Я верчу в руках бокал с недопитым шампанским в знак того, что у меня в этом смысле еще все в порядке, официант кивает и уже поворачивается, чтобы удалиться, но я цепляю его мизинцем за манжету и вопрошаю:
– А поесть? Что-нибудь можно поесть в этом сумасшедшем доме?
Он неожиданно ухмыляется, но моментально прячет усмешку под профессиональной приветливостью и отвечает:
– В соседнем зале.
– Супер! – Я прикладываю руку к сердцу. – Огромное спасибо. Вы спасли меня от голодной смерти.
Он опять улыбается и спешит покинуть меня, чтобы не растерять остатки профессионального достоинства.
Фуршет впечатляет. Призрак голодной смерти уступает место ужасу перед возможной гибелью от переедания. Я вижу на другом конце стола Димку с Виталиком, машу им рукой с зажатой в ней вилкой, но подходить ближе не собираюсь – мужики явно погружены в деловую беседу. Так, что бы еще здесь попробовать?
– Да, – бормочу я тихонько себе под нос, – интересно было бы знать, с чем эти рулеты.
– С грибами, – внезапно слышу я мужской голос, – и сыром. Очень вкусно. Рекомендую.
Я оборачиваюсь. Нет! Не может быть!
– Привет, – говорит он.
– Привет, Майкл, – медленно отвечаю я.
– Рад тебя видеть, – сообщает он, подцепляя один рулет и водружая его на мою тарелку.
– Взаимно. – Мои губы непослушно шевелятся, как будто в них вкатили солидную дозу анестетика.
– Прекрасно выглядишь. – Майкл скользит взглядом по моему черному струящемуся наряду.
– Спасибо, – губы продолжают тормозить, – ты тоже хоть куда.
Майкл смеется. Хоть куда – это еще слабо сказано. Майкл заткнет за пояс любого из мужиков, тусующихся здесь сегодня. Он здорово похож на Джорджа Клуни, только, в отличие от Клуни, его можно потрогать руками. С ним даже можно потрепаться о том о сем. Сходить в ресторан. И даже провести ночь-другую… Черт, что это со мной? Решила ведь давным-давно, что Майкл в прошлом – что было, то было. Ночь-другая там тоже присутствовали, но ведь из этого ничего не вышло. Я ему не показалась. Мы теперь просто друзья. Впрочем, "друзья" – это сильно сказано. Просто люди, которые живут в одном городе, изредка болтают по телефону, еще реже встречаются случайно, вот как сегодня, и ничего, абсолютно ничего между ними уже нет. Тогда откуда этот анестетик в губах и легкое помешательство в мыслях? Или виной тому шампанское?
– Как тебе вечеринка? – спрашивает Майкл, продолжая внимательно меня рассматривать.
– Да так… – пожимаю я плечами. – Этих вечеринок в нашей жизни было уже… – Я взмахиваю рукой с бокалом.
– Это точно, – смеется он, – нас уже ничем не удивишь.
– Ага, – охотно соглашаюсь я, чувствуя, что постепенно начинаю приходить в себя. – Чтобы тут визжать от восторга, нужно быть, как минимум, лет на десять моложе. Вон как те девчонки. – Я кивком указываю в сторону тех тридцати шести дорожек боулинга, из-за которых мм, собственно, здесь и собрались.
Там резвятся человек двадцать, в основном – жизнерадостные юные особы в ультракоротеньких юбчонках, швыряющие шары, хохочущие и совершенно не заботящиеся о том, как они выглядят.
– Ну. – Майкл всматривается в толпу, машет кому-то рукой.
– Ты здесь не один? – спрашиваю я.
– Нет. – Мгновенная пауза, затем он продолжает: – С девушкой.
– Ах, ну да, конечно, такой мужчина и без девушки, – растерянно говорю я.
А чего я ожидала?
– Ты ведь тоже наверняка не одна, – усмехается Майкл.
– С Димкой, – защищаюсь я.
– А-а… – тянет он.
Нет нужды ничего уточнять. Майкл знает о Димке и его роли в моей жизни. Знает, что Димку я беру в спутники тогда, когда никого рядом со мной нет.
