Летом 1606 года казаки напали на города западного Черноморского побережья, разграбили Килию и Белгород, внезапным штурмом захватили турецкую крепость Варну и стоявшие в гавани 10 галер с продовольствием, товарами и экипажами.
На следующий год сотни челнов с запорожцами спустились вниз по Днепру, повернув теперь на восток в пределы Крымского ханства. Навстречу им вышла турецкая флотилия, но была разбита в морском бою. Казаки пошли на штурм Перекопа, который защищало почти полторы тысячи янычар. Это не помешало запорожцам захватить Перекоп, где было освобождено много христиан, взятых турками в рабство.
В начале 1609 года казаки во главе с Сагайдачным прошли в устье Дуная и атаковали Килию, Белгород и Измаил. Тогда же был взят и разграблен хорошо укрепленный город Кафа (Феодосия) в Крыму. В подобных операциях участвовало до 20 тысяч казаков. Набеги проводились обычно поочередно то к западу от устья Днепра, то к востоку. Не раз подвергались нападению и захвату такие города, как Синоп и Кафа с гарнизоном в несколько тысяч янычар.
После 1616 года запорожцы под командованием Сагайдачного провели ряд походов, штурмуя Очаков, Перекоп, Трапезунд и другие турецкие и татарские крепости и города.
По свидетельству современников, казаки почти безраздельно воцарились на Черном море.
Весной 1614 года шторм сокрушил казацкий флот. Часть лодок затонула, другие выбросило на побережье Турции, где запорожцы либо полегли в неравном бою, либо были захвачены в рабство. Но тем же летом 40 "чаек", как называли свои крупные челны казаки, с более чем двумя тысячами казаков внезапным штурмом взяли крепость Синоп, вырезали ее гарнизон, ограбили мусульманские дома, сожгли турецкие галионы и галеры.
В 1616 году крупная турецкая эскадра поджидала запорожцев в устье Днепра. Обычно казаки начинали свой поход в новолуние. Темной ночью, подойдя к устью реки, прятали свои суда в камышах. Турки в эти "дебри" боялись заходить, ибо казаки могли там легко захватить галеры. В ночной тьме казацкие "чайки" бесшумно проходили вдоль берега, собирались уже на морском берегу, в тылу турецкой эскадры и, налегая на весла, двигались своим маршрутом.
Однако на этот раз 4 тысячи запорожцев во главе с Петром Сагайдачным решили принять бой с превосходящими силами врага. В предутренних сумерках казаки внезапно напали на турецкие корабли, стоявшие на рейде. Обескураженные турки не смогли оказать достойного сопротивления. Их адмирал едва избежал плена. Казаки захватили 15 галер. Сагайдачный повел свой флот на Кафу, взял ее штурмом и освободил большое количество невольников.
Дошло до того, что казаки-разбойники не раз появлялись близ столицы "туретчины" – Стамбула. В 1621 году турки попытались отбить незваных гостей, вошедших в Босфорский пролив, но вновь потерпели поражение, потеряв 20 кораблей.
Запорожцы чувствовали себя хозяевами Русского моря. Префект портового города Кафы свидетельствовал: "Если Черное море всегда было грозным, то теперь оно, несомненно, чернее и страшнее по причине многочисленных "чаек", все лето опустошающих море и сушу… Ни один корабль, как бы он ни был велик и хорошо вооружен, не находится в безопасности, если, к несчастью, встретится с ними, особенно в тихую погоду".
Бесчинства казаков заставили турецкого султана послать им суровое письмо: "Я, султан Магомет IV, брат самого солнца и луны, внук и наместник божий, повелитель царств – Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Большого и Малого Египта, царь над царями, повелитель повелителей, никем не превзойденный и непобедимый рыцарь".
Запорожские дипломаты возразили: ""Какой же ты рыцарь, ежели голой задницей ежа убить не можешь?" Был приведен и ряд других, столь же неотразимых аргументов, хотя и относящихся к разряду непечатных.
Успешно пиратствуя в Средиземном море, турки вынуждены были в бессильной ярости переносить нашествия русских пиратов и их хозяйничанье в том море, которое омывало подступы к столице Османской империи.
Сагайдачный в 1618 году выступил как государственный деятель. Польскому правительству понадобилось войско запорожцев для того, чтобы посадить на Московский престол своего королевича Владислава Во главе двадцатитысячного войска Сагайдачный в августе 1618 года двинулся на Московское царство. Он захватил Путивль, Рыльск, Курск, Ливны, Елец.
