Он раскрыл одну папку, другую и заметил:
– На первый взгляд нет ничего такого, о чем бы не упоминали в замке на экскурсии.
– Не знаю, что там показывают туристам на экскурсии. Нога Мединоса не переступала порога владений Медичесов с той злополучной ночи, когда исчез наш кинжал. Но, думаю, что кинжал и ножны Медичесы не показывают! Хочешь посмотреть?
– А это возможно? – воскликнул Барт. – Конечно, хочу!
Прадедушка, торжествуя, протянул Барту пожелтевший лист бумаги. Барт дрожащей от нетерпения рукой взял рисунок и впился глазами в изображение. Вот он какой, знаменитый кинжал! И ножны… Рафаэль был прав.
– Женин, ты это видела? – прошептал Барт.
– Да. Я это видела. – Женин со смешанным чувством наблюдала, как Маленький дедушка показывает свои сокровища, не догадываясь, кто перед ним.
Но как она могла остановить старика, который наконец нашел благодарного слушателя. И… надо ли его останавливать?
– В замке висит портрет рыцаря в облачении… – Барт бросил внимательный взгляд на деда. – Ножны кинжала – те самые. Кинжал вижу в первый раз. Лупа у вас есть?
Дедушка наслаждался произведенным на молодого человека эффектом. Лупа, естественно, нашлась.
– Хорошая копия. А где оригинальный рисунок? – спросил Барт, рассмотрев изображение более тщательно.
Дедушка засиял. Кажется, нашелся достойный преемник.
– Оригинал хранится в сейфе. Я завещал его Женевьеве.
– Дедушка! – для Женин это была новость.
Эх, Рафаэля бы сюда. И оригинал рисунка. Неужели они не обратили внимания? Нет, на копии это не видно четко, возможно, это плод его воображения. Этого не может быть, с чего бы на рисунке стоял вензель Медичесов? Если это действительно отпечаток перстня с вензелем, то почему художник, делавший копию, увеличил и исказил его…
– А как к вам попал оригинал? – волнуясь, спросил Барт.
– Собственность семьи Мединосов! – прадедушка не считал это самой интересной частью истории.
– Мы познакомились благодаря этому рисунку, – улыбнулась Маленькая бабушка и посмотрела на мужа. – Ты помнишь?
– Ну конечно, – ответил он ей ласковым взглядом. – Только я тебя и без этого рисунка нашел бы. Рано или поздно.
– Приехал бы ты в нашу глушь, как же, – заулыбалась прабабушка. – Так бы без меня жизнь и прожил.
– Бабушка! Вы мне никогда не рассказывали, как познакомились! – возмутилась Женин.
– Так ведь ничего особенного, – пожала плечами прабабушка, но глазки ее увлажнились.
Прадедушка отложил в сторону все свои ценности, устроился поудобнее и кивнул жене. Получив его немое согласие, Маленькая бабушка начала:
– Это я потом узнала, что твой прадедушка с детства помешан на семейных легендах. Составил самое полное генеалогическое древо Мединосов! Он вам его еще покажет.
Она нежно посмотрела на мужа, он с достоинством утвердительно покачал головой.
– Было у него время – объезжал всех Мединосов, записывал семейные предания, расспрашивал, не сохранилось ли каких упоминаний о кинжале.
– Говорили, что существует изображение то ли кинжала, то ли кинжала и ножен, то ли Мединоса в полном облачении с кинжалом в ножнах, – подтвердил прадедушка. – Ни у потомков старшего брата, кому принадлежал кинжал, ни у потомков среднего брата я ничего не обнаружил. Существовал еще младший брат. Я нашел его потомков.
Прабабушка перебила его и продолжила рассказ по-своему:
– К нашим Мединосам приехал дальний родственник. Такой дальний, что они и не слышали о нем раньше. Он их сам разыскал. Я помогала жене священника по хозяйству, так только и разговоров было на кухне, что об этом Мединосе. Каждый вечер обсуждали, какой он красавец. А какой приветливый! А какой скромный! Словом, не то что наши молодые люди. Главное – холостой. И зачем это он к нам пожаловал?
"Надо бы набросать его портрет", – машинально отметил Барт, посмотрев на старика.
