И тут вдруг погас свет – и в доме, и в саду! Пытаясь добиться оригинального освещения, хозяева что-то там перемудрили с электричеством… Всем стало страшно весело: представляешь, абсолютно темная безлунная ночь, сад, погруженный во тьму, и еще более темный дом! Бедный Грант не смог бы разглядеть даже струн своей гитары… И тут меня словно подбросило. Я встала, подошла к нему – он все еще сидел посреди лужайки – и спросила первое, что пришло на ум: "Хочешь, я зажгу свечи?". А он тихо засмеялся, положил гитару на траву, обнял меня и прошептал: "Нет, я хочу только эту длинноногую девочку"… – Клэр замолчала. На губах ее играла странная, нежная, какая-то беззащитная улыбка. – В ту же ночь Грант увез меня к себе и мы стали любовниками, – чуть глуше заговорила она. – Ты подумаешь: какое безрассудство. Но я была совершенно, бесконечно счастлива. Такого блаженства, как с Грантом, я не испытывала ни с одним мужчиной… Мы не могли расстаться ни на минуту. Я забрала свои вещи и переехала к нему. Грант жил в уединенном отеле в горах, писал музыку и готовился к записи нового альбома. Я часами слушала, как он играет, он брал меня с собой в маленькую студию, где делал пробные записи. Он говорил, что мое присутствие замечательно влияет на его творчество. – Клэр усмехнулась. – Он родился с музыкой в душе, он говорил это только чтобы порадовать меня… А я была счастлива – как никогда в жизни. Я чувствовала, что готова ради Гранта на все – так я его любила. Поэтому, когда он сказал, что женат и у него есть сын, я даже не смогла упрекнуть его! Наверное, в глубине души я понимала: такое счастье не может длиться долго… Но во мне словно что-то умерло – может быть, вера в будущее? – Пальцы Клэр крепко сжались в кулак. – Из меня на несколько часов будто ушла вся жизнь. Я не плакала, не кричала, мне просто казалось, что я мертва. И я не сердилась на Гранта! Я знала, моя любовь к нему не кончилась и я не смогу, еще долго не смогу полюбить никого другого… Он мог даже не извиняться, не говорить, что ему жаль. В конце концов он, по-моему, просто испугался за меня – я почти сутки пролежала без движения, без слов. Время для меня остановилось. Грант уходил и возвращался вновь – не помню, сколько раз, наверное, не меньше трех. Просил меня понять его, простить, еще что-то… Возможно, я была просто раздавлена своей любовью, которая вдруг оказалась ему не нужна. – Клэр задумалась. – И, кажется, Грант это понял, потому что, почти отчаявшись привести меня в чувство, сказал, что, что бы я о нем ни думала, он все-таки любит меня. Эти слова вернули меня к жизни. Я собралась с духом и ответила, что, какой бы ни была его любовь, другой мне не надо. Я знала, что обрекаю себя на унизительную роль любовницы, второй женщины, но это ничего для меня не значило по сравнению с перспективой потерять Гранта совсем… Разве могло хоть что-нибудь сравниться с жаром его объятий, с вновь обретенными – хотя бы на несколько часов – теплом его тела, поцелуями, его страстью… – Голос Клэр сорвался. – Да, я боготворила Гранта. Он мог делать со мной все, что угодно: никого я не любила так, как любила его… И ни с кем не была так счастлива. Думаю, он тоже меня любил, – с детской серьезностью добавила Клэр. – И ему было нелегко. Вся разница между нами заключалась лишь в том, что в такой ситуации женщина всегда страдает больше. И этой женщиной оказалась я… Знаю, сейчас ты спросишь, почему же, если он действительно меня любил, он не развелся, не ушел ко мне? Ах, Крейг! – Клэр вздохнула. – Представь себе, я не виню Гранта за этот выбор! Он любит своего сына, он не бросил его. Я всегда ощущала Гранта весьма близким мне эмоционально человеком, его чувства и поступки понятны мне без объяснений. Он очень тонкая, очень ранимая, очень глубокая личность. Мы оба были не виноваты, эта любовь застала нас врасплох…
Клэр умолкла. В наступившей тишине было слышно, как за окном стрекочет цикада.
– Вы больше не встречаетесь? – едва слышно спросил Крейг.
