Грейс поспешно накрыла его одеялами, и Юлиан благодарно вздохнул.
– Что случилось? – спросил он едва слышно.
– Твоя мать освободила тебя.
Юлиан недоверчиво посмотрел на нее:
– Мать? Разве она была здесь?
Грейс кивнула.
– Она беспокоится о тебе.
Сначала Юлиан отрицательно покачал головой, потом задумался. Почему мать помогла ему после того, как столько лет от нее не было никаких известий? Все это никак не укладывалось в его голове.
– Мне просто нужно в туалет, – внезапно сказал он, и Грейс поспешила помочь ему подняться с постели.
Юлиан так ослаб, что ему пришлось опереться на нее.
Они медленно спустились вниз и прошли в холл мимо старинных часов.
Милая Грейс. Как он сможет оставить ее одну? Когда Юлиан облегчился, Грейс налила ему горячую ванну и помогла забраться в нее. Он не сводил с нее глаз, пока она мыла его. У него не осталось воспоминаний о последних днях, но он отчетливо слышал ее голос во тьме. Она звала его, а иногда прикасалась к нему рукой. Ее прикосновения стали его спасением.
Закрыв глаза, Юлиан наслаждался прикосновением рук Грейс к своему телу. Они спускались от груди ниже, к животу, к ногам…
Боже, как он хотел ее!
– Поцелуй меня, – прошептал Юлиан.
– А это не опасно?
Юлиан улыбнулся:
– Если бы я мог пошевелиться, то, уверяю тебя, ты уже была бы в ванне. Увы, я беспомощен, как младенец.
Грейс облизнула губы и нерешительно погладила его по руке. Ее прикосновение было теплым и нежным.
Потом она наклонилась, поцеловала его и оторвалась от него только для того, чтобы скинуть с себя одежду.
Шагнув в ванну, Грейс прижалась губами к губам Юлиана, он тут же попытался обнять ее, но руки его не слушались.
Почувствовав его отчаяние, Грейс сказала с улыбкой:
– Не бойся, я позабочусь о тебе.
Потом она принялась целовать его.
– Как бы я хотел заняться с тобой любовью, – прошептал Юлиан.
– Ты и занимаешься каждый раз, когда дотрагиваешься до меня.
Он наконец нашел в себе силы обнять ее и прижать к груди.
Грейс ногой выбила затычку в ванне, и вода стала постепенно выходить, и когда ванна опустела, она сделала то, что не делала для него ни одна женщина. Первый раз Юлиан получил от нее что-то существенное и лежал, наслаждаясь каждый нежным прикосновением ее губ к его плоти.
Спустя какое-то время Грейс помогла ему выбраться из ванной, уложила его в постель и накрыла всеми одеялами, какие только нашлись в доме.
– Ты, наверное, проголодался?
Юлиан кивнул, и Грейс отправилась на кухню разогревать суп, а когда она вернулась, Юлиан уже спал.
Поставив тарелку на ночной столик, Грейс забралась под одеяло, крепко, прижалась к, нему и вскоре тоже уснула.
Силы вернулись к Юлиану только на третий день. Все это время Грейс была с ним и помогала ему.
Ему оставалась только, удивляться, откуда в ней столько силы и преданности. Он ждал такую, как она, всю жизнь и па прошествии этих дней окончательно понял, как сильно любит ее.
– Я должен сказать ей, – признался, он самому себе, обтираясь полотенцем. Он не мог прожить больше ни одного дня, не сказав Грейс, как сильно любит ее.
Выйдя из ванной, Юлиан вошел в спальню, где Грейс разговаривала с Селеной по телефону.
– Конечно, я не сказала, ему, что мне наговорила его мать.
Юлиан замер и прислушался к разговору.
– Что я должна, была ему сказать? "Кстати, дорогой, тут твоя мать заходила и угрожала мне"?
Юлиан почувствовал себя так, словно получил, сильнейший удар в область солнечного сплетения. В глазах потемнело.
– Когда ты разговаривала с моей, матерью? – прорычал он, входа в спальню.
Грейс удивленно посмотрела на него.