– Все окрестные невесты засуетились. Достали из сундуков самые красивые платья. Украшения понадевали. Мединосу прохода не давали. Так и липли.
– И ты, бабушка? – возмутилась Женни таким идиотским поведением.
– Да куда мне. Ни приданым не вышла, ни лицом. А его наши первые красавицы вниманием забаловали.
– Бабушка! – Женни обняла прабабушку и прижалась к ней. – Ты у меня самая красивая!
Прабабушка погладила ее по голове.
– Лучше скажи, что сама на меня внимания не обращала, – подкорректировал рассказ прадедушка.
– Я виду не подавала. Стеснялась. А ты – точно не обращал. До пещер. Ты в пещерах со мной первый раз заговорил.
– А зачем я тогда с вами в пещеры пошел, как ты думаешь? А зачем я весь предыдущий вечер столы строгал для новоселов? Да чтобы посмотреть, как ты своими маленькими ручками будешь пирожки лепить. Так их быстро делала, даже ветер поднимался, – серьезно заверил их по поводу ветра прадедушка.
– Я там не одна такая была, кто пирожки пек.
– Я к тебе уже два месяца присматривался. Никто больше не умел улыбаться, как ты. На два дня твоей улыбки хватало.
Прабабушка улыбнулась. Той самой особенной улыбкой.
– А что за пещеры? – поинтересовалась Женни.
Надо же, предположить даже смешно, что когда-то Маленькие были молодыми, чужими друг другу, могли не встретиться, не пожениться.
– У нас в горах в пещерах росли каменные сосульки. Красиво. По поверью, если кто найдет красную и дотронется до нее, то будет счастлив в семейной жизни.
– Скажи уж правду: приворожит, кого захочет! – поправил прадедушка, история явно доставляла ему удовольствие.
– Молодежь задумала показать гостю пещеру. А девушки надеялись найти красную сосульку. Понятно, ради какого жениха все ее искали, – прабабушка вздохнула.
Женин догадалась.
– Бабушка! Ты нашла красный сталактит и дотронулась до него!
– Она нашла! – подтвердил прадедушка. – И никому не сказала, отстала от компании. Мы посмотрели пещеры, возвращаемся обратно, а прабабушки твоей нет с нами. Я вернулся ее искать. Факел лежит на полу, вот-вот погаснет, а она прыгает, пытается рукой до потолка дотянуться. И точно, свисает оттуда не светлая, а бурая сосулька.
Все засмеялись. Уж очень забавная картинка получилась.
– Он предложил мне помочь, камень подкатил, я же невысокая. Решил сам камень опробовать, залез, поднял руку и свалился. Вывихнул ногу!
Женни смотрела с недоверием. Такого несерьезного поведения она от Маленьких не ожидала.
– Мы заночевали в пещере. Побоялись спускаться в потемках по лесу. Я не мог быстро идти. Утром вернулись. Я предложение сделал. Через месяц свадьбу отгуляли, и я увез твою прабабушку. Тогда еще не в Меланьи, здесь мой дед в то время жил. Вот и все.
Но Маленькая бабушка не дала ему закончить так просто, возмутилась:
– Все говорили, что Мединос женился, как честный человек: раз провел ночь с девушкой, то обязан был. А мой старшенький родился ровно через девять месяцев после свадьбы. Свадьбы!
Женин спрятала улыбку. Старшенький, между прочим, – это ее дедушка.
– Потом решили, что я не иначе как приворожила такого красавца. Так всю жизнь и говорят!
– А разве нет, бабушка? Ты же дотронулась до сталактита, – пошутила Женни.
– Нет, куда мне. Это он за нас двоих потрогал, – прабабушка вдруг недоверчиво посмотрела на прадедушку. – Тебе же удалось, да?
– Конечно, – не моргнув глазом, подтвердил дед.
– А при чем здесь рисунок? – напомнил Барт.
– Как при чем? – удивилась бабушка. – Он нашел его у наших Мединосов и долго уговаривал продать. Вы что, поверили, что он ради меня там два месяца провел? Мы дорого за картинку заплатили, на это и мое приданое все ушло. Мединосы сначала и слышать ничего не хотели. Очень старая вещь, семейная реликвия.
