Спасибо, бабуля. Без тебя знаю. Не обязательно же орать об этом на весь холл отеля "Сохо Гранд".
– И когда ж ты перестанешь расти? Право слово, ты уже выше, чем Хэнк.
И то верно.
Затем бабуля велела и дедуле обнять меня. Бабуля на ощупь мягкая, а дедуля, наоборот, жутко костлявый. Мне трудно поверить, что эти люди сумели довести мою волевую, свободомыслящую мать до такого нечеловеческого к ним отношения. Бабушка из Дженовии, например, в свое время запирала моего папу, когда он был маленьким, в дворцовом подвале, но он не обижен на нее так, как моя мама на своих родителей.
С другой стороны, мой отец не умеет сказать "нет". По крайней мере, так утверждает Лилли.
Когда я вернулась домой, мама уже вышла из шкафа и теперь сидела в кровати, накрывшись одеялом, с каталогами "Секрет Виктории" и "Джей Кру". Я думаю, так она пыталась успокоиться. Заказывать вещи по каталогу – ее любимое занятие.
Я бросила:
– Привет, мам.
Она выглянула из-за журнала с весенней коллекцией купальников. Лицо ее опухло и покрылось пятнами. Слава богу, мистера Джанини не было дома. А то вдруг бы он передумал жениться.
– О, Миа, – обрадовалась она, увидев меня, – подойди, дай мне тебя обнять. Это был кошмар, да? Мне так жаль, я ужасная мать. И ужасная дочь.
Я села на кровать рядом с ней.
– Ты вовсе не ужасная мать. Ты прекрасная мать. Но сейчас ты не очень хорошо себя чувствуешь.
– Нет, – возразила мама. Она шмыгала носом, и теперь стало понятно, почему она так плохо выглядела: мама плакала. – Я ужасный человек. Я чудовище. Мои родители проделали такой длиннющий путь из самой Индианы, чтобы повидаться со мной, а я выслала их в гостиницу.
По-моему, у мамы нарушился гормональный баланс и она не в себе. Если бы она была "в себе", то ни на минуту бы не задумалась, отправлять ли родителей в отель. Она никогда не простит им три вещи:
а) они не одобряли ее решение родить меня;
б) они не одобряют того, как она меня воспитывает;
в) на выборах они голосовали за Джорджа Буша-старшего, впрочем, как и за его сына.
Нарушился там этот самый гормональный баланс или нет, но маме нельзя больше подвергаться таким стрессам. Сейчас она должна быть абсолютно счастлива. Во всех журналах и статьях про беременность, которые я прочитала, говорится, что время подготовки к родам должно быть радостным и безоблачным.
Так бы все и было, если бы бабушки не вмешивались в нашу жизнь и не совали бы носы не в свое дело. Особенно это касается бабули из Дженовии.
Ее нужно остановить.
И я так думаю не только потому, что страшно хочу в пятницу пойти с Майклом на Шоу Ужасов.
28 октября, вторник, 23.00
Еще одно письмо от Джоса Ирокса!
Вот что там было.
Джос Ирокс:
Дорогая Миа,
Я пишу тебе, чтобы сказать, что видел тебя вчера по телевизору. Ты прекрасно выглядела, как, впрочем, и всегда. Я знаю, некоторые люди в школе достают тебя и мешают тебе жить. Не позволяй им расстраивать тебя. Большинство из нас считает, что ты еще потрясешь мир.
Твой Друг.
Разве это не мило? Вот что я ему ответила:
ТлстЛуи:
Дорогой Друг,
Большое тебе спасибо. ПОЖАЛУЙСТА, скажи, кто ты? Я клянусь, я никому не расскажу!!!!!!!!
Миа.
Он пока не ответил, но я думаю, моя искренность не оставляет сомнений, особенно если обратить внимание на восклицательные знаки.
Медленно, но верно.
Я достану его, уверена.
АНГЛИЙСКИЙ ЖУРНАЛ
По-моему, самое яркое событие было…
АНГЛИЙСКИЙ ЖУРНАЛ
Будь самим собой, так как все, что существует на свете, – это ты.