– Это он попросил меня составить ему компанию, – бормочу я неизвестно зачем.
– Значит, сегодня ты с Димкой, – задумчиво говорит Майкл. – А так? По жизни?
– Что? Что ты имеешь в виду? – Я тяну время.
Майкл молча смотрит на меня.
– Ну-у, – пытаюсь выкрутиться я, – у меня передышка…
– Между каким и каким? – вдруг спрашивает он.
– Что? – Я непонимающе на него таращюсь.
– Передышка после какого номера? – Он останавливает официанта, отдает ему наши пустые бокалы и берет по фужеру с красным вином. – После сорокового? Или счет уже пошел на сотни?
– Я не понимаю тебя… – тихо говорю я.
– Да ладно тебе, – невесело усмехается Майкл, – я все знаю про ваши подсчеты. Вы же особенно и не таились.
Да, мы не таились. А разве мужики ведут себя не так? Я делаю глоток вина и неожиданно для себя самой спрашиваю:
– Майкл, почему у нас ничего не вышло?
Он удивленно вскидывает голову.
– Ну, – спешу продолжить я, – я, наверное, тебе не понравилась? Да? Или что? Жаннета говорила, что ты предпочитаешь брюнеток…
– Ты мне нравилась, – резко прерывает он меня.
Что?! Я делаю еще глоток, захлебываюсь вином и начинаю кашлять. Майкл серьезно смотрит на меня. Кашель постепенно затихает. Я прочищаю горло и выдавливаю из себя:
– Как странно…
– Ты мне нравилась, – повторяет Майкл, – очень нравилась.
– Тогда почему все так случилось? – жалобно тяну я.
– Я же не был тебе нужен, – пожимает он плечами и берет с блюда кусочек буженины.
– С чего ты это взял? – изумляюсь я.
– Не знаю, – невнятно говорит Майкл, разжевывая мясо, – ты всем своим видом демонстрировала, что я у тебя номер двадцать какой-то, проходящий, и я понял, что ловить мне там нечего.
– Но… – начинаю было я и умолкаю.
– Что "но"? – Майкл грустно глядит на меня.
– Но это была лишь защитная реакция, – поясняю я.
– Защитная? – удивляется он. – От чего?
– От тебя, – бормочу я, понимая, что это полная чепуха.
– От меня? – опять удивленно переспрашивает он. – А-а… Я понял. От меня, как от представителя мужикова племени?
Я удрученно киваю. Черт, черт, черт!
– Ну, ты и… – Майкл комкает реплику.
– …Дура, – заканчиваю я за него. – Ну, я и дура!
– Примерно так, – кивает он и запивает мясо вином.
– Но все так теперь себя ведут, – возражаю я.
– Значит, все дуры, – жестко отвечает Майкл. – Мне вообще непонятно, почему женщины считают, что главное – это быть ухватистыми и напористыми. Не знаешь?
– Не знаю, но догадываюсь.
– И почему же?
– Ухватистые и напористые получают то, что хотят. – Я вдруг начинаю злиться. – Вы же тоже хороши. Сидите себе, посиживаете, только ждете, когда придут и вас возьмут. То есть ждете тех самых ухватистых и напористых. Нормальные вам ни к чему. С ними же возиться надо.
– Сволочи, одним словом, – прерывает меня Майкл.
– Кто? – изумляюсь я.
– Да мужики же, разве нет? – Он усмехается. – У вас же любимая тема для разговоров: все мужики – сволочи.
Я молчу. "Как все это грустно!" – думаю я и тихо произношу:
– Извини.
Майкл непроизвольно дергается.
– Извини, – повторяю я. – Я, наверное, показалась тебе жуткой особой.
Он качает головой и после некоторой паузы говорит:
– Я вот подумал сейчас… Все эти разборки: кто, кому, чего, – это все бред, чушь. Мы просто собирались построить что-то на пустом месте.
Я хмурюсь:
– Не поняла.