Ливны защищало менее тысячи воинов. Почти все они были убиты, город разграблен и сожжен, многие жители взяты в рабство. Елец был укреплён лучше, чем Ливны, и гарнизон был почти вдвое больше. Штурм казаков был отбит. Сагайдачный сделал вид, что отступает. Ливенский воевода решил преследовать врага. И тогда отряд казаков, сидевший в засаде, ворвался в город, который разорили и сожгли, а его защитников и мирных жителей перебили.
Сагайдачный все ближе подходил к Москве, захватил Ярославль, Переяславль, Романов, Каширу и Касимов, осенью соединился с войском Владислава. Началась осада Москвы. Однако у поляков не хватило денег на продолжение войны. Часть казаков, как часто бывает с наемниками, перешла на сторону русских.
Владислав отказался от прав на московский престол, за что Польше отошли Смоленская и Черниговско-Северская земли. Запорожские казаки получили от польского короля 20 тысяч золотых и 7 тысяч штук сукна. Сагайдачный пришел c войском в Киев, где его провозгласили гетманом Украины. Перейдя на сторону польского короля, Сагайдачный по его требованию постарался сократить число реестровых казаков, а остальных вернуть польским помещикам. Запорожцы взбунтовались и выбрали гетманом Якова Неродич-Бородавку.
Престиж Сагайдачного спас его очередной пиратский набег на города Крымского ханства, откуда он вернулся с богатой добычей. А в феврале 1620 года он направил в Москву послов, предлагая царю взять на службу запорожских казаков. Царь не возражал, пожаловав им довольно скромную сумму – 300 рублей и напомнил, что у Московии мирное соглашение с крымскими татарами.
В борьбе за власть Сагайдачному удалось свергнуть, арестовать, а затем и казнить гетмана Неродич-Бородавку, выступавшего против господства польской шляхты. Во время войны с Турцией в 1621 году запорожские казаки Сагайдачного сражались на стороне Польши, разгромив в Хотинской битве турок. Сагайдачный получил из рук королевича Владислава наградной меч, инкрустированный золотом и бриллиантами с надписью: "Владислав – Конашевичу кошевому под Хотином против Османа".
Сагайдачный, раненный в руку под Хотином, умер в Киеве веной 1622 года. Подобно корсарам южных морей, он со временем перешел на службу "сильным мира сего".
Глава 4
От морей – к океанам
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.Николай Гумилев
Пасынки новой эпохи
Великие географические открытия завершили Средневековье. Упомянем еще книгопечатание, распространение образования, внедрение новой техники (механизмов и простых машин). Началось Новое время.
Для мореплавания важнейшее значение имели успехи астрономии и географии: определение окружности Земли, составление глобусов (на них не было Тихого океана, который еще не был известен европейцам, а размеры Земли преуменьшались).
Обучение морскому делу в некоторых государствах было хорошо организовано. Наилучшую такую школу создал португальский принцГенрих в середине XV века. И хотя он плавал мало, его нарекли Мореплавателем. Португальские моряки прошли вдоль всего западного побережья Африки, открыли мыс Доброй Надежды; Васко да Гама в конце XV века этим путем достиг Индии, вернувшись на родину с триумфом и ценным грузом (по пути не пренебрегая пиратством).
Предприятие Христофора Колумба тоже было государственным, рассчитанным на захват новых земель, установление прямых торговых маршрутов в Индию или Китай. Испанская корона назначала Колумба "главным адмиралом Моря-океана". Ему обещали десятую часть прибыли от торговли с открытыми им странами. Он верил в свое предназначение как миссионера, который обратит в истинную веру дикарей перед неминуемым концом света (любители круглых цифр называли дату – 1500).
Его первое путешествие на кораблях "Санта-Мария", "Нинья" и "Пинта" продолжалось с 3 августа по 12 октября 1492 года, закончившись высадкой на одном из островов Багамского архипелага.
Открытие Нового Света ознаменовало важный этап в развитии цивилизации – переход к океанским масштабам. Появление новых торговых путей с интенсивным потоком товаров не осталось, конечно же, без внимания со стороны пиратов. Они тоже стали "глобалистами", пересекая океаны и совершая кругосветки.
В первой половине XVI века Кортес покорил Мексику, а Писарро – государство инков. Крушение и разграбление этих великих цивилизаций имело ряд последствий. Из Нового Света вывозили десятки тонн золота и серебра. За один лишь XVI век количество драгоценных металлов в странах Западной Европы возросло в 5 раз! Тысячи авантюристов устремились на поиски легендарного Эльдорадо, стремясь разбогатеть любыми способами.
