– О господи! – взвивается она. – Нашли тоже о чем беспокоиться! – И яростно швыряет на пол сумку.
Мы с Жаннетой переглядываемся.
– Рассказывай, – требует Жаннета.
– Сначала покормите меня, – бурчит Галка, – иначе ничего рассказывать не буду. Мне сегодня так и не дали пообедать. Ты же видела. – Она поворачивается ко мне.
Видела. Мы только собрались перекусить, как Галку дернули к начальству.
– Так ты что, там так и торчала до вечера? – изумляюсь я.
– Практически.
Жаннета зовет нас к столу. Галка плюхается на свое любимое место у окна и принимается грести себе на тарелку всего понемногу. Мы с Жаннетой клюем, как птички, – листок с диетами до сих пор стоит у нас перед глазами.
– Все плохо, – наконец сообщает нам Галка, устраиваясь поудобнее в кресле с чашкой кофе в одной руке и пирожным в другой.
– Неужели нас будут сокращать? – спрашиваю я.
– Да не то чтобы сокращать… – Галка отпивает кофе. – Просто твой М.А…
– Пардон, – возражаю я, – он не мой.
Галка машет рукой, как будто говоря: "Какое это имеет значение?" – и продолжает:
– Он тащит своих людей.
– Но это нормально, – вмешивается в разговор Жаннета. – Любой руководитель стремится привести свою команду.
– Ну да, – кивает Галка, – но вы бы видели, кого он тащит первым!
– Ну?! – хором говорим мы с Жаннетой.
– Бабу! – выплевывает Галка.
Нечего сказать – здорово!
– И какую! – добавляет Галка. – Не оставляет нашей Лельке никаких шансов.
– Так ли уж? – миролюбиво говорит Жаннета. – Олька наша любого заткнет за пояс.
Галка молча доедает пирожное, облизывает крем с пальцев, запивает все это кофе. Мы терпеливо ждем.
– Я видела ее, – наконец сообщает она нам. – Полный аут.
Новая "баба", по ее словам, высока, стройна, спортивна (ох!), хороша собой до чертиков и самоуверенна до безобразия. То есть полная противоположность мне.
– Небось старая? – с надеждой спрашивает Жаннета, кося глазом в мою сторону.
– Тридцать один, – изрекает Галка.
Да-а… Дела-а… Я чувствую, как где-то внутри кольнуло. Обидно, черт возьми. Стоп! Обидно? А разве я что-то планировала?
– Не очень-то и хотелось, – дергаю я плечом.
Галка с Жаннетой смотрят на меня с сочувствием.
– Может, все-таки стоит повоевать? – робко предлагает Жаннета.
Нет уж. Воевать из-за мужика – не мой профиль. Для меня самое главное качество в мужчине – чтобы он был свободен. Все эти "битвы в долине" за мужское внимание кажутся мне пустой тратой времени. Моего времени, которое с каждым новым годом моей жизни становится все ценнее. Нет, пусть обнимается со своей брюнеткой и – скатертью дорога! Тем более, что это была исключительно Галкина затея. А все-таки каким он оказался примитивным! Как все, ничем не лучше. Первое, что сделал, только освоившись на новом месте, – притащил свою любовницу.
– Никаких "воевать", – решительно отвечаю я на Жаннетино предложение и тут же озвучиваю свои мысли. – Нет, ну он ничем не лучше прочих. Такой же предсказуемый. Просто противно, что вокруг одно и то же.
Девчонки обмениваются странными взглядами, но молчат.
– Наверняка она ни черта не умеет, – продолжаю бурлить я. – Длинные ноги и красивая мордашка – вот все ее заслуги. – И умоляюще взглядываю на Галку – мол, поддержи меня.
– Не знаю, – нехотя тянет та, – послужной список у нее впечатляющий.
– Да ладно тебе, – включается в игру альтруистка Жаннета, – знаем мы эти резюме. Там только половина правды. Хорошо, если половина. Никто ведь не напишет: я – стерва, которая только и знает, что полировать ногти и интриговать. За какое резюме ни возьмешься, везде: "неконфликтна, коммуникабельна, умею работать в команде".
