Другая московская команда – "Спартак" – выступала в Кубке УЕФА. Красно-белые прошли чехословацкий ВВС (2:0, 1:2), но в 1/16 финала у них на пути встала португальская "Витория". Первый матч закончился вничью 0:0, а вот в гостевой встрече спартаковцы уступили с разгромным счетом 0:4. И выбыли из турнира.
Тем временем продолжается чемпионат страны. Подопечные Бескова выступали в нем не слишком удачно, подкошенные скандалом в Барселоне. Правда, в двух матчах с подопечными Валерия Лобановского, возглавлявшего "Днепр", бесковцы сыграли неплохо – гостевой матч сгоняли вничью (1:1), а у себя дома выиграли (3:1). Вот как об этом писал "Советский спорт":
"Для хозяев поля – московских динамовцев чемпионат складывался неудачно. Хотя в активе клуба в сезоне 1972 года было достижение, которым не могла похвастаться ни одна из советских команд – участие в финале европейского Кубка. Однако, затратив много сил на этот турнир, как моральных, так и физических, динамовцы игры первенства проводили ниже своих возможностей. К тому же многие игроки пропустили целый ряд матчей по причине травм.
В поединке с "Днепром" динамовцы решили сыграть в открытый, атакующий футбол, и игра большую часть своего времени проходила на половине поля днепропетровцев. Правда, поначалу москвичи атаковали прямолинейно – по центру, почти не используя фланги. Таким путем пробиться к воротам Собецкого было довольно непросто. Почему-то не пускали динамовцы в ход и такое грозное оружие, как удары издали, хотя мастеров подобных ударов у них на поле было предостаточно.
Футболисты "Днепра" понимали, что массированная оборона к победе команду не приведет, и поэтому все действия и помыслы свои подчинили одной цели – зацепиться за ничью. Но то, что было возможно в предыдущей игре с "Локомотивом", в матче против "Динамо" не сработало.
Гол Александра Маховикова под занавес первого тайма, который использовал позиционную ошибку Назарова, по-видимому, предопределил исход этой встречи. После перерыва динамовцы заиграли в охотку. В их исполнении запомнилось разнообразие передач – диагональных, поперечных, фланговых. Благодаря этому, москвичи раз за разом переносили направление своего главного удара.
Два гола Евгения Жукова были забиты после красивых комбинаций. В первом случае динамовцы эффектно разыграли стенку, во втором Маховиков расчетливо вывел в прорыв по флангу своего капитана Еврюжихина. Тот продвинулся немного вперед и точно набросил мяч в центр штрафной, где Жуков в прыжке, головой поразил цель.
Третий гол окончательно выбил "Днепр" из колеи. Боязнь чужого поля так и не позволила днепропетровской команде предъявить сопернику свои аргументы".
В чемпионате 1972 года динамовцы Москвы заняли 10-е место. По словам К. Бескова:
"Занятое нами десятое место в чемпионате страны тем более выглядело как продолжение провала в течение всего сезона. Все хорошее, что было до этого, как-то отошло в тень. Главный сиюминутный мотив был: как вы дошли до жизни такой? Тут чиновников хлебом не корми, дай "разобраться", расследовать, "сделать выводы".