– Лейни, прости, мне пора. Пока. – Она быстро повесила трубку.
– О чем ты говорила с ней? – снова спросил он.
Грейс робко пожала плечами:
– Ну, это была не то чтобы угроза; она просто сказала, что не станет делить тебя со мной.
Юлиан был вне себя от ярости. Как она посмела появляться в его жизни и в жизни Грейс!
– Знаешь, Юлиан, – Грейс встала, – я думаю, все не так плохо. Она пришла, чтобы освободить тебя…
– Нет, Грейс, – прервал ее Юлиан. – Я знаю мать лучше, чем ты.
Не мог же он рассказать Грейс обо всем, что тяжелым грузом лежало у него на душе! Кроме того, ему все равно не удастся остаться с ней. Если он и понял что-то за свою жизнь, так это то, что боги никогда не дадут ему покоя, если Грейс будет с ним, – рано или поздно они все равно причинят ей вред. Приап найдет способ, как добраться до нее, или его мать обратит свой гнев на них обоих, он не сомневался в этом. А допустить, чтобы Грейс пострадала, он не мог.
Дни шли, и они проводили друг с другом все время, каким располагали.
Юлиан знакомил Грейс с классической греческой культурой, а Грейс учила его играть в "Монополию" и читать по-английски. Для нее самое печальное заключалось в том, что как раз за день до последней ночи она поняла: Юлиан – это тот человек, без которого она не сможет жить. Однако с этим она уже ничего не могла поделать – выбор оставался за ним, и только за ним.
– Прошу тебя, Юлиан, – прошептала она как-то, когда он спал, – не бросай меня. Пожалуйста.
Глава 16
На следующий день Юлиан откровенно избегал встречи с Грейс, и это ярче всяких слов сказало ей о решении, которое он принял.
Это разрывало ей сердце. Как он мог бросить ее после всего, через что они прошли вместе? После всего, что они разделили? Сама мысль о том, что она его потеряет, была невыносима для Грейс.
На закате она нашла Юлиана на веранде; он сидел в кресле-качалке и смотрел на солнце, словно видел его в последний раз. Выражение его лица было таким суровым, что Грейс с трудом узнала в нем того веселого и жизнерадостного человека, к которому уже привыкла и которого так полюбила.
Дольше молчать она не могла.
– Не бросай меня! Мне хочется, чтобы ты остался здесь, в моем времени, где я смогу заботиться о тебе. Я зарабатываю достаточно денег и научу тебя всему, что ты только пожелаешь.
– Я не могу. – Юлиан отвел взгляд. – Разве ты не понимаешь? Все, кто был мне дорог, пострадали от гнева богов. Ясон, Пенелопа, Каллиста, Атолий. – Он посмотрел на Грейс с болью в глазах. – Они принесли в жертву Кира.
– Да, но на этот раз все будет иначе.
Юлиан поднялся.
– Вот именно. На этот раз все будет иначе. Я не останусь здесь, и значит, мне не придется смотреть, как ты умрешь из-за меня.
Он прошел мимо нее в дом.
Грейс хотелось придушить его. Он просто невыносим!
Внезапно она почувствовала, как бриллиант в обручальном кольце ее матери врезался в кожу. Она разжала ладонь и долго смотрела на царапину. Прошлое перестало преследовать ее. Впервые она увидела впереди просвет, почувствовала, что есть будущее, и это наполнило ее счастьем.
Она не позволит Юлиану все испортить.
Грейс открыла дверь и вошла в дом с улыбкой на губах.
– Ты от меня так просто не отделаешься, Юлиан Македонский. Может, ты и побил римлян, но будь уверен, они просто дети по сравнению со мной.
Юлиан сидел в гостиной, на коленях его лежала книга. Он провел рукой по странице с надписями. Теперь он ненавидел все это еще больше, чем прежде.
Закрыв глаза, он вспомнил ту ночь, когда Грейс призвала его и он не имел ни малейшего понятия о том, где очутится. Давным-давно он потерял себя во тьме книги, но Грейс нашла его. Благодаря своей внутренней силе и доброте она вернула ему человеческий облик. Только она, она одна, смогла заглянуть ему в душу и признать ее стоящей борьбы.