Ральф Уалъдо Эмерсон
Я думаю, мистер Эмерсон хотел этой фразой сказать, что жизнь дается нам только один раз, поэтому надо использовать ее на полную катушку. Эта же мысль была развита в фильме, который я смотрела по телевизору, когда болела. Фильм назывался "Кто такая Джулия?". Джулию в нем играет Мари Уиннингем. Она приходит в себя после автомобильной аварии и узнает, что ее тело получило смертельные травмы, уцелел только мозг. Этот мозг трансплантировали в тело другой женщины, которое было вполне жизнеспособно, а мозг как раз невозможно было спасти. Раньше Джулия была топ-моделью, но теперь ее мозг оказался в теле домохозяйки, так что у нее началась глубокая депрессия. От отчаяния она билась головой о стены, рыдала и вообще жутко расстраивалась. И все это из-за того, что ее волосы были другого цвета, рост – пять футов десять дюймов, и весила она сто десять фунтов.
Но в конце концов, благодаря преданности мужа Джулии, несмотря на новый облик, на похищение, организованное сумасшедшим мужем домохозяйки (он хотел, чтобы она вернулась домой, в прачечную), Джулия понимает, что внешность модели далеко не так важна, как сама жизнь.
Фильм поднимает вечный вопрос о том, какое бы вы предпочли тело, если бы ваше погибло в автокатастрофе? После длительных размышлений я решила, что хотела бы получить тело Мишель Кван, олимпийской чемпионки по фигурному катанию, потому что она внешне очень симпатичная и к тому же у нее есть доходное занятие. И каждый дурак знает, что сегодня очень стильно быть азиаткой.
29 октября, среда, английский
В одном я теперь абсолютно уверена: если таскать за собой из класса в класс парня вроде моего кузена Хэнка, это заставит людей забыть даже про то, какую идиотку ты сделала из себя по телевизору днем раньше.
Серьезно. Ну, болельщицы, конечно, все еще активно злятся из-за интервью – каждый раз, проходя по коридору, я ловлю на себе их злобные взгляды. Но, как только их глаза пробегают по мне и останавливаются на Хэнке, что-то меняется.
Сначала я никак не могла понять, в чем же дело, и думала, что они просто в шоке от того, что в самом сердце Манхэттена встретили парня во фланелевой рубашке и комбинезоне.
Потом до меня медленно начало доходить, что здесь что-то другое. Хэнк смуглый, высокий, у него даже довольно симпатичная прическа и голубые глаза.
Но мне кажется, дело не только в этом. Похоже, Хэнк распространяет особые флюиды, я об этом читала в каком-то журнале. Есть такие у некоторых людей. А другие их улавливают. Только я их не улавливаю, поскольку являюсь его родственницей.
Как только девицы замечают Хэнка, они подходят ко мне и спрашивают шепотом:
– Кто это?
И одновременно бросают взгляд на его бицепсы, которые довольно явно проступают через клетчатую фланель.
Выкинула номер Лана Уайнбергер. Она крутилась около моего шкафчика – видимо, Джоша дожидалась. Тут появляемся мы с Хэнком. Глаза Ланы (щедро подведенные косметикой от "Бобби Браун") уставились на Хэнка, округлились, и она спрашивает:
– А кто это, твой друг? – Такого голоса я никогда у нее не слышала.
Я ответила:
– Он мне не друг, он мой кузен.
Лана обратилась к Хэнку все тем же странным голосом:
– Ну, тогда ты можешь быть моим другом.
На что Хэнк широко улыбнулся и ответил:
– О, большое спасибо, мадам.
На алгебре Лана буквально из кожи вон лезла, чтобы Хэнк обратил на нее внимание. Она раскидала свои длинные светлые волосы по всей моей парте. Карандаш она роняла раза четыре; скрещивала и выпрямляла ноги. В конце концов мистер Джанини сказал:
– Мисс Уайнбергер, может быть, вам надо выйти?
Это немного успокоило ее, но ненадолго.
Даже мисс Молина, школьный секретарь, хихикала, когда оформляла пропуск для Хэнка.