– Ну, знаешь… – Он мнется. – Все же мы особых чувств друг к другу не питали… Поэтому-то ничего и не вышло. Если бы что-то было, то мы могли бы простить друг другу все эти приколы, верно?
– Майкл, – я начинаю медленно врубаться, – ты о любви, что ли?
Он опять дергается. И понятно, мужики боятся этого слова как огня. Боятся, но, похоже, тайно ждут, когда оно будет сказано. Вот уж неожиданность!
– А твоя девушка, она…
– Она вон там. – И Майкл машет в сторону дорожек.
– И ей…
– Ей двадцать три, – коротко отвечает он.
Двадцать три. Хороший возраст для того, чтобы без страха твердить с утра до вечера: "Люблю, люблю…" Видно, в этом причина.
– Была рада тебя повидать, – говорю я и протягиваю ему руку.
Майкл удивленно смотрит на меня, потом кивает, берет меня за протянутую руку и внезапно резко притягивает к себе. Я вздрагиваю, инстинктивно упираюсь руками в его грудь, а он осторожно касается губами одной моей щеки, потом другой – и шепчет:
– Желаю удачи.
Какая к дьяволу тут может быть удача!
– Майкл оказался романтиком, – сообщаю я Жаннете на следующий день и рассказываю о презентации.
– А тебя раздражают романтики? – осторожно осведомляется она.
– Да не то чтобы раздражают, – задумываюсь я, – но что касается Майкла, то я просто не могла бы и подумать, что так обстоят дела. Успешный бизнесмен. Красавец, можно сказать. Не закомплексован. Словом, современный мужик от пяток до макушки. Какая тут может быть романтика? Однако поди ж ты!
– Но желание, чтобы тебя любили, это нормально, разве нет? – все так же осторожно продолжает Жаннета.
– Да, – подумав мгновение, соглашаюсь я, – но скажи, пожалуйста, ты часто встречала мужиков, которые такое желание демонстрировали?
– Нет, – отвечает она, – но они могли просто не говорить этого вслух.
Свежая мысль. Я как-то раньше над этим не задумывалась.
– А как у тебя дела? – Я меняю тему. – Что новенького?
– Есть кое-что, – загадочным тоном говорит Жаннета. – Сейчас, подожди, прикрою дверь… – Слышно, как она шагает по комнате, щелкает дверной ручкой, потом опять возникает в эфире. – К Олегу приехал двоюродный брат из Самары, сидят, болтают. Короче, у нас сдвинулось с мертвой точки.
– Что?
– Ну как же, – смущается Жаннета, – наше дело, помнишь?
– А-а… – вспоминаю наконец я. – Да что ты? Правда? Поздравляю!
– Спасибо. – Жаннета хихикает как девчонка. – Так странно, верно?
Верно. Дело заключается в том, что Жаннета с Олегом никак не могут родить ребенка. В конце концов они решили усыновить младенца. Но с младенцами была страшная проблема. И вот, судя по всему, проблема эта нашла свое разрешение.
– Вы кого-то нашли? – спрашиваю я.
– Да, – радостно кивает Жаннета, – девчонке двадцать лет, залетела по глупости. Мужик женат, перспектив мало, да и у нее самой планы: учеба и все такое. Вот мы и договорились, что она родит ребеночка и откажется в нашу пользу.
– А так разве можно? – сомневаюсь я. – Там наверняка какая-нибудь процедура, очередность. Или нет?
– Это проблема Олега, – небрежно говорит Жаннета. – По формальной части он у нас мастер.
– А девчонка-то здорова?
– Да, у нее все нормально, все проверили. И наследственность вроде бы тоже не вызывает беспокойства…
– А мужик? – встреваю я. – Как у него по этой части?
– Еще не знаю, – отвечает Жаннета, – но хочу поговорить с ним. Думаю, должен пойти навстречу. Никто же не собирается его инкогнито открывать, в смысле, жене доносить. Мне только удостовериться, что у него все в порядке, и – гуляй, Вася!
– Вася? Его зовут Васей?
– Да нет, – хохочет Жаннета, – это так, присказка. Представляешь, – добавляет она через мгновение, – у нас будет ребеночек!
