Она осторожно въехала внутрь, затем направила машину по дороге, стараясь не въехать в какую-нибудь из припаркованных машин. Людей было не так много, как следовало, и не так мало, как хотелось бы. Известных Звезд не было, ни французских, ни американских, ни английских.
Вокруг каждой машины толпились репортеры. Рита автоматически фиксировала в памяти роллс-ройсы, бентли, мерседесы, мазерати и даже лимузины, хотя эти длинные чудовища едва вписывались в пейзаж.
Возле ярко-желтого Феррари Рита заметила стройную фигуру Гарри Джонсона. Она невольно восхитилась, с каким достоинством и смелостью он позировал окружившему его плотному кольцу журналистов и репортеров. Яркие вспышки на фоне не менее яркого солнца, не смогли заставить его даже поморщиться.
Парень стоял в обычном джинсовом костюме, хотя, конечно, эксклюзивном. Риту совершенно восхитил этот его на вид самый обычный костюм и кроссовки. Словно мальчик с улицы, а не звезда. Впрочем, он все равно выглядел достаточно красивым, чтобы покорить не одно женское сердце. К тому же, сражало наповал его обаяние, которое являлось его визитной карточкой.
Их взгляды встретились, но Рита быстро отвернулась и повернула машину совершенно в другую сторону, заодно и приглядывая место для парковки. Хотя, судя по хаотично разбросанным машинам, парковаться можно было везде. Наконец, кинув машину где-то возле кустов, Рита вместе с Фрэдом, прихватившим свой фотоаппарат, оттягивающий руки из-за громадного объектива, направилась к самому особняку, по пути кивая или громогласно здороваясь с коллегами и делая вид, будто она узнает всех без исключения.
Мало-помалу ее охватывала паника.
– Мне страшно! Я почему-то никого не узнаю из знаменитостей, это нормально? Я что, уже настолько сошла с ума? – обратилась она к Фрэду.
– Ты просто отстала от жизни. Да и в любом случае, ни один живой человек, будь он даже трижды журналистом, не в состоянии запомнить всех молодых звездулек. Хм, хотя эту я помню! Еще недавно была обычной фотомоделью, потом снималась в порно, затем – в рекламе. А теперь в каком-то молодежном сериале сиськами трясет. А что, вполне престижная работа! Было бы чем трясти. Но силикон всем поможет!
– Да, я ее тоже знаю. Я когда-то смотрела американскую передачу "Уикенд с порно". Там можно было наблюдать в прямом эфире за съемкой порно. Только некоторые места закрывались квадратиками. То есть, интимные места на телах, так сказать, актеров. Да, теперь буду знать, что порно уже у нас – великое искусство!
– А сиськи показывали? – жадно поинтересовался Фрэд. – Вот я дурак! А я думал, что смотреть телевизор – это слишком интеллектуальное занятие и мне не по зубам. А там, оказывается, такое показывают! А я смотрю только канал с клипами. Чтобы мозги не напрягать. Кстати, а от кого у тебя костюмчик? – заинтересованно осмотрел он ее длинные ножки и высокую грудь, облегаемую блестящей синей тканью.
– Не помню. То ли от Тиффани, то ли от Живанши.
– А что, Тиффани разве производят одежду? – удивился Фрэд.
Рита злобно уставилась на него.
– Молчу-молчу! – тот час же исправился парень. – Я и сам не знаю, от кого мой костюм. Если спросят, скажу, что от Кардена.
– Мы с тобой не о шмотках пишем, – сквозь зубы проговорила Рита.
– Да уж! Тут самое тяжелое, определить, что надето на очередной знаменитости, которая перед тобой выпендривается и скалится в камеру, – подхватил он.
– А что тут определять? – пожала плечами Рита, улыбаясь. – Да они сами говорят, главное спросить. И про туфли тебе расскажут, и про верхнюю одежду, и про косметику, и даже про нижнее белье, если будешь уж очень сильно настаивать.