Честно говоря, я очень устал к тому моменту. Шесть лет у руля "Динамо", шесть лет, в течение которых дважды были завоеваны серебряные медали и дважды – Кубок СССР… Все перипетии, переживания, оставившая неприятный осадок история матча с ЦСКА в 1970 году, решение УЕФА с отказом в переигровке, периодически безразличная игра некоторых футболистов "Динамо" – все это легло тяжким грузом на душу. Я попросил отставку…"
Кстати, в ЦСКА в сезоне-72 случился грандиозный скандал. Его руководство решило заполучить в свои ряды талантливого 22-летнего футболиста Анатолия Конькова, игравшего в первой лиге в донецком "Шахтере" и при этом умудрившимся попасть оттуда в состав сборной СССР. Причем сам футболист переходить в ЦСКА не хотел, но армейцев это не остановило. В один из дней, когда Коньков оказался транзитом в Москве, в аэропорту Шереметьево (он возвращался со сборной из-за рубежа), группа дюжих солдат из спортроты попыталась силой увести его в расположение ЦСКА. Впрочем, послушаем рассказ самого Конькова:
"Возвращаемся мы из Турции, и в самолете Альберт Шестернев, который капитаном ЦСКА был, мне говорит: "В аэропорту большие неприятности тебя ждут – в ряды Советской Армии и Военно-морского флота призывать будут". Прибыли мы в Москву, таможенный досмотр и паспортный контроль прошли, и встретил меня полковник Нерушенко, который, по сути, всю спортивную часть ЦСКА формировал. Сказал, что есть, дескать, предложение – к ним перейти: нужно лишь военный билетик подписать… Я, конечно, никак туда не хотел, потому что "Шахтер" ничем не хуже был и возможности имел довольно солидные – и в футбольном плане, и в финансовом. Короче, огромного желания повышать свое мастерство в ЦСКА не было, но полковник Нерушенко настаивал, а с ним человек 15 борцов были – они в здание аэропорта вошли, взяли меня на руки и понесли к выходу. А Николай Петрович Морозов, замечу, авторитетом в Москве пользовался, и у директора аэропорта Шереметьево, в частности. Начали, короче, борцы из этого здания меня выносить, а я стал брыкаться. Большие стеклянные витражи там были, и один из них ножками я разбил – милиция подбежала, которая была уже нашими оповещена (ну, приехали в Москву люди, которые должны были помочь мне барьер этот преодолеть)… У борцов стражи порядка меня отбили и через кордоны в ангар, где самолеты ремонтируют, провели – некоторое время мы там посидели, а потом милиция наших людей предупредила… Администратор из Донецка Сан Саныч Фокин и тренер Козырский, который с Николаем Петровичем работал, лесенку мне подставили, чтобы через заборчик перепрыгнул, и я тут же в такси прыг…
Довезли нас до Каширы, а оттуда мы с Фокиным, на поезде в Ростов добрались, где нас автомобиль ожидал, а там 170 километров – и Донецк. Привели меня к первому секретарю обкома, всю эту эпопею мы ему рассказали… Потом пару месяцев где-то я прятался, отдыхал, пока Владимиру Ивановичу Дегтяреву не удалось с Вооруженными силами СССР договориться о том, что воинскую службу я буду по месту жительства проходить…"
Для полковника Нерушенко эта история закончилась трагически. На следующий день после нее, после вызова на ковер, он скончался от инфаркта. А Коньков отыграет в "Шахтере" еще три года, после чего перейдет в киевское "Динамо", которое возглавит Валерий Лобановский.
Но вернемся в год 1972-й.
Чемпионату СССР тогда завершился в ноябре, а уже спустя два месяца началась кампания против руководителей Ворошиловградской области, которые стояли у истоков победы "Зари" в том первенстве. Ведь это чемпионство поломало планы покровителей киевского "Динамо", которые мечтали о том, чтобы их команда второй год подряд стала чемпионом. Но на пути этого встало руководство Ворошиловградского обкома во главе с его 1-м секретарем Владимиром Шевченко. Он занимал этот пост еще с хрущевских времен (с 1961 года) и считался противником Владимира Щербицкого, который год назад стал хозяином Украины. Их конфликт имел давние корни – еще в 1963 году Шевченко выступил на Пленуме ЦК КПУ с критикой Щербицкого и последнего после этого сняли с должности председателя Совета Министров и отправили руководить Днепропетровским обкомом. Щербицкий этого не забыл и решил "вернуть должок". Тем более, что возможности для этого у него теперь были. Он было прекрасно осведомлен о закулисных делах, которые происходили в областях вокруг футбольных команд, которые участвовали в первенствах СССР, как в высшей лиге, так и в Первой. Впрочем, речь шла не только о футболе. При Шевченко, который был фанатом волейбола, на всю Украину славились мужская и женская сборные по этому виду спорта. И если бы Шевченко вошел во вкус (а он, после победы "Зари", наверняка бы в него вошел), то это грозило появлением опасного конкурента, по следам которого могли пойти и другие регионы Украины. Щербицкий этого явно не хотел. Он разделял идею, что в его вотчине должен был быть один футбольный флагман, который базируется в центре, в Киеве. Все остальные должны были на него работать. Поэтому было принято решение "задавать" возмутителя спокойствия, поймав его на нарушениях, которые были во многих регионах, но им это сходило с рук, а Шевченко не сошло. Вот как об этом рассказывает Г. Зонин:
"Нашим спонсором выступал Ворошиловградский тепловозостроительный завод имени Октябрьской революции. Ребята расписывались в ведомости за положенную им зарплату в 180 рублей плюс 120–150 премиальных. Не бедствовали, но на такие деньги машину, например, не купишь.