"Останься с ней".
О, как просто это звучит! Но он не смел. Он уже потерял своих детей. Единственное, что осталось у него на всем белом свете, – это Грейс, и если он потеряет ее, то эту боль уже не вынесет. Даже его терпение не безгранично.
Грейс.
Ради ее же блага он должен расстаться с ней.
Почувствовав, что Грейс вошла в комнату, Юлиан открыл глаза. Она стояла в дверях и пристально смотрела на него.
– Как бы я хотел уничтожить эту штуку, – пробормотал он и положил книгу на кофейный столик.
– Не переживай, после этой ночи все наконец решится.
От ее слов Юлиану стало еще больнее. Как она может делать такое ради него? Больше всего она боится, что ею воспользуются, а он это и собирается сделать – использовать ее так, как не единожды использовали его.
– Ты все еще собираешься предоставить мне свое тело, невзирая на то, что я тебя брошу?
– Если на кону стоит твоя свобода, то да.
– И ты будешь плакать, когда я уйду?
Грейс отвернулась, и он понял ответ без слов. Он был ничуть не лучше Пола – такой же эгоистичный ублюдок.
Что ж, рано или поздно дурная наследственность всегда дает о себе знать.
Когда Грейс вышла, оставив его наедине со своими мыслями, Юлиан осмотрел комнату. Взгляд его упал на ковер перед диваном, и его грудь сжало стальным обручем.
Ему будет не хватать полуночных посиделок с Грейс на полу, ему будет не хватать ее голоса, ее смеха.
Но больше всего ему будет не хватать ее прикосновений.
– Дорогой?
Юлиан вздрогнул:
– Да?
– Уже одиннадцать тридцать, тебе не пора? – донесся до него сверху голос Грейс.
Юлиан посмотрел на бугор на ширинке. Время воспользоваться тем, чем так щедро наградила его природа. Только этого он и хотел с того самого мига, как увидел ее, и все же ему было больно думать о том, что он должен овладеть ею сейчас.
"По крайней мере, ты не сделаешь ей больно".
Или…
Воистину, Пол и близко не причинил ей той боли, которую собирается причинить он.
– Юлиан?
– Иду. – Он с трудом заставил себя встать с дивана и пошел верх по лестнице, безвольно цепляясь рукой за перила. В последний раз он вдет по коридору к ее комнате и в последний раз увидит ее нагой в постели…
Ну почему, почему все должно быть именно так?
Подойдя к двери, Юлиан остановился. Комнату заливал дрожащий свет свечей. Грейс лежала в черном пеньюаре, который он когда-то выбрал для нее, и была в нем бесподобна.
– Ты не собираешься упрощать мне жизнь, верно? – спросил он осипшим голосом.
Она обольстительно улыбнулась.
– С какой стати? Я вот подумала, не многовато ли на тебе одежды…
Прежде чем Юлиан смог ответить, Грейс стянула с него рубашку и бросила на пол, потом положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце. В этот момент она показалась ему самой прекрасной женщиной в его жизни. Даже его мать не могла сравниться красотой с Грейс.
Юлиан стоял неподвижно, словно статуя, руки Грейс ласкали его тело. Потом она переключилась на ширинку его брюк.
– Грейс. – Он убрал ее руки.
– Что? – Глаза Грейс наполнились страстью.
– Я сам.
Она оставила его и взобралась на кровать. Юлиан резко вдохнул, глядя на ее грудь под распахнутым пеньюаром. Скинув брюки, он присоединился к ней. Когда он перевернул ее на спину, ее пеньюар совсем распахнулся, предоставив его взору все прелести сразу.
Не долго думая Юлиан принялся ласкать ее.
– О, так, так! – простонала она.
Он чувствовал, как она извивается под ним, когда он ласкал языком ее сосок. Его тело действовало словно жидкий огонь, прожигающий дорогу в ее святая святых. Он оплодотворит ее всю, а когда бросит ее, то сойдет с ума.
Юлиан сглотнул. Он целую вечность ждал этой ночи. Целую вечность он ждал эту женщину.
