– Спасибо, вкусно, – получил наконец пирожок Барт. – Да. Мне нравится в Меланьи. И есть где развернуться историку.
Барт пожалел, что нет рядом Рафаэля: вот кто поддержал бы разговор достойно. Хотя он сам тоже кое в чем разбирается. Барт заговорил об архитектурных особенностях зданий Меланьи. Вся история европейского домостроительства перед глазами, правда, недальновидные власти города допустили смешение стилей, разрешили перестройку уникальных сооружений. Замок Медичесов – вот это здание практически не претерпело изменений, не без гордости заметил Барт.
– Ну конечно, – с оттенком пренебрежения не согласился прадедушка, – если не считать пристройку конца восемнадцатого века, сделанную с непонятной целью.
– Начала восемнадцатого века, – поправил его Барт. – Пристройка вполне вписывается в архитектурный ансамбль замка.
Барт вздохнул.
– И цель прозрачна. После злополучной истории с кинжалом и ножнами род Медичесов по вине Мединосов пришел в упадок. К восемнадцатому веку Медичесам не под силу стало содержать весь замок, потому была сделана небольшая жилая пристройка, а сам замок тогда закрыли. Но Медичесы всегда будут жить в своем замке. Любой ценой!
– Джек! Тебе пора! – крикнула Женевьева.
Ни Барт, ни прадедушка не обратили на нее внимания.
– А не с точностью ли до наоборот? – с жаром воскликнул прадедушка. – Род Мединосов пришел в упадок по вине Медичесов! Увы, все знают об исчезновении кинжала и Глаза бури только со слов Медичесов.
– А что, есть другой вариант? – удивился Барт.
– Джек, ну пожалуйста! – Женевьева трясла его за плечи.
– Погоди, – отмахнулся он от нее, – мне интересно послушать!
– Много звезд на небосводе. Вспыхивали они и гасли. И только две звезды горели неизменно. Два славных имени, – торжественно начал прадедушка.
– Медичесы и Мединосы, – нетерпеливо подсказал Бартоломью.
– Мединосы и Медичесы, – согласно кивнул прадедушка. – И значили их имена всегда – отвага и честь. Две семьи доблестно служили Скупой герцогине. Не зря ее так прозвали в народе.
Прадедушка помолчал, как будто всматривался в прошлое и сверял детали, боясь ошибиться.
– В сражении под Меланитом, столицей тогдашнего государства, среди прочих воинов отличились оба старших отпрыска двух древних родов. Храбрецов ждали достойные награды. Пожалованы всем были кинжалы в ножнах. Отважному Мединосу, однако, преподнесли кинжал без ножен. Бесценный кинжал. Редкой восточной работы.
Необычной формы. Предмет зависти многих. В том числе и Медичеса, которому были подарены ножны.
Барт дернулся, прадедушка продолжил с горечью:
– Ножны! Пустые ножны. Но какие! Специально изготовленные для кинжала Мединосов. Мастер украсил их Глазом бури!
– Редкий, необычный камень, – неожиданно вступила в разговор прабабушка. – Если долго вглядываться в него, то увидишь темное пятнышко. И будет оно тебя беспокоить и поднимет в душе твоей бурю.
– Предмет зависти многих. В том числе и Мединосов, – с иронией вставил Барт.
Прадедушка хотел возразить, но прабабушка вмешалась:
– Говорили, что камень этот не давал Скупой герцогине покоя, мучил ее и тревожил, и только потому она пожертвовала его для ножен. И стала спать спокойно.
– Женские байки. Как и то, что Глаз бури якобы обладал исцеляющими свойствами, – усмехнулся прадедушка. – Но, несомненно, жадность помешала герцогине сделать два полных комплекта для двух героев. Она посчитала, что награды и так дорогие.
"Ох, было бы лучше, если бы их наградили обычными кинжалами в обычных ножнах", – первый раз в жизни пересмотрела свои взгляды на фамильное предание Женевьева.
– Герцогине вздумалось пошутить, что кинжал и ножны разъединила она не из скупости, а с намеком на предстоящее событие. Два древних рода решили воссоединиться. Готовилась свадьба старшего Мединоса и единственной дочери Медичесов.
У Женни почему-то сжалось сердце.
