* * *
"Черный Марлин" оказался уютным местечком, оформленным в морском стиле, с отличным баром и вполне приличным выбором закусок. Здесь царил полумрак. К моему глубочайшему облегчению, никто на меня не пялился, не указывал пальцем и не осыпал обвинениями, когда мы уселись у стойки. Рэя же, напротив, некоторые из посетителей узнали, включая Кимми, официантку, чмокнувшую его в щеку, а затем протянувшую нам меню.
– Похоже, вы тут постоянный клиент, – заметила я.
– Я частенько захожу сюда после работы, – ответил он. – У них над баром висит телевизор, как вы заметили, так что, когда показывают спортивные программы и играют "Аллигаторы"…
– То вы здесь, – закончила я.
– А как же!
Заказав налитки и ужин, мы продолжили разговор. Рэй расспрашивал меня о работе на телевидении, я интересовалась его работой. Мы также затронули тему взаимоотношений Рэя с отцом и братом, и моих – с мамой и сестрой. Я вдруг поняла, что для меня в новинку так вот сидеть и разговаривать с едва знакомым мужчиной, на которого не "запала" и с которым не собираюсь заниматься сексом. Рэй не отшатнулся от меня в ужасе из-за того, что предыдущую ночь я провела в полицейском участке, и это свидетельствовало в его пользу.
Время от времени тема убийства нет-нет да всплывала. Как я уже упоминала, в Сьюел-Пойнте до этого отродясь никаких убийств не случалось, поэтому о Джеффри судачил весь город. Например, люди, сидевшие за стойкой рядом со мной, только об этом и говорили. "Возможно, это сделал наркоман. Или оскорбленная женщина. Может, то. Может, сё".
– Думаю, мне пора домой, – сказала я, когда Рэй предложил заказать еще по чашечке кофе. – Я почти не спала и мечтаю заползти в кровать и уснуть под баюкающий шелест океана.
– Неплохой план. – Рэй знаком попросил Кимми принести счет, тут же положенный перед ним. Рэй взглянул в него и протянул мне. – Наверное мы оплатим его пополам. Ваша половина – двадцать пять долларов.
– О, конечно. – Я полезла в сумочку, радуясь, что Рэй тоже не считает совместно проведенный вечер свиданием.
Он отвез меня в коттедж. Там мы несколько минут постояли у дверей, беседуя и наслаждаясь видом.
– Что вы намерены делать дальше? – спросил Рэй, имея в виду мое расследование.
– Собираюсь потолковать с одной медсестрой в госпитале.
– Это с которой? Может, я с ней знаком.
– Ее зовут Вики, она работает в отделении интенсивной терапии.
– Не знаю такой. Извините.
– Ну а Джеффри знал. На днях он поссорился с ней и вот теперь мертв.
– А полиции вы об этом рассказали?
– Пыталась, только детектива Гилби не больно интересовали мои теории. Но я не намерена сдаваться. К тому же он предложил мне в любой момент заглянуть к нему, если я что-то выясню. Именно так я и хочу поступить.
– Молодчина! – Рэй потрепал меня по плечу.
– Полагаю, вам завтра рано вставать. – Мне вдруг стало как-то неловко. Я поняла, что не знаю, как прощаться с этим человеком. Он не поклонник, не коллега по работе, а просто любезен со мной. К тому же вполне может оказаться убийцей.
– Это вам надо поспать. И мне следует предоставить вам такую возможность.
– Да, мне надо поспать.
– Хорошо. Тогда спокойной ночи.
– Спокойно ночи, Рэй. Я чудесно провела вечер.
– Я тоже. Надо будет как-нибудь повторить. Только свистните.
– Непременно.
– Буду ждать.
Боже, на это следовало посмотреть! Мы стояли в нескольких дюймах друг от друга, держа руки по швам, как парочка благовоспитанных придурков, и обмениваясь банальными фразами.
"Ну почему это всегда так неловко?" – спросила я себя. Проведя вечер с моей подругой Хелен, мы всегда на прощание чмокали друг друга в щечку, и дело с концом. А сейчас, с Рэем, меня вдруг охватил паралич.
