать нечего?
Джефф прищурился:
- Полагаю, что так.
- Тогда как насчет того, чтобы поехать с нами? Правда, я не знаю, куда мы направляемся, но все лучше, чем просто так болтаться здесь.
Лицо Джеффа вспыхнуло.
- Но я… - Он бросил быстрый взгляд на Николаса. - А твой… э-э… друг не возражает?
Мария расхохоталась.
- Это мой отец, - пояснила она, заодно и представив их. - Он не возражает. Садись.
Она подвинулась, так что Джефф смог усесться с ними на переднем сиденье. Николас непроизвольно вспомнил, что предыдущим вечером рядом с ним, так же как сейчас Мария, сидела Маделин.
Гнев в его душе вспыхнул с новой силой, он резко рванул с места, перепугав толпу подростков, которые почти окружили его великолепный автомобиль.
Николас приехал на фабрику, когда на часах было уже одиннадцать. Широкими шагами войдя в здание через стеклянные двери, он был остановлен дежурным служащим.
- Мистер Витали! Вас ждет юная леди. Уже с десяти часов ждет. Сказала, что по личному делу, я пропустил ее в приемную.
- Почему ты здесь? - сурово осведомился он.
Диана вспыхнула:
- Я скажу вам, мистер Витали. Я хочу, чтобы вы перестали встречаться с моей мамой. - Она откашлялась. - Так будет лучше, пожалуйста.
- Ты что, серьезно? - гневно спросил он.
Диана судорожно сглотнула:
- Конечно серьезно. Послушайте… мы были счастливы до тех пор, пока не появились вы, вы все испортили, вы настроили мою маму против меня.
- Это ты сама настроила свою маму против себя, а не я. Господи, я не могу понять, как ты вообще можешь постоянно думать о себе.
- Раньше она никогда так не поступала. Она обращается со мной так, словно я ей мешаю…
- Чепуха!
- Это правда! - Диана усмехнулась. - Она думает, что раз вы уделяете ей столько внимания, значит, вы серьезно относитесь к ней.
- Я не понимаю, как ты осмелилась прийти сюда и обсуждать со мной твою маму в таком пренебрежительном тоне! - сердито воскликнул он, вставая. - Кто ты после этого, черт побери!
Диана оскорбленно сжала губы. Потом презрительно продолжила:
- Я люблю мою маму и не хочу, чтобы ей было плохо. Дядя Эдриан хочет жениться на ней. Вы думаете он захочет ее… после вас?
- Замолчи! - окончательно взорвался Николас. - Как ты смеешь говорить, что любишь свою мать? Ты любишь только одного человека - Диану Скотт! Тебя ужасает перспектива того, что твоя мать выйдет за меня замуж. Тебя нимало не заботит, будет ей плохо или нет. Все, что тебя по-настоящему беспокоит, - так это то, сможешь ли ты совать нос в наши дела. Кроме того, у нас ведь могут быть еще дети, правда?
Диана побелела как полотно, словно он задел ее больное место, и неуверенно поднялась на ноги.
- Она никогда не будет счастлива с вами! - тяжело дыша, прокричала Диана.
Продолжать этот бессмысленный спор Николас был не в силах.
- Убирайся! - приказал он. - Прежде чем я потеряю терпение. Вон!
Диана вскочила и бросилась к двери.
- Я вас ненавижу! - в ярости крикнула она и выскочила из приемной, захлопнув за собой дверь.
Глава 10
Дни после внезапного ухода Николаса текли для Маделин тоскливой серой чередой. Она автоматически ходила на работу и частенько не могла сдержать слез, скорбя об утраченной любви. Остаток воскресенья Диана провела в постели, но у Маделин не было никакого желания общаться с ней после того, что сказал доктор. Когда Диана услышала, что Николас ушел, мать заметила на ее лице удовлетворенную полуулыбку, которая сказала ей больше, чем любые слова, и ранила ее в самое сердце.
В ней еще жила робкая надежда на то, что Николас позвонит ей, но ее ждало горькое разочарование. Она чувствовала себя беспомощной. Конечно, он не намеревался возобновлять их отношения. Эдриан ведь предупреждал ее, что Николас не тот тип мужчины, который связывает себя с одной женщиной, но… но он ведь ушел совсем не по этой причине. Он был оскорблен ее нерешительностью перед злой волей Дианы.
В понедельник вечером Диана устроила в доме настоящую бурю. Ее благожелательность по отношению к матери была позабыта. Маделин вяло поинтересовалась, что произошло, на что Диана гневно выкрикнула:
- Дочь твоего дорогого дружка вчера увезла с собой Джеффа!
- Увезла Джеффа? Каким образом? И вообще, откуда ты знаешь? Ты ведь весь день пробыла в постели.
