…И в тоже время не шевельнулось ли у него при объезде русских позиций 25(6) странного ощущения, что грядущее сражение имеет какой-то ирреальный оттенок, и эсхатологический и гротескный: никогда ни до ни после так странно-карикатурно, латинской L или отечественной Г, ни одна армия мира на поле боя не строилась…
Глава 11. Огонь и Тьма Бородино: Самое загадочное сражение отечественной истории…
25 авг. (6 сент.) определилась окончательная позиция предстоящего сражения – русские войска развернулись 9-километровой дугой от Масловских высот до Утицкого леса. На правом фланге от Маслово не доходя до Курганной батареи фронтом на Северо-Северо-Запад по естественному рубежу Колочи стала 1 Армия Барклая-де-Толли в составе 4 пехотных и 3 кавалерийских корпусов при 168 орудиях; от Курганной батареи, достаточно обустроенной, до высоты 200, наскоро укрепленной 3 флешами, стала 2-я армия Багратиона силами 2 пехотных и одного кавалерийского корпуса при 60 орудиях; и у деревни Утица, сначала в отдалении, особый Утицкий отряд, основу которого составлял очень сильный 3-й пехотной корпус Тучкова 1 – го при 72 орудиях.
Общий пехотный резерв, сначала очень сильный, из отборных частей 3-го (лучшая пехота армии) и 5-го (Гвардия), больший по численности и равный по качеству личного состава отборной гвардии Наполеона, находился за центром дуги у деревни Князьково.
Общий кавалерийский резерв из 2-х кирасирских дивизий был разделен, одна расположена у Князьково, другая за фронтом 2-й армии, ближе к ее левому флангу.
Общий артиллерийский резерв, очень сильный (324 орудия), главным образом из подвижных конно-артиллерийских бригад, в большей своей части находился за 2-й армией у деревни Псарево, определенно нацеливаясь на поддержку ее левого фланга и центра; у Князькова, имея зримое назначение усиливать центр позиции, т. е. правое крыло того же Багратиона; у деревни Двор на поддержку 1-й армии.
Таким образом фронт выглядел очень плотным, капитальным, тесно привязанным к естественному сильному рубежу – крутобережному участку Колочи, на правом фланге, не предполагающим больших пространственных подвижек – и более рыхлым, эшелонированным в глубину на левом, намечающим значительные колебания войсковых масс вперед-назад. Т. о. и в упрощенном варианте просматривается та же идея стать прочно "правой ногой" и "пошевелить левой".
…Но возможны и иные более свободные от захваченности произошедшими событиями предположения. Военные историки, идя от хода битвы впадают в какое-то разгоряченное раздражение, когда обращаешь их внимание на бросающуюся в глаза а "событийную диспропорцию в распределении сил между Барклаем и Багратионом (тактическая плотность у М.Б. – 15 тыс. на 1 км., П.И. – 13 тыс. на 1 км. фронта). К ней мы еще вернемся. Любопытно другое: мощный позиционный фронт на Колоче не требовал такого количественного и особенно качественного распределения конницы.
Обратите внимание, вся тяжелая кавалерия, наиболее подходившая для коротких опрокидывающих контратак и сшибания плотных строев была сосредоточена на поддержке Багратиону, в то время как "дальнобойная", подвижная, "проницательная", более пригодная к преодолению разного рода препятствий, легкая, и особенно универсальная средняя драгунская сосредоточена в большей части у Барклая-де-Толли, здесь же поставлена основная масса казаков, полки Платова, фактически 4-й корпус, постоянно подвергающихся какой-то мистификации – казаков то исключают из состава регулярной конницы, когда они почему-то неудобны, как в делах у Бородино, то приравнивают к ней когда они успешно бьют вполне регулярных польских улан и французских драгун у Мира и Романова. Признаюсь, чем казак, с детства обучаемый владеть оружием и конем, однообразно обмундированный, вооруженный той же пикой, саблей, пистолетом и ружьем иррегулярней копьеносца-улана или сабельника-гусара, мне непонятно. Или аванпостная служба так их принизила в глазах специалистов? Определенно можно сказать лишь то, что такой состав кавалерии скорее предполагает не бой в тесноте берега реки, где легкая конница, имея небольшую пробивную силу будет только порхать а не опрокидывать, а нечто иное… – вот если в замыслы положено во благовремении рвануться через водный рубеж, тогда