– Девочка? – интересуюсь я.
– Мальчик, – торжественно возвещает она.
– Мальчик? – с сомнением произношу я. – А что Олег? Он нормально все это воспринимает?
Мальчик – все же для мужика серьезное испытание. Им конечно же подавай наследника, сына, но все-таки собственного.
– Нормально, – решительно отвечает Жаннета. – Он хоть и с норовом, но по этому поводу у нас никаких разногласий.
– Да, он действительно у тебя с норовом, – усмехаюсь я. – Все время удивляюсь, как вы сумели ужиться.
– Не все же такие требовательные, как ты, – фыркает Жаннета.
– Пардон? – удивляюсь я. – Что ты сказала?
– То и сказала, – продолжает фыркать она. – Твой Майкл-романтик прав. Отпугнешь кого угодно.
– Не понимаю.
– А что тут понимать? Когда двое сходятся, извини, амбиции свои затыкаешь подальше. Компромиссы и компромиссы, другого не дано. А ты компромиссы в гробу видала, ведь так?
– Не так, – возражаю я. – Спроси у Галки – я на работе только этим и занимаюсь.
– Да при чем тут работа? – вздыхает Жаннета. – Я про личную жизнь тебе толкую. Конечно, среди твоих тридцати семи мужиков полно было всякого барахла, но ведь не все. И что бы тебе не взять кого-нибудь и не довести дело до ума? Нет, там, где другие тихонько приспосабливаются, ты просто пинаешь за порог. И что?
– И что?
– И в результате ходишь по презентациям с Димкой, – устало завершает Жаннета.
– То есть ты хочешь сказать?.. – растерянно мычу я.
– Я хочу сказать, что, конечно, мужики почти все сволочи, но ты, Лелька, извини, тоже не подарок.
Я не подарок. Никто не подарок. У каждого своя придурь. Я переваривала в голове Жаннетину выволочку всю субботу и все воскресенье. Дорисовывала "фреску" на кухне, но любимое занятие не приносило обычного удовлетворения. Требовательная. Не готовая к компромиссам. Ну да. Это так. Разве это так плохо? Здравый смысл подсказывал, что для совместной жизни это не просто плохо, это отвратительно. Вот у меня и нет этой совместной жизни. И мне уже тридцать пять. В тридцать пять не меняются. Так, по мелочам, но не по-крупному. Значит, мне такой суждено прожить всю жизнь? И умереть? Требовательной и одинокой?
Глава 10
– Умрешь, умрешь, – "утешает" меня Галка, – но не сразу. Сначала съездишь в командировку.
– В какую командировку? – изумляюсь я.
Мы стоим в курилке, Галка курит, как-то нервно тиская сигарету, я просто стою рядом, чтоб ей было не скучно. Понедельник, утро. Не самое лучшее время для организма. Поэтому Галка и курит в надежде привести себя в чувство. Поэтому я и стою рядом – просто еще не проснулась достаточно для того, чтобы сидеть за компьютером и рыться в цифрах.
– В Москву, в наш филиал, – отвечает Галка, прищуриваясь. – Здорово, правда?
– Что здорового-то? – ворчу я.
– Москва, – поясняет Галка. – Ты ж там сто лет не была. Небось соскучилась?
– Не знаю. – Я вяло переминаюсь с ноги на ногу. – С чего мне скучать?
– Ты ж там училась! – удивляется отсутствию энтузиазма с моей стороны Галка.
Училась, ну и что? Это же было так давно. Москва нынешняя – совсем не Москва прежняя. Я теперь редко там бываю. Раньше – да, моталась туда чуть ли не каждые праздники, все не могла окончательно разорвать ту ниточку, что соединяла меня с городом моей юности, но вот уже лет семь, как эти частые визиты прекратились. Не знаю почему. Не произошло ничего особенного – просто прошло время, юность канула в прошлое, замучила рутина… Москва живет теперь своей жизнью, я – своей. Тем более не понятно, зачем меня туда посылают.
– Филиал! – фыркаю я. – Тоже мне, придумали! Да там три калеки сидят.