– "Вот вы и вставите кинжал в ножны после свадьбы", – пожелала герцогиня.
"Скабрезная старуха! Ну и нравы", – нахмурилась Женни, прадедушка рассказывал самый ее нелюбимый отрывок в легенде.
– Мединосы и Медичесы не могли решить, как соединить кинжал с ножнами. Кинжал был собственностью жениха. Ножны – старшего брата невесты. Мединосы просили ножны в приданое. Медичесы отказали и предложили обменять кинжал на все, что пожелают Мединосы.
– А такое просто решение, как сделать еще один кинжал и еще одни ножны, пусть и попроще, им в голову не приходило?! – возмущено воскликнула Женни.
Впрочем, ей самой это решение пришло в голову только сейчас. Прадедушка развел руками.
– Дело тем не менее шло к свадьбе. В замок Медичесов приехали родственники. Им показали ножны, гости выразили желание посмотреть кинжал. Мединосы как раз тоже были в Меланьи. За кинжалом послали. И должны были вернуть вместе с ножнами. Потому что у Мединосов тоже были любопытные гости, которые жаждали взглянуть на полный комплект. Но Мединосы не получили обратно ни кинжала в ножнах, ни просто своего кинжала!
– Лжецы! – пожал плечами Барт. – Они должны были получить и кинжал, и ножны еще прямо в замке, но солгали, что не знают, где награды, что не получили!
Прадедушка торжествующе показал на него пальцем.
– Именно это сказали воры Медичесы герцогине.
– Именно ворами оболгали их Мединосы перед герцогиней! – вскочил Барт.
– Нет! – прадедушка поднялся, упираясь руками в стол. – Медичесы присвоили кинжал! Не отдали!
История получила огласку. Многие Медичесам поверили. С Мединосами никто не хотел иметь дело. А воры Медичесы боялись открыто показаться с кинжалом, они его спрятали.
– Это Мединосам поверили, а с Медичесами долго никто не хотел иметь дело. В этой версии нет логики, – усмехнулся Барт. – А ножны где? Зачем прятать свои ножны? Это Мединосы спрятали ножны с кинжалом, похоже, что в замке Медичесов.
– А где здесь логика, Джек? – едко поинтересовался прадедушка. – Зачем Мединосам прятать свой кинжал, хотя и предполагать смешно, что они его спря…
– Чтобы бросить подозрение на Медичесов! – отрубил Барт.
– Возможно, это сделал кто-то третий, – умоляюще сказала Женин.
– Некому! – отрезал Барт. – Чужих не было. И как ты объяснишь, что и кинжал, и Глаз бури пропали из мировой истории бесследно. Рафаэль искал. Никаких больше упоминаний!
"Это в любом случае необъяснимо", – подумала Женин.
– Свадьба расстроилась. Безутешная невеста… – не удержалась бабушка.
Барт перебил ее возбужденным смешком.
– Утешилась. Вышла замуж. С тех пор кровь Медичесов течет у одной королевской семьи. Рафаэль нашел сведения о невесте. Рафаэль – это мой брат. Вот кто помешан на истории, – пояснил Маленьким Бартоломью и повернулся к Женевьеве. – А знаешь, как ее звали, невесту? Раф раскопал. Женевьева! Женевьева Медичес!
– Нет! – закричали все Мединосы хором.
– Нет, – покачал головой прадедушка, – моя правнучка, дочь моего старшего внука от старшего сына не может носить имя из рода проклятых Медичесов. Это наше имя, Мединосов!
– Джек Смит. – Женевьева твердо взяла Бартоломью за руку и повела к двери. – Тебе пора. Скажи "до свидания" и пошли.
Ошеломленный Барт покорно вышел.
На пороге они молча посмотрели друг на друга, Барт развернулся и побежал куда-то вниз по улице.
Женни села на порожек и спрятала лицо в коленях. Вот и все. Вот и случилось. Ну и хорошо. И писать ничего никому не надо.
– А-а-а-а! – кричал где-то внизу Барт. – Ме-ди-нос! А!
Залаяли собаки, кто-то пригрозил вызвать полицию.
Женни слышала это как в полусне. Вот и все. Она его больше никогда не увидит. Он не вернется. Женни не плакала. Нет. Она пролила за последние дни столько слез, сколько за всю предыдущую жизнь не выплакала. Вода иссякла. "И о чем это я", – грустно улыбнулась Женни, поднимая голову.
