Это заявление было встречено гробовым молчанием.
- А кроме того, - продолжила Аннабель, - откуда мы знаем, что это действительно ее подпись? На титульном листе мог расписаться кто угодно, даже я.
Миссис Каррузерс не мигая уставилась на собеседницу. Аннабель не могла понять, какие именно эмоции вызвали у леди ее вопросы: ужас, или всего лишь раздражение. Помолчав несколько мгновений, дама решительно повернулась к мистеру Грею:
- Если вам еще раз посчастливится набрести на книги с автографом мисс Горли, прошу вас, приобретите их для меня, я верну вам деньги.
- С превеликим удовольствием, - ответил он.
Миссис Каррузерс кивнула и отошла. Аннабель некоторое время наблюдала за ее удаляющейся фигурой, а потом произнесла:
- Не думаю, что я произвела на нее благоприятное впечатление.
- Да уж, - согласился он.
Аннабель пожала плечами.
- А мне казалось, что вопрос относительно истинной цены автографа вполне уместен.
Мистер Грей улыбнулся.
- Я начинаю понимать вашу одержимость людьми, которые говорят то, что думают.
- Это вовсе не одержимость, - возразила она.
Мистер Грей иронично изогнул бровь. Повязка почти скрыла это движение, отчего оно стало еще более дразнящим.
- Не одержимость, - повторила Аннабель. - Всего лишь здравый смысл. Вы только подумайте, как часто можно было бы избежать недопонимания, если бы люди говорили друг с другом напрямую, вместо того, чтобы рассказывать что-то человеку, который, возможно, передаст это другому, который возможно расскажет еще одному, который, возможно, сообщит еще кому-нибудь, который, возможно…
- Вы путаете витиеватость в общении и банальные сплетни, - перебил он. - Это совершенно разные понятия.
- И в том и в другом слишком много коварства.
Он снисходительно оглядел собеседницу.
- Вы слишком суровы к роду человеческому, мисс Уинслоу.
Она поморщилась.
- Не думаю, что прошу слишком многого.
Он медленно кивнул.
- И все же, лично меня вполне устроило бы, если бы дядя в среду вечером не стал говорить того, что действительно думает.
Аннабель сглотнула. Она вдруг почувствовала легкую тошноту. И безусловно, вину.
- То есть, я, конечно, ценю его честность. В философском смысле. - Он улыбнулся, ровно одной половиной рта. - Но на деле, однако, мне кажется, что без повязки я гораздо симпатичнее.
- Мне ужасно жаль, - сказала Аннабель. Не совсем к месту, но ничего лучшего ей на ум не пришло. И, по крайней мере, она сказала правду.
Мистер Грей только отмахнулся.
- Любой новый опыт обогащает душу. Теперь я точно знаю, что чувствует человек, когда его бьют по лицу.
- И это обогатило вашу душу? - засомневалась она.
Он пожал плечами.
- Никогда не знаешь, когда придется искать точные выражения, чтобы что-нибудь описать.
Аннабель это высказывание показалось неимоверно странным, но она ничего не ответила.
- Кроме того, - добавил он, - если бы не недопонимание, мы бы лишились большей части литературы.
Аннабель непонимающе уставилась на Себастьяна.
- Что стало бы с Ромео и Джульеттой?
- Остались бы живы.
- Вы правы, но подумайте, сколько удовольствия потеряло бы все остальное человечество!
Аннабель невольно улыбнулась.
- Лично я предпочитаю комедии.
- В самом деле? Думаю, они и, и в самом деле, увлекательнее. Но тогда мы никогда не испытали бы высокого чувства очищения страданием, которое даруют нам трагедии. - Мистер Грей посмотрел на Аннабель со ставшим уже привычным ей выражением лица - вежливой маской, которую надевал всякий раз, находясь в обществе. Той самой, что делала его похожим на скучающего бонвивана (хоть это и оксюморон ). Потом, как она и ожидала, вздохнул, несколько театрально, и произнес: - Сколь скучной стала бы наша жизнь без тяжелых минут!