– Кто тебе сказал? – Галка давит окурок в пепельнице, вытаскивает из кармана зеркальце и всматривается в свое отражение.
– Никто. – Я тоже старательно разглядываю ее – что-то она сегодня неважно выглядит. – Все знают, что наш филиал в Москве – это одно название.
– Так вот, – важно говорит Галка, пряча зеркальце в карман, – вы все серьезно заблуждаетесь. Это – не просто название. Это – офис, в котором работает уже десять человек…
Я изумленно распахиваю глаза.
– …троих из которых ты должна будешь обучить сложнейшему искусству бюджетирования.
– Откуда там взялось десять человек? – восклицаю я.
– Откуда они берутся? – Галка разводит руками. – Кто с улицы, кто по блату…
– Да я не об этом, – прерываю я ее. – Вчера еще их там не было. Почему вдруг стали расширять московский филиал?
– У руководства свои планы, – опять напускает на себя важный вид Галка.
Ненавижу, когда она такая. Раздувается от гордости, как будто не кто иной, как она, принял решение расширять московский офис. И ладно бы пускала пыль в глаза кому-нибудь другому, но мне? Я же знаю, как обычно все происходит. Зовут Галку на совещание, где она тихонько сидит в уголке и старательно строчит в своем блокноте конспект всей встречи, в том числе и указания, которые ей там дают, потом тихонько идет к себе и со свойственной ей энергией принимается воплощать в жизнь данные ей поручения.
– Какие планы? – все-таки спрашиваю я.
– Не знаю, – честно отвечает Галка и становится похожа сама на себя.
– А кого там нужно учить бюджетированию? – продолжаю допрос я.
– Директора, бухгалтера и старшего менеджера по продажам.
– А младшего не нужно? – усмехаюсь я.
– Младших, обоих, – наставительно говорит Галка, – обучит старший. Усекла?
Усекла. Там, оказывается, действительно все серьезно. Как я пропустила? Обычно такие глобальные события, как расширения филиалов, не проходят незамеченными. Или я слишком увлеклась собственными проблемами?
– А когда ехать-то? – перехожу я к конкретике.
– Завтра вечером. Тебе уже заказали билеты на поезд. Возвращаешься в пятницу, дневным.
– Два с половиной дня, – задумчиво киваю я.
Ладно, развеюсь. Хотя я бы и не сказала, что очень закисла здесь, но короткая командировка в Москву – Галка все же права – это всегда приятно. Вот только она почему-то не радуется моей удаче. На нее это не похоже.
– Ты что-то не в духе, – осторожно начинаю я.
– Кто? Я? – изумляется подруга, потом поправляет волосы и неохотно признается: – Да, как-то все…
– Что-то дома? – сочувственно интересуюсь я.
– Дома?.. – Похоже, Галка сама не уверена, на каком фронте у нее нелады. – Да ладно, – наконец встряхивается она, – все это пустяки.
– А почему не была в бассейне? – Я перехожу на прокурорский тон в надежде сбить с нее налет безысходности, окутывающий ее этим утром.
– А ты что, – Галкины глаза расширяются от удивления, – была?!
Нет, ну как вам это нравится? Вот так в нашей жизни было всегда. Сначала они втравят меня в какую-нибудь авантюру, мол, давай вместе – вместе веселее, а потом стремительно линяют, оставляя меня в той авантюре в полном одиночестве. Так я попала в бассейн, а когда-то, лет пять назад – на курсы флордизайна. А раньше – на курсы немецкого языка. Еще были танцы в стиле фламенко и ораторское мастерство. Наверное, я что-то пропустила, впрочем, не суть.
– Я была, – сурово продолжаю я, – и болталась там в глухом одиночестве, не с кем было и словом перемолвиться.
Но Галку голыми руками не возьмешь. Она уже пришла в себя и теперь, судя по холодной улыбочке, скользнувшей по ее губам, готовилась дать мне отпор.
– Отмокала, значит, после коктейлей? – небрежно бросает она. – После коктейлей с романтической приправой?