Клэр помотала головой.
– Нет. Уже полгода. Я не могу. Выяснилось, что я совершенно не создана для двойной жизни. – Она иронически усмехнулась.- Поначалу мы пытались, но всякий раз, когда приходило время расставаться, мне было так плохо… – Клэр стиснула зубы, пытаясь отогнать воспоминание. – В конце концов я стала бояться, что однажды не выдержу… И остаться просто друзьями мы не смогли – нас слишком тянуло друг к другу физически. – Клэр обняла диванную подушку и закрыла глаза. – Знаешь, иногда я думаю, что, окажись Грант обычным плейбоем, мне было бы легче… Легче плюнуть и забыть!
– Ты все еще любишь его? – осторожно спросил Крейг.
– Не знаю. – Клэр прижалась к подушке щекой. – Когда долго не видишь человека, без которого недавно не знал, как жить, возникает странное ощущение. Словно бы ты – уже не ты, а кто-то другой… А та, прежняя, Клэр осталась где-то в прошлом и никогда, никогда не вернется… Иногда Грант звонит, спрашивает, как я… А я слышу его голос и перестаю понимать, кто я, и почему я здесь, а не с ним! Ужасное чувство… – Клэр закрыла лицо руками. Когда она отняла их, ее глаза были неподвижными, сухими и блестящими. – Ну вот, теперь и ты кое-что обо мне знаешь, – с усмешкой заключила она. – Одним словом, иногда мне просто необходимо напоминать себе, что мне не двести лет, а только двадцать один… Возможно, это хоть отчасти извиняет мое невыносимое поведение… – Клэр вновь невесело усмехнулась и отвернулась к окну.
Крейг молчал, не в силах отвести от нее глаз. Неужели перед ним та самая легкомысленная вертушка и кокетка Клэр? Воспоминания о любви словно пробудили к жизни какие-то новые черты ее облика. Этот нежный овал щеки, точеный изгиб шеи, прекрасная линия плеч… Никогда еще ее красота не казалась ему такой одухотворенной, такой хрупкой и беззащитной. И такой желанной. Ему хотелось заключить Клэр в объятия, утешить, защитить от всех несчастий мира…
Крейг одернул себя. Что тут можно сказать и сделать? Разве он способен помочь ей вернуть разбитую любовь? Ее отчаянное кокетство, безрассудные выходки, перепады настроений, вспышки гнева – все стало ему понятным. Когда кажется, что терять больше нечего, ты очертя голову бросаешься вперед… Как это знакомо! На поиски любых приключений – лишь бы забыть, не вспоминать! Он ласково коснулся ее руки.
– Клэр… Прости… Мне так жаль… Я понимаю, тебе нелегко пришлось… Но ты замечательная девушка. Ты еще будешь, обязательно будешь счастлива…
Она слабо улыбнулась. Голова ее устало поникла, волосы волной упали на лицо. Крейг услышал тихий вздох.
– Я так устала… Извини, Крейг… – Она медленно поднялась. – Пойду спать.
Спасибо, что выслушал.
– Ну что ты!- Он тоже встал. – Спокойной ночи…
Клэр показалось, что Крейг хотел добавить еще что-то, но сдержался. Она поднялась к себе. Хватит на сегодня исповедей, всего на свете хватит, устало думала она, раздеваясь.
Опять растравила себе душу воспоминаниями… И все-таки, несмотря на неизбежную боль, которую они вызывали, Клэр чувствовала облегчение. Рассказать все Крейгу было верным шагом. Она словно сбросила доспехи, отказалась от щита и ей предстоит наконец схватиться с Крейгом врукопашную. Это именно то, чего она хотела! Откровенность за откровенность, доверие за доверие! Это должен быть честный бой. Крейг тоже должен раскрыться!
Слишком велико искушение увидеть вблизи глаза такого достойного соперника, изведать, в чем его истинная сила и слабость…
Ты ответишь мне тем же, думала Клэр, засыпая. Или ты просто не стоишь того, чтобы думать о тебе по ночам.
И все-таки она думала о Крейге. Проваливаясь в сон, она продолжала видеть перед собой его лицо и улыбку… Как теплеют его глаза, когда он улыбается! Они будто светятся собственным светом и согревают тебя… А эти морщинки в уголках глаз – их так и тянет поцеловать!.. Клэр сладко вздохнула. Влюбиться все-таки приятно.