- А, по-моему, скорее прекрасной, - Аннабель вспомнила о своих собственных тяжелых минутах в руках… скорее в лапищах… лорда Ньюбури. Она бы с удовольствием обошлась без этого опыта.
- Хм-м-м-м, - промычал он в ответ.
Аннабель почему-то очень захотелось заполнить тишину, и она неожиданно для себя произнесла:
- А меня признали "Уинслоу, которая чаще всех говорит то, что думает".
Мистер Грей заинтересовался.
- Неужели? А кто принимал участие в голосовании?
- Ну… остальные члены семьи.
Он прыснул.
- Нас восемь человек, - объяснила она. - Вместе с родителями десять… то есть, теперь девять, поскольку папа умер, но для голосования вполне достаточно.
- Позвольте выразить мои соболезнования по поводу вашего батюшки, - сказал Себастьян.
Аннабель кивнула, привычно ожидая, что в горле вырастет ком. Ничего не случилось.
- Он был очень хорошим человеком.
Мистер Грей согласно опустил голову, а потом спросил:
- А каких еще титулов вам удалось удостоиться?
Она виновато нахмурилась.
- "Уинслоу, которая чаще всех засыпает в церкви".
Себастьян расхохотался.
- На нас все смотрят, - прошептала она.
- Не обращайте внимания. Вам это только на пользу.
Правильно. Аннабель неловко улыбнулась. Они ведь сейчас играют роли, не так ли?
- А еще? - спросил он. - Хоть я и, сомневаюсь, что последний титул можно превзойти.
- Я оказалась третьей "Уинслоу, которая способна обогнать индюка".
На этот раз мистер Грей не рассмеялся в голос, но похоже, это потребовало от него значительных усилий.
- Настоящая деревенская девушка, - заметил он.
Она кивнула.
- Неужели обогнать индюка так уж сложно?
- Мне - нет.
- Продолжайте, - попросил Себастьян. - Это так интересно.
- Ну конечно! - понимающе кивнула она. - Вы же единственный ребенок.
- Никогда еще я не жалел об этом столь горько. Подумать только, каких титулов я мог бы удостоиться!
- "Грей, который, скорее всего, станет пиратом"? - предложила она, кивнув на его повязку.
- Капером, если не возражаете. Пират - слишком грубо для моей утонченной особы.
Аннабель закатила глаза, а потом предложила:
- "Грей, который быстрее всех заблудится на вересковой пустоши"?
- Как вы жестоки! А я ведь так и подозревал. Но все же надеялся на что-то вроде "Грей, который лучше всех играет в дартс".
- "Грей, который скорее других создаст публичную библиотеку"? - предложила она.
Он рассмеялся.
- "Грей, который быстрее всех угробит любую оперу".
Аннабель от изумления открыла рот.
- А вы поете?
- Я однажды попробовал. - Он доверительно наклонился к собеседнице. - Ни за что не соглашусь повторить.
- Возможно, это мудрое решение, - кивнула она. - Особенно, если собираешься сохранить друзей.
- Или, по крайней мере, сохранить друзьям слух.
Аннабель хихикнула, чувствуя легкое головокружение от их шуток.
- "Грей, который скорее всего напишет книгу"!
Он замер.
- Почему вы так думаете?
- Не… не знаю, - ответила она, явно озадаченная его реакцией. Он не сердился, но так внезапно посерьезнел… - Думаю, это потому, что вы так здорово умеете обращаться со словами. Я ведь как-то раз уже говорила, что вы поэт.
- Да?
- Еще не зная вашего имени, - пояснила она. - На пустоши.
- А, ну да. - Он сжал губы и задумался.
- Кроме того, вас так беспокоит судьба "Ромео и Джульетты". Я имею в виду пьесу, а не самих героев. К ним вы проявили прямо-таки поразительное равнодушие.
- Ну, кто-то же должен быть к ним равнодушен.
- Отлично сказано, - фыркнула она.
- Стараюсь.