Но все ничто по сравнению с поведением Лилли! Что началось, когда она влезла в мой лимузин сегодня утром… Она взглянула на Хэнка, и тут ее рот раскрылся так, что жвачка выпала прямо на пол. Никогда в жизни не видела, чтобы с ней происходило что-либо подобное. Лилли строго следит за своими манерами. Особенно когда дело касается еды. Она ненавидит, когда кто-нибудь некрасиво ест. А тут… сама!..
Флюиды, видать, великая сила. Люди совершенно беспомощны, когда они начинают распространяться.
Этим можно объяснить и все мои заморочки с Майклом.
Ну, я имею в виду то, что я так схожу с ума по нему и все такое.
Т. Харди – тело похоронено в Вестминстере, сердце – в Уэссексе.
Фи, мерзость какая!
29 октября, среда, ТО
Поверить не могу. Начисто отказываюсь верить.
Лилли и Хэнк пропали.
Так и есть. Взяли и пропали.
Никто не знает, где они. Борис на себя не похож. Без остановки играет Малера, как сумасшедший. Даже миссис Хилл согласилась, что лучший способ спасти наше душевное здоровье – это запереть Бориса в подсобке. Она даже позволила нам сбегать в спортзал и притащить оттуда несколько матов, чтобы завалить ими дверь и максимально приглушить звуки скрипки.
Ничего не помогает.
Я могу понять Бориса. Если ты гениальный музыкант, а девчонка, с которой ты встречаешься и целуешься, вдруг исчезает вместе с парнем вроде Хэнка, тут есть о чем поволноваться.
Я должна была сразу заметить, когда это началось. Лилли отчаянно флиртовала за ланчем. Она без конца расспрашивала Хэнка про его жизнь в Индиане. Например, самый популярный парень в школе и все в том же духе. Само собой, он и ответил, что – да, самый популярный. Я, впрочем, не думаю, что быть самым популярным в Версальской (кстати, в Индиане это название звучит как "Версалес") средней школе – такой уж повод для гордости.
А потом Лилли перешла к главному:
– А у тебя есть девушка?
Хэнк смутился и сказал, что была, но несколько недель назад бросила его ради парня, у которого отец владеет местной забегаловкой. Лилли изобразила потрясение и заметила, что эта девица, видимо, находится на грани душевного заболевания, раз не смогла распознать в Хэнке яркую индивидуальность.
Меня так возмутил весь этот спектакль, что я еле удержалась, чтобы не швырнуть в них свой вегетарианский гамбургер.
А потом Лилли начала перечислять, в какие сказочные места можно сходить в нашем городе, и что Хэнк просто обязан использовать эту возможность, вместо того чтобы прозябать со мной в школе. Она сказала:
– Музей переселенцев на Эллис-Айленде – просто чудо.
Серьезно. Она так и сказала, что Музей переселенцев – чудо. Лилли Московитц произнесла эти слова.
Нет, все-таки флюиды опасны для умственных способностей.
А Лилли продолжала:
– А на Хэллоуин в Гринвич-Виллидж будет маскарад, и мы все идем на Шоу Ужасов. Ты был когда-нибудь на таком?
Хэнк ответил, что не был никогда. Мне еще тогда следовало догадаться, что что-то происходит, но я тормознулась. Прозвенел звонок, и Лилли сказала, что хочет показать Хэнку декорации для спектакля "Моя прекрасная леди", которые она сама рисовала (уличный фонарь она там рисовала). Я подумала, что хорошо будет отдохнуть от Хэнка хотя бы минуту. Он уже достал меня своими постоянными напоминаниями о какой-то нашей поездке куда-то:
– Помнишь, мы тогда оставили велики во дворе и ты все время боялась, что их кто-нибудь украдет?
Так что я с радостью согласилась, чтобы они сходили посмотреть эти декорации.
И это был последний раз, когда их видели. Это я во всем виновата. Видимо, Хэнк слишком привлекателен внешне, чтобы пускать его к обычным людям. Я должна была подумать об этом раньше. Должна была осознать это и принять меры. Откуда же мне было знать, что туповатый и необразованный мускулистый фермер из Индианы окажется предпочтительнее не столь красивого, но все же гениального музыканта из России?