Перед ней стоял Барт.
– Думала спрятаться, ничего не объясняя? – насмешливо спросил он. – Как будто я тебя не найду!
– Я хотела рассказать про все в письме! – Женни поднялась и распрямила плечи.
– Почему-то я тебе не верю… – В голосе Барта просквозила ирония.
– Мединосы не лгут! – вспылила Женни, достала из кармана черновик. – Вот! Видишь! Я начинала. Несколько раз. Не так это просто…
Барт выхватил листочки из ее рук, развернул и попытался прочесть.
– Что за район! У вас даже фонарей нет! – поморщился он, отходя к освещенному окну.
– Как ты смеешь брать чужое! – Женевьева попыталась отобрать свои бумажки обратно.
– Как это чужое? Раз ты писала мне – значит, мое! – не отдавал Барт письма.
– Раз я еще не отправила, значит, не твое!
– Вот как… – тянул Барт время, пробегая глазами строчки.
Дочитал.
– На. Мне чужого не надо!
Встретил насмешливый взгляд Женевьевы и возмутился:
– Медичесы не воруют!
– Да что ты говоришь! Ты никогда дважды не подумаешь, если тебе что-то нужно взять!
– Ты о чем?
– Даже мелочи… – вдруг вспомнила Женин. – Кто взял краски в театре?
– Какие краски? Ах, краски! Ты серьезно? – опешил Барт. – Директор просто из вредности запретил их трогать. Мне же надо было чем-то рисовать!
– А кто вывез древние черепки с раскопок? – поинтересовалась Женевьева.
Так уж и быть: мелочи она не будет брать во внимание.
– Разве это воровство? Да в той стране они даром никому не нужны! Не забрал бы я, взял бы себе в Англию руководитель раскопок! Воровство – это когда у человека берут то, что ему нужно, важно…
– Нет! Воровство – это просто взять чужое. Без спроса, – заметила Женевьева и решила добить "поверженного" врага: – Если черепки такие ненужные, то почему ты их выдал за мой багаж, когда стало ясно, что меня никто не собирается проверять?
– Если бы тебя проверили, я бы сказал, что это мой чемодан, можешь не сомневаться! – начал было оправдываться Барт, но решил, что лучше перейти в наступление: – Если ты такая правильная, то почему вспомнила об этом только сейчас? Почему тогда промолчала? Может, потому, что ты очень легко относишься ко лжи? Да тебе самой ничего не стоит притвориться…
– А кто говорил, что я плохая актриса? – съязвила Женин.
– Одно дело – чужой сценарий, другое – свой собственный! У тебя хорошо получается! Все эти "Джеки Смиты"…
Они как два вымотанных боем боксера стояли друг против друга и тяжело дышали. Раунд еще не закончен, а сил ударить уже нет.
– Многие музеи, если следовать твоей логике, показывают краденое. – Барту непременно хотелось оправдаться.
– Сравнил себя с музеем!
Как-то до сегодняшнего дня Женевьева меньше всего думала о музейной этике, но, наверное, музеям такое можно. Или нет?
– Так черепки уже в музее! – торжествовал Барт победу. – Рафаэль их систематизировал. В экспозицию замка они не вписываются. Дар Медичесов краеведческому музею Меланьи!
– Что меня в тебе поражает, – с возмущением, близким к восхищению, воскликнула Женин, – так это то, что ты всегда выкрутишься!
– Кто бы говорил! – усмехнулся Барт.
– Джек, деточка, ты еще здесь? – показалась на пороге Маленькая бабушка. – Вот, держи.
– Что это? – удивился Бартоломью.
– Пирожки. Тебе же понравились, – улыбнулась прабабушка ласково.
Она укутала Женни шалью, проворчала, что на улице уже прохладно, и ушла в дом.
– А что твои Маленькие делают в Меланьи? Староваты они по ночам обыскивать замок.
– Мединосы ждут, не просочатся ли из замка какие-нибудь известия о кинжале, – с неохотой пояснила Женни, уж очень смешно это звучало.
– Давно? – удивился такому странному времяпровождению Барт.
– С того самого дня, как пропал кинжал, – не совсем правильно поняла его вопрос Женни.