– Ой, – вдруг вскочил Барт, – я же Рафаэлю обещал составить компанию.
Женни поднялась за ним.
– А я была моложе Женни, разве нет? – задумчиво посмотрела прабабушка им вслед.
– Что-то я устал сегодня, – не ответил ей муж. – Похоже, Женни не скоро придет. Помоги мне до кровати добраться.
Он поднялся на ноги.
Бартоломью выскочил на улицу. Как он мог забыть! Подвел Рафаэля. Уже поздно. Дневной поезд давно ушел. Барт махнул рукой удрученно, оглянулся на Женевьеву.
– Хочешь посмотреть замок и познакомиться с Рафаэлем?
– А… Э… – Женин испугалась.
Барт понял.
– Родителей нет дома. Они сегодня поздно вернутся. У нас вагон времени. Пойдем. И Рафа развлечем.
Женин несколько секунд поборолась с искушением и сдалась. Замок Медичесов, порог которого несколько сотен лет не переступала нога Мединосов! Разве тут устоишь.
– Я уже видела Рафаэля, на карнавале. Он выдавал себя за тебя, – говорила Женин по дороге. – Я искала тебя, а встретила Рафаэля.
К ее разочарованию, Барт миновал центральные ворота и вход в замок и привел ее к пристройке. – Подожди пару минут, я проверю. – Он оставил Женин снаружи.
– Раф, у меня из головы вылетело! Прости… – увидел Барт в большой гостиной, служившей одновременно и кухней и прихожей, Рафаэля.
– Что теперь говорить, уже поздно, – буркнул Рафаэль. – Я только что вернулся. Сам справился.
Он замолчал. Не хотелось жаловаться, как сложно было передвигаться. И самое главное, все страдания – напрасно. Впрочем, есть еще вечерний поезд.
– Родителей нет? – Барт не обратил должного внимания на его настроение, он предвкушал сюрприз. – Я сейчас позову Женевьеву! Хочу вас познакомить.
Раф развернул кресло.
– Ты с ума сошел! Она же Мединос!
Бартоломью улыбнулся той странной, по мнению Рафаэля, улыбкой, что появилась у него по возвращении, и ничего не сказал.
Женни вошла, с интересом огляделась. Ей понравилось. Просторно. Никакой лишней мебели. Громадный старинный стол посредине. Они за ним обедают? "Кажется, Раф нашел ему еще одно применение", – любопытная Женевьева подошла поближе и заглянула, что за книги он разложил. Увы, не художественные. Археология. Женни кивнула Рафаэлю и залюбовалась им. "Как же все-таки братья похожи внешне".
Раф молчал, потеряв дар речи. Сердце застучало бешено. Вот уж кого он меньше всего ожидал увидеть. Джейн!
Женни заговорила первая:
– Привет. Может, помнишь меня? Мы встречались на карнавале.
– К-конечно, – выдавил из себя Рафаэль.
Барт пошутил:
– Видишь, как здорово высовывать нос из берлоги. Столько девушек сразу встречаешь.
– Д-да… – У Рафаэля ощущение было, что пол провалился и он летит вместе с креслом куда-то вниз.
Он посмотрел на сияющую Женевьеву.
– В самом начале карнавала я познакомился с американкой. Было очень много американских туристов. Мы с ней разминулись. Очень обидно. Сегодня она уехала к себе домой.
– Ты и про меня решил, что я американка, – ни о чем не догадалась Женин, – а я не могла сказать, кто я на самом деле.
– Понимаю. – Раф взял себя в руки и больше не заикался.
Он научился. Он тренировался и научился не давать организму брать верх, когда он волнуется. Только он давно уже так не нервничал.
– Я подумала, что ты очень устал, а ты был просто огорчен, – заметила Женин.
"И пытался познакомиться со мной. Ох уж эти парни!"
– Да, – согласился Рафаэль.
– Раф, – перебил их Барт с нетерпением. – Давай покажем Женевьеве замок.
– Покажи сам. Я подожду вас внизу.
Барт не стал настаивать. Поманил Женин к одной из дверей. Пропустил вперед, обернулся на пороге:
– Так ты взял у девушки адрес?