Но ведь это было распространенной практикой везде, а не только в Луганске. Такое спонсорство не мы придумали. Все хорошо знали, каковы доходы футболистов в других командах. Можно перефразировать известный афоризм: кто без греха, пусть первый бросит в "Зарю" камень. Руководители областей, республик, Союза подкармливали "любительский" спорт со стола промышленности. На этом крючке все были подвешены. Но за него не дергали, пока человек был лоялен к власти…"
А вот что говорит по этому же поводу бывший заместитель прокурора УССР Степан Скопенко, который в 1973 году был прислан в Ворошиловград с инспекцией:
"Это было одним из самых затяжных и масштабных дел в моей жизни. Мы работали над ним около двух лет, набрали десятки томов документов и показаний.
Толчок к началу расследования дало сообщение из ЦК КПУ о том, что руководство Ворошиловградской области присваивает деньги, которые незаконно собирает с предприятий. Поборы делались якобы для выплат спортсменам, но львиная доля оседала в карманах обкомовцев.
Вести это дело поручили мне. Я был озадачен: первого секретаря обкома партии Владимира Васильевича Шевченко и других руководителей области я знал уже много лет, был с ними в хороших отношениях, и мне было трудно представить их в роли моих подследственных. Но делать нечего, собрал бригаду из полутора десятка прокурорских работников и отправился на Ворошиловградщину. Прокурор области выделил нам в помощь еще несколько десятков следователей.
Клубок начали распутывать с Кадиевки. Первый секретарь горкома Николай Билым был лучшим другом Владимира Шевченко, он хвалил его без меры и однажды даже назвал "верным ленинцем".
Мы установили, что несколько футболистов местной команды зачислены на ряд предприятий, где их никто никогда не видел, но им выплатили 130 тысяч рублей.
Руководители настолько привыкли к таким схемам, что перестали бояться проверок. Даже шофер первого секретаря горкома числился в швейном ателье и там получал зарплату. Ниточка потянулась к другим злоупотреблениям. Сотрудники Кадиевского горкома собирали с предприятий деньги не только на спорт, но и на ценные подарки для старых большевиков, ветеранов войны, инвалидов, вдов погибших и половину из собранного прикарманивали.
В результате нашего расследования по Кадиевке к уголовной ответственности было привлечено 10 человек. Среди них первый секретарь горкома партии Билым, второй секретарь Гнездилов, заведующий отделом пропаганды и агитации горкома Погреба. В результате их действий было расхищено более 200 тысяч рублей. Билыма осудили на 12 лет лишения свободы, Погребу – на 10, Гнездилова (его вина была намного меньше) – на три года лишения свободы условно. Первого секретаря через четыре года амнистировали, а завотделом пропаганды скончался в лагере…
Проверки в других городах области показали, что более 600 предприятий зачислили спортсменов на несуществующие должности. Бывало, что в зависимости от нужности спортсмен "трудился" на двух и даже трех рабочих местах. "Подснежники" пользовались путевками на курорты, получали премии и 13-ю зарплату. А ведь, кроме того, они получали зарплату и от Спорткомитета. Все делалось по распоряжению обкома, точнее, по личному распоряжению Шевченко. О том, что рабочие трудятся "за того парня", на предприятии знали только его директор, бухгалтер и табельщица, которая оформляла фиктивные наряды. Все остальные считали, что спорт у нас любительский. И конечно, посвященные были в горкомах и обкомах. Они собирали деньги и тщательно соблюдали секретность, не оставляя никаких следов в виде расписок в ведомостях. Так что пришлось повозиться, чтобы доказать, как действовала законспирированная цепочка.