– Да, а некоторые так даже его тебе покажут! Для рекламы! Или продемонстрируют, что его у них в данных момент нет. Хм, я понял! Знаменитостям известные дизайнерские фирмы дарят одежду из новых коллекций бесплатно, чтобы те их рекламировали! Поэтому они на любом мероприятии всегда назубок продекламируют от кого какая деталь одежды.
– Где-то так, – отозвалась Рита. Ее взгляд был прикован к бывшей порно-звезде. Саламандра Андерсон тоже стояла в окружении репортеров, хотя и не в таком большом количестве, которые окружали Гарри Джонсона. Она была в очень коротеньком платье. Если не знать о размерах ее гонорара, можно было бы подумать, что она экономила на материале. Огромнейший вырез демонстрировал великолепнейшую (для любителей зашитых в женщину надувных шаров) грудь. Белоснежные волосы отражали солнце сияющим нимбом, ниспадая до самой талии. Личико было совершенно ненастоящим, бесплатно рекламируя талант пластического хирурга, поработавшего над ней.
Рита втайне порадовалась, что у нее ноги длиннее. Хотя грудь вовсе не такая объемная. Но зато настоящая.
"Но зато и морщины у меня настоящие", – уныло подумала она. "А у этой куклы личико гладкое, как попка у младенца! Нет, все-таки у пластики много плюсов! Стоит над этим подумать".
Рита глазела на нее, радуясь, как родной. Ибо это была единственная знаменитость, которой она могла задать хоть пару вопросов, так как ее хотя бы немного знала.
К ее искреннему удивлению, Саламандра тоже ее узнала, улыбнулась и направилась к женщине, когда их взгляды встретились. Рита едва не утонула в той морской пучине, которая была в глазах красавицы – линзы были очень яркими.
– Рита Свои, очень приятно вас тут встретить, – мило заулыбалась красавица, демонстрирую превосходную коллекцию фарфоровых зубов и хлопая накладными ресничками размером с крылья какой-нибудь тропической бабочки.
"Интересно, а зубы у нее от кого?" – съязвила про себя Рита. Хотя девушка ей скорее нравилась, чем нет. Особенно было приятным, что та ее сразу узнала. – Вам тут нравится? – продолжала актриса порно-жанра.
– Да, очень. А вам? Кажется, это все-таки моя работа – задавать вопросы, – улыбнулась в ответ журналистка.
– Вы выглядите просто потрясающе! – из девушки, как фонтан шампанского из открытой бутылки, просто извергалось восхищение. – Я очень люблю читать журнал "Женские штучки!", хотя читать я, в общем-то, не люблю.
Рита автоматически вынула из сумочки диктофон и включила, подсунув его под ее фарфоровую улыбку, ответно улыбаясь и кивая. – А еще и эти награды, – девушка расплылась в счастливой улыбке. – Конечно, я буду рада, если получу премию, как самая сексуальная актриса года, по мнению читателей это газеты… забыла, как она называется. Что-то умное, раз я забыла. Но, если не буду, то тоже ничего. Тут много интересных людей. Они все очень милые. Особенно вы! Хотя у вас, конечно, перченый характер. Точнее, очень необычное сочетание, – она задумалась. – Ванильное мороженое, посыпанное перцем.
– Спасибо! – терпение Риты истощилось. – Была очень рада вас видеть! – солгала она. – Буду надеяться, что вы выиграете сегодняшнюю премию.
– Даже если нет, подумаешь! – блондинка легкомысленно махнула рукой, демонстрируя по кольцу с огромным бриллиантом на каждом пальце. – Все равно какая-то глупая статуэтка и никаких денег. Это несерьезно. Я пришла сюда только для того, чтобы пообщаться с приятными людьми. С такими, как вы, например.
Неловко пятясь от озадачившей ее красотки, – Рита немного видела людей, которые, зная ее, были бы искренне рады ее видеть, – она едва слышно чертыхалась.
– Только не говори, что девушка тебе не понравилась! – Фрэд во время их короткой беседы сделал массу снимков, и теперь пылал энтузиазмом.
– Мне она совершенно безразлична, – пожала плечами журналистка. – Боюсь, что нашим читателям тоже. Силиконовыми сиськами и пластикой всего тела сейчас никого не удивишь. Нужен какой-то скандал, а его здесь нету.