– Да, – посмотрел ему прямо в глаза Рафаэль. – Я напишу письмо. А может, она напишет первая. Ей понравилась идея.
Успокоенный, что и у брата все в порядке, Бартоломью Медичес отправился показывать свои владения Женевьеве Мединос.
– Отец до мамы был помолвлен. Свадьба расстроилась: невеста никак не могла пережить, что отец отказался продать замок Оричесам. Отец предпочел передать замок государству на определенных условиях…
Женин переступила порог и так засмотрелась, что не слышала, что ей говорит Барт.
– Боже мой, Бартоломью! Какой высокий свод! А сколько веков этим камням! – не могла оторваться она от созерцания стен и потолка.
– Камням много, – согласился Барт. – А остальному барахлу от силы двести лет. Предпочтения моего дедушки. Не обращай внимания, в этом зале все смешано в кучу без хронологического порядка. Пойдем, покажу, что здесь действительно стоит смотреть.
Он повторил дважды. Женни забыла все на свете, в том числе и кинжал, и Глаз бури. Красивое зрелище: лучи заходящего солнца проникали в узкие верхние окна и как мечи пронзали пространство под потолком. Воображение рисовало Женевьеве юных обитательниц этого замка в самые разные века. Интересно, какие мысли у них были, какие чувства?
– Что? – переспросила она Бартоломью, повернула голову и увидела темно-бордовое кресло, непривычно высокое для старинной вещи и с большой массивной спинкой.
– Ой, похоже на трон!
Барт снял с крючка бархатную ленту, что отделяла экспонат от публики.
– Прошу!
Женни с удовольствием забралась на "трон".
– Прадедушка забрал его из одного королевского охотничьего дома, который шел под снос. Мы с Рафом использовали кресло именно как трон.
Доблестный рыцарь Бартоломью низко поклонился. Раз уж он при дворе, нужно соблюдать этикет.
– Госпожа Женевьева добивается вашей аудиенции, Ваше Величество.
Выпрямился.
– Гм. В кого же это мы играли? Время правления Рафаэля Сердитого… Помнишь, был такой монарх, только не очень долго продержался у власти. Одна знатная госпожа пожелала вступиться перед ним за несправедливо наказанного вассала своего соседа.
– И чем это закончилось? – Женевьева поднялась с трона.
– Не помню. Спроси у Рафа.
Барт зацепил крючок ограждения на место.
– Мы попросили маму исполнить женскую роль, а родители почему-то запретили нам разыгрывать эту сценку.
– Это и есть то самое кресло, в котором заснула твоя мама? – поинтересовалась Женевьева.
– Нет, – рассмеялся Бартоломью. – То кресло теперь стоит у нее в спальне.
Женин рассмеялась вместе с ним. Вспомнила:
– А где портрет рыцаря с кинжалом в ножнах?
Барт потащил ее за руку через залы. Женин не удержалась, провела на бегу рукой по бархатной скатерти на круглом столе. На ощупь – шелк.
– Те самые ножны, что на вашем рисунке, только в цвете! – остановился наконец Барт.
– Интересно, что это за вид камня? – Женин почему-то ожидала увидеть алый Глаз бури, никак не желтый.
Барт пожал плечами.
– Непонятно, что за камень. Вероятно, начинающий художник рисовал, даже не подписался. Не очень хороший портрет.
– Такое ощущение, что я знаю рыцаря. – Женин то отступала назад, то подходила близко к картине.
– Мне кажется, ты была права. Это Мединос. Я не видел твоих отца или деда, но черты Маленького дедушки узнаваемы, хоть он и старый. Его нос и подбородок.
"Это было бы здорово! – улыбнулась Женни. – Только как проверить?"
С полотна смотрело на них из-под шлема молодое лицо. Складывалось впечатление, что доспехи выглядели не по размеру "рыцарю".
– А не девушка ли это? – сама изумилась своему предположению Женни. – Уж очень велики латы, и поза не воинственна.
Барт задумался.
– Нет. Рыцарь просто очень молод. И у Мединосов не было дочери, если верить преданиям. Дочь была у Медичесов. Женевьева.
– А сколько же ей было лет, если ее жених выглядит совсем ребенком? – удивилась Женни.