Он ничем не отличается от Хелен, наконец решила я. Наклонившись, я чмокнула его в щеку и вошла в дом.
На следующее утро, едва я успела завершить ежедневный обход Убежища и сувенирной лавки на предмет обнаружения неполадок (осуществляемая дважды в день рутина входила в круг обязанностей смотрителя), как появился детектив Гилби сотоварищи и ордером на обыск. Они перерыли мои вещи в поисках орудия убийства, но единственной их находкой оказался деревянный молоток.
– А это вам зачем? – подозрительно спросил Гилби.
Я напомнила ему, что недавно приехала из Нью-Йорка, где иногда делала пробежку в Центральном парке. И растолковала, что если бегаешь там, то непременно берешь с собой либо деревянный молоток, либо питбуля. Я предпочитала молоток.
Не обнаружив искомого пистолета, копы отправились к маме. Я опасалась, что вызванный их визитом стресс спровоцирует у нее сердечный приступ, она схватится за сердце и рухнет на землю. Все это произойдет по моей вине. Моей и Шэрон. Но мама вполне жизнерадостно чирикала, пересказывая мне в лицах визит полицейских.
– Я заявила им, что они занимаются ерундой, обвиняя моих девочек в каком бы то ни было правонарушении, – сообщила она. – А потом предложила им кофе и крекеры с низким содержанием холестерина.
Шэрон не пришла в восторг, когда обыскивали ее "Макжилище" в Бока. Едва копы нарисовались в дверях, она тут же вызвала Барри Шиллера, и тот немедленно примчался, чтобы проследить за действиями полиции.
– Он полностью занят моей защитой? – сказала Шэрон. – Я могу обращаться к нему в любое время дня и ночи.
Не удержавшись, я поинтересовалась: доступна ли она для него в любое время дня и ночи? Шэрон швырнула трубку.
Мелинда позвонила почти сразу после ухода копов из коттеджа.
– Историческое общество приняло решение? – спросила я.
– Да. Вы остаетесь смотрителем. После довольно жаркой дискуссии попечительский совет принял решение, что никто не может быть признан виновным, пока вина не доказана.
– Рада за них. Ну а вы как, готовы лететь в Нью-Йорк на съемки сериала?
– Чем скорее, тем лучше! – Ее обычная чопорность сменилась безудержным энтузиазмом.
– Тода я созвонюсь с моей подругой Хелен и все устрою.
Я приняла душ, переоделась и, поскольку полиция конфисковала мой "понтиак", вызвала такси. Выходя из коттеджа, я налетела на Фреда Зимски, восьмидесятилетнего добровольца. Я ожидала, что он проигнорирует меня, учитывая ситуацию, но дедок подскочил ко мне и крепко обнял.
– Если этого доктора пристукнул такой милый человек, как вы, Дебби, значит, он того заслуживал. – Фред погладил меня по спине.
– Спасибо, Фред, но я никого не убивала, – ответила я, чувствуя, что он не имеет в виду ничего плохого. – Доктор Гиршон был уже мертв, когда мы с сестрой пришли к нему домой.
– Я сказал, что он того заслуживал, – повторил Фред.
– Почему?
– Так говорят. Доходили до меня кое-какие слухи. Приехало такси. Я уже торопилась.
– Вам известно что-то о докторе Гиршоне, Фред? Что-то, связанное с этим делом? Он кивнул.
– Вы мне расскажете? – Мне страстно хотелось ускорить беседу.
– Ладно, – согласился Фред. – Но это нечто ужасное. Возможно, самое плохое, что можно сказать о человеке.
– Да?
Он придвинулся поближе ко мне.
– Доктор почти никогда не навещал свою мать.
– Это и впрямь ужасно, – согласилась я. Хотя это вовсе не то "ужасное", что я надеялась услышать. – Вообще-то я даже и не знала, что у доктора Гиршона здесь живет мать.
– Его мать – Минни Гиршон. Перед смертью она жила в том же пансионате, что и моя жена.
– Значит, вы там познакомились с доктором Гиршоном? В пансионате для престарелых?