Глава шестая. Тайны Крейга
В половине десятого Крейг постучал в комнату Клэр. Подождав и не услышав в ответ ни звука, он нерешительно отворил дверь. С постели доносилось легкое посапывание. Так и есть – дрыхнет как сурок. Он тронул ее руку и позвал:
– Клэр!
Ответом было лишь невнятное бормотание.
– Клэр, проснись! – Он настойчивее потряс ее за плечо.
– А?!. Что случилось?!. – Клэр рывком села на постели. – А, это ты!.. – Она улыбнулась и потерла глаза. – Который час?
– Половина десятого.
– Уф! Чуть не проспала! Наверное, забыла поставить будильник… Спасибо, что разбудил…
Клэр сидела посреди сбившихся простынь и хлопала ресницами. Было заметно, что наполовину она еще во власти сна. Верх пижамы расстегнулся, обнажив плечо, выражение лица трогательное и совершенно детское… Крейг поспешил перейти к делу:
– Скажи, тебе очень дороги твои сегодняшние семинары?
Клэр удивленно уставилась на него.
– Да нет, пожалуй… А что?
– Есть идея относительно уик-энда.
– Да?.. – Она с интересом раскрыла глаза. – И какая же?..
– Сейчас ты бежишь умываться, а после завтрака собираешь самые необходимые вещи, и мы уезжаем в Кармел. Можем спокойно пробыть там до понедельника…
– О! – Клэр радостно подпрыгнула на постели. – Кармел! Там же чудесно! Океан, сосны, тишина… А где мы остановимся? В отеле?
– Об этом не беспокойся. У моего хорошего друга там прекрасный почти пустой дом с большим садом… Я просто позвонил ему и напросился в гости. – Крейг улыбнулся. – Он нас ждет и будет рад видеть. С Аланом я тоже договорился, он не против.
– Классно! – Теперь Клэр окончательно проснулась. – Замечательно! Семинары я пропущу, едем прямо сейчас! – Она вскочила с кровати. – Ты молодчина, что все это придумал, Крейг! – донеслось до него уже из ванной. – Просто чудо! Я мигом!..
Крейг только усмехнулся. Это какой-то ураган! А он-то опасался, что Клэр встретит его предложение в штыки, и ее придется уговаривать!
Он спустился в кухню. Вскоре явилась Клэр, оживленная и яркая, как солнечный луч, и с аппетитом накинулась на еду.
– Просто не верится, что тебя посетила столь удачная мысль, – болтала она, уписывая приготовленные Крейгом тосты. – Или я все еще сплю? – Она подергала себя за ухо. – Я так давно мечтала выбраться за город на уик-энд! А что за человек этот твой друг?
Он живет один, как отшельник?
Крейг рассмеялся.
– Не совсем… Подожди с расспросами, Клэр. Расскажу все по дороге. – Он допил свой кофе и поднялся. – Сколько тебе нужно на сборы?
– Максимум двадцать минут, – клятвенно заверила она. – Я собираюсь очень быстро. И… Слушай, может, мы все-таки заскочим в университет, мне нужно отдать кое-что.
Я только заброшу и тут же вернусь.
– Вчерашнее сочинение?
– Да, и еще парочку вроде того. – Клэр расправлялась с завтраком. – Видишь ли, этот курс для меня очень важен, и с преподавателями повезло. Не хочется их разочаровывать.
Бьюсь об заклад, один из них и есть тот молодой человек, что вчера буквально ел тебя глазами на ступенях университета, подумал Крейг. И именно его ты так боишься разочаровать. Могу представить, какое впечатление произведет на него твое вчерашнее творение… Хулиганка, пожурил ее про себя Крейг, а вслух сказал:
– Разумеется, заедем. Приятно видеть человека, которого так увлекает учеба.
– Твоя ирония совершенно неуместна, – слегка насупившись, заметила Клэр. – Мне действительно нравится заниматься тем, чем я занимаюсь. И я не для того притащилась в эту проклятую страну, чтобы бить здесь баклуши!
– Конечно, конечно! – Крейг поднял руки в знак того, что сдается и отступает. – Я согласен с тобой… Ладно, так мы едем?