Дважды в месяц сборщики (всего их было 14–16 человек) получали у руководителей предприятий аванс и зарплату в расчете на количество закрепленных за ними спортсменов. Затем деньги передавали заместителю председателя облисполкома. У него оседала примерно половина полученной суммы. Эти деньги обкомовская и облисполкомовская верхушка пропивала вместе с начальником областного КГБ на загородной даче обкома партии в поселке Счастье. По выходным туда съезжались "поиграть в волейбол" – это так называлось. Хотя, действительно, Владимир Шевченко был заядлым волейболистом.
Начальникам спортивных команд отдавали то, что оставалось. Больше всего перепадало футбольной команде "Заря". Огромные суммы тратились на переманивание лучших игроков из других команд. Искали перспективных игроков везде – вплоть до Дальнего Востока. На командировки деньги тратили, не считая. А когда находили, кого искали, то обеспечивали квартирами, устраивали быт, оформляли на работу жен.
Когда "Заря" выезжала на соревнования, на место высылали авангард – начальников шахтоуправлений или строительных организаций. Я сам допрашивал одного из них и все время удивлялся: зачем это было нужно такому уважаемому человеку, Герою Социалистического Труда? Был ли Герой чем-то обязан Шевченко или хотел выслужиться? Перед выходом футболистов на поле он появлялся в раздевалке и на глазах у всех доставал из портфеля пакет с деньгами: "Братишки, прошу вас: надо выиграть. Выиграете – и все, что в пакете, ваше". А там было ни много ни мало пять тысяч рублей. Для сравнения: мой отец был шахтером, бурщиком первой категории, так у него месячная зарплата не превышала 400 рублей. А футболист за одну игру получал минимум по 300, не считая нескольких зарплат.
Этот свидетель рассказал и такой случай: идет игра, обо всем, как всегда, договорились, деньги для победы выделили, а "наши" голов не забивают. Тогда игрок противника выручил – забил гол в свои ворота. Как сказал мне орденоносец: "Я переживал, боялся, что не выполню задание обкома партии, и когда счет стал 1:0 в нашу пользу, несмотря на то, что коммунист, перекрестился".
Вскоре в обкоме догадались, что речь идет о широкомасштабной проверке области, и за глаза нас стали называть бригадой киевских мстителей. Я понимал, в чем дело. Щербицкий, который с подачи Брежнева стал в 72-м хозяином Украины, сводил давние счеты с Шевченко. Все знали, что "подснежники" есть в каждой области. Скажем, в том же Днепропетровске, где Щербицкий много лет работал первым секретарем обкома партии, да и киевское "Динамо" получало оклады в МВД. Но следствие направили только в одну область. Правда, после Ворошиловграда, где больше 40 дел отправили в суд, мы начали заниматься Донецком и футбольной командой "Шахтер". Но вскоре из ЦК пришла команда: "Отставить!". Мол, разберемся с ними сами, на партийном уровне. Видимо, в Москве не очень одобрительно смотрели на всю эту операцию. Такие же, как в опальной области, грехи знали за собой очень многие, и затеянная Щербицким кампания могла вызвать волну недовольства в среде партийных руководителей, а в случае массовых судебных приговоров нанести урон авторитету партии.