– Нет. В том-то и дело. Я ни разу его там не видел, потому что он там не появлялся. Если хотите знать мое мнение, то сын, ни разу не навестивший несчастную больную мать, – мерзавец.
Образ Джеффри как невнимательного, забросившего мать сына совершенно не совпадает с тем образом, что сложился у большинства знавших его людей, подумала я. Образом душевного заботливого целителя, щедрого филантропа и рубахи-парня.
Конечно, я-то знала, по тому, как Джеффри Гиршон поступил со мной и Шэрон, что он вовсе не был душевным человеком. Судя по тому, как он пытался стравить нас с сестрой, ему было глубоко плевать на чувства других людей. Вопрос лишь вот в чем: насколько наплевать и на чьи чувства?
Я не позвонила предварительно в госпиталь, чтобы выяснить, работает ли сегодня Вики. Я боялась спугнуть ее, опасалась, что она откажется со мной разговаривать. Поэтому я рискнула, доехала на такси до больницы и направилась в отделение интенсивной терапии.
– Чем могу помочь? – едва завидев меня, спросила старшая медсестра.
– Привет! Не скажете, работает ли сегодня Вики? – Я пожалела, что не знаю фамилии Вики, вдруг тут две Вики? – Она недавно ухаживала за моей матерью, и я хотела поблагодарить ее.
К счастью, старшая медсестра была так занята, что не только не узнала меня, но и не стала приставать ко мне с вопросами о маме, ее самочувствии и о том, почему мы с сестрой оказались в доме доктора Гиршона, когда он склеил ласты. Она лишь сказала:
– Вики вон там, – и указала на одну из палат. – С только что доставленным пациентом.
– Отлично. Подожду возле палаты. – Я на цыпочках прокралась по коридору.
Вскоре из палаты появилась Вики. При виде меня ее глаза расширились, и она попятилась.
– Подождите! Пожалуйста! – шепотом попросила я. – Я не убивала Джеффри. Честно.
– Что вы тут делаете? – Судя по всему, мое заявление о невиновности ничуть не убедило Вики.
– Не найдется ли у вас пары минут поговорить со мной? Я знаю, вы были знакомы с Джеффри…
– Конечно, я была знакома с доктором Гиршоном! – с вызовом ответила она. – Мы вместе работали.
– Вы знали Джеффри, – твердо повторила я. – Мы с сестрой однажды вечером видели вас с ним в "Праунброкере", вы ссорились. Поскольку я кровно заинтересована выяснить, что привело его к смерти, мне бы хотелось узнать подробнее о ваших отношениях. Или вы предпочитаете отвечать на вопросы кого-нибудь из офиса шерифа?
Вики побледнела. При ближайшем рассмотрении она оказалась очень миленькой. Лет тридцати, земляничная блондинка с зелеными глазами, чуть полноватая, но при этом прекрасно сложена. Несложно представить, что Вики пробудила интерес Джеффри. Или любого другого мужчины.
– У меня скоро перерыв, – наконец сказала она. – Давайте встретимся через пять минут в зале для посетителей.
– Я надеялась, мы друг друга поймем, – ответила я тоном громилы, старающегося выглядеть симпатягой.
По словам Вики, фамилия которой оказалась Уолтерс, у них с Джеффри была, как она выразилась, короткая связь.
– Насколько короткая?
– Три месяца.
– А сотрудники госпиталя знали об этом?
– Наверное, хотя мы не афишировали наши отношения.
– Почему?
– Идея Джеффри. – Вики пожала плечами. – Я убеждала его, что мы оба – взрослые одинокие люди, и в наших отношениях нет ничего недостойного. Но он почел за лучшее, чтобы нас не видели на публике, поскольку мы вместе работаем. Джеффри говорил: "Нам нужно время, чтобы выяснить, насколько это серьезно. И если наши отношения окажутся серьезными, то прокричим об этом с крыши".
– Кстати, о криках. Раз уж Джеффри так хотел сохранить ваши отношения в тайне, то что вы делали в "Праунброкере", где орали друг на друга почти на виду у всего города?
Глаза Вики наполнились слезами.