– Вот именно, – благодарно подхватываю я, – надо еще посмотреть, что она собой представляет, а потом уже паниковать.
Что это я несу? Кто тут паникует? Кого я успокаиваю? Девчонок, которые ищут мне очередного партнера, или… себя?!!
– Конечно, надо посмотреть, – усмехается Галка. – Вот вам точно скажу: день сегодня был неудачный. Наверное, поэтому у меня такой мрачняк. Может, все и не так уж страшно. Надо посмотреть на нее в деталях.
Посмотреть в деталях на протеже М.А. мне удается прямо на следующий день. В одиннадцать двадцать она распахивает двери моего кабинета и с порога заявляет:
– Здравствуйте! Я знаю, мы с вами тезки. Меня тоже зовут Ольга, но, честно говоря, я предпочитаю, чтобы меня называли Аленой, – и протягивает мне руку.
Я осторожно жму ее.
– Вас не было на утреннем совещании… – Она вопросительно смотрит на меня.
А я ведь даже не спросила у Галки, на какую должность ее берут. Вдруг она приходится мне начальником? И сейчас ждет, когда я примусь объяснять причины своего утреннего отсутствия. Я индифферентно бормочу:
– Неплановый визит к врачу. Секретарь была в курсе.
– Да, она так и сказала, – улыбается Алена. – А я решила, что раз вас не было на планерке, где меня представляли, то пойду познакомлюсь с вами сама. Ничего, что я так запросто?
Откуда мне знать? И почему такое внимание к моей персоне? Личный визит, улыбка до ушей и все такое прочее. Точно – будет мной руководить. Вот уж не было печали…
– Конечно, все нормально, – тем не менее отвечаю я. – А, простите, кем вы…
– Ах да, разумеется, – восклицает Алена, – вы же не в курсе! Я буду у вас рулить маркетингом.
Я перевожу дух. Горизонтальные связи, не более того. Это радует.
– Надеюсь, мы сработаемся, – продолжает Алена.
– Конечно, – киваю я.
– Не против, если мы сразу же перейдем на "ты"? – спрашивает она. – Иначе начинаешь ощущать себя развалиной.
– Конечно, – похоже, что другие слова у меня закончились.
– Прекрасно! – смеется она. – Ну, удачного тебе дня. Пойду осваивать новое место.
– Вам… ой, тебе… тоже удачи, – с заминкой отвечаю я.
Она еще раз ослепительно улыбается и открывает дверь. Я выхожу вслед за ней в коридор и провожаю ее взглядом. Полный отпад. Кароль Буке в русском варианте. Длинные густые черные волосы, зеленые глаза, скулы, о которых простым смертным мечтать и мечтать. Обалденная грудь и бесконечные ноги. Если она умеет еще и работать… Хотя предназначение таких женщин – не работать, а служить живым подтверждением того, что гармония в этом мире все же существует. И еще – развивать в прочих разнообразные и в основном неистребимые комплексы.
Я чуть не плачу. Конечно, я и раньше знала, что у меня широковатая талия, за которой нужен глаз да глаз, что ноги растут не от ушей, а все-таки из того места, из которого природа и предназначила им расти, что лицо мое никогда не будет красоваться на обложках глянцевых журналов, потому что в нем нет абсолютно ни одной черточки, достойной восхищения. Знала и когда-то давно уже с этим смирилась. Нельзя получить от жизни все. Спасибо и за то, что не вызываю ни в ком отвращения. Но иногда случались мгновения, когда я начинала чувствовать свою "среднесть" с удвоенной силой. Как, например, сейчас. Я стою, держась за ручку двери в кабинет, не в силах оторвать взгляд от Алениных нейлоновых ног, не просто переступающих по ковровому покрытию коридора, но как бы пританцовывающих, как вдруг… Боковым зрением я замечаю какое-то движение слева от себя и тут же слышу:
– Что с вами?
Поворачиваю голову и… утыкаюсь взглядом в М.А. Он озабоченно смотрит на меня:
– У вас все в порядке?