– Боюсь, это мероприятие будет ужасно скучным, – Фрэд пощелкал несколько знаменитостей, с очень занятым видом проходивших мимо вместе со своими телохранителями, менеджерами и прочими прихлебателями. – По крайней мере, напьемся, как я тебе и обещал. Кстати, – он торопливо глянул на часы, – скоро будет время запуска в зал. Пошли, – сцапав женщину за руку, он буквально вприпрыжку помчался вперед, нюхом отыскивая парадный вход.
Рита галопом поскакала за ним, уже привыкнув к беготне на высоких каблуках. Ее прическа немного растрепалась, но она знала, что стойкая косметика выдержит и не такое, чуть ли не удар атомной бомбы прямо в лицо. А с растрепанными волосами она тоже выглядела вполне неплохо. Они даже как-то оживляли ее вечно ледяное лицо.
Они с Фрэдом застряли неподалеку от входа, вместе с другими журналистками, навострившими диктофоны и фотоаппараты. Операторы снимали несколькими камерами, делая жутко серьезное лицо, словно прямо сюда, на импровизированно выложенную прямо на землю красную дорожку, спустятся инопланетяне.
– Красная дорожка! Какая пошлость. Им мало Оскара? – прошипела Рита на ухо Фрэду. Тот лишь пожал плечами и ухватился обеими руками за свой огромный фотоаппарат, мысленно уже пребывая в другой галактике, охваченный азартом и вдохновением. Риту он совершенно не замечал, его объектив был нацелен на алую дорожку.
Женщина хмыкнула и достала из сумочки небольшую камеру. Все равно снимать она тоже умела, а брать интервью пока было не у кого.
Профессиональная совесть долго и нудно начала мучить ее по поводу того, что она упустила такой шанс, не затесавшись в толпу интервьюирующих Гарри Джонсона, но в глубине души она знала – ни за какие коврижки. Хватит ей уже его беганий за ней, грубого секса и оскорблений. Хотя, если бы была возможность оставить только грубый секс и убрать все остальное…
"Да, вот так вот из-за личных отношений я потеряла возможность сказать очередную гадость Гарри Джонсону. Ну, ладно, будем считать этот день просто неудачным. Хотя уже одно то, что я тут нахожусь подальше от своего полусумасшедшего директора – уже величайшее достижение", – пришла она к утешительному выводу.
Вокруг суетились журналисты, полные такого искреннего энтузиазма, словно присутствовали на самом настоящем Оскаре или другом награждении высокого ранга. Впрочем, разглядывая их счастливые физиономии, Рита пришла к выводу, что все было дело в бесплатном фуршете, который был заявлен в программе мероприятия.
Из бывшей конюшни, выглядевшей, впрочем, не так плохо, как можно было ожидать, довольно модернизированной, так, что даже Фрэд в своем розовом ковбойском костюме вполне вписывался в его обстановку, торжественно вышло несколько человек, явно сами изумленные той шумихой, которую им удалось создать.
Хотя, наверное, они понимали, что первобытный хаос получается сам собой, тут главное – начать.
Рита прищурилась и ловко работая локтями, очутилась на самом краю барьера из нескольких алых шнурков, привязанных к изящным столбиками, врытым в землю на равное расстояние друг от друга. Она высунула голову, пытаясь разглядеть устроителей этого дурацкого награждения. Впрочем, ей все награждения казались дурацкими, особенно в Америке, где победителей на некоторых подобных издевательствах в качестве приза могли облить какой-то зеленой слизью из огромного аппарата, похожего на душ, но куда хуже. Но те, по крайней мере, были эффектными. И как журналистов, так потом и зрителей, наблюдающих церемонию с широкого дивана, заваленного крошками от сэндвичей и попкорна и залитого колой, привычно радовали набившие оскомину всегда узнаваемые лица настоящих знаменитостей.