Испанские галионы, отяжеленные драгоценными грузами, возвращались на родину и… подрывали ее экономику. Так сказывались на состоянии государства нетрудовые доходы.
Золото – условная ценность. Практического применения, исключая предметы роскоши, оно не имело, не являясь жизненно необходимым человеку, в отличие от пищи, одежды, оружия, инструментов, приборов. Оно имеет смысл как общий эквивалент товаров, как валюта и форма накопления капитала.
Хлынувший в Европу поток "благородных" (химически инертных) металлов существенно обесценил их. Подорожала промышленная и сельскохозяйственная продукция. При избытке золота Испания не имела особой нужды в развитии производства. Она жила в значительной мере за счет ограбления других стран и народов.
Открытие огромных земель и обширнейших акваторий, политические неурядицы, религиозный кризис, распространение знаний и свободомыслия, не говоря уже о социально-экономических перестройках, породивших массы обездоленных людей, – все это определило ту общую обстановку в мире, которая как нельзя лучше подходила именно для морского разбоя. И он, естественно, расцвел пышным цветом в разных морях и странах, прежде всего на великих океанских путях, связывавших Европу с Новым Светом, Южной и Восточной Азией.
Издавна всех разбойников – сухопутных и морских – привлекало золото. Этот символ богатства и власти (именно – символ; на необитаемом острове или среди бескорыстных людей этот блекло-желтый металл ничего не значит) привлекал, завораживал, притягивал, как магнит, души людей мятущихся, не имеющих высоких нравственных идеалов.
Во времена феодализма золото олицетворяло роскошь, излишество, без которого вполне сносно существовали и доблестные рыцари, и даже короли. Более существенной для них была проблема оружия, одежды и питания. Тем более что приходилось содержать многочисленную родню, слуг, дружину, придворных. Иной король вынужден был странствовать по собственным владениям как бесприютный бомж, чтобы вассалы заботились о его дворе и делились своими доходами.
Все существенно изменилось с широким распространением торговли и денег, имеющих золотой эквивалент. Финансовый капитал становился незримым и негласным владыкой мира.
…Скупой рыцарь в одной из "Маленьких трагедий" Пушкина наслаждался призраками славы, власти, богатства. Они воплотились в сундуках с драгоценностями, запрятанных в глухом подземелье. Но там, где царит капитал, а с его помощью осуществляется активный товарообмен, где за деньги можно покупать человеческий труд, "рабсилу", – в таком мире поистине "люди гибнут за металл".
Захватнические войны королей и ненасытная хищная алчность финансистов и торговцев были вполне под стать пиратству. Перефразируя Пушкина, можно сказать: "Пиратский век, пиратские сердца!"
Разграбление хищными государствами Западной Европы богатств Нового Света привлекло множество мелких морских хищников разных стран и народов. Часть из них действовала под прикрытием каперских свидетельств, дающих официальное право грабить суда враждебных государств. Их называли каперами, приватирами (они приватизировали чужое имущество). Из них едва ли не все оставались моряками-разбойниками, преступавшими закон.
"Береговые братья"
Реальные и мнимые богатства Нового Света привлекали сюда тысячи едва ли не самых отчаянных представителей разных стран и народов, а также переселенцев, готовых начать за океаном новую жизнь. Среди них было много французов, гонимых за "еретическую" протестантскую веру гугенотов. Но им и здесь пришлось сталкиваться с притеснениями и грабежами – обычными спутниками захватнических войн.
Конкистадоры коварно и жестоко расправлялись не только с коренным населением Америки, но и с жителями Старого Света. Вот выдержка из донесения венецианского посланника: "Испанцы захватили в Вест-Индии два английских корабля. Они отрубили членам команды руки, ноги, отрезали носы и уши, намазали искалеченных людей медом и привязали их к деревьям, чтобы мухи и другие насекомые подвергали их еще большим мучениям".
Правда, писалось это в Лондоне со слов потерпевшей стороны. Возможно, истязания были ответом на жестокости англичан.
Пиратское "береговое братство" объединяло людей по признаку более существенному, чем национальный: по взаимным интересам, принципам жизни. В него входили, помимо прочих, дезертиры из армии и флота, беглые каторжники и рабы, индейцы.
Базами для братства пиратов служили острова Карибского моря, малонаселенные или безлюдные, но обильные плодами и дичью, не говоря уже об устрицах, рыбе, черепахах. На крупных кораблях пираты выходили в открытое море, на небольших маневренных плоскодонках или каноэ поджидали добычу близ берегов, в проливах, заливах, устьях рек.
