Кто из нас может сказать, почему становится ясно, что ты не можешь жить именно без этого человека? Иногда решает за тебя кто-то другой.
Так вот, дело было не в его притягательной красоте. Эту красоту Рита сразу определила как "эльфийскую" - потому что Сережка и в самом деле был больше похож на принца-эльфа, пришельца из шотландских лесов…
Нет! Дело было в… его плаще. Плащ был совершенно дурацкий и явно был ему мал. Он стоял, засунув руки в карманы, ссутулившись немного, и Рита вдруг поняла - он не суров. Не серьезен, как ей показалось вначале. Он просто смущен. Отчаянно смущен. Куда больше, чем сама Рита…
Наконец он протянул ей руку. Она вложила в его ладонь свою и сказала:
- Меня зовут Рита…
- Я знаю, - кивнул он. - Я Сергей…
Чертовы воспоминания!
Рита усилием воли выключила их, как привыкла выключать постоянно. Воспоминания рождали боль.
Ту самую боль, от которой Рита бежала уже столько лет, и иногда ей казалось, что она, как лошадь на ипподроме, бегает по замкнутому кругу.
- Экскурс в прошлое вреден для здоровья, - постановила она, нажимая на кнопку магнитофона.
- "Wish you were here", - послушно запел хрупкий девичий голос.
- Нет уж, - сказала Рита. - Никаких воспоминаний…
Она сменила кассету.
Дверь тихо приоткрылась.
- Рита? - удивленно спросила мать. - Ты уже проснулась?
И только сейчас Рита осознала, что она не просто сама проснулась, но и чувствует себя выспавшейся. Как будто она проспала не два часа, а всю ночь!
В холодильнике не было ничего, кроме начатой банки кабачковой икры. Рита потрогала хлеб.
"Черствый куда полезнее, - рассудила Рита. - И для фигуры, и для здоровья…"
Она разогрела воду в чайнике, сделала кофе.
- Валентина все-таки сдала квартиру, - рассказывала мама. - Как ей удалось - ума не приложу! И ведь за большие деньги, представь себе! Я ей говорю: "Валентина, но это же бессовестно - сдать квартиру без мебели, без телефона за такие сумасшедшие деньги!" А она смеется… "Раз этот чудик дал за полгода вперед, может, они у него лишние. А у меня деньги лишними не бывают…" Вот ты это понимаешь, Рита? Что за люди такие? Сколько им денег надо?
- Много, ма, - меланхолично отозвалась Рита.
Валентина, ее соседка, была замужем за бизнесменом, удачно пристроившимся к нефтяно-бензиновому промыслу. Они уже давно купили другую квартиру в фешенебельном доме на набережной, а эту держали для подрастающего сынули. А чтобы не стояла квартира без толку, решили сдать. Мебель они всю продали, часть перевезли на новое место… Поэтому никто туда въезжать не спешил - кому охота за этакие деньги еще и обстановку покупать.
Значит, Валентине все-таки повезло наконец-то…
- Придется бедняге покупать мебель, - вздохнула мать.
- Ничего, - хмыкнула Рита. - Он богатый…
- Откуда ты знаешь?
- Если он запросто выложил тысячу баксов за эту халупу, может позволить себе и мебель…
Воображение тут же нарисовало ей мрачного, коротко стриженного гоблина. Одна извилина в голове, зато куча денег…
А тут в холодильнике пустота, в кошельке не густо, зато извилин-то, извилин! В мире, где обитала Рита, от извилин толку было мало. Куда больше - от туго набитого кошелька…
В этом наблюдалась явная несправедливость. Рита охотно поделилась бы с неизвестным, только что обретенным соседом своим интеллектом. В обмен на деньги, конечно… Такой необременительный и полезный ченч.
"Злая ты становишься, Ритка, - укорила она себя. - У каждого человека своя планида… Кому-то повезло больше, чем тебе, в жизни. Например, той же Валентине. Или Мариночке, жене твоего братца… А ты становишься брюзгой, потому что не все у тебя в жизни складывается таким образом, как тебе хотелось бы".
- Рита, ты меня слушаешь?
Голос мамы вывел Риту из тупика отчаяния, которое всегда рождается от осознания собственной обиды на жизнь.