Нежно гладя тело Грейс горячими ладонями, Юлиан старался запомнить каждый его изгиб, каждую впадину.
Прелестная Грейс, та, которую он никогда не забудет.
Он раздвинул бедра Грейс коленями; ее обнаженная кожа приятно ласкала его. Затем он заглянул ей в глаза.
Горе, светившееся в них, заставило его остановиться.
"В твоей жизни не было ничего, что бы ты не украл у другого". Юлиан напрягся, услышав голос Ясона. Меньше всего ему хотелось украсть что-нибудь у женщины, которая так много ему дала.
"Как я могу поступить так с ней?"
– Ну, чего же ты ждешь? – Грейс попыталась улыбнуться.
Юлиан и сам не знал. Он никак не мог отвести взгляд от ее печальных серых глаз, из которых еще долго будут литься слезы горя, если он, использовав, бросит ее, или слезы радости, если он останется.
Беда в том, что если он останется, его семья уничтожит ее.
Внезапно Юлиан понял, что ему делать.
Грейс снова поторопила его:
– Юлиан, у нас осталось мало времени.
Он не ответил. Не мог. За века своей жизни он много кем побывал: сиротой, вором, мужем, отцом, героем, легендой и, наконец, рабом, но трусость не проявлял никогда.
Юлиан Македонский был мужчиной, которого нашла Грейс и которого она полюбила. Он не причинит ей боли.
Грейс попыталась расшевелить его, привести в чувство, но Юлиан не слушал ее.
– Знаешь, чего мне больше всего будет не хватать? – нежно спросил он.
– Нет.
– Запаха твоих волос, когда я зарываюсь в них лицом, и твоих криков наслаждения. Но больше всего мне будет не хватать взгляда серых глаз, когда первые лучи солнца надают на твое лицо. Я никогда не забуду этого. – Он подался вперед, но вместо того чтобы войти в нее, лишь нежно провел чреслами по ее лону. Грейс застонала, и Юлиан склонился над ней.
– Я всегда буду любить тебя.
В следующую секунду часы пробили полночь, и он исчез.
Несколько мгновений Грейс лежала и не шевелилась, боясь открыть глаза. Часы продолжали бить, и она понимала, что это не сон. Юлиан исчез, исчез навсегда.
– Нет! – закричала она и села в постели. Этого просто не может быть…
Сердце ее отчаянно билось в груди. Она вскочила и бросилась вниз, в гостиную, где на кофейном столике лежала книга. Найдя нужную страницу, она увидела Юлиана почти таким же, как в первый раз; только теперь дьявольской улыбки уже не было на его лице.
Но почему он сделал это? Почему?
– Как ты мог? – Она прижала книгу к груди. – Я хотела сделать тебя свободным. О Боже, Юлиан, зачем ты поступил так с собой, зачем?
Конечно, в душе она понимала все. Нежный взгляд его глаз сказал ей многое. Юлиан поступил так, чтобы не оказаться на месте Пола и не сделать с ней то же, что сделал он в свое время.
Юлиан любил ее и с момента появления в ее жизни все время защищал. Даже когда на карту была поставлена его свобода, он предпочел заточение.
Грейс охватывала тоска, когда она думала о тьме, на которую Юлиан обрек себя. Одиночество и пустота.
Она вспомнила, как он рассказывал ей о страшном голоде и жажде, которые ему приходилось терпеть во время заточения. "То, что ты видела здесь, ничто по сравнению е муками, которые, я испытываю в книге".
– Нет! – воскликнула Грейс. – Я не позволю тебе поступить так с собой. Слышишь меня, Юлиан? – Прижав книгу к груди, точно младенца, она побежала в заднюю часть дома, распахнула двери, выбежала во двор и встала под лунным светом.
– Вернись ко мне, Юлиан Македонский, Юлиан Македонский, Юлиан Македонский! – Она произносила эти слова снова и снова, молясь, чтобы все получилось.
Но ничего не происходило, и в конце концов Грейс пришлось вернуться в дом.
– Но почему? Почему? – Всхлипывая, она опустилась на колени и стала раскачиваться из стороны в сторону. О, как ей хотелось, чтобы он вернулся!