Потом она кое-что вспомнила.
- Ну конечно! Я чуть не забыла о мисс Горли!
- Простите?
- Вы ведь такой ее поклонник! Мне и в самом деле стоит прочесть хотя бы одну ее книжку.
- Наверное, мне следует подарить вам какую-нибудь из моего собрания с автографами.
- О нет, ни в коем случае! Их лучше оставить для настоящих ценителей. Я ведь даже не знаю, понравится ли мне. Леди Оливия, похоже, не очень их любит.
- Зато ваша кузина в восторге, - заметил Себастьян.
- Вы правы. Но Луиза в восторге и от этих жутких романов миссис Рэдклиф, а я их, честно говоря, терпеть не могу.
- Мисс Горли гораздо лучше миссис Рэдклиф, - отрезал он.
- А вы читали и ее тоже?
- Разумеется. Их нельзя даже сравнивать.
- Хм-м-м. Ладно, я попробую. И тогда сама решу.
- В таком случае, я дам вам одну из своих неподписанных книг.
- Так у вас есть разные издания? - Боже, она и не представляла, что он такой почитатель мисс Горли.
Он слегка пожал плечами.
- Я покупал ее книги, когда выходили новые, а потом вдруг нашел собрание с автографами.
- Ясно. Я как-то не подумала. И какая же нравится вам больше всех? С нее-то я и начну.
Он несколько мгновений подумал, а потом покачал головой.
- Не могу выбрать. В каждом романе мне нравится что-то свое.
Аннабель улыбнулась.
- Вы говорите в точности, как мои родители, когда мы требовали признаться, кого из нас они любят больше.
- Пожалуй, что-то общее есть, - пробормотал он.
- Особенно если книга появилась на свет благодаря вам, - ответила она, давясь от смеха.
Но он и не думал… в смысле, смеяться вместе с ней.
Она удивленно моргнула.
И тут он расхохотался. "Довольно странным смехом", - подумала она. К тому же его реакция запоздала секунд на пять, а это совершенно не похоже на мистера Грея.
- Снова говорите то, что думаете, мисс Уинслоу? - спросил он улыбаясь, отчего вопрос показался ей лаской.
- Всегда, - весело ответила она.
- Думаю, вы могли бы… - тут он осекся.
- Что? - Задавая вопрос, Аннабель улыбалась. И тут обратила внимание, что Себастьян смотрит поверх ее головы на дверь. И выражение лица его стремительно мрачнеет.
Она нервно облизнула губы и сглотнула. Потом повернула голову. В зал вошел лорд Ньюбури.
- Похоже, он злится, - прошептала Аннабель.
- У него нет на вас никаких прав, - отрезал мистер Грей.
- Но ведь и у вас тоже, - тихо ответила она. И оглянулась на боковую дверь, ту, что вела в дамскую комнату. Но мистер Грей положил руку ей на запястье и крепко сжал.
- Вы не можете взять и сбежать, - сказал он. - Все подумают, что вы в чем-то виноваты.
- Или, - ответила Аннабель, ненавидя себя за растущую внутри панику, - они посмотрят на него внимательно и подумают, что любая девушка в здравом уме должна держаться от такого подальше.
Но ничего подобного, конечно же, никто не подумает. И она это знала. Лорд Ньюбури решительно двигался в их сторону, и толпа быстро расступалась, позволяя ему пройти. Люди расходились и вновь сходились, все как один поворачиваясь в сторону Аннабель. Никто не хотел пропустить возможного скандала.
- Я буду рядом, - не разжимая губ, проговорил мистер Грей.
Аннабель кивнула. Удивительно, как сильно эти слова ее успокоили.
Удивительно и страшно.
Глава 16
- Дядюшка! - жизнерадостно произнес Себастьян. Он давно уже понял, что такая манера общения с милым родственничком наиболее эффективна. - Какое счастье лицезреть вас снова. Правда, должен признать, одним глазом все видится несколько по-другому. - Он широко улыбнулся. - Даже вы.