наличие подобного сочетания изумительно быстрой перелетающей препятствия легкой и бесподобно-проникновенной казачьей с могущими сразу поддержать их успех полукавалеристами-полупехотинцами драгунами становится очень и очень разумным. Как и объяснение того, почему на правый фланг такого стеноподобного фронта поставлен 2-ой после Багратиона суворовский Гром-Сокол Милорадович, которого протомили едва ли не весь день Бородино в окрестностях битвы. Как и то, почему держали здесь Платова, по условиям состоявшегося сражения место которому было в перелесках и лужках окрестностей Старой Смоленской дороги, где увертливый казак стоит двух кирасир и от польских улан Понятовского только бы конфедератки полетели, обратись на них 7 тысяч совокупной казачьей массы Платова – Карпова, при том, что за левый фланг можно было более не опасаться…
Осуществив заворот левого фланга Кутузов теоретически обеспечил себе более быстрый перевод войск с крыла на крыло по прямым линиям внутреннего пространства дуги, нежели Наполеон, для связывания всей русской линии вынужденный действовать с внешней стороны дуги и перебрасывать свои войска по охватывающим кривым, да кроме того осуществлять при этом переправу через Колочу; окаймляющий фронт французской армии накалывался на русский центр у Бородино и переламывался в этом месте естественным рубежом Колочи; в то время как русская дуга была развернута по одному, правому берегу, отворачивая от него на юго-запад, для полноценного связывания всей русской линии французы должны были вести бой и с левобережья, через Колочу, и по правому берегу, т. е. разделенно на две группы войск против единого русского оформления; особенности местности делали взаимодействие французских крыльев весьма затруднительным, если вообще возможным, а раздельное положение крыльев очень опасным, русская атака от центра на левобережье по Новой Смоленской дороге или по долине Колочи на запад имели самые неблагоприятные последствия, рассекая и отбрасывая одно из них на Север, в пойму Москвы-реки, а другое на юг, в тесное пространство между Колочей и Старой Смоленской дорогой, отход по которому сам по себе разрушающе действовал на войска обилием разделяющих элементов местности (овраги, перелески, дефиле).
По совокупности условий становилось ясно, что наличных французских сил, приведенных Наполеоном (133–135 тыс) или полагаемых за ним Кутузовым (165 тыс) определенно недостаточно, чтобы связать боем фронт дуги и иметь необходимое преимущество в ключевых пунктах, главным из которых являлся участок Горки-Курганная батарея, не овладев последним, нельзя было организовать взаимодействие крыльев, а удары от него русской стороны в правый фланг "северных" левобережных или в левый "южных" правобережных французских оформлений были крайне опасны; попытка глубокого обхода справа заводила в "Масловскую дыру" и сама провоцировала эффектный отсекающий удар с русской стороны от центра под основание обходящих французских войск; попытка не обхода, а охвата слева… Вот тут интересно. Оценивая обстановку вокруг левого фланга Кутузов пришел к выводу о неизбежности подобного движения, и начинает поэтому перераспределять даже общие резервы – средством уже не парирования, а перехвата становится выдвижение 3-го пехотного корпуса в состав отдельного отряда за левый край Багратиона, при этом Тучков 1-й получает фактически самостоятельную задачу – нанести удар со скрытой позиции, когда противник, обходя 2-ю армию по Старой Смоленской дороге сам развернет ему свой правый фланг, попав в очень неприятный мешок, слева корпус Бороздина, справа Тучков 1-й, а в открытое пространство, между ними косым строем к фронту неприятеля вылетает кирасирская дивизия Дуки, при этом по букве диспозиции от 24 авг. (5 сент.), которая не отменялась, корпус Тучкова по прежнему причислялся к резерву командующего и кроме как его предначертаний на другое не мог быть использован; свой фронт он создавал независимо от Багратиона, за флангом 2-й армии параллельно к разделяющей их Старой Смоленской дороге, по которой должны были пройти обходящие части французов, – по диспозиции Наполеона корпус Понятовского; фланговая отака отборной русской пехоты на посредственную польскую означала ее несомненный разгром.