Бартоломью пожал плечами.
Женни насмотрелась на портрет и оглянулась вокруг. Что в этой комнате еще есть интересного?
– Тебе нравится мой замок? – спросил Бартоломью.
– Очень. Всю жизнь мечтала жить в таком! – заявила Женевьева.
Конечно, мечтала. Как всякая маленькая девочка, она в детстве воображала себя принцессой, и, конечно же, "настоящей" принцессе полагался замок. Но это были просто мечты ребенка. Она и задумываться перестала о таком. Она же выросла… И вдруг, оказывается, кто-то обитает в настоящем замке… Нет, не совсем в таком, о котором она грезила!
– Одно маленькое "но", – строптиво задрала она нос, чтобы Бартоломью не задавался.
– Какое? – удивился Барт, по его мнению, замок был безупречен.
– Не видно моря!
В его замке нет изъянов! Барт опять потянул ее за руку:
– Пойдем, я покажу тебе море. Это идея! Мы поднимемся на верх Центральной башни, а сам замок посмотришь позже.
– Видишь, у нас здесь нет секретов, – сказал он ей на ступенях. – Мы ничего ни от кого не прячем.
Женин не ответила, она совсем запыхалась с непривычки. Вышла на крышу, никак не могла отдышаться.
– Море! – развернул Барт Женин за плечи лицом на юг.
– Где? – Женевьева прищурилась.
Голубое небо. Голубое. О! Голубизна заканчивалась темной синей каемкой на горизонте. Женин взялась руками за зубцы башни и посмотрела вниз. Весь Меланьи под ними!
Барт стоял близко. Он видел, как широко распахнулись ее глаза, как наполнились восторгом. Она посмотрела на него. Он на нее…
"Бип", – просигналила внизу машина.
– Кого это несет? – удивился Барт.
Машина подъехала к замку. Два пассажира вышли.
– Родители? Так рано?
Бартоломью и Женевьева кубарем скатились по лестнице вниз.
– Рафаэль нас прикроет, – прошептал Барт, приоткрыв дверь центрального входа наружу.
– Папа! – раздался крик Рафаэля. – Помоги мне! Скорее!
Мужчина и женщина со всех ног бросились к пристройке. Через минуту юноша и девушка промчались к Чайной горке.
"Умно придумано – позвать отца. Мама все равно прибежит, – взяла на вооружение чужую хитрость Женевьева".
Рафаэль попытался унять дрожь в левой руке. Подъехал к столу, взял книгу. Перевернул страницу. Сердце не стучит. С рукой порядок. Джейн! Книжная строчка расплылась перед глазами. Он крутанул колеса, остановился у двери в замок. Прислушался, Барт что-то говорил, смеялся, звонко рассмеялась Женевьева.
Рафаэль вернулся к столу, попытался сконцентрироваться на статье.
Джейн, то есть Женин, улыбалась ему со страницы. Рафаэль сжал виски.
"Если бы этот идиот тогда не проигрался в карты, то это я бы сейчас показывал Женевьеве замок. Я!"
"Бип!" – просигналила машина.
Раф выглянул в окно. Родители! Рафаэль услышал топот ног в замке. Он осторожно перевернул свое кресло на бок, зацепил колесо за ножку стола и громко позвал папу. Отец пытался поднять кресло. Мама охала и причитала, возмущалась, что Барта до сих пор нет дома. Только услыхав лязг центральных ворот замка, Рафаэль оттолкнулся от ножки и освободил колесо. Он помог отцу перевернуть кресло в нормальное положение.
– Что случилось? – удивился отец.
– За книгой потянулся неловко. Издалека. И зацепился колесом, – отвел Раф глаза.
По тропинке между домами Бартоломью и Женевьева пошли медленно. На улочке Женин первая нарушила молчание. Оглянулась на замок и спросила:
– А что за лампочки были на башне?
– Праздничная иллюминация, – пояснил Барт. – Увидишь на Дне города.
– Ты в его организации тоже участвуешь?
Они почти дошли. Женевьева остановилась и повернулась. Барт чуть не налетел на нее.
– Я только украшением занимаюсь и иллюминацией. Мне неплохо за это платят из городского бюджета.