Благодаря пластической хирургии, многомиллионным тиражам и тщательной заботе о своем внешнем виде, знаменитости старели совершенно незаметно. И увидев однажды вместо какой-то Звезды дряхлого, но бодрого старичка, зрители дружно изумлялись. Хотя затем ловили себя на том, что и этот старичок все еще ничего… А молоденькие девушки и замужние дамы все равно мечтали увидеть их у себя в постели, так как слишком много лет привыкли их вожделеть, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как возраст.
"По крайней мере, эти начинающие звездульки еще довольно молоды", – подумала Ритуля, разглядывая основателей журнала "Оксфорд для интеллектуалов". Это была одна плотненькая, сбитенькая китаяночка с жгуче-красным цветом волос, одна девушка с длинными русыми волосами и славянскими скулами. Она то и дело нервно поправляла очки длинными холеными пальчиками, хотя одета была в серые, совершенно не модные вещи. Наверное, считала, что умным людям не пристало гоняться за модой, а, тем более, знать такие страшные слова, как Кельвин Клян, Прада, Версаче и прочие. Рядом с ними стояла высокая, рыжая, долговязая девушка, чье происхождение было затруднительно определить. Скорее всего, ее ближайшими родичами был телеграфный столб и морковка. Она выглядела еще более странной, чем все остальные представители умного журнала. Вся обвешена самодельными бусинками, на руках и ногах – множество фенечек. Длинное несуразное то ли платье, то ли сарафан. Совершенно никакой косметики – и поток длинных ржаво-рыжих волос.
Рита сразу же ощутила, как настроение улучшается и выставила вперед свою маленькую, но очень дорогую и многофункциональную камеру. Фрэд яростно начал фотографировать. Однако она знала, что не смотря на крутую камеру, профессионал съемки среди них один – он. Снимала она на всякий случай, чтобы Фрэд случайно не упустил важного кадра. Например, если какую-нибудь Звезду стошнит прямо на церемонии.
Еще сильнее прищурившись, она обнаружила среди девушек одного мальчика. У него был такой отсутствующий взгляд, словно прямо сейчас он контактировал с Высшими силами. Но красивая, почти кукольная внешностью заставила Риту заподозрить, что он либо гей, либо извращенец еще похуже. Например, крадет собак и раскрашивает их в виде радуги, которую геи приватизировали и сделали известным на весь мир знаком гомосексуалистов. Волосы у мальчика были ярко-синими, зато одежда – полностью облегающая и такая блестящая, что глазам было больно. Его невозможно было заметить даже при желании.
Рите стало интересно, из какой он отстающей страны. По виду он вполне напоминал среднестатистического лондонца.
"Наверное, Россия или Украина, там сейчас бум на геев. И на сладких яойных мальчиков", – уныло подумала она. Всеобщая мода на геев ее почему-то не радовала и она не понимала женщин, которые приходили от нее в восторг. Это ж все равно, что пилить сук, на котором сидишь!
Хотя репортерша пришла к выводу, что, возможно, это как раз те женщины, которых мужчины просто достали. И они сами готовы дать взятку психиатру, чтобы тот поменял их мужьям ориентацию, или хотя бы помог увлечься чем-нибудь другим кроме секса. Например, машинами или покосом лужайки по пятницам.
Наконец, всеобщее напряжение накалилось. Владельцы журнала взволновались и уставились на дорожку, одновременно с почти благоговейным ужасом и восхищением. Наверное, они и сами не подозревали, что те начинающие звездульки, которым они разослали приглашения, все-таки придут. Кажется, для них это было величайшим сюрпризом века.
Вальяжно движущиеся и застывающие в привычных парадных позах красивые девушки радовали взгляд одной только внешностью – а большего от них все равно никто и не требовал. Какое умение играть?! Зачем?!
Также на девушках радовали глаз дорогие украшения – в основном взятые на прокат, либо подаренные самыми первыми спонсорами и любовниками. А также наряды от известных дизайнеров и домов моды и великолепнейшая обувь.
Рита вошла в ритм, ощутив привычную атмосферу. Шоу началось.
