После одного успешного набега, возвращаясь с драгоценностями и рабами, корабли Коссы попали в сильный шторм. Они были выброшены на скалы. Только немногим из всей шайки удалось спастись. Среди них был и Балтазар.
На суше его опознали как пирата и заточили в подземелье дворца папы Урбана VI. Однако судить и казнить пирата не стали. Урбан VI вел жестокую борьбу за власть, в которой рассчитывал на помощь разбойника. Некоторых своих высокопоставленных врагов глава католической церкви захватил в плен и жестоко пытал, вынуждая признаться во многих преступлениях, которых они не совершали.
По всей вероятности, допрашивал и пытал их весьма сведущий в зверствах Балтазар Косса. Хроника тех лет сообщает: "Следствие… понтифик поручил бывшему пирату, ставшему священнослужителем". Вряд ли это был не Косса.
При следующем папе – Бонифации IX – Коссу еще более приблизили к престолу "наместника Бога на Земле". И неудивительно: они знали друг друга, были почти ровесниками. В отличие от Коссы очередной Бонифаций не блистал умом и знаниями. Тем необходимей был ему друг Балтазар, которому он предоставил место архидиакона в соборе Св. Евстафия. В конце февраля 1402 года Косса был возведен в сан кардинала.
В те времена папский двор и покои кардиналов были настоящими гнойниками греха. Но даже и тут бывший пират сумел отличиться. Его современник, секретарь Ватикана, в этом не сомневался:
"Неслыханные, ни с чем не сравнимые "дела" творил Косса во время своего пребывании в Риме. Здесь было все: разврат, кровосмешение, измены, насилия и другие гнусные виды греха, против которых был обращен когда-то гнев Божий".
Такой кардинал оказался очень кстати. Чтобы не потерять своих владений, папа должен был вести сложные дипломатические переговоры, переходящие в боевые действия. Кардинал Косса справлялся с такими задачами прекрасно. Он действовал решительно и коварно, использовал пытки и тайные убийства. Бравый кардинал приобрел такую власть, что ему стал завидовать сам папа римский И тут в самый подходящий для Коссы момент Бонифаций IX скоропостижно скончался. Позже шептались, что ему в этом помог кардинал. (Официально обвинили его в убийстве в 1415 году на Констанцском соборе.)
В результате… еще более возрос авторитет Коссы. Новый католический владыка Григорий XII попытался утвердить свое единоначалие. Последствия оказались прямо противоположные. Начался раскол церкви. Папы быстро размножались: их стало двое, а затем и трое. Дальновидный Косса не торопился брать бразды правления в свои руки, поддерживая папу Александра V. Когда его протеже умер – в мае 1410 года, – кардиналы единодушно избрали на престол бывшего пирата Балтазара, ставшего Иоанном XXIII.
Правление его было недолгим. Через четыре года неаполитанский король захватил Папскую область, вошел в Рим и попытался арестовать Иоанна XXIII. Сноровка пирата и тут помогла: он скрылся. Появился на церковном соборе в Констанце, но там его обвинили во многих преступлениях, так что вновь пришлось бежать.
Он умело пользовался награбленными богатствами. Даже свергнутый с престола и заточенный в тюрьму, вскоре оказался на свободе с красной кардинальской тиарой на голове. Косса благополучно прожил на своей роскошной флорентийской вилле и умер в конце 1419 года.
Похоронили его торжественно. Усыпальницу для него создал знаменитый архитектор и скульптор Донателло. На мраморной плите надпись: ""Здесь покоится прах Балтазара Коссы, бывшего папы Иоанна XXIII". А бронзовая маска сохранила для потомков его облик: крупные черты и бандитское выражение лица.