Лично Брежнев не дал разрешения на передачу дела Шевченко в суд, хотя мы инкриминировали ему злоупотребления на сумму свыше 600 тысяч рублей. На первого дал обширные, на 300 листах, показания его заместитель. Ему было легко восстановить все события по дневнику, куда он записывал все указания своего шефа и суммы, которые проходили через их руки. В заключение своих собственноручных показаний этот человек написал: "Я подлежу расстрелу, но прежде надо расстрелять первого секретаря обкома партии Шевченко В.В.". Расстрелять он просил и замешанного в деле председателя облсовпрофа, который был однофамильцем первого секретаря.
Щербицкий велел снять копию этих показаний и отправить в Москву с просьбой, чтобы президиум ЦК КПСС решил вопрос об аресте Шевченко. Через три с лишним месяца оттуда пришло указание, чтобы опальный партработник в трехдневный срок выехал из области и устроился на работу за ее пределами. Таким образом, вместо тюрьмы Брежнев отправил проштрафившегося Шевченко в ссылку. Не расстреляли, несмотря на его просьбу, и даже не привлекли к суду ни второго секретаря, ни председателя облсовпрофа: раз главного обвиняемого вывели из дела, значит, нельзя привлечь и его ближайшее окружение. За них отдувались руководители второго эшелона…".
Владимира Шевченко от тюрьмы спасло его высокое положение (он был членом ЦК КПСС) – его сняли с должности персека с формулировкой: "как не имеющий морального права быть первым секретарем". Вместо него Щербицкий прислал в Ворошиловград своего человека – бывшего заведующего отделом машиностроения ЦК КП Украины (1967–1973) Бориса Гончаренко. И при нем "Заря" уже не будет дерзить Киеву и перестанет быть "грозой авторитетов" – в 1973 году займет 7-е место, в 1974-м – и вовсе 14-е, в 1975-м – 9-е, в 1976-м (весна) – последнее, 16-е. А в 1979 году и вовсе вылетит в Первую лигу, чтобы освободить место львовским "Карпатам".
Как не взошла "заря" сборной СССР, или Самый "черный" период в ее истории
Итак, летом 1972 года к руководству сборной СССР пришел будущий золотой медалист чемпионата СССР – тренер ворошиловградской "Зари" Герман Зонин. Благо в Управлении футбола Спорткомитета СССР, как мы помним, за него было кому "шепнуть словечко". Короче, это был эксперимент, только не на клубном уровне, а на уровне первой сборной.
Придя в команду, Зонин привлек в нее большую группу игроков своей "Зари": защитников Владимира Малыгина, Николая Пинчука, полузащитника Анатолия Куксова, нападающих Владимира Онищенко, Вячеслава Семенова, Юрия Елисеева, Юрия Васенина, Александра Журавлева (капитан команды), Сергея Кузнецова. Добавив к ним ряд ведущих игроков из других клубов (полузащитников Евгения Ловчева из "Спартака" и Кахи Асатиани из тбилисского "Динамо", нападающего Анатолия Бышовца из "Динамо" киевского), Зонин в самом конце июня 1972 года отправился с командой в Бразилию, где проводился турнир в честь 150-летия независимости страны (то самое турне, о котором речь шла в предыдущей главе). Эти соревнования назвали "малым чемпионатом мира", поскольку в нем приняли участие многие сильнейшие команды Европы и Южной Америки (он проходил по той же формуле, по которой должен был проводиться и будущий ЧМ-74).
Сборная СССР попала в одну группу с командами Португалии, Аргентины и Уругвая. Вполне проходимая группа, учитывая те результаты, которая наша команда показала в минувшем году. Однако наша команда, как мы помним, выступила неудачно: всего одна победа над уругвайцами (1:0, гол – Онищенко) и два поражения – от аргентинцев (0:1) и португальцев (0:1). Поэтому, едва "сборники" вернулись на родину, как Германа Зонина убрали с поста главного тренера и вернули туда прежнего руководителя – Александра Пономарева. Перед ним была поставлена задача: без всяких экспериментов подготовить сборную к играм на летней Олимпиады, которая должна была проходить уже через полтора месяца в Мюнхене (ФРГ). Туда с командой отправились четверо тренеров: Александр Пономарев (старший), Николай Гуляев, Бори Набоков и… все тот же Герман Зонин.