Лилли в жизни не прогуляла ни одного урока без уважительной причины. Если сейчас появится кто-то из учителей, то выговора ей не избежать. О чем она, интересно, думает?
От Майкла помощи не дождешься. Он совсем не беспокоится за сестру. Скорее всего, ему просто смешно. Я сказала, что Лилли и Хэнка могут запросто похитить ливийские террористы, но Майкл возразил, что вряд ли. Наиболее вероятно, сказал он, сейчас они развлекаются в кино или в зале игровых автоматов в "Сони Имакс".
Если бы! Хэнк сказал по дороге в школу, что мечтает пошляться по Нью-Йорку.
А что мне скажут бабуля с дедулей, когда узнают" что я потеряла их внука?
ПЯТЬ НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫХ МЕСТ, КУДА МОГЛИ БЫ ПОЙТИ ЛИЛЛИ И ХЭНК:
1. Музей переселенцев.
2. Кафе на Второй авеню.
3. Эллис-Айленд – поискать на стене переселенцев имя Дионисия Термополиса.
4. Площадь Святого Марка – сделать татуировку.
5. Номер в "Сохо Гранд" – заняться тем, о чем я даже думать не хочу.
29 октября, среда, мировая цивилизация
Ни слуху ни духу…
29 октября, среда, биология
Ничего.
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:
Алгебра: упражнения № 3, 9,12 на стр. 147
Английский: Впечатляющий момент!!!!!!!!!!!!
История мировой цивилизации: прочитать 10-ю главу.
ТО: да ну его!
Французский: 4 предложения: ume blague, la montagne, la mer, il у a du soleil
Биология: спросить у Кенни.
КАК? Как можно сосредоточиться на выполнении домашнего задания в тот момент, когда твоя лучшая подруга и твой кузен пропали неизвестно где в Нью-Йорке?
29 октября, среда, дополнительное занятие по алгебре
Ларс говорит, что самое разумное – позвонить в полицию. Мистер Джанини с ним согласен. Он утверждает, что Лилли очень ответственная девочка и невозможно поверить в то, что она могла так вот просто исчезнуть, да еще и с приезжим мальчиком, поставив под угрозу свою и его безопасность. Мало ли что в самом деле может произойти с ними. Хотя бы те же ливийцы…
Разумеется, сами ливийцы тут ни при чем, мы используем их в качестве примера того, в какие неприятности могут влипнуть Лилли с Хэнком. Есть еще один вариант, намного более реальный и нежелательный в данной ситуации: Лилли влюбилась в Хэнка.
Да. Невероятно, но можно на мгновение допустить безумную мысль, что Лилли с первого взгляда насмерть влюбилась в Хэнка, а он – в нее. В мире случались и более странные вещи. Ведь сложно опровергнуть те факты, что Борис смешно одевается и дышит через рот, потому что у него вечно заложен нос. Может, сначала она и не желала этого замечать, думала, что он гений, будущее светило, а теперь вот поняла… Думаю, она решила, что готова отказаться от высокоинтеллектуальных бесед с Борисом ради парня с потрясающей внешностью.
А Хэнк, наверное, покорен умом Лилли. Ее индекс интеллекта IQ наверняка баллов на сто выше, чем у него.
Но разве они не понимают, что их отношения бесперспективны? И вдруг они на самом деле, ну, это?.. И, несмотря на рекламу противозачаточных средств, не захотят или не сумеют ими воспользоваться? Как моя мама и мистер Джанини? Тогда им придется пожениться, и Лилли всю оставшуюся жизнь проживет в Индиане в вагончике, где живут все несовершеннолетние мамы… Она будет ходить в уродливых платьях, стирать белье руками, готовить ужины на примусе, а Хэнк в это время найдет работу на фабрике с зарплатой 5,5 долларов в час.
И я единственный на свете человек, который все это способен предвидеть? Все остальные что, ослепли?
29 октября, среда, 19.00
Уффф. Они живы и здоровы.