Ровно двадцать минут спустя, как всегда нарочито громко топая, Клэр сбежала по лестнице вниз. На плече у нее болталась до отказа набитая спортивная сумка.
– Ты быстро.
Крейг забрал у нее поклажу, и они спустились в гараж.
– Боялась, что ты передумаешь, – говорила на ходу Клэр. – Слушай, неужели ты считаешь, я не в состоянии понять, с какой целью ты затеял этот романтический уик-энд?
Тебе просто надоело таскаться за мной по огромному городу, вот ты и надумал упростить себе задачу, – резюмировала она, усаживаясь в машину. – Разве не так? Но я решила слушаться тебя, – поспешно добавила она, заметив на лице Крейга знакомое снисходительно-насмешливое выражение, – и отныне буду поступать, как ты скажешь.
Крейг вывел машину из гаража.
– Что-то мне не очень в это верится. – Он притормозил у выезда на проездную аллею. – Ты все взяла, ничего не забыла?
Клэр кивнула.
– Правда, Крейг, теперь я буду паинькой, обещаю.
Она покорно сложила руки на коленях, надеясь, что этот жест подчеркнет ее полнейшее смирение. Крейг окинул ее проницательным взглядом. Клэр только опустила ресницы.
– Не хочется оставлять этот дом без присмотра, – наконец сказал он, оборачиваясь.
– Я поговорил с соседями, но в данном случае на них полагаться полностью нельзя. Завтра утром смотаюсь сюда, проверю, все ли в порядке. А в воскресенье вернется Алан…
Крейг развернул "шевроле" и дал полный газ. За окном замелькали знакомые лужайки и дома. Клэр стало грустно: в ее распоряжении осталось всего три дня, а Крейг пока так же далек от нее, как и прежде. Но за три дня еще многое может произойти… Не вешай носа, Клэр! Действуй! Ищи новые подходы!
– Жаль, что у нас нет собаки, – задумчиво сказала она, оглянувшись на веселого соседского спаниеля. – Мы бы взяли ее с собой на побережье. Некоторые собаки так любят плавать! На Ямайке у меня был чудный пес – золотистый ретривер, его звали Рэйф. Бегал за мной повсюду, а уж купаться любил!.. И прекрасно ладил со всеми кошками! – Клэр засмеялась. – А этот твой друг, к которому мы едем, любит животных? – как бы невзначай поинтересовалась она.
– Да. – Крейг не отрывал глаз от дороги. Клэр созерцала его четкий профиль. – Он сам в значительной степени животное.
– Что? В каком смысле?
– Дитя природы, – абсолютно серьезно пояснил он, все так же глядя вперед.
Клэр расхохоталась.
– Да ну тебя, Крейг! Я уж подумала, ты везешь меня в замок Синей Бороды! Нет, в самом деле, что он за человек?
– В самом деле тебе пора бежать к любимому преподавателю, – Крейг припарковал машину у университета. – Осчастливь его своими опусами и возвращайся поскорее.
Клэр выскочила на тротуар, прижав к груди папку с сочинениями.
– Сию минуту вернусь. – Она одарила Крейга лучезарной улыбкой и скрылась в толпе студентов.
Вернулась она через полчаса и уже в другом настроении. Не говоря ни слова, Клэр плюхнулась на переднее сиденье и уставилась в лобовое стекло мрачным взглядом.
– Что стряслось, детка? Ему не понравился твой труд?
– Брось свои шуточки, Крейг! Дело не в этом.
– Так в чем же?
– В этих придурках! Тоже мне, друзья! – Клэр выглядела по-настоящему огорченной.
– Кажется, весь университет уже знает о вчерашней драке. Мег клянется, что она никому ни-ни, а везде – в коридорах, аудиториях все только и делали, что шептались и перемигивались у меня за спиной! Эти люди жить не могут без сплетен!
– Ладно, это понятно. А что говорят о Фарреле?
– Рик сказал, что он убрался восвояси сразу, как только смог подняться с асфальта, и никто его больше не видел. Пока не видел, – уточнила она.