Ньюбури ответил племяннику тяжелым взглядом, после чего повернулся к Аннабель.
- Мисс Уинслоу.
- Милорд, - она опустилась в реверансе.
- Следующий танец за мной.
Эти слова явно звучали как приказ, а не как приглашение. Себастьян напрягся, ожидая резкого ответа Аннабель, но она лишь тяжело сглотнула и кивнула. Наверное, это можно понять. Ей ли тягаться с графом? Тем более что Ньюбури всегда обладал такой внушительной, даже повелительной манерой держаться… Аннабель же, скорее всего, придется потом отчитываться перед дедом и бабкой. Они с Ньюбури друзья… Разве посмеет она опозорить их, отказав ему в простом танце?
- Обязательно верните ее под мою опеку, - сказал Себастьян, одаривая дядюшку совершенно неискренней, приклеенной улыбкой.
Ньюбури воззрился на племянника с холодной злостью, и тут Себастьян понял, что совершил ужасную ошибку. Ему ни в коем случае нельзя было соглашаться восстанавливать репутацию Аннабель. В роли парии ей бы жилось гораздо лучше. Она смогла бы вернуться домой в деревню и выйти за какого-нибудь сквайра с такой же, как у нее, склонностью все говорить прямо в глаза собеседнику. И жила бы с ним счастливо до конца дней своих.
Ирония создавшейся ситуации оказалась почти невыносимой. Все считали, что Себастьян начал волочиться за мисс Уинслоу только потому, что ею заинтересовался его дядя, а на самом деле все получилось с точностью до наоборот!
Ньюбури умыл руки и отказался от нее. Пока не поверил, что Себастьян действительно настроен серьезно. Теперь же дядя желает заполучить эту девушку больше, чем когда-либо.
Почему-то Себастьян считал, что дядюшкина ненависть все же имеет какие-то границы. По-видимому, он ошибался.
- Мы с мисс Уинслоу достигли взаимопонимания, - заявил ему Ньюбури.
- А вам не кажется, что это должна решать сама мисс Уинслоу? - непринужденно поинтересовался Себастьян.
У дяди в глазах вспыхнул гнев, и Себастьян даже подумал, что Ньюбури может попытаться ударить его снова. Но на этот раз, видимо, эффект неожиданности был не настолько велик и старику удалось совладать со своими чувствами, поскольку он всего лишь процедил:
- Наглец.
- Я всего-навсего пытаюсь сделать так, чтобы общество вновь приняло ее у своей любящей груди.
Ньюбури тут же уставился на грудь Аннабель.
Себастьяна замутило.
Дядюшка снова поднял взгляд на племянника, и выражение в глазах у него при этом было совершенно однозначное: гордость собственника.
- Вы не обязаны с ним танцевать, - тихо проговорил Себастьян. В гробу он видал ее родственничков и все ожидания высшего света вместе взятые. Ни одна леди не должна танцевать с человеком, который публично пялится на нее таким образом.
Но Аннабель, посмотрев на него с неимоверной тоской, прошептала:
- Боюсь, я должна.
Ньюбури одарил племянника торжествующей улыбкой, взял девушку за руку и увел.
Себастьян смотрел на них, горя изнутри и ненавидя это чувство, ненавидя, что все вокруг пялятся на него и ждут, что же он предпримет.
Он проиграл. Неясно что, но проиграл.
И на него накатило ощущение утраты.
* * *
На следующий день.
Визиты. Аннабель буквально замучили визитеры.
Теперь, когда ею, как полагали, стали интересоваться одновременно и лорд Ньюбури, и мистер Грей, все общество ощутило неодолимую потребность повидать ее лично. И похоже, никакой роли не играло, что те же самые люди уже наносили ей визиты несколько дней назад, когда она являлось объектом их жалости.
К полудню Аннабель мечтала лишь о том, как бы вырваться из дома, поэтому придумала какой-то дурацкий предлог, - вроде срочной необходимости немедленно приобрести капор точно под цвет нового лавандового платья, - и бабушка наконец махнула рукой и сказала:
- Иди уж! Слышать больше не могу твоих глупостей.
