– Будьте любезны, не разговаривайте с моей дочерью подобным тоном! – заявила мама. – Дебора пришла сюда по моей просьбе. У меня закончились прописанные доктором Гиршоном витамины, и Дебора согласилась привезти меня сюда, чтобы я купила их.
Я посмотрела на маму с уважением. Она прекрасно изображала светскую даму.
– Хорошо. – Джоан направилась к шкафу, вынула оттуда пузырек и протянула маме. – Мы принимаем и чеки, и наличные. Как вы будете платить, миссис Пельц?
– Я выпишу чек, – благосклонно ответила мама.
Пока они занимались своими делами, я быстро пробежала в уме несколько сценариев. Все они были разработаны для того, чтобы снова завоевать доверие Джоан. В конце концов я предпочла выразить соболезнование.
– Мне хотелось бы сказать, как я сожалею о том, что случилось с доктором, – начала я. – Как сожалеем мы с мамой. А ваше горе трудно даже себе представить, поскольку вы работали с ним бок о бок целых десять лет.
У Джоан задрожала нижняя губа.
– Я не собиралась приходить в кабинет, – сказала она. – Но здесь столько бумажной работы! У доктора Гиршона была очень большая практика.
– Разумеется. Моя мама – живой пример того, как высока была квалификация доктора Гиршона.
Джоан, взглянув на маму, кивнула. Она явно смягчилась.
– Наверное, вы испытали шок, узнав, что он убит, – продолжила я.
– Слово "шок" слишком слабо выражает мое состояние. Когда изо дня в день, год за годом работаешь с кем-то бок о бок, а потом – бах! – и человека нет, такое ощущение, что мир рухнул. Я все никак не могу поверить, что он умер.
Я погладила Джоан по руке.
– Удовлетворите мое любопытство: вы не знаете, были ли у доктора Гиршона враги? Или недовольные пациенты? Адвокаты, занимающиеся делами о врачебных ошибках?
– Нет, у доктора Гиршона врагов не было.
– Несмотря на его скверный характер? – Я напомнила Джоан ее же слова.
– Он имел куда больше положительных качеств, чем отрицательных. Достаточно упомянуть о том, как по-джентльменски он относился к постоянным наскокам бывшей жены.
– Франсины?
– Да. Сколько бы денег он ей ни давал, все было мало.
– Не хватало для покупки обуви и сумочек?
– Эта женщина – сущая пиявка. Доктору никак не удавалось отделаться от нее.
Вполне возможно. Но не избавилась ли она от него?
– Вы, случайно, не знаете, у Франсины есть ключи от дома доктора? – спросила я.
– Думаю, есть, потому что он так и не поменял замки после ее отъезда. Доктор потрясающе неорганизован в личной жизни.
Я кивнула, размышляя о том, изменил ли Гиршон завещание. Но больше всего меня занимала мысль, почему Джоан всякий раз в разговоре со мной упоминает Франсину. Почему обливает грязью бывшую жену Джеффри, беседуя с посторонним человеком? Может, она видела во Франсине угрозу? Ревновала бывшую миссис Гиршон и к деньгам своего босса, и к его бывшей любви?
– Ну что ж, Джоан, мы уже и так отняли у вас много времени. – Я взяла маму под руку. – Хотя еще одно не дает мне покоя.
– И что же?
– В прошлый раз я спросила вас, почему вы оставались с доктором целых десять лет, а вы ответили, что у этой работы есть другие преимущества. Что вы имели в виду?
Джоан подобралась:
– Хоть это и не ваше дело, но я скажу: мне очень хорошо платили, куда больше, чем обычной кабинетной сестре. А еще мне доверяли такие ответственные дела, какие редко поручают кабинетным сестрам. Доктор доверял мне безоговорочно, позволял устраивать его личные дела, а не только помогать по работе, он обращался со мной как с членом семьи. Наши отношения можно охарактеризовать как…
– Да?
– … особое партнерство.