Любопытно, какое нужно иметь выражение лица, что тебе задали такой вопрос? Но ведь не спросишь же его. А он стоит и явно не собирается никуда уходить. Неплохо бы быстро собраться с силами и выдать обычную безмятежность, но – к черту! Имею я право быть в плохом настроении? Имею. И я отвечаю:
– Не очень.
Он удивляется. Поднимает левую бровь, хмурится.
– Необычное явление для вас, – замечает М.А. – Я думал, у вас всегда все о'кей.
Издевается? Нет, смотрит чуть ли не с сочувствием. И спрашивает заботливо:
– Что-то случилось?
Я вздрагиваю. Что это? Дежа вю? Это ведь уже было в моей жизни. Пятнадцать лет назад. Я ежусь под его испытующим взглядом. Опускаю глаза и бормочу:
– Нет, все нормально. Так, настроение… Извините, – и перешагиваю порог своего кабинета, – мне пора.
– Да-да, разумеется. – Лицо его становится непроницаемым, он кивает и быстрым шагом уходит.
Глава 8
"Жизнь – несправедливая штука", – думаю я, вырисовывая на стене орхидею. Орхидея получается не очень убедительной, точнее, не такой, какой задумывалась, хотя, если взглянуть на нее с точки зрения кубизма, что-то в ней все-таки есть. Да, жизнь определенно имеет перекос. Алена тому – живое свидетельство. Что-то я слишком много думаю о ней. И не удается этого не делать, как ни старайся. Даже испытанные способы восстанавливать душевное равновесие не помогают. Надо бы придумать себе сегодня какое-нибудь интеллектуальное занятие, чтобы вытеснить из головы ненужные мысли – хотя бы на время. Рисование орхидей – дело, безусловно, увлекательное, но голова-то при этом свободна, вот и лезет туда что ни попадя.
Я отступаю на шаг и окидываю взглядом свою работу. Прикольно. Так и должно быть. Таков и был замысел. Кухня должна была стать необычной, прикольной. Надеюсь, что станет, хотя до конца еще далеко.
Надо закончить ее до наступления лета. Летом и так есть чем заняться. Отдохнуть, позагорать, потолкаться в пригородах, на природе. Может, даже еще разок съездить на море. Интересно, а куда ездит Алена? Наверняка на какие-нибудь остромодные курорты, где можно вволю потусоваться на людях. Боже, опять я о ней! Какое-то наваждение! Я трясу головой, и в этот момент звонит телефон.
– Да?
– Привет, Алька.
Только один-единственный человек называет меня Алькой. Димка. Старый товарищ. Лучший друг. У каждой девушки обязательно должен быть лучший друг. Парень. Когда устаешь от подружек, от бабских разговоров и сплетен, набираешь телефончик такого вот Димки и отдыхаешь душой. И главное – лучший друг ни при каких обстоятельствах не должен питать к тебе высоких чувств. Как, впрочем, и плотских. Только симпатия, ничего больше. Иначе все это теряет смысл.
Димка знает меня со школы и никогда не пытался и не пытается склонить к отношениям, отличным от дружеских. Не знаю, почему так получилось. Мы никогда не разговаривали с ним об этом. Так сложилось в незапамятные времена, так продолжается по сей день.
– Привет, Димка! – радостно восклицаю я.
– Что делаешь?
– Кухню терзаю.
– А вообще как дела?
– Нормально.
– Так нормально, что ты впечатываешь в стены свое "нормально"? – слышу, как Димка усмехается в трубку.
Другой бы получил за такие слова, но Димке все можно. Или почти все.
– Ну, есть немного… – признаюсь я, прижимая трубку щекой к плечу и стаскивая с рук перчатки.
– Весна – пора меланхолии, – замечает Димка.
– Разве? – озадачиваюсь я. – Почему-то всегда считала, что это осень.
– У кого как, – бормочет он. – Я лично недолюбливаю весну. Не поверишь, таким старым себя порой чувствую.
– Не поверю! – смеюсь я. – Ты преувеличиваешь.
– Не так уж и преувеличиваю, – мычит Димка. – Тридцать пять – если это не старость, тогда что?
– Кто из нас в таком случае в миноре?
– Ага, – соглашается он и умолкает.