– Что?! Ты хочешь сказать, что Мединосы уже несколько сотен лет шпионят за Медичесами? – дошел до Барта смысл ее ответа.
Женевьева пожала плечами, мол, называй как хочешь.
– Ну и ну! Кстати, а куда это ты собиралась уходить через год? Ты написала в письме.
– В монастырь, – покраснела Женни.
– Подражаешь этой вашей Амелии из легенды? – воскликнул пораженный Барт.
– Я – Женевьева Ме-ди-нос! Если я полюбила, то не утешусь, как Женевьева Ме-ди-чес! – Женевьева гордо развернулась и хотела отправиться страдать дальше.
– Женни, – окликнул ее Барт.
Она обернулась, смущенная.
– Это было самое тяжелое время в моей жизни. Особенно по утрам, – вдруг признался Барт, кажется, тоже смутившись.
– Почему по утрам? – удивилась Женни.
– Без твоего "Доброе утро, Бартоломью!" чего-то не хватало целый день, – улыбнулся он.
– Я говорила! Честное слово, – уверила его Женни. – Каждое утро, проснувшись.
– Хотел бы слышать… – Он все еще улыбался.
В доме выключили свет. Женевьева и Бартоломью оказались в кромешной темноте.
– Мне пора… – Женин вздохнула. – Что же мы теперь будем делать? Что?
– Не переживай. Я что-нибудь придумаю! – сказал Барт с такими знакомыми интонациями, что Женни воспряла духом.
Барт заглянул к Рафаэлю.
– Спишь? – спросил шепотом.
– Нет, конечно, тебя жду. – Раф сел на кровати. – Мама оставила тебе ужин.
– Я сыт, – заявил Барт, присел к нему и протянул пакет: – Держи, пробуй. Женни сама пекла.
– Значит, ты ее нашел! И что случилось?
– Понимаешь, – вздохнул Барт. – Женевьева, она, гм, Мединос.
– В чем она тебе солгала? – не понял Рафаэль.
– Ее фамилия Ме-ди-нос, – усмехнулся Барт.
Рафаэль перестал жевать:
– Не будь Мединосом… Тьфу. Ты что, серьезно?
Барт кивнул.
– Не может быть! В Меланьи нет Мединосов. Самые ближайшие живут в Порт-Пьере. – Раф изумленно посмотрел на Барта: – Порт-Пьер?!
– Угу. Женни из портпьерских. А самые ближайшие Мединосы живут под носом у Медичесов на Чайной горке. В двух шагах от замка. Все время с момента исчезновения кинжала Медичесы были под колпаком у Мединосов! Каково, а? – Барт захохотал.
Успокоившись, он заглянул в пакет:
– Будешь еще один пирожок?
– Давай, – согласился Рафаэль. – Они что, тайно следят за нами?
– Шпионят! Ждут, когда Медичесы неосторожно выдадут, куда спрятали кинжал с ножнами.
– Ложь! – возмутился Рафаэль. – Это они спрятали… Постой, они что…
Барт невозмутимо жевал пирожки и думал уже о чем-то своем. Легкая улыбка блуждала по его лицу.
– Барт! – попытался вернуть его на землю Рафаэль. – Она же Мединос!
– Что? – переспросил его Барт, отвлекаясь от своих мыслей.
– Ничего, – покачал головой Раф.
Барт поднялся, скомкал пустой пакет и бросил его к дровам у камина.
– Съездишь завтра со мной на вокзал? – вспомнил о своем Рафаэль.
– Конечно. Кстати, ты уже отправил черепки в музей?
– Да, а что?
– Да так, – засмеялся Барт.
Рафаэлю не спалось. Какая жалость, что Бартоломью ушел к себе. Это же надо обсудить! А что если Мединосы не лгут? Тогда Медичесы взяли кинжал и ножны? Нет, этого не может быть, потому что… Потому! Они с Бартом никогда не рассматривали эту историю с точки зрения Мединосов. А меняет ли это что-нибудь? Рафаэль перебирал в памяти все мало-мальски относящиеся к легенде сведения. Обсудить бы с братом. Рафаэль уснул под утро. Когда он проснулся, Бартоломью уже дома не было. Где он, мама не знала, но Раф догадался.