- Нет, прости…
"В конце концов, - подумала она, глядя на материнское лицо с нежной жалостью, - у меня есть мама. Есть мой Ник, который с каждым годом все больше становится похож на Сережку. Это и есть мое счастье…"
- У Васи начались проблемы со здоровьем, - трагично сообщила мама. - Ума не приложу, почему так? Он же молодой совсем…
- Потому что Мариночка, - начала Рита с боевой готовностью и тут же осеклась.
Только что постановила-решила, что не будет брюзжать, - и тут же начала! Но что поделать, если мариночки эти были для Риты как красная тряпка для быка?
Ту ведьму, тупую и расчетливую самочку с холеным личиком, звали не Мариной. Но суть была та же. "Ты ведь обещал на мне жениться…"
- Потому что Мариночка занята ребенком, - ловко вывернулась Рита. - Ей некогда заниматься ужином. И ты же знаешь, ма, какие нынче цены! Девочке надо все самое лучшее, ребенок нынче удовольствие дорогостоящее… Васька от компьютера не отходит… Вот и проблемы со здоровьем.
Она взглянула на часы и подпрыгнула.
- Прости, ма, я опаздываю!
Она и в самом деле опаздывала - надо было торопиться.
"У нас-то троих нет такого вот Васьки, который будет гробиться ради нашего благоденствия, - подумала она, натягивая куртку. - Приходится думать об этом самой…"
Она сбегала по лестнице, напряженная, собранная, как летящая стрела.
Он остановился на первой ступеньке, пропуская ее.
Наверное, он оставил ей очень мало места для прохода. Она остановилась.
Он сделал шаг в сторону.
- Спасибо, - проговорила она необыкновенно мелодичным голосом.
Он поднял голову и увидел ее глаза. Она смотрела на него с легким удивлением, точно перепутала его с кем-то другим.
Он засунул руки в карманы своего плаща, который был ему мал. Немного ссутулился, потому что под пристальным взглядом этих огромных сияющих глаз небесного цвета смутился и испугался теплоты, появившейся внутри, на самом дне души.
Больше всего сейчас он не хотел, чтобы его душа согрелась.
Его душа не имела на это права.
За то, что случилось, он нес ответственность, только он - и поэтому его душа была обязана постоянно находиться в ледяном плену.
А эта девушка, казалось, решила растопить сооруженные им ледяные глыбы, выпустить душу на волю и дать ей согреться…
Он нахмурился и быстро пошел вверх по лестнице. Ему показалось, что он нечаянно задел ее плечом, и уже хотел обернуться. С губ почти сорвалось "простите", но он остановил себя.
Входная дверь хлопнула.
Он снова был один. Наедине со своей виной. Наедине со своей болью.
В вечной темноте, из которой не имел права выйти.
Она вышла из темного подъезда и остановилась на крыльце, чтобы привести в порядок свои чувства.
Сегодня день призраков, пришло ей в голову. Потом, следом за этой мыслью, появилась совсем уж дурная - раз так, сегодня непременно что-то случится. Сначала этот ночной звонок. Песня, которую заказал тот неизвестный. Песня, накрепко связанная с ее прошлым - с Сережкой… Потом странный сон. И воспоминания, воспоминания…
И вот теперь этот тип в подъезде. Так похожий на Сережку - и долговязой фигурой, и лохматой головой, и даже плащ…
Нет!
- Лечиться тебе пора, родная, - прошептала Рита. - Или взрослеть… А может, и то и другое.
Она тряхнула головой - волосы вырвались на волю, сломав заколку.
Тучи на небе расступились, дав место для солнца.
Рита заметила трамвай на остановке и, забыв про все сегодняшние происшествия, побежала к нему изо всех сил.
Глава вторая
"ЧТО ЗНАЧИТ ИМЯ?"
"Что значит имя? Роза пахнет розой - хоть розой назови ее, хоть нет…" Черт побери!
Рита швырнула лист на стол.
- Это бред, - сказала она.
- Чем тебе Шекспир-то не угодил, Марго? - поинтересовался толстощекий и круглолицый Миша. Его глаза, надежно спрятанные под толстыми линзами круглых очков, недобро сверлили Риту.