– Ясно. – Крейг завел мотор и тронул машину с места. – Признаться, я удивлен, что вся эта болтовня так тебя задевает. Конечно, если люди не умеют держать язык за зубами, это создает массу проблем, но, по-моему, здесь дело не только в этом…
– У меня же европейское воспитание, – усмехнулась Клэр. – Неприкосновенность личной жизни и прочая отжившая свое дребедень. – Она замолчала, внезапно снова став серьезной, а потом неожиданно начала: – А как ты думаешь, это легко – каждые полгода переезжать с места на место? Ты заводишь новые знакомства, новых друзей, тратишь кучу усилий, и что же? Менее чем через полгода это оказывается в прошлом, и все надо начинать сначала! С нуля! Какие уж тут крепкие связи и настоящие друзья! В конце концов просто осознаешь: вокруг тебя лишь случайные люди. И приходится с этим смириться. И вскоре начинаешь вести себя так, будто происходящее абсолютно несерьезно и может закончиться хоть завтра, ничего после себя не оставив.
Клэр, погрузившись в грустные раздумья, опустила голову. Некоторое время они ехали молча.
– Нашла я, кому плакаться о неприкаянном детстве и юности! – Клэр взглянула на Крейга с вызовом, в котором ему почудилась ирония. – Уж что касается неприкаянности, не мне тут расписывать ее прелести. Ты знаком с этим куда лучше.
– Вероятно. – Крейг не спускал глаз с дороги. – Но ты забыла одну небольшую деталь: я мужчина. Если также принять во внимание, что ты – двадцатилетняя девушка, то разница в опыте не выглядит столь ужасающей.
Клэр удивленно подняла ресницы.
– Ты хочешь сказать, что…
– Что образ жизни под названием "перекати-поле" лишь на первый взгляд кажется сплошным праздником, и мы оба из тех, кто проверил это на собственной шкуре. И, вероятно, не так уж и важно, кто где получал свои шрамы, пытаясь стать личностью.
Клэр потрясенно воззрилась на Крейга. Он назвал ее личностью?! Он сказал "мы оба"?!
Не снится ли ей все это? Какой музыкой прозвучали эти слова!
– Не могу поверить! – наконец произнесла она, немного придя в себя от радости. – Да нет, ты, конечно, шутишь. С каких это пор я вдруг перешла из разряда глупых взбалмошных девчонок в разряд личностей?
– А я никогда и не считал тебя глупой, – невозмутимо сообщил он. – Взбалмошной – да, пожалуй… и еще чуть-чуть – немного – сумасшедшей, но – личностью.
– Опять ты надо мной смеешься! – Клэр и сама рассмеялась счастливым смехом.
Значит, ее усилия были не напрасны! Кажется, все-таки она для Крейга не пустое место!
Господи, только бы это не обернулось очередной иллюзией! – Но все равно – спасибо. – Усилием воли она прогнала опасения и снова взяла шутливый тон. – Странно, но с некоторых пор я стала очень ценить твое мнение обо всем, и о себе в том числе.
– Рад это слышать, – галантно ответил Крейг. – Если так, то наша задача существенно упрощается.
– Наша задача?.. – зачарованно повторила Клэр.
– Держаться вместе до приезда Алана и не делать глупостей.
Если я сейчас спрошу, какие именно глупости он имеет в виду, то окончательно потеряю в его глазах статус умной женщины, подумала Клэр и поспешила отшутиться:
– О, не волнуйся. Я ведь обещала слушаться тебя, если помнишь.
– Это было бы идеально.
Воцарилась тишина. Клэр смотрела в окно, предаваясь мечтам о тех глупостях, которые ей хотелось бы совершить, оказавшись с Крейгом наедине. Скоро ее воображению стали рисоваться картины столь откровенно умопомрачительного свойства, что она решила пока прекратить это чрезмерно возбуждающее занятие и подождать до приезда в Кармел. Там, по крайней мере, они будут твердо стоять на ногах, а не лететь по хайвею со скоростью восемьдесят миль в час. Чтобы отвлечься, она снова заговорила о таинственном хозяине таинственного дома на берегу:
– Крейг, а ты ведь мне так и не сказал, к кому мы едем. У этого твоего загадочного ребенка природы хоть имя есть?
– Конечно. Его зовут Джек Стэниленд.
– Что?! – Клэр подскочила на сиденье. – Ты это серьезно?!
– Абсолютно.