– Это был мой день рождения. Я попросила Джеффри пойти куда-нибудь поужинать. Один разок. Мне надоело прятаться по углам. Вы ведь меня понимаете, да?
– Конечно.
– Ну, он согласился отвести меня куда-нибудь, но это не привело его в восторг. Мы пошли в "Праунброкер", потому что это возле дома Джеффри. За ужином он со мной практически не разговаривал. Когда я предложила выпить по бокалу шампанского в баре, он согласился, но тоже неохотно. Потом Джеффри сказал гадость, я ответила тем же, но не сдержалась и начала на него орать. Я сказала: "Сегодня – день моего рождения, а ты ведешь себя так, будто я невидимка!" И спросила, может, ему стыдно появляться на публике со мной после тех светских львиц, с которыми он привык встречаться.
– Светскими львицами?
– Ну, местный вариант светских львиц. После развода Джеффри встречался со многими из них.
Я сделала мысленную пометку: выяснить насчет Джеффри и светских львиц.
– Вы – дипломированная медсестра, Вики, работаете в очень известной больнице. Вы – красивая умная женщина. Почему кому-то может быть стыдно появляться с вами на публике?
– Не знаю, но Джеффри своим поведением вынудил меня ощутить это. Он хотел одного – трахаться. Будто я была его шлюхой, тогда как мечтала стать его женой.
– Вы хотели стать его женой? – Интересно, Вики так же, как и Шэрон, теряет рассудок, когда речь заходит о коллекционировании мужей? Еще одной коллекционерки мне и не хватало!
– Хотела, – беспомощно пролепетала она. – Какая же я была дура! Я не интересовала Джеффри. Он использовал меня. Для сексуального удовлетворения. Так он мне тогда в "Праунброкере" и заявил. И меня это расстроило, как вы видели.
– Никому не нравится, когда его водят за нос, – ответила я, пытаясь выразить сочувствие. – Но, Вики, сильно ли вы огорчились? Ну, короче, я спрошу прямо: Джеффри давал вам ключи от дома?
– Да, но какое это имеет отношение…
– Тогда я должна задать вам еще один вопрос, – прервала я ее. Мое нетерпение росло. – Где вы были в ту ночь, когда убили Джеффри?
Она опустила взгляд.
– Вики? Скажите мне.
– Не могу.
– Вики! Ну конечно, можете!
Она покачала головой.
– Вы можете, Вики. Не бойтесь. Давай, подруга. Если сознаетесь, полиция проявит понимание. Вообще – то готова поспорить, что они не будут настаивать на смертной казни.
– Смертной казни? О чем это вы?
– О том, что у вас нет алиби, на ту ночь, когда был убит Джеффри.
– Но у меня есть алиби.
– Отлично. И какое же?
Вики вздохнула:
– Я была с Питером Элкином.
– С кем?
– С доктором Элкином, одним из терапевтов Джеффри. Мыс ним провели всю ночь у него дома. Он недавно расстался с женой.
Я кивнула. Значит, Вики пошла по рукам.
– А почему вы сразу не сказали мне об этом?
– Потому что люди по-прежнему придерживаются этой дурацкой, оскорбительной точки зрения, что медсестры спят со всеми подряд. И мне совсем не хочется подпадать под этот стереотип.
Глава 14
Как только такси доставило меня в коттедж, я немедленно позвонила детективу Гилби.
– У меня есть для вас кое-что по делу Джеффри Гиршона.
– Вы готовы сознаться? – сухо осведомился он.
– Конечно, нет!
– А ваша сестра?
– Детектив, вы просили позвонить вам, если я что-нибудь выясню. Хотите послушать?
– Я превратился в слух.
– Некая медсестра, Вики Уолтерс, работает в отделении интенсивной терапии в госпитале Мартина. У нее была любовная связь с доктором Гиршоном в течение трех месяцев незадолго до его смерти. Тайная связь, кстати. – Я пересказала Гилби, как объясняла Вики, почему они не появлялись на публике, затем поведала о ссоре в "Праунброкере", передала мой разговор с Вики, ее признание в том, что у нее есть ключи от дома Джеффри, сообщила о ее алиби. – Доктор обманул Вики. Она обозлилась на него. И вполне могла убить Гиршона.