Я кивнула, заинтригованная ее словами. Это побудило меня задать еще один вопрос:
– Мы очень вам сочувствуем, Джоан. Должно быть, смерть Джеффри подействовала на вас так же, как убийство Кеннеди. Полагаю, для вас это одно из тех событий, когда ты точно помнишь, где и в какой момент тебя застало это известие.
– Так и есть.
– А где вы об этом услышали?
– О Кеннеди или докторе Гиршоне?
– Докторе Гиршоне.
– Я была дома.
– Одна?
– Нет. С моим бесценным Шелдоном.
– Вашим ребенком?
– Моим котом.
– О! А как вы узнали об убийстве?
– В одиннадцатичасовых новостях. Я чуть в обморок не упала, когда они показали эту мерзкую фотографию доктора. У меня дома столько чудесных снимков, а они взяли эту!
Боже, Джоан предана своему боссу, как собака! Она, совершенно очевидно, души не чает в этом человеке. Но что именно привязало ее к Джеффри на целое десятилетие: его харизма или внушительная сумма, которую он ей платил?
Когда мы с мамой покинули кабинет, я подозревала Джоан ничуть не меньше, чем до нашего визита. Может, и больше.
* * *
Из маминого дома я позвонила детективу Гилби.
– У меня есть для вас еще одна ниточка. Даже две.
– Мы вполне успешно ведем расследование, мисс Пельц.
– Не сомневаюсь, но я сегодня побеседовала с кабинетной сестрой доктора Гиршона, Джоан… Джоан… Не знаю ее фамилии.
– Шелдон.
– Нет, так зовут ее кота.
– А также это имя ее покойного мужа.
– Его звали Шелдон Шелдон?
– Нет, – нетерпеливо пояснил Гилби. – Его звали Сэмюэль Шелдон. А фамилия Джоан Шелдон. Как видите, мы с ней уже беседовали.
– Конечно, беседовали. Не хочу никого обидеть, детектив, но вам известно, что у нее нет алиби на ту ночь, когда убили доктора Гиршона? Она была дома одна, с Шелдоном.
– Мы не спрашивали Джоан о том, чем она занималась в ночь убийства, потому что она не входит в число подозреваемых, мисс Пельц. У нее нет мотива. Джоан исключительно предана доктору. Она проработала с ним десять лет.
– Да, но поведана ли она вам, что он ей очень хорошо платил? Куда больше, чем обычной кабинетной сестре?
– Нет, не поведала.
– Ну а мне она не постеснялась рассказать об этом. Джоан охарактеризовала их взаимоотношения как "особое партнерство". Я несколько выхожу за рамки, детектив, но, по-моему, у них были сексуальные отношения.
– Мисс Пельц, – рассмеялся он, – сексуальные отношения бывают только у персонажей той "мыльной оперы", сценарий которой вы писали. А в обычной жизни такого не случается.
– Должно быть, вы женаты, – предположила я.
– Верно.
– Скажем так: у них были сексуальные отношения – для ясности. Возможно, Джоан разъярилась на доктора Гиршона за то, что он променял ее на Вики, и убила его в приступе ревности. Или еще один вариант: деньги, которые он платил ей, – черный нал. Не исключено, что она была его сообщницей в какой-то теневой деятельности. Вам не приходило в голову, детектив, что они замешаны в каком-нибудь жульничестве в области бесплатной медицины?
– Нет, такая мысль мне в голову не пришла. Но наша контора очень дотошная. И если там есть какое-нибудь жульничество, то мы его обнаружим: со временем. Такие вещи требуют времени.
– Понимаю.
– Весьма признателен. Кажется, вы сказали, что у вас есть две ниточки. Выкладывайте вторую.
– По словам Джоан, бывшая жена доктора Гиршона постоянно тянула из него деньги.
– А для чего еще нужны бывшие жены?
– Я серьезно, детектив. Она постоянно требовала у него денег. Независимо от того, сколько Гиршон ей давал, она считала, что этого мало.
