В порыве ярости он даже приказал разобраться с одним строптивым писакой Гагаладзе, а через некоторое время, когда журналист действительно пропал, пленки с записями приказаний Кушмы появились в Верховной раде. Началась грандиозная всенародная акция "Украина без Кушмы!". Именно в эту минуту перед ним забрезжил спасительный свет в лице нового посла США Джона Хербста.
Посол сразу произвел на Кушму впечатление своей деловитостью. Он мало говорил на публике, зато в приватной беседе умел в трех предложениях изложить главное.
- Мистер Кушма, - сказал ему Хербст, - вы вряд ли станете президентом третий раз. Когда вожак стаи становится слаб, его убивают его же сородичи. В этом мире есть сила, которая может гарантировать вам жизнь, достаток, спокойную старость - Соединенные Штаты Америки. Мне не нужна от вас присяга на верность, просто слушайтесь моих советов.
Кушма согласился. Хербст был, пожалуй, единственным человеком, которому он верил. Всех бывших соратников он стал подозревать в предательстве, тайном сговоре с оппозицией. И ему неприятна была сама мысль, что все эти люди, с которыми он работает, читают отвратительные газетенки, в которых полоскается его имя.
Каждые три месяца Кушма менял министров, руководителей администрации, партийных лидеров. Но все новые были хуже предыдущих. У него началась бессонница. Чтобы справиться с ней, он стал пить больше обычного. Но это только усугубило и без того тяжелое положение. Кушма стал не способен принять решение, сосредоточиться на проблеме, спокойно поразмыслить.
Жизнь превратилась в ад. Он предал все, чему когда-то служил, во что верил. Мальчишкой, насмотревшись ужасов войны, слыша рассказы стариков, он ненавидел фашизм. А сейчас под давлением националистов и по совету Хербста вынужден был жать руки бандеровцам и бывшим эсэсовским офицерам. Молодой инженер-романтик под конец жизни превратился в беспринципного вора и любителя красивой жизни. Строитель стратегических ракет, от одного упоминания о которых трепетали сотни миллионов американцев, сегодня безропотно выполнял команды американского посла. Дерзкий мечтатель и покоритель космоса променял просторы вселенной на фольклорную деревенскую Украину с вышиванками и варениками.
Кушма смотрел пустым взглядом на пустой бокал из-под виски, когда секретарь сообщил об очередном звонке американского посла.
- Соединяй! - кивнул президент.
Но секретарь остался неподвижен.
- Ну! Оглох?! - раздраженно прикрикнул Кушма.
Секретарь с говорящей фамилией Дубина уже давно раздражал президента. Кушма терпел его только потому, что тот владел многими его секретами.
- Так ведь, Данила Леонидович, он просит к нему приехать… Срочно.
- Ну так и шо? - перешел на суржик Кушма.
- А то, что по протоколу вам не положено ездить к послу. Потому как посол…
- Он посол, а ты - осел! Давай, подавай машину к заднему крыльцу. Только без спецсопровождения. Понял?
"Ого, - подумал Дубина, торопясь отдать распоряжения, - что-то новенькое. Случилось что?"
Секретарь Василий Александрович Дубина по образованию был историком, в прошлом профессором Киевского университета. Он, как и Кушма, был "родом из детства" и имел свой комплекс неполноценности - Васильку не давала покоя фамилия. Чтобы доказать всем, что он никакой не "дубина", Василий решил стать знаменитым ученым. А чтобы иметь возможность наказать обидчиков детства, решил быть поближе к власти. Поэтому и получилось, что до горбачевской перестройки Дубина заведовал кафедрой истории Коммунистической партии, а заодно числился членом бюро Киевского рескома. Василь Александрович отвечал за идеологию, а точнее, за обоснование практических народно-хозяйственных решений всевозможными цитатами из Ленина, Маркса, Суслова и Брежнева.
Дубина защитил кандидатскую и докторскую диссертации, где доказывалось "неизбежное наступление коммунизма в самом начале XXI века", и уже готов был наслаждаться лаврами профессора, как к власти в Москве пришел Горбачев и испортил всю малину. Некоторое время Дубина даже числился в реакционерах, потому как не очень поддерживал взятый курс на "построение социализма с человеческим лицом".
Когда СССР развалился и к власти пришел Ельцин, Дубина по инерции оказался в Коммунистической партии Украины и даже пописывал статьи о "вреде разрушения Союза". Еще через несколько лет, когда ему окончательно стало ясно, что в лагере коммунистов становится все голоднее и некомфортнее, Дубина решил тряхнуть стариной и воспользоваться своим искусством доказывать все что угодно. В "Вестнике украинской культуры" он опубликовал статью "Кто же все-таки открыл Америку?". В начале статьи похвалил националистических историков за то, что они доказали в своих работах высокую роль украинцев в становлении европейских стран.