– Вы же сказали, что она была с другим парнем в ночь убийства, – заметил Гилби. – Неким доктором Питером Элкином.
– Да, но это с ее слов. Откуда мне знать, правда ли это? На вашем месте я бы проверила, детектив. Пропустите Вики через ваш детектор. Поговорите с доктором Элкином, выясните, подтвердит ли он ее слова. Может, это он совершил убийство с помощью Вики. Может, они с Гиршоном соперничали в профессиональном или личном плане. Может, он хотел устранить соперника.
– У вас богатое воображение, мисс Пельц.
– Если это мои фантазии, то почему вы делаете заметки, детектив? Вы ведь все сейчас записываете?
Он подтвердил мое предположение.
– Да, чуть не забыла. Вам не мешает проверить алиби еще одного человека, хотя, по-моему, он чист как младенец.
– Судя по вашему богатому опыту, думаю, вы правы. Я проигнорировала его сарказм.
– Это Рэй Скалли – глава департамента охраны зданий округа. Питает сильную неприязнь к доктору Гиршону. Но он славный парень, вряд ли способен на убийство. По его словам, в ночь убийства был с женщиной, некоей Уиллоу Дженсон. Я не стала бы называть вам эти два имени, делаю это лишь для того, чтобы расставить все точки над i.
– Рэй Скалли не входит в число подозреваемых.
– Я тоже не считаю его подозреваемым, но откуда вы…
– Уиллоу Дженсон – моя племянница.
– Племянница?
– Дочка моей сестры. А теперь, если вы закончили, мисс Пельц, я хочу вам кое-что сообщить.
– Пожалуйста.
– Час назад пришли результаты экспертизы на порох. Они отрицательные.
– Вот видите! Я же говорила, что мы с Шэрон невиновны!
– Возможно. Но есть и другой вариант: вы вымыли руки до того, как мы подвергли вас экспертизе. Избавились от следов пороха с помощью воды и мыла.
– Да бросьте, детектив! Не думаете же, вы на самом деле, что одна из нас пристрелила доктора Гиршона, а затем отправилась бродить по дому в поисках ванной!
– Ладно. Вы могли быть в перчатках, когда стреляли.
– А вы нашли перчатки со следами пороха, обыскивая; наши дома? Вообще какие-нибудь перчатки? Я, например, забыла свои в Нью-Йорке.
– Ладно-ладно.
– А теперь задам важный вопрос, детектив. Когда я получу мой старый "понтиак"? Такси в этих краях стоят бешеных денег.
– Скорее всего в понедельник.
– Значит, все выходные мне придется обходиться без машины?
– Переживете. Представьте себе, что вы подросток и вам приходится просить машину у мамочки.
– Неплохая мысль, – согласилась я, сообразив, что и впрямь могу взять "Дельту 88".
Маме очень понравилась мысль предоставить мне "дельту" – особенно когда я сказала, что она мне нужна для расследования, – и она предложила сама отвезти меня туда, куда нужно.
– Мам, должно быть, ты чувствуешь себя хорошо! – воскликнула я, вспомнив, как она любит сидеть за рулем своей таратайки, взгромоздившись на телефонный справочник.
– Не совсем, но все к тому идет, – улыбнулась мама.
По пути в офис Джеффри, где я намеревалась пообщаться с Джоан, его кабинетной сестрой, я объяснила маме цель этого визита: мне надо выпытать у Джоан, что она имела в виду, сказав, будто у ее работы "есть другие преимущества".
– По-моему, эта женщина что-то скрывает, – заметила я.
– Например, дорогая?
– Не знаю. Но если повезет, выясним.
Как я и ожидала, Джоан не обрадовалась моему появлению. Не обрадовались и копы, занятые в рамках расследования просмотром досье доктора и допросом его коллег.
– Вы, должно быть, спятили, если появились здесь в такой момент! – прошипела Джоан, когда мы с мамой подошли к ее столу. – Тут полно полицейских!
– Я не убивала доктора, Джоан, – сообщила я. – И имею полное право появиться где хочу.
– Ну так пойдите в другое место! – отрезала она.