Хэнк вернулся в отель около пяти, и Лилли заявилась домой, по словам Майкла, тоже примерно в это время. Может, чуть раньше.
Я непременно хотела знать, где они шатались, и оба ответили так:
– Просто гуляли, а что?
Лилли еще добавила:
– Не могла бы ты быть немного любезнее?
Не могла бы.
У меня куча других проблем, кроме этой нашей новоявленной влюбленной парочки, о которых мне действительно впору побеспокоиться. Когда я направилась к бабушке в номер за очередной порцией королевской премудрости, мне навстречу, явно очень нервничая, выдвинулся папа.
В этом мире только два человека способны всерьез действовать папе на нервы. Один из этих людей – моя мама. Второй – его мама.
Он заговорил трагическим басом:
– Послушай-ка, Миа, хочу сказать тебе насчет приготовлений к свадебной церемонии…
– Папочка, ты уже поговорил по этому поводу с бабушкой?
– Миа… Твоя бабушка уже разослала приглашения на свадьбу.
Это все. Это конец. Это катастрофа. КАТАСТРОФА!!!
Папа увидел, как изменилось мое лицо, и мгновенно понял, о чем я думаю в данный момент.
– Миа, Миа, только не волнуйся. Я что-нибудь сделаю. Поверь мне, я все устрою. Ладно?
Да как же мне не волноваться? Мой папа хороший человек. По крайней мере, он очень старается. Но все дело ведь в бабушке. Никто не способен выступить против нее, даже сам принц Дженовии.
И что бы он там ей ни сказал, естественно, никакого толку не будет.
Я вошла в бабушкины апартаменты.
– Мы уже получили подтверждения, – гордо отрапортовал мне сияющий Виго, – от мэра города, и от мистера Дональда Трампа, и от шведской королевской семьи, и от господина Оскара де ля Рента, и от Джона Тэша, и от мисс Марты Стюарт…
Я никак не отреагировала. Просто подумала, что сказала бы моя мама, повстречай она Джона Тэша или Марту Стюарт. Скорее всего, она бы просто с воплем выбежала вон из помещения.
– А вот и ваше платье, – обрадовал меня Виго.
Его брови то вопросительно поднимались, то опускались, и смотреть на это было довольно противно.
– Мое… чего?
Вышло неудачно. Бабушка услышала меня и как хлопнет в ладоши, да так внезапно и громко, что Роммель кубарем скатился с ее колен и со всех ног бросился под диван.
– Никогда, слышишь, никогда чтобы я не слышала от тебя этого слова – "чего"! – У меня появилось ощущение, что бабушка огнедышащая и пышет огнем прямо на меня. – Вместо "чего" будь любезна говорить "прошу прощения".
Я посмотрела на Виго. Было видно, что он еле сдерживает улыбку. Непостижимый человек! Ему смешно, когда бабушка гневается!
– Я прошу у вас прощения, мистер Виго, – сказала я ужасно вежливо.
– Что вы, что вы, – замахал он руками, – умоляю вас, называйте меня просто Виго, без этих ваших мистеров, Ваше Высочество. А теперь взгляните. Ну, что скажете?
И он, как фокусник, извлек платье из коробки. В тот миг, когда я его увидела, я пропала.
Потому что это платье было самым красивым из всех когда-либо виденных мной и выглядело как платье Глинды из "Волшебника из страны Оз", ну разве что так не блестело. Оно было такое же розовое, с таким же пышным верхом и потрясающей юбкой. Мне захотелось немедленно его примерить. Никогда раньше я не мечтала так о каком-то платье. Это же… у меня просто не было слов. Я влюбилась в это платье раз и навсегда.
Мне необходимо было надеть его. Здесь и сейчас.
Бабушка придирчиво наблюдала за процессом одевания. С бокалом любимого коктейля в одной руке, с длинной сигаретой в другой, она выглядела даже шикарнее, чем обычно. Время от времени она тыкала в мою сторону сигаретой и покрикивала:
– Не так, о горе мое, поправь тут. И прекрати, в конце концов, горбиться, Амелия!