- Мне не Шекспир не угодил, - устало выдохнула Рита. - Мне ты не угодил. Мне пошлость эта вселенская надоела до смерти…
- Та-а-ак, - зловеще протянул Миша. - Ты мне хочешь сказать, что это вот воплощение человеческой пошлости и есть твой покорный слуга?
- Ну ты сказал, - улыбнулась Рита, слегка наклонив голову. - Я не имела в виду никого из присутствующих.
- Конечно, не имела, - продолжал злиться Миша. - Ты просто указала автору сценария на надлежащее место… Ты ж королева у нас, Ритуля. Это мы тут все простые смертные… Только вот кто нас к смерти-то приговорил? Ты? А знаешь, что я тебе скажу, Ритуля моя дорогая?
Она чувствовала себя отвратительно. Миша был обычным человеком. А Рита снова выпустила на волю джинна - кто ее просил лезть со своим мнением? Прочла бы эти слова… Какая разница? Не реклама же прокладок, в самом деле… Всего лишь "Роуз-гель". Средство для удаления дурных запахов в туалете…
- С запахом розы, - пробормотала она. - Может, и правда, а, Миш? Назовем розу "Роузом". Чего изменится-то во вселенной? Ни-че-го… Или - нет. Наоборот! Все станут такими гладкими, упитанными, счастливыми до одурения… И в самом деле, Миш, это даже хорошо! Есть же на свете люди, которые не удосужились прочитать "Ромео и Джульетту"! А рекламу все смотрят. Так что ты, Мишаня, несешь культуру в массы, верный заветам своих революционных предков!
Миша даже покраснел от гнева и обиды.
- Знаешь, Прохорова, ты не зарывайся, - проговорил он холодно. - Ты думаешь, из-за твоего голоса тебе все позволено, так? А незаменимых-то нет, Прохорова! Не хочешь читать это - иди на… Королева хренова. Амира все прочитает, ей деньги не лишние.
Рита сжала руки в кулаки. Так сжала, что костяшки пальцев побелели. Деньги? А подавитесь вы… Пусть читает Амира. У Амиры уже давно все умело приспособлено к действительности. Она научилась выполнять чью-то волю, даже если видела, как это глупо. "Воля заказчика"…
- "Что значит имя…" - Рита прикрыла глаза.
Она вспомнила, как однажды уже говорила эти слова. На балконе. В темноте…
Что значит имя?
Небо везде одинаковое, подумала она, всматриваясь в темно-синий бархат. Оно неизменно. Такое же было в Вероне. Синий бархат, украшенный маленькими бриллиантами… И - любовь, на первый взгляд достаточно обычная. Встретились мальчик и девочка. А потом умерли… От этой самой любви. Тоже на первый взгляд. А если подумать хорошенько, умерли-то они от ненависти, окружающей их. Любовь не выдержала этой роковой схватки.
До спектакля оставалось два дня. Курсового спектакля, где она, Рита, играла Джульетту. И хотя это был всего лишь ученический спектакль, Рита относилась к своей роли с трепетом. Когда ей сказали, что именно ей выпало играть Джульетту, мечту всех девочек на свете, она думала, что ее сердце от радости разорвется на мелкие кусочки-звездочки и эти звездочки заполнят собой все небо!
- "Что значит имя? Роза пахнет розой…"
Ночь была прохладной, Рита невольно поежилась, поглубже запахиваясь в теплую вязаную кофту, накинутую поверх ночной рубашки. "Нет, там, в Вероне, было все-таки теплее", - решила она.
- "Хоть розой назови ее, хоть нет", - услышала она голос и улыбнулась. Потому что это был голос Сережки.
Он стоял под ее балконом, такой милый, смешной, и, высоко задрав голову, смотрел на нее.
- Привет, - рассмеялась она, и ей показалось, что в тишине ее голос звучит слишком громко. Она оглянулась, боясь разбудить родителей.
- Привет, - прошептал он. - Я соскучился по тебе… Знаешь, Ритка, оказывается, мир - это пустыня… Бродишь по ней и всматриваешься в чужие лица. И эти лица такие странные, они все, оказывается, одинаковые! Ритка, почему ты меня бросила-то?