Диана вспыхнула:
- Джефф сам рассказал мне. Я встретилась с ним в обед, и он не смог удержаться, чтобы не похвастаться. Он ждал меня вчера на торговой площади, когда туда прикатили на своей шикарной машине Мария и ее папаша. Мария сообщила ему, что я больна и не смогу прийти, а потом по доброте душевной предложила поехать с ними! Они ездили в Лондон, осматривали окрестности, а потом мистер Витали угостил их ужином в дорогом гриль-баре в Уэст-Энде. Ты бы только слышала Джеффа! Он просто захлебывался, рассказывая все это. Он сказал, что Мария потрясающая и так далее и тому подобное. - Диана нахмурилась.
Она не сочла возможным рассказывать матери о том, что Джефф, пылкий и влюбчивый, продолжительно уговаривал ее не быть такой холодной, когда он пытается ласкать ее. Он был настолько добр, что поспешил доложить ей, что Мария совсем не такая и, когда они оставались наедине, ему было с ней хорошо. Он просил Диану не быть такой ханжой, говорил, что она должна проснуться и не жить в придуманном мире. Диана, юная и стеснительная, не смогла рассказать об этом, она сочла, что на данный момент ее жизнь и так достаточно сложна.
- Ну, я не стала бы беспокоиться об этом, - цинично заметила Маделин. - Едва ли Мария думает о том, чтобы сблизиться с Джеффом Эмерсоном, а если нет, то ее отец быстро справится с этой проблемой.
Тут же вспомнив об утреннем разговоре с Николасом Витали, Диана покраснела и исподтишка взглянула на мать. Нет, по всей видимости, он не звонил ей. Она вполне допускала возможность того, что он сделает это, и тогда у нее возникнут серьезные проблемы. Но раз он этого не сделал, хотела бы она знать, решил ли он выполнить ее просьбу или нет. Она надеялась на то, что да. Может, даже то, что произошло с Джеффом, не так уж и плохо. Теперь Маделин наверняка решит, что все кончено.
В среду накануне Пасхи в колледже устраивали представление, в котором участвовала Диана. Маделин непременно должна была пойти, и, как всегда, Эдриан предложил ей пойти вместе. Женщина была равнодушна, но приняла приглашение, чему Эдриан удивился. Он не понимал, что произошло между Маделин и Николасом Витали, и решил ни о чем не говорить, надеясь на то, что все разъяснится со временем.
Маделин была уверена, что не сможет сосредоточиться на пьесе, но дороги назад у нее не было - Диана так ждала этого вечера и была так благожелательно настроена, что Маделин не смела нарушить это подобие гармонии.
Одевшись, она сидела перед зеркалом, внимательно рассматривая свое отражение. Под глазами залегли темные круги, придававшие лицу страдальчески-усталое выражение, и она подумала, что выглядит сейчас на свои тридцать три, а то и больше.
Эдриан, подъезжавший к ее дому, увидев ее одинокую унылую фигуру, пожалел о том, что Николас Витали не видит того, что он сотворил с некогда цветущей красавицей.
Всю дорогу до колледжа они молчали, оба погруженные в свои собственные мысли.
Зал был уже почти полон, но для них были зарезервированы места в переднем ряду. Когда они подошли к креслам, внезапно сзади них раздался голос:
- Привет, Маделин!
Она резко обернулась, сердце ее екнуло - на минуту ей показалось, что ее окликнул Николас… но нет, это оказался Харви Каммингс.
- О! Привет, Харви, - спокойно ответила она, попытавшись улыбнуться. Он, как выяснилось, пришел сюда с Мастерсонами и какой-то молодой женщиной, но оставил их, чтобы поговорить с ней. Эдриан тактично отошел, оставив их наедине.
- Что происходит, милая? - участливо поинтересовался он, внимательно изучая ее лицо.
- Почему… э-э… я не понимаю, что ты имеешь в виду, - растерянно пробормотала она.
- Уверен, что прекрасно понимаешь. В последнее время вы с Ником совсем не видитесь. - Он поморщился. - А он стал похож на медведя-шатуна, но что случилось, не говорит. Хотя я думаю, что догадываюсь. - При этих словах сердце Маделин подпрыгнуло, а он продолжал: - Сегодня из Италии прилетела его мать. А с ней какая-то родственница, какая-то дальняя кузина, что ли. - Он понизил голос. - Милая, позвони ему, ладно? Не позволяй его матери воспользоваться обстоятельствами. Ник совсем ничего не соображает, поверь мне.
Маделин негромко хлопнула в ладоши.
- А что же он тогда сам не позвонит мне?
Харви пожал плечами:
- Думаю, он считает, что ты виновата в том, что произошло; ты и твоя дочь, так ведь? Ник не слишком гордый, но и заискивать не станет. Наверняка что-то здорово задело его.
- Так и есть. - Маделин покачала головой. - О, Харви, ты думаешь мне стоит позвонить?
- Уверен.
Спектакль был хорошим, но Маделин едва понимала, что происходило на сцене. Она была поглощена своими проблемами. Завтра, если она решится, она позвонит Николасу. Но вот вопрос: что она ему скажет?