Если понимать под оформлением, именуемым "2-й армией" все завязанные кроме неё общей задачей обеспечения левого фланга войска, все вовлеченные в ее деятельность, нацеленные или легко могущие быть перенацеленными в ее пользу объединения, то вырисовывается контур сложной конструкции, в которую входят до 4 пехотных корпусов (из них 3 лучшие по списочному составу в армии), до 7 кавалерийских дивизий (если учесть, что корпус Корфа фактически работает "на двоих"), в том числе все тяжелые; и более 450 орудий. При этом особо весомые элементы конструкции заложены у ее флангов, особенно за правым, где между Курганной батареей и Князьково сосредоточился мощный кулак из Гвардейского корпуса, 4 дивизий тяжелой и средней конницы, резерва артиллерии, первоначально еще более грозный с включением корпуса Тучкова – тогда его мощность была избыточной для частной задачи простой поддержки Багратиона на юго-запад, и более подходила для более значительных действий, например, рубящего французский фронт удара по долине Колочи на Запад. Вероятно, посчитав обобщение перспективных и частных задач при такой полной концентрации резервов избыточным, как и чрезмерную пространственную протяженность полагаемых ими действий от этого пункта, Кутузов в конце концов делит его, уменьшая стратегическую и увеличивая тактическую значимость переводом 3-го корпуса за левый фланг Багратиона. До этого 2-я армия уподоблялась двери, подвешенной к Курганной батарее и открывавшейся давлением слева, на кол из 2-х лучших пехотных корпусов русских, обрушиваемый с высот центра по понижению влево на ворвавшегося противника, теперь к ней поставили, укосину, уступом к сильнейшему корпусу Бороздина встал отборный корпус Тучкова, на который натыкается всунувшийся в оставленную между ними щель неприятель – что более покойно, но и не сулит головокружительных развитии.
… Но вот эта идея с "левосторонней дверью", ведь она уже была применена им с блестящим успехом у Рущука, тогда русский фронт тоже "открылся", что же произойдет, если он "откроется" и сейчас?
– французы ринутся по большой, обольстительно-красивой загибающейся дуге через позиции 2-ой армии в тыл 1-ой; конница, замечательные корпуса Мюрата, рванется вперед, размыкая боевой монолит в разряжающуюся колонну родов войск "кавалерия, – пехота, – артиллерия";
– русские быстро разворачивают линии своих резервов, 3-й эшелоны войск почти сплошь конница и стоящие у места прорыва отборная гвардейская и гвардионская пехота, и обрушивают свой набирающий неостановимую скорость по понижению местности влево удар на фланг растягивающейся французской колонны, при этом самый страшный рубящий удар нанесут под основание клина тяжелая гвардейская пехота и ударная кирасирская конница, голову французской колонны перехватит легкая быстроходная конница Платова и Уварова, а на растянутое тело обрушатся драгуны и быстро спускающиеся с береговых круч корпуса 1-й армии и неизбежное многократное рассечение французских войск, вдавливаемых в лес, уже нарушивших взаимодействие своих родов, растянутых по кривой захождения, утративших скорость при подъеме влево.
Все для этого уже собрано; и мощный рубящий топор у Князьково, и улавливающая сеть от Горок до Двора, и эшелонированный в глубину строй 1-ой армии, готовый оттолкнуться от Колочи и пойти-сметать любого – но переводом корпуса Тучкова Кутузов отменяет широкое применение такого развития, определяющее уже и общий вид сражения, хотя и не вполне, он как бы нисходит по ступеням ко все более "вялым" вариантам использования своих замечательных заготовок. Почему?…
Внешне тем не менее все это было хорошо запрятано, и наружу торчал только высунутый язык 2-й армии, все те же 5 пехотных дивизий Раевского и Бороздина и 2 кавалерийских дивизии Сиверса из фактических 9 пехотных и 7 кавалерийских. Здесь удав положил свое второе кольцо… Или кольца!
Избыточно-сильный и подчеркнуто оборонительно-неподвижный, скованный мощью своей позиции, естественным препятствием, мешающим ему также наступать против французов, как и им против него – правый фланг; выразительно-уязвимый, хотя реально и не столь слабый, легковесно зависший левый… Можно сказать, первый прямо-таки отвращает от атаки на него, а второй усиленно ее накликает…
Налицо приманка, но где то затаенное жало, которое вылетит и пронзит вцепившегося в нее зверя? Это должны быть какие-то крупные весомые силы, не охваченные нападением на левый фланг – значит правый фланг, 1я армия? Именно там они и присутствуют, избыточные для тактического насыщения сильного оборонительного рубежа сверх полагаемых для таковых 8-10 тысяч на 1 км. фронта по меркам конца 18-начала 19 века. И как их распланировать к использованию, атакой через Колочу, на ослабленную переливом войск в состав ударной группировки на правом берегу, левобережную группировку противника – или разовым поворотом на правобережную, изолированно одинокую, особенно если увязнет, погрузится в центр русской позиции на участке Багратиона, более слабом чем его фланги, будет естественно надламываться около центрального узла, да еще подрубаемая там русскими атаками вверх по долине Колочи, и т. д.