Корсары Индийского океана
Знаменитый венецианец Марко Поло в XIII веке совершил путешествие в Китай по суше, вернувшись на родину морским путем. Он первым из европейцев сообщил о пиратах Индийского океана. Вот его описание, относящееся к акваториям Юго-Западной Индии:
"Из области Мелибар, да еще из другой, что подле и зовется Гузуратом, каждый год более ста судов выходят другие суда захватывать да купцов грабить. Большие они разбойники на море; жен и детей берут с собой; все лето в плавании; купцам много убытков делают. Иные из этих судов отделяются от других, плавают там и сям, выжидают да посматривают купеческие суда и всякие гадости чинят.
Соберутся, словно отряд; один от другого милях в пяти станет; и так расставится судов по двадцати, миль на сто займут море и, как завидят судно с товарами, зажигают огни и подают друг другу знаки; и оттого ни одному судну не пройти, всякое захватят.
Купцы знают разбойничьи обычаи, знают, что должны их повстречать; снаряжаются и подготавливаются хорошо и не боятся повстречать разбойников; защищаются храбро и разбойникам вред наносят, а все-таки и те кое-какие суда захватывают. А захватят разбойники какое-нибудь судно с товарами, забирают товары, а людям зла не делают. "Ступайте, – говорят им, – добывать другое имущество: случится, может быть, и его нам отдадите"".
Как видим, нравы местных пиратов Индийского океана были – во всяком случае, со слов Марко Поло – несравненно человечней, благородней, чем на морях, омывающих берега Европы, Малой Азии, Северной Африки.
Не исключено, что Марко Поло своим рассказом о заморских пиратах предполагал хотя бы немножко смягчить – добрым примером – бесчинства европейских морских разбойников. Но какими бы ни были его намерения, написанная (продиктованная) им книга содействовала расцвету самого жестокого пиратства и в Индийском, и в Атлантическом океанах.
Дело в том, что просвещенные европейцы, а в особенности купцы и мореплаватели (не говоря уж о правителях), почерпнули из книги Марко Поло сведения о богатых и цивилизованных странах на южной и восточной окраинах Азии. Достичь их можно двумя путями: обогнуть Африку и через Атлантику, двигаясь на запад на противоположную сторону земного шара.
Африканский вариант в первой половине XV века исследовал, собирая сведения и посылая экспедиции, замечательный португальский принц Генрих Мореплаватель. Он внимательно штудировал всю имеющуюся литературу, собирал карты и глобусы, расспрашивал бывалых путешественников, собирая сведения о дальних странах на Востоке, их богатствах и торговых маршрутах, проторенных главным образом венецианскими купцами.
Книга Марко Поло явилась для него незаменимым пособием. Правда, о морях, омывающих Африку с юга, в ней говорилось с явной долей фантазии. Но ясно было, что на поверхности земного шара (такая форма планеты предполагалась просвещенными людьми еще со времен Аристотеля) господствует омывающий все континенты Мировой океан.
Генрих Мореплаватель посылал экспедиции на запад, где удалось открыть Азорские острова, и на юго-запад (вторичное открытие острова Мадейра), и на юг, в обход Африки. Он умер в 1460 году, а подготовленные под его руководством капитаны и штурманы упорно прокладывали путь в Индию. Вдохновляло их не познание неведомого и открытие новых земель, а желание правителей страны и купцов наладить выгодную торговлю с поставщиками пряностей и драгоценностей.
К этому времени могущественная Османская империя и берберийские пираты прочно заблокировали традиционные маршруты в Индию и Китай, взимая с купцов огромные выкупы. Цены на восточные товары резко возросли, а спрос на них не снижался: богатые нуждались в роскоши.
Португальские мореходы добрались до южной оконечности Африки. Бартоломео Диаш миновал мыс, назвав его Бурным, прошел на северо-восток и только из-за сильного встречного течения и усталости команды не смог добраться до вожделенной "страны чудес". На обратном пути ему помогали течения и попутные ветры. Португальский король Жуан II переименовал мыс Бурный в мыс Доброй Надежды.