– Мы уже разговаривали с бывшей женой доктора, мисс Пельц. И нам известно, что между ними существовали разногласия.
– Но вы спросили у Франсины, есть у нее ключи от дома бывшего мужа? Потому что – пока это только гипотеза – она вполне могла так разозлиться на него, что пришла к нему домой и застрелила.
– В ночь убийства Франсина была в Аспене, мисс Пельц. Мы это проверили.
– Она могла дать ключи наемнику. Это вы тоже проверили?
Ответа не последовало.
– И вот что еще: вы разговаривали с поверенным доктора Гиршона?
– Поверенным?
– Ну да. С тем, кто занимался его финансовыми делами. Может, вам стоит спросить его или ее, не забыл ли доктор Гиршон изменить завещание после развода, так же как забыл поменять замки в дверях. Если выяснится, что Франсина по-прежнему остается единственной наследницей, это наверняка придаст расследованию иной характер.
– Мисс Пельц, не возражаете, если я вас кое о чем спрошу?
– Нет.
– Почему вы втянулись в это расследование?
– Это вы втянули меня, детектив Гилби, в ту самую минуту, как зачитали мне пресловутые "Права Миранды".
– Но, как правило, подозреваемые в убийстве прилагают все усилия, чтобы избегать бесед с полицией. А вы, напротив, как будто занесли мой номер в список быстрого набора.
– Вы хотите сказать, что полученные от меня сведения бесполезны? Что у Вики Уолтерс была тайная связь с доктором, у Джоан Шелдон "особое партнерство" с ним, а Франсина Гиршон жаждет денег и вполне может унаследовать кругленькую сумму? Вы и впрямь хотите, чтобы я отвалила? – Молчание. – Детектив?
– Звоните мне, как только что-то узнаете, мисс Пельц.
Улыбнувшись, я пожелала ему приятного вечера.
Глава 15
В пятницу мама попросила меня остаться на ужин. Мы ели куриные грудки без кожи, вареную картошку с сырной подливкой без соли, без холестерина и обезжиренной, и салат с соусом "ранч", сделанный из йогурта, а не из сметаны. К концу ужина мне до смерти хотелось слопать яичный желток.
За ужином мы обменивались предположениями о том, кто убил известно кого.
– Вики сказала, что Джеффри после развода встречался с "кучей светских львиц", – сообщила я. – Какого рода "светские львицы" есть в Стюарте?
– Ну, это не знойные вдовицы, как в Палм-Бич, – объяснила мама. – В основном это молодые красивые девушки из старых богатых семейств Стюарта. Они играют в гольф или теннис, работают в подготовительных комитетах всяких благотворительных балов и разъезжают на дорогих машинах. Иные из них выглядят так, будто сошли со страниц каталога "Талбот"
– Понятно. Интересно, не могла ли одна из них прикончить Джеффри? В отместку за что-нибудь.
– Поскольку доктор Гиршон так обошелся с моими дочками, он мог вызвать отрицательные эмоции у многих женщин.
– Наверняка, но проблема в том, у кого именно из этих женщин он вызвал отрицательные эмоции и как мне этих женщин найти?
– Это очень просто, дорогая, – усмехнулась мама. – Я звякну Селесте Толливер. Она ведет светскую хронику в "Стюарт ньюс" многие годы и знает, кто куда и с кем ходит. Если доктор Гиршон был таким филантропом, как о нем говорят, он наверняка посещал все более или менее значительные благотворительные городские мероприятия. И, безусловно, каждый раз приходил с дамой. Голову даю на отсечение, что Селеста не только назовет нам имена этих дам, но и покажет фотографии.
Я улыбнулась, радуясь новой стороне маминого характера. Она всегда обладала талантом решать всевозможные проблемы, но раскрывать преступления – это что-то необычное.
– А откуда ты знаешь Селесту, мам? Я не помню, чтобы ты активно посещала благотворительные сборища.
– Это маленький городок, Дебора. Если живешь здесь долго, то, в конце концов, сталкиваешься со всеми.