"Шоры прошлого еще висят на наших глазах и не дают развернуться в полную меру, - писал он. - Давно пора выявить роль украинцев в становлении других континентов, в частности Америки".
Как известно, первую европейскую экспедицию в Америку возглавлял Колумб. В этом имени чуткое имя Дубины расслышало корень "колом", который есть в названии города Коломыя Ивано-Франковской области. Следовательно, тот, кого испанцы называли Колумбом, - всего лишь "наш украинский казак, по прозвищу Коломыец". Может, это доказательство не слишком убедительно, но… Шкипером на корабле у Колумба был некий Хуан де ла Коса, а всем известно, что слово "казак" происходит от слова "коса". И, наконец, очень добавляет убедительности тот факт, что у колонизатора Франциска Писсаро тоже была кличка, подозрительно напоминающая казацкую - "писарь". Статья заканчивалась требованием к мировой общественности поделиться частью награбленного в обеих Америках с молодым украинским государством, а также в ознаменование исторической справедливости и торжества здравого смысла переименовать государство Колумбию в Коломыю. То же самое надлежало сделать с федеральным американским округом Колумбией.
Самому Дубине статья показалась скорее стебом над историками-националистами, но как же он удивился, когда враз стал общепризнанным светилом новой украинской исторической науки. Его стали включать во все научные сборники, приглашать на конгрессы, но, главное, удача улыбнулась ему, когда в один прекрасный день позвонили из администрации президента Кушмы и попросили приехать для важного разговора. Оказалось, президенту нужно срочно привлечь к себе симпатии националистического электората. Для этого он задумал написать книгу "Почему Украина не Россия". Написать ее, естественно, должен хороший национальный историк. И в качестве такового Кушме предложили Василя Дубину. Написание книги потребовало частых встреч с президентом. За это время "соавторы" привыкли друг к другу, и Василий Александрович остался у Данилы Леонидовича в качестве секретаря.
Они вместе вошли в кабинет Хербста и расположились в кожаных креслах напротив стола. Хербст был с переводчиком, хотя переводчик не требовался - посол прекрасно говорил по-русски.
- Меры безопасности, которые предпринимались или вообще не предпринимались вашими спецслужбами, обеспечивающими секретность миссии, оказались не на высоте, мистер президент, - начал Хербст. - Ваши службы безопасности настолько же малоэффективны, насколько и жадны до денег. Нам известно, сколько министр обороны Кузюк заработал на перепродаже автоматов Калашникова болгарского производства грузинским военным, используя военную инфраструктуру Украины и отдельные суда украинского Черноморского флота. Мы готовы закрыть на это глаза, тем более что одинаково хорошо относимся к болгарскому и грузинскому руководствам. Но Кузюк не обеспечил главного - скрытности операции "афганские казаки". О ваших военных специалистах, работавших по нашей просьбе секретно в Афганистане и, к сожалению, погибших, узнали ваши журналисты. Теперь вас разорвут на части, господин президент!
- Что я должен делать?
- Вы можете делать все что угодно. Если бы дело касалось только вас, США обеспечили бы любые гарантии, но в данной ситуации нельзя допустить, чтобы международная общественность узнала, что в афганском конфликте используются военнослужащие третьих стран - не членов НАТО, да к тому же еще и гибнут. Это хуже, чем скандал с тюрьмами для террористов, созданными ЦРУ на территориях других стран. Если сегодня станет известно, что Америка секретно принудила украинцев воевать за свои интересы в Афганистане, то завтра Польша, Болгария и даже Германия зададут вопрос: а не гибнут ли и наши парни где-нибудь в секретных частях? А они тоже гибнут, могу вас успокоить. Не только украинцы пострадали. Но народы этих стран пока не готовы сознательно помогать Штатам. Все привыкли пользоваться нашими гарантиями безопасности, но никто палец о палец не ударит, когда помощь требуется нам. Одним словом, мистер Кушма, вы можете предпринять любые действия, чтобы истинные причины гибели военных остались тайной для журналистов. И еще… У нас есть данные, что министр Кузюк делится с мистером президентом своими прибылями от нелегальной торговли оружием. Обнародование этой информации сделает невозможной надежду для господина президента на гарантии безопасности со стороны России в старости. Только США могут вам помочь после того, как вы отойдете от дел. Всегда помните об этом!
Хербст и его бесполезный переводчик поднялись с мест, давая понять, что аудиенция окончена. Через двадцать пять минут Кушма сидел дома у стола, на котором стояла недопитая бутылка виски.
- Исть будьмо, чи шо? - спросил он секретаря.
- Боржч… вот…
- Може буде и боржч. Тильки ни з капустою. З капустою нэхай москали з маланцами едять. А мне звары со шкварками та з фасолью.
Глава 3
Январь 2004 г.
Страхування вашого житла в агентстві "Гарант" - це гарантія вашого спокійного сну .
Партия "Наша Украина" приняла решение не участвовать в обсуждении конституционной реформы, предложенной кушмистским большинством в Верховной раде, сообщили источники, близкие лидеру фракции Ищенко.
Кортеж двигался затейливо и замысловато. Вместо того чтобы сразу свернуть за Театром юного зрителя и выехать на Грушевского, ведущая машина повернула с Крещатика на Первую Институтскую, потом рванула направо по Садовой и уже оттуда, подключив к мигалкам еще и противное покрякивание с сиреной, крутым виражом развернулась ко второму подъезду "Будинка Уряду Украини".
- Чего так хитро ехали? - машинально застегивая нижнюю пуговицу на пиджаке, спросил премьер-министр Янушевич стоящего за его спиной шефа своей охраны Николая Козака.
- По Грушевского трубу прорвало, мы в объезд, - нервно покашлял в кулак Козак.
Дом Правительства очень нравился Виктору Федоровичу Янушевичу, и, думая наперед о борьбе за президентское кресло, ему было даже жаль в перспективе переехать из этого очень красивого нарядно-белого о двух колонных фасадах внушительного десятиэтажного здания на Грушевского, 12, в скромный, по его мнению, "дом с химерами" на Банковской, 10.
В лифте, стоя между двумя охранниками, Виктор Федорович расчихался.
- Скажи своим уродам, чтобы не душились так одеколонами, на хрен, а то у меня глаза на лоб едва не повыскакивали, - сказал Янушевич Коле Козаку, кивком приглашая его проследовать в кабинет.
- Простите, Виктор Федорович, больше не повторится, - сухо ответил Козак, затворяя за собой двери.
Советник премьера Николай Козак родом был из Запорожья. В советское время, когда страной правил "наш дорогой Леонид Ильич" и все однокурсники и сослуживцы Николая тщательно штудировали книгу "Возрождение", Коля Козак даже немного жалел, что сам не из Днепропетровска, что родился и вырос в не совсем "правильной стороне". Но вот Украина стала самостоятельным государством, и повсюду пошла откровенная мода на чупрыны и оселедцы. Подполковник безопасности Козак приободрился и повсюду к слову стал приговаривать, что он из самых настоящих запорожских казаков. И фамилия у него подходящая, и имя: Мыкола Козак. Для молодого офицера лучше и не придумаешь.
А если серьезно, то биография у Коли Козака была для работы в аппарате премьера самая что ни на есть подходящая. Родился и окончил школу в Запорожье. Там же, в Хортицком районе города, и по сей день проживали его мать с отцом - ветераном "Запорожстали". Там же, в Запорожье, в отдельной от стариков квартире проживала и родная сестра Николая - Марина с мужем Иваном, инженером "Запорожстали", и с двумя хлопчиками, племянниками Николая.
После школы Коля Козак собирался стать инженером - работать начальником смены, как отец, варить металл, прищурившись, смотреть через закопченное стеклышко, как рабочие длинной кочергой пробивают летку и как бело-оранжевая сталь стремительно течет в ковш и, падая, струя жидкого металла отбрасывает тысячи огненных брызг. Красиво, как на вечернем Днепре в праздники, когда салют. Но вместо института Николай пошел в армию - психанул из-за упрямого своего характера, повздорил с деканом… и вылетел с дневного. Но что ни делается - все к лучшему! Этот девиз, почерпнутый читающей публикой самой читающей страны из самого популярного в мире романа - "Трех мушкетеров" Дюма, полностью сработал и в жизни молодого Николая Козака. Из первокурсников политеха Коля попал служить на границу, а пограничники, как известно, сфера Комитета госбезопасности. И неудивительно, что смышленого (даже умного) паренька заметили сперва в учебном отряде, а потом и на заставе, где Коля за два года дорос до звания старшего сержанта и последние дембельские полгода служил в должности начальника караула.
Его заметили и отметили кадровики из органов, и, когда настало время увольняться в запас, Колю вызвали в штаб округа, где с ним и с еще тремя ребятами с соседних застав побеседовал "человек в штатском". После этой беседы, заехав домой в Запорожье на недельку повидать маму с папой да сестренку, Николай снова собрал чемодан и отправился сперва в Омск - в Высшее командное, а оттуда под город Таллин - столицу тогда еще советской Эстонии. Там провел полтора года "крытки", то есть полного казарменного положения, когда к нему даже мать и сестру не пускали. Те только через военкомат знали, что их сын и брат находится в отдаленной точке в Заполярье, выполняя задание командования.
После окончания этих заведений Николай стал офицером КГБ. Все в жизни и в службе Николая Козака было хорошо, но были в его данных три закавыки, что мешали ему сделать блестящую карьеру… Первое: по фигуре, или, как принято говорить в актерской среде, по фактуре, он был слишком заметным. Ему бы с его статью и волевым подбородком героев-любовников в кино играть! Но разведка и контрразведка имеют потребность не в артистах типа Василия Ланового, а в офицерах среднего росточка, неприметных, с серенькой внешностью. Да и с языками у Николая не все было гладко. Особенно с произношением английских дифтонгов и с французским грассированием.
Третья закавыка в биографии Николая заключалась в том, что он был "разведенцем". Когда Колю послали в Омск и он стал курсантом первого курса, замполит училища полковник Острецов сразу объяснил, что будущему гэбисту, разведчику и контрразведчику надо обязательно быть женатым. Так, мол, и начальству спокойнее, да и с моральным обликом все более-менее сразу ясно и понятно - нормальный, без отклонений.
В общем, погорячился в тот год Николай, да и женился по молодости и по глупости по простой схеме: мол, медсестричка да с большой грудью - то, что офицеру в самый раз! Жить у родителей Николая в Запорожье молодая жена отказалась. А тут еще "крытка" на полтора года в Таллинской школе - хорошая проверочка на семейную прочность. Как только Коля погоны старлея получил, сразу и развелся. Правда, времена уже были иные, и на такие факты биографии, как развод, в "конторе" стали более терпимы, чем при Андропове, но тем не менее вместо теплого местечка в резидентуре типа Венгрии или Болгарии Колю направили в Киев. И не в контрразведку, а в первое управление. В наружку. С таким, мол, экстерьером только в парадном строю!
Случалось Николаю проверить свой характер и под пулями. Памятуя его пограничное прошлое, после вывода контингента из Афганистана "контора" послала Николая в годичную командировку "на укрепление таджикско-афганской границы", чтобы перекрыть наркотрафик. Там пришлось несколько раз ходить в сопредельные горы, настоящих "языков" брать, в рукопашной поучаствовать.
А потом, когда в бандитские времена развала Союза пошла у руководителей мода держать за спиной широкоплечих парней, Николай без работы не остался. Майора получал при Кривчуке, подполковника при Кушме, когда тот был еще премьером, а полковника - уже при Янушевиче. И это в тридцать пять лет! Неплохо?
- Так что за шум вчера был в Жулянах? - спросил Янушевич, устраиваясь в кресле за своим рабочим столом.
- Вчера бортом из Кандагара в аэропорт Жуляны прибыл "груз-200", и при выезде из аэропорта колонна была остановлена журналистами.
- А какой дурак распорядился сажать самолет в Жулянах? - исподлобья зыркнул на Козака Янушевич. - Вы бы еще в Борисполь этот транспорт посадили да стали бы разгружать в международном терминале, где туристы и прочая сволочь.
- Меры приняты, следующий борт направляем на военный аэродром "Коломыя" под Ивано-Франковском, - бесстрастно ответил Козак.
- Почему все такие идиоты? - изобразил беспомощность и разочарование Янушевич. - Почему нельзя сразу было посадить борт в Луцке? Ну да, конечно, - досадливо махнул рукой Янушевич. - Давай, запорожец, не облажайся и не обосрись в следующий раз, когда трупы из Афгана принимать будешь…
- А может, наоборот? - заговорщицки качнул головой Козак.
- Что наоборот?
- Может, как раз наоборот, следовало бы дать утечку информации?
Янушевич задумался, глядя на стол, а Козак стоял в позе покорного ожидания и повиновения, как римский солдат из тринадцатого легиона при входе в шатер консула Красса.
- А зачем нам утечка? - нарушил молчание Янушевич.
- Скомпрометируем кое-кого, Виктор Федорович, переведем стрелки. А вы, как всегда, во всем белом среди этого дерьма, - усмехнулся Козак.
- Не пойдет, - буркнул Янушевич.
Козаку очень хотелось спросить "почему?", но он сдержался и только кивнул.
- Ты меня понял? - твердо и холодно произнес Янушевич.
- Отлично вас понял, Виктор Федорович, - уверенно ответил Козак. - Никаких проколов и никакой утечки.
- Ну, иди тогда, - вздохнул Янушевич.
- Есть еще один вопрос, - вскинув подбородок, пробасил Козак. - Там одна очень авторитетная московская журналистка просит у вас интервью.
- А почему не через моего пресс-секретаря, а через тебя? - склонив голову набок, спросил Янушевич. - У тебя что, червонный интерес? Или ты комиссионные с журналисток берешь?
Козак виновато улыбнулся.
- Она на меня напрямую, минуя наших пиарщиков, вышла. Но я проверял: хорошая, правильная журналистка, дряни не напишет.
- Наша и правильная, говоришь, - усмехнулся Янушевич. - Ну, давай тогда, если так, в пятницу, посмотри там в распорядок, может, после ужина, ты погляди.
- Хорошо, Виктор Федорович, - кивнул довольный Козак.