Рита даже вздрогнула. Вот это наглость!
- Тебя никто не просил уходить, - обиженно сказала она. - Ты ведь сам решил исчезнуть… Я боялась, что ты никогда не вернешься.
- Боялась? - переспросил он.
Она поняла, что он ужасно хочет, чтобы она повторила это, тем самым подтверждая раз и навсегда - я боюсь тебя потерять…
Он ждал, а она упрямо молчала.
"Ты сам меня бросил, исчез… Я не буду говорить тебе, что со мной творилось все это время!"
- Ты боялась, что я не вернусь? - не унимался он.
- Вот еще… Невелика потеря, - процедила она сквозь зубы.
Но голос ее дрогнул - слегка, чуть-чуть - и все-таки выдал гордую Маргариту с головой.
Сережка рассмеялся и вдруг тихонько пропел:
- "Wish you were here…"
Потом замолчал, ожидая ее ответа.
- Я только что спел тебе серенаду, - сообщил он, когда пауза затянулась. - Разве ты не знаешь, что за этим должно последовать?
Рита рассмеялась и пропела в ответ басом:
- "Знаю, заснула помеха - злая дуэнья Перес, то-то нам будет потеха, крошка моя Долорес!"
- Ну, детка, зачем же так-то? - ответил он ей гнусавым голосом, растягивая слова. - Все чин-чинарем, выпьем бордосского винца да потанцуем немного в таверне… Дуэнья Перес все одно до утра не проснется, а утром я тебя верну. Целую и невредимую…
Она расхохоталась.
- Ритка, - сказал он уже нормальным голосом, - честное слово, мы рискуем разбудить твоих родителей… Они, конечно, далеки от образа злой дуэньи, но они же устали после долгого рабочего дня! Давай потише! Ты сейчас спускаешься ко мне на цыпочках, и мы идем смотреть на Полярную звезду. Согласна?
Она задумалась.
- Перспектива заманчивая, - сказала она спустя минуту. - Но вот в чем проблема… Могу ли я отправляться на ночной променад с человеком, который даже не потрудился объяснить мне, где он был целых две недели? Могу ли я вверить этому самому человеку свою девичью честь?
- Можешь, - усмехнулся он. - Запросто, радость моя… А вот где я был… Об этом не будем пока, хорошо? Каждый человек, Ритка, совершает иногда ошибки. Главное, их вовремя исправить.
- Ладно, - великодушно согласилась Рита. - Я не могу позволить тебе погрязнуть в ошибках… Это будет не по-товарищески. Сейчас спущусь, подожди немного…
"Вот так, - думала взрослая Рита, прижав ладони к горячим щекам. - Оказывается, это вовсе не свято… Эти слова вполне подходят для освежителя воды… Для унитазного геля, вот какая гадость!"
Воображение тут же нарисовало картину. Джульетта в исполнении Оливии Хасси задумчиво смотрит на сверкающий чистотой унитаз. Камера наплывает. Она легко касается маленькой рукой, нажимает - радостно булькая, стекает голубая вода… Трагично звучит закадровый голос - несомненно, Мишин. "Я смотрю в унитаз, хохоча"…
Рита фыркнула.
Миша посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью.
- Нельзя быть такой циничной-то, - проворчал он. - Королева чертова… Ты знаешь, Прохорова, где твое место? На полу, блин, и жди очереди…
Рита дернулась, как от удара.
"Вот так, дорогуша, указали тебе место в здешнем мире. Оказывается, это ты цинична. Это над Шекспиром можно издеваться, а над Мишиными святынями - не фига… Права не имеешь!"
И упрямиться она не имела права. Мир так был создан. Или предай собственное прошлое, или оставь без средств Ника и маму.
- Что происходит, Михаил?
Дверь хлопнула.
- Витюша, сам с ней говори, - выдохнул Миша. - Эта мамзель решила преподать нам урок изящной словесности. Шекспир ей, видите ли, не нравится…
- Шекспир мне нравится! - выкрикнула Рита. - Что ты мои слова перевираешь? Мне не нравится, что Шекспир у тебя вспомогателен. Главное-то - гель для унитаза, черт тебя побери! Ты еще к рекламе прокладок Гёте приложи! Или Шиллера! А еще лучше - Пушкина!