– Я не хочу жить без тебя, – выдохнула она. – Разве ты не понял этого, Юлиан? Я не могу жить без тебя.
Внезапно в комнате вспыхнул свет, и Грейс вскинула голову, ожидая увидеть Юлиана, но перед ней стояла Афродита.
– Отдай мне книгу. – Афродита повелительным жестом протянула руку.
Грейс прижала книгу к груди.
– Разве он не достаточно страдал? Пусть бы лучше он был с вами, чем оставался запертым в темноте. Он там совсем один. Не бросайте его так, пошлите меня туда, к нему. Это все, чего я прошу у вас.
Афродита медленно опустила руку.
– Ты готова пойти на это ради него?
– Да, готова. – Грейс протянула книгу Афродите в надежде, что сейчас ее отправят к любимому.
Афродита вздохнула и открыла книгу.
– Ох и достанется мне за это!
Внезапно свет вспыхнул с новой силой. Голова Грейс кружилась, все плыло у нее перед глазами…
Затем ее обступила темнота. Грейс словно провалилась на дно ямы, где не было ничего, кроме мрака. Тьма ослепляла, давила со всех сторон.
Она протянула руки, чтобы нащупать хоть что-нибудь, и удивилась, обнаружив что-то мягкое.
Постепенно вокруг стало светло, и Грейс поняла, что лежит в своей кровати, а сверху, на ней, – Юлиан.
Она недоверчиво осмотрелась:
– Но как…
– Постарайтесь не испортить все, – сказала Афродита, стоя у дверей. – Если я еще раз попробую сделать что-нибудь подобное, боюсь, силы покинут меня. – Она подняла вверх руки и исчезла.
Юлиан неуверенно посмотрел на Грейс:
– Поверь, я…
– Лучше молчи. – Грейс не желала тратить время на слова. – Давай, покажи мне, каково это, познать бога.
Он страстно поцеловал ее, и Грейс, прежде чем погрузиться в наслаждение, произнесла, глядя ему в глаза:
– Даже если ты снова сбежишь от меня, я все равно буду тебя преследовать до конца вечности.
Юлиан рассмеялся – он нисколько не сомневался в том, что она способна на это.
Они занимались любовью, пока хватило сил, и под утро уснули, утомленные, но счастливые.
Когда Грейс проснулась, солнце еще не встало. Юлиан открыл глаза одновременно с ней, и, посмотрев друг на друга, они, поняв все без слов, снова соединились в порыве страсти; однако Юлиан чувствовал, что что-то изменилось, что-то было не так, как всегда. Вот-вот он разрядится в нее, а значит, испытает поразительное ощущение, которого не испытывал уже две тысячи лет.
Наконец Юлиан застонал и обмяк, а Грейс блаженно улыбнулась. После того как он подарил ей незабываемую ночь любви и страсти, она наконец-то тоже смогла подарить ему частичку наслаждения.
Внезапно руку Юлиана пронзила жгучая боль; он вздрогнул, и Грейс увидела, как исчезает, пылая розовым огнем, надпись проклятия на его руке. Еще секунда, и страшные слова исчезли без следа.
– Все, – выдохнула Грейс. – У нас получилось.
Юлиан улыбнулся:
– Это у тебя получилось.
Грейс рассмеялась и бросилась в его объятия, а Юлиан осыпал ее поцелуями. Наконец-то он свободен. После всех этих лет он снова стал смертным, и это Грейс спасла его.
Неожиданно в комнате снова вспыхнул свет, Юлиан быстро сел, загородив Грейс своим телом.
Увидев красивого молодого мужчину, стоявшего у кровати, Грейс ахнула.
– Ах ты, ублюдок! – выкрикнул незнакомец. – Да как ты посмел возомнить себя свободным?
В ту же секунду Грейс поняла, что это Приап.
– Довольно, брат. – Юлиан поморщился. – Все кончено раз и навсегда.
Приап фыркнул:
– Думаешь, ты можешь приказывать мне? Кем ты себя возомнил, смертный?
Юлиан презрительно улыбнулся: