Гипноз – превосходное эмоциональное лечение. Он очень ценен для интеграции эмоциональных шоков благодаря запуску переживаний. На первой стадии лечения он может позволить некоторым замкнутым пациентам начать воспринимать помощь. Такое бывает у людей, использующих язык в качестве защиты от собственных эмоций. Беспрерывному потоку их слов обычно соответствует крайне зажатое положение тела, напряженно застывшего в кресле. Пациент едва дышит. Он блокирует свое дыхание, словно цензор собственных чувств. Обычно ему почти не удается расслабиться в глубине кресла. На самом деле он с детства привык бороться в одиночку, поскольку в прошлом взрослые слишком часто его разочаровывали, и ему вначале не удается свыкнуться с мыслью, что он пришел просить помощи.
"Любой терапевтический транс – возможность для человека, особенно наиболее развитого интеллектуально, вновь научиться не мешать подсознанию работать", – писал Эриксон.
Первый сеанс гипноза позволяет пациенту начать "приручение" своего подсознания. В любом случае устанавливается контакт, а иногда начинается то, что можно было бы назвать "сотрудничеством". До сих пор запретный доступ к эмоциям облегчает вступление в доверительную связь с терапевтом. Я обычно организую "официальные" сеансы гипноза в разгар терапевтической работы, когда полностью воссоздаю травматическую историю пациента, когда хорошо знаю его трудности и его ожидания. Всего один сеанс на точно заданную тему может оказаться достаточным, но, как правило, желательно провести два-три сеанса в течение нескольких месяцев лечения.
Не всем пациентам может помочь гипноз. Некоторые заранее отвергают подобный тип работы либо по причине борьбы с собственными творениями подсознания – такие люди частично подавили свои воспоминания детства и не помнят, к примеру, о своих снах, – либо они подверглись исключительно мощному гипнотическому воздействию в детстве и боятся вновь встретиться с взглядом, который так надолго их покорил.
Я очень часто слышала, как люди с ужасом вспоминают о "синих, зеленых или черных глазах", о "горящих глазах" или о "змеиных глазах". Это вариации на тему "дурного глаза", или взгляда воспитателя-садиста, либо властного родственника с убийственным взглядом. В зависимости от детского опыта они считают, что их гипнотизируют взглядом, чтобы покорить, заставить подчиняться "мановению пальца или движению глаза". Большое количество моих пациентов, похоже, испытали на себе именно такой тип подчинения, ибо первое время опасаются, что я введу их в состояние транса, подчинив себе своим взглядом. И выражают крайнее удивление, когда я прошу их закрыть глаза.
Гипнотический транс – явление естественное. Это отрешение, абстрагирование от непосредственной реальности, которая известна нам всем в виде сновидений. Ввести в гипнотический транс означает вынудить человека развить в себе отрешение и получить измененное состояние сознания.
"Пациент сам разрабатывает свой гипнотический транс. Он делает это, слушая вас, и, если вы достаточно интересны ему, если вы можете зафиксировать его внимание и принять сотрудничество, пациент проявит сдержанность и прислушается к вам и вашим словам; пациент поймет, что вы ему говорите; пациент будет готов принять то, что вы ему говорите, отбросив критический подход. […] Вы хотите, чтобы он посвятил вам все свое внимание, и он концентрируется с такой силой, что не замечает ничего прочего. А когда вы завладели всем его вниманием, он сужает свое поле визуального сознания, он сужает поле своего слухового сознания и направляет свои мысли и ощущения внутрь самого себя" [45] .
Все манипуляции терапевта на подсознательном уровне ориентированы на изменение, ведущее к выздоровлению пациента. Но кроме этих целей есть и развитие нового отношения к жизни. Желательное изменение напрямую связано с возможностью обучения новым вещам, благодаря опыту гипнотического транса.
Одним из крупнейших нововведений эриксоновского подхода является, как я уже говорила, его концепция подсознания. Для Эриксона подсознание есть союзник, с которым легко установить контакт, "резервуар богатств" или даже "склад решений". Подсознание является положительной силой.
Это депозитарий наших ресурсов, наших неиспользуемых возможностей. При таком взгляде на вещи сознание выступает в качестве силы, которая препятствует нашему творчеству, постоянно отбрасывая нас к приобретенным привычкам, то есть в "неизменность".
Мне кажется наиболее оптимистичным и наиболее динамичным в этом поиске выздоровления то, что область подсознания является привилегированным местом эволюции, и Эриксон рассматривает ее содержимое как подвластное изменению. Он также наделяет его ролью защитника. Подсознание остается защитником, даже если человек не всегда понимает с первого раза, в чем может состоять защита. К примеру, можно сказать, что подсознание защищает психику ребенка, который испытал сильный травматический шок, вызвавший амнезию. То, что эта амнезия становится гандикапом во взрослом возрасте, совсем иная проблема.
Связь, которую мы поддерживаем с нашим подсознанием, можно сравнить со связью с собственным телом. Борьба с подсознанием дает те же катастрофические результаты, что и насильственное отношение к своему телу в попытке подчинения или подчиненности, что обычно приводит к психическому конфликту и появлению определенного симптома.
Технологии введения в гипнотический транс весьма отличаются у каждого терапевта и соответствуют одновременно его личности и личности пациента. Эриксон, к примеру, часто использовал технику так называемого насыщения сознания для лечения боли. Он создал персональный стиль терапевтических сказок, которые входили в резонанс с внутренним миром пациента, и использовал повторяющиеся фразы, связанные между собой и практически не разделенные пунктуацией. Ритм и плотность слов, а также довольно монотонная речь в конце концов "усыпляли" боль пациента.
Одним из классических методов введения в транс является каталепсия или левитация руки [46] С техническими аспектами введения в транс вы можете ознакомиться в книге Cours d’hypnose clinique, J. А. Malarewicz, ESF, 1990. В этом методе пациента вынуждают полностью сосредоточиться на своей руке, которая становится все легче, начинает подниматься и остается в воздухе очень долго, не вызывая усталости пациента. Цель – поставить опыт прямого отрешения на уровне тела. Тогда пациент испытывает первое физическое изменение, предвестник тех изменений, которые станут возможными.
Ниже мы увидим, что легкий транс может быть достигнут и с помощью эмоционального шока. Удивление или гнев могут лежать в основе "спонтанного" отрешения.
Введение в гипнотический транс – процесс довольно легкий, по крайней мере у тех пациентов, которые не боятся противостояния своим эмоциям. Важным является суть сеанса: речь действительно идет о подлинном совместном творении пациента и терапевта, а потому каждый сеанс гипнотического творения уникален в своем роде.
В соответствии с подходом Эриксона терапевт занимает особое положение по отношению к пациенту, положение, противоположное силовым возможностям, когда считается, что "объект предположительно умеет излечить себя". Терапевт на самом деле считает, что "пациент сам выполняет всю работу. А врач лишь создает условия, в которых работа может быть выполнена" [47] . С момента отрешения, достигнутого с помощью той или иной техники, я помогаю пациенту пройти вспять по возрасту, что делает его гораздо более восприимчивым к возможным изменениям. Это движение вспять не является подлинным терапевтическим методом, а создает рамки для общего гипнотического творения. В примере, который последует, речь идет об оказании помощи пациентке, получившей серьезные эмоциональные раны.
Каролина, сорока лет, пришла ко мне на консультацию по поводу проблем фригидности и эмоциональной нестабильности. На первом этапе лечения оказалось нетрудным выяснить, что она в детстве стала жертвой двух педофилов. Во время движения вспять по возрасту она вновь пережила ощущения, связанные с ее дедом, умершим, когда она еще была подростком. Этот близкий родственник сильнее прочих защищал ее и нежнее всех относился к ней в детстве.
Каролина вспомнила сцену, имевшую место, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Дело происходило на юге Франции, где жили ее бабушка и дедушка. В один жаркий день дед повел ее в кафе.
Фредерика. Где вы сейчас?
Каролина ( с нежной улыбкой ). Я сижу под желтым тентом… Шторы… Сквозь ткань проглядывает солнце… Свет льется отовсюду… Мой стакан пронзает луч солнца…
Фредерика. Что вы пьете?
Каролина ( сделав глотательное движение, словно ей трудно говорить, как бывает в некоторые моменты гипнотического транса ). Гренадин!.. На полках стоят бутылки с ментоловой и анисовой настойками, с сиропом ячменного сахара… я различаю все цвета… Так красиво!.. Я знаю это кафе, оно находится в конце улицы, на юге говорят "майл"… Я ощущаю запахи… Обожаю запах платанов, он горячий и сладковатый… Немного пахнет пылью…
Фредерика. А дед с вами?
Каролина. Да, конечно ( она произносит эти слова со счастливым видом ). Он платит за наши напитки… Вынимает портмоне… Я вижу его руки… они очень красивы, длинные и очень нежные… Вижу даже вены на них… руки сильно постарели… и его перстень с печаткой.
Внезапно у Каролины на глазах появляются слезы.
Фредерика. Что вас так опечалило?
Каролина. Портмоне! Нет, это не печаль, это волнение. Я так взволнована, что вновь вижу его… Это особое портмоне… Как бы объяснить?.. Оно из коричневой кожи… Плоское, в виде полукруга… Оно раскрывается надвое, и монеты выскальзывают на площадочку, чтобы можно было выбрать нужные… Я слышу звон монет! Я так часто видела деда с его портмоне!
Благодаря гипнотическому трансу Каролина обрела не воспоминания, а вновь переживает кусочек детства, сопровождавшийся многочисленными ощущениями и эмоциями из той эпохи.
Движение вспять по возрасту помогает ей вновь обрести благоприятное присутствие деда. После окончания этого сеанса она уже не ощущает себя столь покинутой, а потому испытывает меньше страха, когда вступает в связь с мужчиной.
Я отметила исключительную точность описания Каролины, чтобы показать, с какой живостью и свежестью возвращаются некоторые воспоминания. Как портмоне, появляются и руки деда со всеми мелкими деталями, а одновременно живое ощущение его нежности.
Действительно ли воспоминания Каролины относятся к подлинным событиям? Нет, не совсем! Как сновидение трансформирует и включает в свой сценарий воспоминания последнего дня и дней прошедших, воспоминания, обретенные во время гипнотического сеанса, являются обычно суммой опыта разных возрастов и разных регистров. В случае Каролины руки деда и портмоне аутентичны, а кафе – подсознательное творение, модель которого явилась из юности. Поскольку целью сеанса было развитие подсознательных ресурсов, вопрос аутентичности уже не имеет значения.
Совершенно по-иному дело обстоит с жертвами насилия над детьми – сексуального или нет, – когда с помощью гипноза идет поиск воспоминаний о травме. Я не могу дать ответа на этот вопрос, если только подсознание пациента не решит разблокировать замки памяти. Когда они действительно готовы встретиться с прошлым, некоторые люди на самом деле переживают эти эпизоды во всей своей полноте.
Практика привела меня к констатации того факта, что некоторый психологический комфорт – к примеру, гармоничная жизнь пары – необходим для того, чтобы человек встретился со своими детскими страданиями. Похоже, пока эти условия поддержки не соединены, подсознание крепко удерживает то, что подавлено. А потому нет смысла ускорять процесс воспоминания.
Работа по развитию ресурсов очень полезна среди прочих и при лечении депрессии и расстройств сексуальности и состоит в основном в том, чтобы отыскать в прошлом пациента некоторые существующие ресурсы, которые следует развить.
Что такое ресурс? Это положительный опыт, обычно из детства, полученный от человека, который не обязательно является родственником. Это могут быть другие дети или взрослые, не относящиеся к семье. Некоторые люди с крайне тяжелым детством не обретают никакого положительного опыта до конца подросткового периода или даже взрослого возраста. Воспоминания детства обычно оставляют наиболее стойкий след в подсознании. Видение мира каждым из нас по большей части зависит от существования этих ресурсов. Развитие ресурсов есть работа по ремонту эмоциональных ран, полученных пациентом в детстве. Она позволяет провести реструктуризацию на подсознательном уровне. Движение вспять по возрасту позволяет интенсивно пережить некоторые моменты радости, даже счастья, какие были у пациента. Благодаря гипнотическому трансу создаются новые ресурсы: они высвобождаются и могут быть использованы каждый раз, когда человек в них нуждается.
Жан-Люк страдает депрессией с ранних лет. (Надо знать, что депрессия может поразить даже очень маленьких детей.) Отец покинул их с матерью, когда мальчик был очень мал. Вынужденная пойти работать, мать оставляла его на попечении своей тетки, довольно суровой женщины, которая держала кафе в шахтерском городке. Жан-Люк провел в нем свое детство, находясь большую часть времени в одиночестве в квартире над кафе. Он вспоминает, что очень мало играл и не имел друзей.
Единственными светлыми моментами в его печальной жизни были новогодние праздники. Счастливый момент, о котором он вспоминает, относился к украшению елки. Во время гипнотического транса Жан-Люк с детским восхищением находил гирлянды, шары и свечки. На его глазах слезы. К концу сеанса у него возникло ощущение, что у него на коленях подарок, а потом возникло удивительное ощущение золотого порошка, осыпающего его голову и плечи. Лицо Жан-Люка светилось радостью.
Этот старый ресурс, новогодний праздник, актуализированный и развитый во время движения вспять по возрасту, очень быстро помог Жан-Люку выйти из состояния хронической депрессии. Мой голос, который лишь его вел и сопровождал в подготовке воображаемого праздника, имел великую эмоциональную силу. Он физически ощутил, что я ему делаю подарок, и этот первый гипнотический опыт сделал свое дело! Словно он впервые с детства (а не в жизни) ощутил себя не одиноким. С этого момента видение мира стало более теплым и как бы материнским, наложившись на подсознательный климат покинутости, ощущавшейся все детство и ставшей основой депрессии.
Подход Эриксона основывается на принципе, что, если невозможно изменить прошлое, мы способны, напротив, значительно изменить ощущение, сложившееся у нас о прошлом.
Травматическая история некоторых пациентов иногда настолько ужасна, что привычная техника развития ресурсов не может быть использована. Действительно, у некоторых из них в окружении в детстве и отрочестве не было ни одного человека, помогавшего им взрослеть. Ни одна рука не протянулась к ним или это случалось настолько редко, что такой беглый опыт трудно считать ресурсами для настоящего и будущего. Этим людям крайне трудно отыскать воспоминание о простом приятном состоянии в своем прошлом.
В случаях траура или сильнейшей эмоциональной бедности гипноз может стать "магической" операцией, состоящей в переносе в прошлое этого запоздалого ресурса, каким является встреча пациента с терапевтом. В Человеке февраля Эриксон и Росси (его сотрудник) рассказывают о переносе такого рода.
Следовало излечить крайне депрессивную девушку, носившую траур по отцу, умершему в ее детстве. В рамках глубокого движения вспять по возрасту Эриксон создал вместе с пациенткой персонаж, который она назвала "человек февраля". Этот "мужчина февраля" был одновременно терапевтом и скончавшимся отцом. Он стал навещать молодую женщину в каждую из годовщин, происходящих в феврале.
"Сам объект (девушка) решил, что визиты будут проходить в феврале (в день ее рождения), и именно объект назвал Эриксону личность человека февраля", – пишет Росси. "Человек февраля", на мой взгляд, настоящий терапевтический шедевр, ибо это творение использует гипноз самым эффективным и изобретательным способом. Речь идет о создании тончайшей конструкции эмоциональной поддержки, которую пациентка проверяет во время встречи со своим врачом, поддержки, которая великолепным образом будет перенесена в подсознание и развита там, где пациентке она была наиболее нужна, а именно в детстве.
Важно отметить, что эта конструкция создается совместно. Пациентка сама назначает дату встречи с "человеком февраля" в прошлом. Во время совместного творения оригинального терапевтического решения врач только разрабатывает предложение, подсказанное подсознанием пациента.
Перенос ресурсов есть конструкция новой реальности, "стабильной гипнотической реальности, которая станет основой отношения к жизни", пишут Эриксон и Росси. Росси добавляет в связи с лечением этой девушки, что "человек февраля" стал отныне частью ее памяти. Речь идет о создании у пациентки и вместе с ней новых воспоминаний, которые добавляются к прежним: "Счастливые воспоминания, которые вы даете объекту в виде "человека февраля", являются теплыми и поддержат ее […]. Эти воспоминания станут основой будущей самооценки и поднимут ее веру в себя при воспитании своих детей".
В лечении расстройств сексуальности, связанных с травмами, мне случалось предлагать помощь для сопровождения пациента в особо опасные зоны его прошлого и оказывать ему поддержку, которой у него, конечно, не оказалось в момент происходящего.
"Белый поезд" – история столкновения с насильником. Сведение счетов, которое не может состояться в реальности по разным причинам, создано моей пациенткой Кариной в рамках движения вспять по возрасту. Карину изнасиловали в пятнадцать лет. После этого она впала в депрессию, и у нее крайне трудные взаимоотношения (особенно сексуальные) с мужчинами.
Движение вспять по возрасту во время гипнотического транса начинается с прихода на воображаемый вокзал, выбора поезда и посадки в него. Поезд отправляется, и пациент видит, как в окне, словно пейзаж, мелькают годы, возвращая его к юности или детству в зависимости от случая.
В тот день Карина выбрала белый поезд, как она сама. Она действительно одета в белое, символ чистоты и даже очищения, ибо отправляется на операцию ретроспективного восстановления справедливости. Я предложила сопровождать ее, и она взяла меня в свой белый поезд.
Она оказалась в темной комнате, похожей на ту, где произошло изнасилование. Я нахожусь здесь же, чуть сзади. Насильник из прошлого приближается. Карина очень боится и начинает плакать, но недолго, ибо она бросает его в черную дыру. Она говорит, что он тянет руку, прося о помощи, но она дает ему утонуть в этой черной дыре, которая похожа, говорит она, на межзвездную пустоту. На самом деле речь идет об очень точном представлении физического состояния, в котором она находилась в связи с изнасилованием.
Она мне доверила роль поддержки и пассивного свидетеля, ибо ей не надо никакой помощи во время подсознательного столкновения, мизансцену которого она сотворила сама.
"Вы должны знать, что ни ваши дела, ни ваши слова пациент не воспринимает, он понимает лишь то, что делает сам", – писал Эриксон [48] .