Действительно, надежды оправдались, и Васко да Гама достиг Индии. Во время своего плавания он использовал порой пиратские приемы: захватывал заложников, грабил суда, убивал и пытал местных жителей. Хотя в других случаях умело вел дипломатические переговоры, торговлю.
Интересное сведение приведено в книге Жоржа Блона "Индийский океан". Автор ссылается на запись хроникера экспедиции, повествующего о победе португальцев под предводительством Васко да Гамы над объединенным индоарабским флотом.
"Со вчерашнего дня суда, оставленные врагами, качаются на волнах вокруг наших каравелл. Адмирал, капитаны и я в окружении вооруженной охраны направляемся осматривать их…
Офицеры открывают один из сундуков – в нем тончайший прозрачный китайский фарфор, невесомые мягкие шелка. В другом сундуке золоченые сосуды. Третий набит ювелирными изделиями – браслетами с бриллиантами, ожерельями.
На носу под навесом располагалась часовня. Перед ужасным идолом еще курились благовония. Его тело отлито из золота и на нем юбка из чеканного золота, усыпанная камнями и жемчугом. Огромные глаза из изумрудов оживляют его таинственное лицо, а на груди горит рубин размером с каштан".
Стиль этого отрывка явно не деловой. И Ж. Блон резонно задает риторический вопрос: "Откуда и зачем такие богатства на корабле, идущем в бой?" Остается предположить, что португальцы ограбили каких-то восточных торговцев.
Подобные "частные случаи" стали прологом к последующим разбойничьим действиям некоторых государств. Они вторгались морским путем, проторенным португальцами, в отдаленные районы Африки, Южной и Юго-Западной Азии, на острова Индийского океана. В южных морях расцветало пиратство в самых разных формах.
Во время дальних речных и морских путешествий средневековым паломникам и купцам редко удавалось избежать встреч с пиратами. Игумен Даниил, совершивший в 1105 году паломничество в Святую землю, так сообщил о своем возвращении:
"Эти все города около моря Средиземного… мы миновали морем, не приставая, прошли недалеко от них; из-за военной опасности не пристали и в Хелидонии. Оттуда пришли в Миры и к городу Патара, около этого города встретили нас на четырех галерах корсары, захватили нас и всех ограбили. А оттуда дошли живыми и здоровыми до Царьграда".
Русские моряки-разбойники
Морской и речной разбой издавна существовал наюге Руси, хотя подходы к Черному и Каспийскому морям были прочно заблокированы степными народами.
Арабский историк X века Масуди рассказал о грабительских походах объединенных славянских и варяжских дружин (русов) к западным берегам Каспийского моря.
Когда корабли русов достигли крепости у входа в Азовское море, они направили послов к царю (кагану) хазар, дабы испросить его разрешения на проезд по его владениям, пообещав ему половину добычи, которую надеялись захватить у племен, обитающих на берегах этого моря.
Получив разрешение, они вошли в Эстуарий, поднялись вверх по реке Дону и затем спустились по Волге (Хазарской реке) вниз; миновали город Итиль (в районе Астрахани) и, пройдя устье, вышли в Каспий (Хазарское море)…
Их набеги опустошали многие города на каспийском побережье, достигнув Азербайджана, порой заходя на десятки километров в глубь материка. "Жителей побережья охватил неописуемый страх, потому что им еще никогда не приходилось в этих местах встречаться с врагом. По морю здесь плавали только мирные торговые или рыбачьи суда".
Русы высадились на берег у нефтеносных земель Бабиках (Баку), во владениях Ширван-шаха. На обратном пути они остановились на островах неподалеку от нефтеносного побережья. Местные купцы подплыли к этим островам на своих лодках и судах для ведения торговли. Русы напали на них, многих убили, захватив товары.
Пришельцы оставались на берегах этого моря в течение нескольких месяцев, продолжая грабить и убивать. У жителей прибрежных земель не было ни сил, ни средств для их изгнания, хотя они пытались организовать оборону.
Набрав добычи и пленных, русы двинулись в обратный путь – вошли в устье Хазарской реки и послали гонцов с деньгами и добычей к царю, выполняя взятые на себя обязательства.
В Средние века наиболее часто нападали русские моряки-разбойники на прибрежные черноморские города. Одно из названий Черного моря (Понта Евксинского) – Русское море. Ясно, кто здесь хозяйничал. Вольницы донских и запорожских казаков постоянно использовали для набегов крупные речные артерии, спускаясь по Волге в Каспий, а по Днепру и Дону – в Черное море.
О том, как совершались такие набеги, изложено в наказе императора Византии Константина Багрянородного сыну.
Там упомянуто немало мелких деталей, собранных агентурой империи (например, особенности каждого днепровского порога), что показывает, насколько серьезно относился Константин к этой угрозе.
Под россами византийцы подразумевали не конкретное славянское племя, а дружины викингов-варягов, организованные, как обычно, в соответствии с общей целью – провести торгово-пиратский поход "из варяг в греки". Император именно так толкует задачи этих экспедиций (ради войны или ради торговли). А еще упоминает о вполне пиратских требованиях северных пришельцев выплачивать им дань, выкуп за то, чтобы обеспечивать себе безопасность.
Князь Олег в 907 году привел огромную флотилию под стены Царьграда (Константинополя). Византийский император выплатил Олегу "откупные". Впрочем, трудно в подобных случаях провести грань между пиратством, военно-морской операцией и политикой с позиции силы.
Своеобразие России выразилось и в формах пиратства. Пользовались речными лодками (ладьями, челнами). А при обходе днепровских порогов надо было нести или волочить суда по суше. Крупных морских судов на юге России не было. Этим определялась стратегия и тактика нападений.
В сочинении французского инженера Боплана (XVII век) подробно рассказано о том, как был организован у запорожских казаков этот опасный промысел.
Плывя по Днепру, челны шли плотным строем с лодкой атамана впереди. Выведав о походе через своих лазутчиков, турки обычно блокировали днепровское устье галерами. Казаки догадывались об этом и ловко обходили заслон.
Весть об их появлении быстро распространялась по стране и доходила до Константинополя. Но за короткое время надежную оборону трудно было организовать. Казаки добирались до намеченного района (обычно в Крыму или в юго-западной части Черного моря), грабили два-три поселения, причем нередко отстоящие на 1–2 км от берега. Загрузив добычу в лодки, без промедления отправлялись на новое место или уходили домой. Их надежный помощник – внезапность налета.
Нападали они и на турецкие суда, также используя фактор внезапности. Заметив вдали корабль, казаки не шли на сближение. Они опускали мачты и следовали за ним на пределе видимости (их невысокие лодки заметить с корабля было мудрено).
К вечеру казаки выруливали так, чтобы находиться с подсолнечной, западной стороны относительно корабля. С наступлением сумерек подходили к нему все ближе и ближе. А ночью шли на абордаж сцепившись с турецким судном баграми и кошками, ловко вскарабкивались по канатам на палубу со всех сторон сразу.
Купцы, даже имеющие стражу, редко осмеливались сопротивляться численно превосходящим казакам. А те перегружали в свои посудины ценные товары и золото, оружие и боеприпасы.
На обратном пути с их отяжеленными лодками вновь жаждала встречи истомившаяся турецкая флотилия. Казаки в некоторых случаях принимали бой. Но чаще совершали обходный маневр: перетаскивали лодки и грузы через Кинбургскую косу и плыли лиманом, а затем вновь тащили лодки посуху прямиком в Днепр. Другой обходной путь – через Керченский пролив в Азовское море.
Но турки тоже не лыком шиты (кстати, лодки-шитики казаки обшивали лыком), и нередко, двигаясь навстречу врагам, заставали их днем на переходе. Тогда корабли открывали пушечную пальбу. "От пушечного выстрела, – писал Боплан, – челны их рассыпаются, как стая скворцов, и гибнут в морской пучине; удальцы теряют мужество и в быстром бегстве ищут спасения".
Надо лишь уточнить, что благоразумие вовсе не доказывает потери мужества. Воевать в открытом море на утлых, загруженных награбленным добром лодках против крупных военных кораблей – дело безнадежное. Оно свидетельствовало бы не об отваге, а о глупости. Зачем идти на верную смерть?
Тот же Боплан отметил: если казакам приходилось принимать бой, они сражались с турецкими кораблями яростно и хладнокровно, несмотря на свои потери. Лучшие стрелки сидели на лавках и вели огонь из пищалей, а помощники заряжали ружья и передавали им.
Запорожская вольница
Вот как описал Боплан организацию морского похода запорожцев:
"Задумав погулять на море, они устраивают "раду" – военный совет, и выбирают походного атамана. Строят плоскодонные челны длиной до 20, шириной и высотой до 4 метров. Толстые канаты из камыша, овитые лыками или боярышником, как связанные бочонки, обхватывают челн от кормы до носа.
Челны казацкие, имея с каждой стороны по 10 и 15 весел, плывут на гребле скорей турецких галер. Ставится также и мачта, к которой привязывают в хорошую погоду довольно плохой парус, но при сильном ветре казаки охотнее плывут на веслах. Челны не имеют палуб; если же их зальет вода, то камышовые канаты предохраняют от потопления".
"Для отмщения татарам за разорение Украины, – писал Боплан, – казаки выбирают осеннее время, заранее отправляют в Запорожье снаряды и запасы, необходимые для похода и для постройки челнов. В Запорожье собирается от 5 до 6 тысяч добрых, хорошо вооруженных казаков, которые немедленно принимаются за работу. Не менее 60 человек, искусных во всех ремеслах, трудятся около одного челна и отделывают его через 15 дней, так что в две или три недели изготовляют около 80 или 100 лодок…
В лодку садятся от 50 до 70 казаков, из коих всякий имеет саблю, две пищали, 6 фунтов пороху, достаточное количество пуль". В лодках имелись небольшие пушки и ядра, а также необходимые жизненные припасы. "Походная одежда состоит из рубахи, двух шаровар (одни для перемены), кафтана из толстого сукна и шапки. Вот какие витязи садятся на летучий флот".
Вольница запорожских казаков со временем достигла сорока тысяч человек. Настала пора им выходить, можно сказать, на государственный уровень. Они находились между тремя порой остро враждующими сторонами: Русским царством, Речью Посполитой и Османской империей. Нужен был руководитель, способный вести дипломатические переговоры, а не только руководить пиратскими набегами. Таким атаманом стал Пётр Сагайдачный.
Он родился около 1570 года в селе Кульчицы Перемышльской земли Руського воеводства (Самборский район Львовской области) в семье мелкопоместного православного русина. Учился в Острожской школе на Волыни, пройдя курс грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, музыки и астрономии. После выпуска переехал во Львов, потом в Киев, где работал домашним учителем, а также помощником судьи.
В начале XVII века он отправился в Запорожье, возможно, из-за каких-то семейных неурядиц. Казаки избрали его обозным, поручив ведать всей артиллерией Сечи. Вскоре он стал во главе Сечи, кошевым атаманом, и провел войсковую реформу: повысил дисциплину, организованность и боеспособность казацкого войска. Во время морских походов за пьянство полагалась смертная казнь. (Такие же правила были у пиратов Западной Европы.)
Казацкое огромное воинство не могло жить на "вольных харчах", а потому периодически совершало набеги на западные владения Турции, на Крымское ханство. Точнее сказать, чередовались набеги турок и татар на христианские города и поселки с походами запорожцев против этих врагов.