Звезды двигались по красной ковровой дорожке, затем застывали, скалились в одинаковых улыбках, пока кидавшиеся к слабым заграждениям журналисты щелкали их и пытались перекричать друг друга, задавая Звездам бессмысленные или наводящие вопросы, и ослепляя их яркими вспышками.
Если бы не строгие охранники, у каждого из которых явно в дальних родственниках имелся один танк и один самолет-истребитель, то журналисты попросту прорвались бы на дорожку и сели Звездам на голову.
Операторы деловито слонялись, находясь чуть ли не под ногами актрис. Актеров почти не было. Из всех приглашенных Рита заметила только двух доходяг жуткого вида и отвратительно одетых.
"Наверное, их роль в кино и по жизни – школьные неудачники!" – презрительно подумала она, созерцая очередного выпендривающегося очкарика, рядом с которым трусил розово-белыми телесами молоденький, но жутких размеров толстяк. Да еще и одетый в гавайской расцветки яркие шорты и футболку.
Появление же Гарри Джонсона вызвало настоящую радость у журналистов. Рита с щемящей болью в груди осознала, что он действительно по-настоящему красив. И на самом деле харизматичен. И не просто сын Адама Джонсона, а уже вполне созревшая для всеобщего растления знаменитость.
"Мне он не светит!" – с внезапной горечью подумала женщина. "Никогда".
Ее движения были автоматическими, хотя она рефлекторно постаралась оказаться как можно дальше в толпе журналистов, а Фрэд, напротив, рьяно вырывался вперед.
Когда он прошел по ковровой дорожке и скрылся в украшенном здании, Рита вздохнула с облегчением.
– Смотри, вот Саламандра! – выкрикнул Фрэд, наклоняясь к ней, едва не оглушив ее.
– Да, вижу, – Рита кивнула и направила на нее камеру. – Кажется, это уже последняя.
– Точно! Затем будет короткая – я это специально узнавал! – церемония – и фуршет! – с удовлетворением добавил Фрэд. – Как же хорошо все-таки быть репортером!
– Только не специальным корреспондентом где-нибудь в горячей точке, откуда есть огромная вероятность вернуться по частям в запечатанном черном ящике, – отозвалась Рита, глядя на Саламандру.
Совершенно случайно она очутилась почти вплотную к шнуру, так как большая часть журналистов реагировали на бывшую порно-красотку довольно вяло. Ведь она не была личной девочкой хозяина Плейбоя! И Хью Хэфнера тоже рядом не наблюдалось…
Саламандра приветливо кивнула Рите, выделяющейся на фоне всеобщего журналистского равнодушия.
Она остановилась, чтобы не отстававший от коллеги Фрэд сфотографировал ее еще пару раз. Впрочем, тот был только счастлив – вне всякого сомнению, красотка ему приглянулась. Хотя он, конечно же, понимал, что шанс пригласить на свидание саму Саламандру Андерсен у него не больше, чем ему самому получить Нобелевскую премию.
Девушка в открытом платье снова отправилась по красному ковру, нервно спеша, так как она оказалась последней.
Неожиданно она громко закричала. Рита почувствовала, как руки сами собой сжались на камере, едва не сплющивая ее. Фрэд что-то пролепетал, продолжая яростно снимать на автомате, но его лицо становилось все более багровым, а глаза выпучивались.
Рита ощутила, как мгновенно покрылась потом, а руки словно бы принадлежали не ей, продолжая сжимать камеру.
Саламандра загорелась. Почти моментально. Все ее части тела загорелись одновременно, а шикарные золотистые волосы превратились в яркий пылающий факел.
Девушка дико кричала, хаотично мечась, и почему-то не сходя с дорожки.
Платье, кожа, волосы – горело все.
Это продолжалось не слишком долго, и возле входа в здание вскоре лежал черный обугленный труп.
Дико закричав, устроители церемонии награждения позорно разбежались в разные стороны.
Из здания, привлеченные дикими воплями сгорающей знаменитости, выбежали почти все приглашенные, и почти сметая небольшую кучку охранников и журналистов, кинулись к выходу. Кто-то вспомнил, где находится его машина, кто-то ринулся удирать пешком.