Мы договорились, что в понедельник мама попытается отловить Селесту Толливер в издательстве. Я уже собралась попрощаться и вернуться к себе в коттедж, но тут зазвонил телефон.
– Я возьму, – сказала я, стремясь избавить маму обобщения с назойливым репортером или с назойливым коммивояжером. – Алло?
– Ой, это ты, Дебора, – раздался разочарованный голос Шэрон. – Разве ты не должна приглядывать на Хатчинсон-Айленд за допотопными зданиями?
– Я смотритель, а не охранник, Шэрон. И вправе покидать свой пост.
– Ладно. Как мама?
– Вроде нормально. Мы только что прикидывали наши дальнейшие действия в расследовании. Сегодня днем мама отвезла меня в кабинет Джеффри, где я поговорила с его медсестрой. А теперь собирается условиться о встрече с дамой, работающей в "Стюарт ньюс".
– Поверить не могу, что ты втянула маму в свою бредовую затею, Дебора. Уж не забыла ли ты, что она была серьезно больна?
– Ничего я не забыла. Мама сама попросила меня втянуть ее. Она сказала, что это отвлекает ее от собственных болячек, и мама чувствует себя полезной.
– Ну а я возражаю против того, чтобы она болталась по окрестностям, как какой-то частный детектив-любитель. Меня беспокоит, что стресс может привести к очередному инфаркту.
– Нет, Шэрон, ты недовольна, что тебя здесь нет, поскольку привыкла всем руководить.
– Неправда.
– Правда.
– Нет. Кстати, твое "расследование" – глупейшая затея, по словам Барри. Он убежден, что наилучшая тактика для нас обеих – вообще перестать разговаривать об этом деле. Барри говорит, что нужно дать пыли улечься, дыму рассеяться. Пусть все идет своим чередом.
– Он выставляет тебе оплату за час?
– Очень смешно. Главное, Барри рекомендует нам залечь на дно. А насчет оплаты мы с ним еще не говорили. Он сказал мне, позвонив в первый раз, что хочет просто помочь, вытащить из запутанной паутины правовой системы.
Я приложила максимум усилий, чтобы не съязвить.
– И где же Барри сегодня? По-моему, вы собирались вместе поужинать.
– Так и есть. Я звоню, из таксофона в "Ля Вье Мэзон", мы ждем смены блюд. – Я чуть не заржала, представив себе эту картину. – Он рассказывает мне потрясающие истории из своей жизни. Например, Барри сам из Нью-Джерси, но степень бакалавра получил в университете Майами – выпуск шестьдесят третьего года – и ему там так понравилось, что и юридическую школу он окончил там же. И с тех пор живет на юге Флориды.
– Бог ты мой, какое сногсшибательное приключение. Вполне понимаю, почему ты в восторге.
– Да что с тобой, Дебора? Впервые увидев Барри, ты начала постоянно язвить на его счет.
– Ты права. Прости. – Я вспомнила, что именно мое язвительное замечание насчет Лестера, последнего из бывших мужей Шэрон, стало причиной нашего с ней двухлетнего разрыва. И все же что-то в этом Барри Шиллере вызывало у меня острое желание вымыться.
– Слушай, мама тут? Я хочу сказать ей, что полицейские расспрашивали Нормана и убедились: в ночь убийства он находился в училище. Я рада, что они ни в чем его не подозревают, но меня бесит, как они посмели приставать к нему с этой глупостью.
– Понимаю тебя. Передай Норману, что я люблю его.
– Попытаюсь, но это может прозвучать несколько фальшиво.
Я прикусила язык.
– Сейчас позову маму.
Положив трубку рядом с аппаратом, я сообщила маме, что на проводе ее вторая дочь, мисс Конгениальность. Потом чмокнула на прощание в щеку и ушла домой.
Субботний день выдался пасмурным, небо затянули дождевые облака, но это не помешало десяткам туристов посетить Убежище и побродить по окрестностям.
Я встретила пришедшего на работу Фреда Зимски, и он познакомил меня с двумя другими добровольцами. Они сообщили, что читали обо мне в газетах. Их ужаснуло, что такого славного доктора убили в его собственном доме.
– Не был он славным доктором, – заявил им Фред. – Он даже не навещал свою мать в доме престарелых.
Чтобы не выслушивать их дебаты, я удалилась в коттедж, где читала, смотрела телевизор и размышляла о своем будущем – в основном профессиональном. Я не сомневалась, что в конце концов детектив Гилби отвяжется от нас с Шэрон и со временем поймает настоящего убийцу. Поэтому я старалась представить, чем займусь после того, как убийство раскроют. Поскольку мне уже случалось зарабатывать на жизнь писательством, я решила снова начать писать: роман, к примеру, или что-то для какой-нибудь колонки в одной из местных газет. Или рекламные проспекты для гольф-клубов. Однако ни одна из этих идей не пришлась по вкусу. Я вышла на лоджию и стала смотреть на океан. Непродуктивное, но очень приятное занятие.
Океан избороздили белые барашки, подгоняемые довольно сильным юго-восточным ветром. Даже не метеоролог сообразил бы, что надвигается гроза, причем сильная. И первая, которую я встречу в этом коттедже. Я мысленно возблагодарила Бога, что в мои служебные обязанности не входит спасение потерпевших кораблекрушение моряков.
Вернувшись на кухню, я провела инвентаризацию продуктов на тот случай, если вырубится электричество. У меня был хлеб, тунец, заправки для салата и две бутылки кьянти. Настоящий Клондайк. Часов в семь, когда полило как из ведра и загремели первые раскаты грома, раздался стук в дверь. Страдая легкой паранойей после убийства, я предпочла не реагировать. И тут узнала голос Рэя Скалли.
– Эй, Дебора! – орал он. – Я вижу, что свет горит, значит, вы дома!
Я открыла дверь.
– Что вы тут делаете под дождем? Да вы промокли до нитки! – Я пригласила его в дом.
Рэй встряхнулся, как пес после мытья.
– Я возвращался с Дженсон-Бич и решил заскочить, проверить, как вы тут. Я знаю, сейчас субботний вечер, но, коль уж вы сказали мне, что не ходите по свиданиям, я решил, что вы дома одна.
– Очень мило с вашей стороны, Рэй. Я рада вашему обществу, хотя вы явно питаете отвращение к телефонам.
– Я всегда являюсь без предварительного звонка? – рассмеялся он. – Прошу прощения. Должно быть, это еще с детства. Когда я рос, мой старший братец вечно висел на проводе. Наверное, в какой-то момент я решил, что проживу и без телефона.
– Родственные отношения иногда весьма забавны. Не хотите ли чего-нибудь выпить? Могу предложить на выбор кьянти или воду.
– Вообще-то я пивная душа, но так и быть, готов помучиться с кьянти.
Я налила нам по бокалу, и мы пошли в гостиную.
– Вижу, вы включили прожекторы, поэтому с этой софы можно отлично любоваться грозой. – Рэй похлопал по подушке рядом с собой: – Присаживайтесь.
Я села. Мы потягивали вино и вели неспешную беседу. Я поведала ему о моих встречах, связанных с делом Джеффри, и под конец изобразила в лицах – как мне казалось, великолепно – детектива Гилби, Вики Уолтерс, Джоан Шелдон, Барри Шиллера и мою сестрицу. Рэй хохотал, я тоже рассмеялась, а потом мы решили забыть о Джеффри и больше не упоминать ни о нем, ни о расследовании. (Я также мысленно поклялась себе не подозревать Рэя в преступлении и быть благодарной ему за общество.)
Мы смотрели в окно на дождь, качающиеся под ветром пальмы и наслаждались дарованными нам природой пиротехническими красотами. Я уже забыла, как впечатляют грозы на побережье, особенно ночные, и радовалась тому, что не только заполучила место в первом ряду, но и сижу при этом в сухом тепле и уюте.