При средне-разумном подходе неодолимость правого фланга и уязвимость левого прямо требовали противоположного соотношения сил между Багратионом и Барклаем-де-Толли, не 13 к 15, а 15 к 13, если не больше, по тактической плотности – если Кутузов совершает обратное, если он прямо– таки демонстрирует неприступность своего фронта в этом пункте и нисколько не пытается выиграть войск для других мест за это его качество, значит здесь заложен опережающий замысел. Полагая и объявив сражение оборонительным и вовлекая врага к "очевидно" слабейшему участку своей позиции он должен был около него, или в равноудаленности его с другими пунктами держать свой общий резерв, которым парировать определившееся угрозы или развивать успех – вопреки этому он подводит избыточную массу к правому флангу, держит в предельной готовности действия…
– Какого? Пока сохраняется необходимая тактическая плотность, все атаки врага через Колочу будут и так отражены, а излишние сверх того войска ненужны, бесполезны, даже в чем-то вредны!
– Вот если самому вдруг устремиться через нее, в самом неподходящем, и потому неожиданном месте, когда бой разгорится и противник увязнет по всей линии, повиснет на южном завершении дуги, а здесь станет наиболее слаб, ибо не в силах одолеть береговых круч, не будет и держать крупных сил, так, означение, да и то растащит по более важным пунктам…
…Прекращая это гадание на кофейной гуще, отметим, Кутузов реальным расположением войск, их составом, назначением приличных к тому начальников руководствовался вроде бы и этим – но действовал странно попеременно, и так, и как будто об этой созданной и сохраняемой им перспективе не подозревая и настолько убедительно, что Платов до конца дней своих был уверен, что он только по забывчивости главнокомандующего простоял весь день у Колочи, там как-то нашёл броды, и потому состоялся его рейд с Уваровым…
Но тогда то, что все полагают за общий главный резерв – Гвардия Лаврова, Гренадеры Тучкова, Кирасиры Голицына – не резерв уже, а маскирующиеся под него частные поддержки, а сам стратегический резерв, громадный, полновесный, вот он, вся 1-я армия, при том, что он совершенно не виден в своей очевидной обозримости и включенности во внешнее поле боя, на глаза неприятеля, который тем не менее его атаковать не будет, и Кутузов это знает? Михаил Илларионович – помилуй бог, совсем заморочили!
Отдавая распоряжения на управление войсками, Кутузов не мог не учитывать особенностей позиции, существенного различия условий на правом и левом фланге, отсутствие на последнем ярко выраженного природного рубежа, большое разноообразие тактических условий от Батареи Раевского на югозапад, требовавшие в разных пунктах разного к себе применения и особого руководства – поэтому предоставляет большие права военачальникам, действует через Барклая, Багратиона и Тучкова 1-го, что оказалось лучшим решением – уже в ходе боя многократные местные успехи французской стороны пресекались энергичными действиями низовых начальников, полезная инициатива которых была развязана, поэтому могущих организовать своевременные ответные действия в пределах собственных ограниченных сил. Это более соответствовало как оборонительному способу действий, выбранному русской стороной, так и общему неопределенному характеру диспозиций противников, которые не оглашали крупных задач и целей, связывая развития событий с достигнутыми результатами и благоусмотрением Главнокомандующих, поэтому не имея представления об общей перспективе, французы ворвавшись на ту или иную позицию, в отличие от русских, как правило начинали утрачивать темп, "галопировать на месте", в ожидании распоряжений вышестоящего командования, которые в конечном счете замыкались на самом Наполеоне, бывшем в иные моменты сражения крайне утомленным.
Удачным казалось и распределение военачальников по участкам позиции – аналитичный, выдержанный Барклай твердо встал на правом фланге, бдительно озирая окружающую обстановку; лишенный мелкого тщеславия, зависти и амбициозности он помимо своих забот входит в положение соседа и нередко действует в его пользу до распоряжений Кутузова или почти одновременно с ними; энергичный, напористый Багратион, во мнении общества и собственным наследник-продолжатель А.Суворова, выглядел предпочтительнее на опасном левом фланге.