Я тоже молчу, ожидая, что вот сейчас он неожиданно рассмеется и закричит: "Нет, ну как я тебя разыграл!" Но тщетно. Димка упорно молчит. Мгновение, два, три. Я не выдерживаю:
– А что, собственно, произошло?
– Почему что-то должно обязательно произойти? – ворчит он.
– Потому что это не в твоем стиле: гундеть и плакаться.
– Я не гундю, – отбрыкивается он.
– Гундишь, – напираю я.
– Нет!
– Да!
– Ну хорошо, – сдается он.
– Из-за какой-нибудь чепухи? – предполагаю я.
– Считать ли это чепухой? – говорит он. – Вдруг выяснилось, что мне некого пригласить на мероприятие, кроме тебя. Грустно, правда?
– Ну, спасибо! – фыркаю я. – Друг называется!
– Ты же понимаешь, о чем я, – вздыхает он.
Понимаю. Конечно. Сама в таком же положении. Дожила до середины жизни и все в одиночестве. Чем ему помочь? Разве только переключить с философского уничижения на что-нибудь более практическое.
– Так ты меня приглашаешь? – спрашиваю я.
– Выходит, так, – опять вздыхает он.
– Что-нибудь чрезвычайно нудное?
– Нет, что ты! – Димка оживляется. – Презентация нового боулинга. Тридцать шесть дорожек. Представляешь?
– Ого!
Тридцать шесть дорожек. Я не представляю. Боулинг – не предмет моей страсти. Но, наверное, это круто.
– Когда? – интересуюсь я.
– Послезавтра. В семь. Пойдешь?
– А как же. Не бросать же тебя на произвол судьбы.
– Отлично, – вяло говорит он.
Совсем плох Димка. Не подыскать ли ему кого-нибудь для душевного отдохновения? Невыносимо слышать, как он потерянно сопит в трубку. А ведь Жаннета с Галкой, наверное, так же страдают, наблюдая мою неприкаянную персону, – вдруг приходит мне в голову. Потому и норовят вечно как-то изменить мою жизнь.
– Как одеваться? – спрашиваю я, чтобы отвлечься.
– Да оденься как-нибудь, – с недоумением в голосе отвечает Димка.
Мужчины – что с них взять!
– И все-таки, – настаиваю я, – джинсы или…
– Не джинсы, не джинсы, – соображает наконец Димка. – Там все круто. Найди что-нибудь подходящее.
– Но у меня ничего такого нет, – растерянно отвечаю я. – Я же не бываю в крутых местах.
– Займи у кого-нибудь.
А это мысль!
Любопытно, где были мои мозги, когда я решила, что облачиться в Жаннетины юбки для того, чтобы представлять собой достойное зрелище на презентации боулинг-клуба, – это хорошая идея? Гардероб Жаннеты был обширен, как в прямом, так и в переносном смысле. Мне все, абсолютно все было велико.
– О-о, – разочарованно тяну я, – а я-то думала…
– Да, – вздыхает Жаннета, – время неумолимо.
– Что же делать? – кручинюсь я.
– Подожди! – Подруга вскакивает и несется в сторону гардеробной, оттуда я слышу: – Есть кое-что, во что я давно уже не могу втиснуться.
– Да ладно, – кричу я в ответ, – все равно бесполезно!
Разумеется, бесполезно. Жаннета всегда была пухлее меня. Я просто забыла.
– Почему же бесполезно? – появляется в дверях Жаннета. – На, попробуй. – И протягивает мне нечто черное и струящееся.
Поразительно, но черное и струящееся сидит на мне как влитое.
– Здорово, – восхищенно прищелкивает языком Жаннета.
– Откуда это? – спрашиваю я, поглаживая себя по бедрам.
– От первого мужа, – машет рукой Жаннета. – Привез откуда-то.
– Так ему уже сто лет в обед? – удивляюсь я. – А выглядит, как из последнего каталога.
– Фирма, – разводит руками Жаннета, – из той категории, что на все времена.
– Но все равно, – задумчиво говорю я, – что-то я не доезжаю… Ты и во времена первого мужа была заметно толще меня.
– Так ты поправилась, – вскидывает брови Жаннета. – Ты что, не видишь?