"Как же так, – огорчился он. – Барт обещал мне составить компанию. Все забыл со своей Женевьевой!"
Герцогиня вынула кинжал из ножен. И рассмеялась противным смехом. Так громко, что вскрикнула и побежала прочь испуганная невеста. Женевьева Медичес, догадалась Женни. Невеста оглянулась и превратилась в Бартоломью. "Я полюбила, полюбила, полюбила", – сказала ему Женни. "Я что-нибудь придумаю", – ответил он вместо слов любви. Женни оглянулась на стук копыт. Бартоломью исчез. На белом коне куда-то скакал всадник. "Рафаэль! Он же упадет!" – испугалась Женни, хотела бежать за ним и… проснулась.
"Доброе утро, Бартоломью!" По привычке вздохнула с грустью. Умылась, оделась и, уже весело напевая, умчалась к молочнице, к булочнику и к одной старушке за овощами. Ее настоятельно рекомендовал мясник. Маленькие с улыбкой посмотрели ей вслед. Не успела захлопнуться за ней дверь, как раздался звонок.
– Женни деньги забыла, не иначе, – пошла открывать прабабушка.
– А, Джек. Заходи. Женни скоро вернется, – заулыбалась она вчерашнему знакомому.
Барт потоптался, огляделся и, обнаружив сломанный стул, обрадованно взялся чинить.
Женни впорхнула в дом и от неожиданности чуть не выронила покупки. Так скоро Барта она не ждала. А он как ни в чем не бывало возился со стулом, что-то завинчивая, и разговаривал с Маленькими. Бартоломью поднял голову и подмигнул ей.
– Как хорошо, когда в доме есть умелые мужские руки. – Прабабушка посмотрела на Женни лукавыми глазками.
Женевьева вспыхнула. Потянула носом и пробурчала, что клеить надо на улице, а не в доме.
– Через двадцать четыре часа можно будет садиться! – Барт выпрямился.
– Спасибо, Джек! Хорошая работа! – похвалил Маленький дедушка.
"Ах, ну да, Джек!" – вспомнила Женни.
– Джек интересуется прошлым семьи Мединосов и легендой о кинжале и ножнах, – радостно сообщил Женевьеве прадедушка.
– Ну еще бы, – язвительно заметила Женни. – Джек очень увлекается историей. Он вообще любознательный!
"Так вот ты здесь зачем. А я то думала…"
– Мне действительно интересно, каких знаков или событий ожидают Мединосы из замка, – не моргнув глазом пояснил Барт. – Все очень туманно и неопределенно.
– Каких-нибудь. Ведь столько лет прошло, – охотно ответил прадедушка. – Я пришел к выводу, что Медичесы так тщательно скрывали тайну кинжала и ножен, что сами ее ПОЧТИ забыли. Рано или поздно они ее нечаянно выдадут, не подозревая, что это имеет отношение к легенде, и для Мединосов картинка сложится.
– Что значит ПОЧТИ забыли? – удивился Барт.
Он посмотрел выразительно на Женни, мол, расслабься. Женни упорно хмурилась.
– Значит, что они знают что-то, что мешает им уехать из замка, но не знают, что это приведет их к кинжалу и ножнам! Почему они до сих пор живут в замке?
– Потому что это их дом. Фамильный, – пожал плечами Барт. – Они хотят его сохранить целым и невредимым для потомков и истории, потому что гордятся им.
– Много ли семей сохранило за собой свои фамильные замки? Чуть больше двадцати лет назад некто Оричес пытался купить замок. Уж с его-то средствами он бы сохранил замок в куда лучшем состоянии. Для потомков и истории, – усмехнулся прадедушка. – Привел бы его в порядок. А что сделал Медичес? Отказался от сделки!
– Оричес переделал бы все по своему вкусу. Замок постигла бы участь других загубленных перестройками уникальных зданий! – вступился Барт за отца. – Кстати, а откуда такие сведения? Неужели о предложении старика Оричеса знал весь город?
– О! У меня много сведений, о которых и сами Медичесы не подозревают, – похвалился прадедушка. – У меня целый архив. Вот только за последние сто лет…
Маленький дедушка кряхтя поднялся и открыл большой деревянный комод.
"Рафа бы сюда!" – мысленно простонал Барт при виде битком набитого папками и бумагами шкафа.