- Пушкина нельзя, - авторитетно заметил Виктор. - Пушкин - это наше все…
- Кстати, неплохая идея, Миш, - повернулся он к автору рекламных "нетленок". - Насчет прокладок… Красиво получится!
Он смеялся над ней!
Рита вспыхнула.
- Да делайте что хотите, - пробормотала она, хватая сумку. - Амира вам все озвучит. Ей все по барабану… А мне надоело!
- Рита! - попытался остановить ее Виктор, - Рита, куда ты? Подожди!
Она не отвечала. Натянув куртку, бросилась к двери.
Виктор поймал ее уже на лестнице. Догнал, схватил за руку.
- Рита, милая, что происходит?
Она не ответила. Если бы она это сама знала, может быть, подобрала бы нужные слова… Но этих слов не было сейчас. Только сердце стучало в груди так сильно, и обида на весь этот мир, где все подчинялось непонятным законам, и она, Рита, была обречена оставаться в аутсайдерах, если не примет эти непонятные, глупые законы, жгла глаза.
- Мне все осточертело, - пробормотала она. - Просто осточертело, понимаешь? Я устала.
Она вздохнула, достала из сумки пачку сигарет, щелчком выбила одну… Он протянул ей зажигалку. Рита прикурила и опустилась на ступеньку. "Ну-с, - злорадно подумала она, глядя на Виктора снизу вверх, - и как ты, в своем дорогом костюме от какого-нибудь там долбанутого Кензо, сядешь рядом со мной на грязные ступеньки? А иначе задушевного разговора не получится! Только так!"
Он осмотрелся и нашел пакет. Простой полиэтиленовый пакет, с помощью которого и вышел из затруднительного положения. Расстелил и уселся рядом с Ритой.
- Ну, рассказывай, как ты до такой жизни дошла? - сказал он, пытаясь притянуть ее к себе за плечи.
Рита отстранилась. Вышло это немного резко, даже грубо.
Виктор нахмурился.
Она посмотрела на него. Он ужасно смешно выглядел. Такой солидный господин. Сидит рядом с непрезентабельной Ритой на грязной ступеньке… Пытается вникнуть в ее проблемы. Понять ее.
- Рита, почему у тебя эта истерика? - проговорил он наконец. - Миша, конечно, не гений…
- Далеко не гений, - усмехнулась Рита. - Во всяком случае, Вить, кто-то из них двоих точно далек от гениальности. Или Миша - или Вильям Шекспир. В свете последних решений, право, затрудняюсь дать верный ответ.
- Так он в рекламе работает, Рит. Он же и не метит высоко…
- Знаешь, что меня выводит? - сказала Рита. - У меня есть одна знакомая… Мила. Она такие стихи пишет, что потом весь мир кажется каким-то иным… Хочется стать чище, чтобы приблизиться к ее миру. И представь себе, Витя, никто их не печатает. Говорят, стихи не приносят дохода… А вот Шекспир приносит доход. Мише. Мила вечно с копейки на копейку перебивается, а Миша на Гавайи катается… За счет великого барда, умело приспособленного к родным унитазам…
Он вроде слушал ее и даже кивал. Но, присмотревшись, Рита обнаружила, что все, что она говорит, ему непонятно. Как будто она, Рита, вздумала разговаривать на древнеарамейском языке.
"Эх, Витька, - подумала она, ощутив к нему внезапный прилив жалости и удивившись этому чувству. - Хороший ты парень… Добрый. Красивый… Вот только ты сын этого времени. А я… Так. Сиротка приемная… И мы с тобой настолько разные люди, что вообще непонятно, как мы тут оказались вдвоем. На одной грязной ступеньке…"
- Ладно, пошли, - решительно тряхнула она головой. - В конце концов, у Шекспира, говорят, было неплохое чувство юмора… Можно даже обнаружить тайный смысл в том, что теперь его словами рассказывают о достоинствах ароматизатора для туалета… А если покопаться, то смысл становится просто мистическим. Мир вокруг теперь - полное скопище дурного фана, так что его освежит, как не высокая поэзия Шекспира?