– Как это поправилась? – взвиваюсь я. – Я в отпуске сбросила килограмма три, не меньше.
– Да нет, – Жаннета садится на диван, – я имею в виду, ты поправилась относительно института. Тогда была такая голенастенькая, совсем узенькая, а сейчас стала на человека похожа. Да, – подытоживает она, – ты сильно изменилась с тех пор. И фигура, и прическа, и общий имидж. Тебя просто не узнать.
Не узнать… Вот и М.А. меня не узнал, это-то уже очевидно. Хорошо. "А хорошо ли?" – вдруг думаю я. Но я же так боялась, что он меня опознает, и тогда работа бок о бок с ним станет совершенно невозможной. Работа – да, конечно. Она станет невозможной. Но ведь работа – не все, что у нас есть в жизни, верно? Так что – я хочу, чтобы он меня узнал? Неужели? Боже, как сложно в себе разобраться. Точно, что сгорю от стыда, если он хоть словом, хоть жестом намекнет, что вспомнил ту страшную историю, но сгореть от стыда еще не значит конец света. Может, это и не так смертельно. Короче, я запуталась. Он классный мужик, нет слов. Классный мужик, к тому же свободный… Стоп! Как это свободный? А Алена? Вот я и вернулась к тому, с чего начала, – не узнал, и слава богу! Все равно это ни к чему хорошему не привело бы. И вон, вон все эти мысли о М.А. из головы! Лучше уж подумать о Димке с его презентацией. Кстати, а что я обую?
Глава 9
Боулинг кишит людьми. Димка не рассчитал время, мы увязли в пробке на Литейном и в результате появились на презентации, когда действо уже было в разгаре.
– Извини, что так получилось, – мрачно говорит Димка.
– Бывает, – беззаботно отвечаю я, оглядывая публику. – Все равно торчала бы дома, так что спасибо – вытащил.
– Шампанское? – откуда ни возьмись появляется официант.
– Непременно! – восклицаю я и беру бокал.
Шампанское – это как раз то, что мне сейчас необходимо. То, о чем я мечтала с обеда. Сегодняшний день складывался неудачно с самого утра. Какая-то суета, какое-то напряжение, висящее в воздухе… Вообще, все изменилось с момента моего возвращения из отпуска. Не связано ли это с М.А.? Или это шалит мое разыгравшееся воображение? Словом, шампанское было как нельзя кстати.
– Димон, привет! – вдруг слышу я и поворачиваюсь на голос.
К нам подкатывает забавный толстячок в смокинге.
– Ого! – восклицает Димка. – Виталик! Какими судьбами?
– Случайно, друг мой, случайно, – посмеивается толстячок, окидывая меня цепким взглядом. – Не познакомишь?
– Знакомьтесь, – послушно произносит Димка, – Виталий, Ольга.
– Оч-чень приятно, – поет толстячок, энергично хватая мою правую руку и подтягивая ее к губам. – Люблю рыженьких и голубоглазеньких.
О, черт! Я закатываю глаза. Понятное дело, кто ж не любит рыженьких и голубоглазеньких? Я таких не знаю. Но точно назову того, кто терпеть не может слащавых и лоснящихся от самодовольства толстячков. Это я, я и еще раз я! Я аккуратно извлекаю свою руку из его скользкой ладошки и бросаю взгляд на Димку. Он морщит лоб в немой просьбе. "Будь другом, – читаю я в его глазах, – потерпи, мужик мне нужен". Нужен, так нужен. Пусть себе общаются, только без меня.
– Пардон, – лучезарно улыбаюсь я Виталику, – я на минуточку, – и, не дожидаясь ответа, растворяюсь в толпе.
Надо было прихватить с собой кого-нибудь из девчонок, думаю я, лавируя среди хохочущей публики, и как я раньше не сообразила. Димка же сразу сказал, что ему сюда нужно для дела. Он, как и я, не большой поклонник боулинга, но на презентации ведь ходят не из-за предмета самой презентации, а по двум причинам: кто-то тусуется от нечего делать, вроде меня, а кто-то по делам, вроде Димки.
– Шампанское? – передо мной опять вырастает официант.