Одним из удачливых пиратов был француз Жан Анго. Он имел несколько судов, которые контролировали район Азорских островов. В 1521 году он захватил три испанские каравеллы, возвращавшиеся с добычей на родину. На следующий год "улов" разбойников оказался весьма обильным. На одном из взятых на абордаж испанских кораблей оказались богатства, отправленные Кортесом испанскому королю. Размер добычи, по вполне понятным причинам, не обнародовался (это все-таки не рыбная ловля), но был, вероятнее всего, рекордным: многие тонны золота и серебра.
Пиратам достались и ценности информационные: навигационные секретные карты маршрутов испанских караванов в Карибских островах. Теперь можно было основательно планировать и осуществлять нападения как на испанские суда, так и на города.
В 1555 году "береговые братья" под началом Жака де Сода и Франсуа Леклерка разграбили поселки на Гаити (Эспаньоле) и в Пуэрто-Рико. Следующим стал город Сантьяго-де-Куба. А затем захватили Гавану и опустошили богатые дома и церкви, благополучно вернувшись на базу. Застигнутые врасплох жители не оказали серьезного сопротивления разбойникам. Тем не менее город был сожжен.
Порой пиратами становились честные негоцианты. Англичанин Роберт Ренеджер, например, перевозил на своем судне товары. В испанском порту они были конфискованы (возможно, на законном основании; детали происшествия неизвестны). Обнищавший капитан решил компенсировать потерю. Собрав эскадру из четырех кораблей, он стал поджидать в море добычу.
Им встретился испанский галион "Сан-Сальвадор" с драгоценностями. Ренеджер конфисковал собственность Испании, возместив свои убытки и выплатив "премиальные" команде. Значительную часть серебра и золота он отправил в британскую казну. Такой "идейный" грабеж был отмечен выдачей Ренеджеру каперской грамоты как капитану английского флота. Вернувшись в родной Саутгемптон, он получил должность таможенного инспектора.
Испанцы противопоставили стихийным нападениям "джентльменов удачи" продуманную стратегию морских перевозок. Их корабли следовали из Перу и Мексики на Кубу. У берегов Гаваны они объединялись в группы и под военным конвоем уходили в открытое море, держа курс на родину.
Получив в свое распоряжение секретные карты с указанием этих маршрутов, пираты стали курсировать вдоль трассы на почтительном расстоянии, высматривая отбившиеся от общей группы суда.
Капитаны смелых и хорошо вооруженных команд испанских галионов слишком часто не обращали должного внимания на небольшие пиратские корабли, малокалиберные пушки которых подчас не могли пробить мощный борт. А крупные орудия галиона были способны разнести вдребезги врага.
Пиратские лодки медленно шли на сближение с галионом, держа на палубе минимум людей, а затем резко атаковали. В случае запоздалого залпа испанские ядра пролетали над палубой корсаров, которая находилась ниже орудийных портов. Пираты бросались на абордаж, не обращая внимания на количество противостоящих им солдат. В тесном пространстве корабля опытные, дружные, отчаянные разбойники имели значительное преимущество и редко терпели поражение.
Оставаться "вольным пиратом" было выгодно, хотя и опасно. За каперское свидетельство надо было выплачивать в казну оговоренную долю добычи. Во Франции она обычно составляла десятую часть. В отличие от "береговых братьев" каперы находились на государственной службе.
Французский король Франциск I, противодействуя Испании, охотно выдавал охранные грамоты, предоставляя каперам убежища в портах своей страны. А "государственные разбойники" обязались оставаться в порту до прихода королевского инспектора. Он осматривал и регистрировал добычу, отделяя от нее десятую долю в пользу казны. Оставшееся распределялось так: треть – судовладельцам, треть – на организацию следующего похода и ремонт судна и треть – в личное распоряжение команды.
После того как французская армия потерпела поражение от испанцев, Франциску I пришлось запретить выдачу каперских свидетельств. В результате ряды свободных от государственных обязательств "береговых братьев" пополнились новыми кадрами.
Жесткие правила дележа захваченных ценностей (иногда – до половины причиталось государству и судовладельцам) толкали пиратов на простую хитрость: утаивать часть сокровищ на необитаемых островах. Иногда пираты, взятые в плен или арестованные, покупали помилование ценой выдачи местонахождения своих сокровищ. Но чаще рассчитывать на снисхождение властей не приходилось, и казненный разбойник уносил в могилу тайну своих кладов.
Впрочем, немногие из них накапливали сокровища. Награбленное чаще всего растрачивалось так же быстро, как и приобреталось.