Бабушку, казалось, совершенно не заботило, что Аннабель никогда раньше не выказывала столь горячего интереса к моде. И она даже не заметила, что при всей одержимости точностью совпадения оттенков, Аннабель не побеспокоилась взять с собой к модистке пресловутое лавандовое платье.
Оно и понятно: леди Викерс с головой погрузилась в свой пасьянс, и еще глубже в графинчик с бренди. Нацепи Аннабель индийский тюрбан, бабушка и то бы не заметила.
И вот Аннабель, в сопровождении своей горничной Нетти, направилась на Бонд-стрит, выбирая по возможности наименее шумные улицы. Дай Аннабель волю, она бы с этих тихих улочек вообще не уходила. Но нельзя же было вернуться домой, не приобретя совсем никакого головного убора! И девушка храбро двигалась вперед, надеясь, что свежий воздух поможет ей хоть немного развеяться. Ничего подобного, конечно же, не случилось, а в толпе ей стало еще хуже. Похоже, весь свет в этот день отправился за покупками, Аннабель постоянно толкали, пихали, она оглохла от гула голосов и ржания лошадей. А еще стояла жара и Аннабель задыхалась, будто вокруг не хватало воздуха.
Она в ловушке. Прошлой ночью лорд Ньюбури ясно дал ей понять, что все еще хочет на ней жениться. И очень скоро собирается официально объявить о своих намерениях.
А ведь она почувствовала такое облегчение, когда решила, что граф ею больше не интересуется! Конечно, она знала, что семье нужны деньги, но если бы он так и не попросил ее руки, ей не пришлось бы говорить "да". Или "нет".
И ей не пришлось бы связать свою жизнь с человеком, который вызывал у нее отвращение. И не пришлось бы отказывать ему, а потом до самой смерти мучится чувством вины за свой эгоизм.
Ко всему прочему, утром она получила письмо от сестры. Мэри была второй в семье по старшинству, они всегда очень дружили. По правде сказать, не подхвати Мери этой весной какую-то легочную инфекцию, она бы тоже приехала в Лондон. "Две по цене одной, - сказала бабушка, предлагая оплатить девушкам дебют. - Так всегда выходит дешевле".
Мэри написала ей веселое, очень светлое письмо, полное новостей о доме, о деревне, о местном благородном собрании, о дрозде, который случайно залетел в церковь и уселся прямо на голову викарию…
Письмо было замечательное, и Аннабель, прочтя его, почти нестерпимо захотела домой. Но Мэри писала не только о дрозде. Она постоянно упоминала о необходимости экономить, о гувернантке, которую пришлось уволить, об унизительном случае двухнедельной давности, когда в гости внезапно нагрянул местный баронет с женой, а на столе был всего лишь один вид жаркого.
Деньги таяли. Мэри не говорила об этом прямо, но все было ясно как день. При мысли о сестре, Аннабель издала глубокий, горестный вздох. Сейчас, наверное, Мэри сидит дома и воображает, как за Аннабель ухаживает какой-нибудь ошеломляюще красивый и сказочно богатый дворянин. Представляет, как сестра, сияя от счастья, привезет его знакомиться с семьей, и он осыплет их всех деньгами и решит все их проблемы.
А вместо этого за Аннабель ухаживает сказочно богатый и невероятно омерзительный дворянин и, скорее всего, бедный, но ошеломляюще красивый повеса. Который заставляет ее чувствовать…
Нет. Об этом она думать не может. Неважно, что заставляет ее чувствовать мистер Грей, поскольку мистер Грей не планирует делать ей предложение, а даже если бы и сделал, он вряд ли обладает достаточными средствами, чтобы помочь ее семье. Аннабель редко прислушивалась к подобным слухам, но по крайней мере двенадцать из восемнадцати сегодняшних визитеров сочли своим долгом указать ей на скромный достаток мистера Грея… не говоря уже о шрамах, которые оставила встреча в Уайтс.