- Реклама на радио "Шансон!" - И бархатный мужской голос возвестил тоном императора: - Весь мир в одной точке - точке ру!
Я улыбнулась. Весь мир действительно был в одной точке. Она называлась Давид. Я мчалась в эту точку через залитые закатным солнцем поля, мимо новорусских коттеджей, минуя светофоры, станции метро, улицу со странным названием Большие Каменщики… Двор, подъезд, лифт - изнемогая от нетерпения, я повернула ключ в замке.
Давид снимал в прихожей ботинки. Мы без слов бросились друг к другу и долго стояли не в силах расцепить рук. Потом заговорили одновременно:
- Додик, как я бежала!
- Я и не предполагал, что увижу тебя сегодня!
Рассмеялись и снова обнялись.
После марафона я с наслаждением приняла душ и надела свой розовый пеньюар. За месяц я соскучилась по нему, как будто он был живой…
Да, людям необходимы вещи, а вещам - хозяева. Наша необитаемая квартира выглядела печальной и мрачной: спущенные шторы, тусклые зеркала, на туалетном столике - толстый слой пыли. Чуть надушив шею и волосы, я достала из ящика таблетки. Их осталось совсем немного, а рецепт куда-то запропастился… Завтра Изе позвоню…
- Ты принимаешь… это?.. - Давид неслышно вошел в комнату.
- Откуда ты знаешь, что это такое? - удивилась я.
- Ты забыла? Я же профессионально занимаюсь лекарствами.
- Как же не принимать? Ты что, хочешь ребенка?
- Хочу… - Он слегка коснулся моей руки. По поспешности, с которой он ответил, я догадалась: он давно думает об этом. Но тут же неожиданно добавил:
- Впрочем, решать тебе.
- А если я решу?
- Я… я буду рад, - выговорил он неуверенно.
Мне стало досадно - зачем только втянула его в этот разговор. Но, с другой стороны, жизнь кого хочешь научит быть недоверчивым, сомневаться. Знакомы мы всего пять месяцев, из них два он провел в Швеции.
Прервав неловкое молчание, я спросила:
- Как ты съездил в Стокгольм? Он оживился:
- Очень эффективно! Теперь только на Рождество поеду!
- Здорово!
- Сам не ожидал! Но позвонили из Москвы: срочные дела. Пришлось ускоряться. Так что теперь Стокгольм отдыхает до января!
Ага, понятно, почему его разыскивала Булыжная!
- А что, в Москве у тебя неприятности?
- Все нормально. Я поддразнила его:
- Ты никогда не говоришь со мной о делах, как будто я розовый чулок!
- Розовый чулок - это что?
- Ну, бывает синий чулок: сухая, деловая женщина. А розовый - наоборот. У Чехова есть такой рассказ…
- Конечно, ты розовый чулок!
- Розовым чулкам не дарят ноутбуки!
- Розовым чулкам дарят все, что может доставить им радость!
Он взял мою руку. Поцеловал ладонь, запястье, локоть. Это волновало сильнее, чем страстные, бурные ласки. Я пристально взглянула ему в лицо. Весь мир был в одной точке.
Глава 18
Вечер тихо угас, на город опустилась звездная августовская ночь, а мы все не могли насладиться друг другом. Я уже не представляла, как прожила без него целый месяц. И ведь не плохо жила! Просто я все время думала о нем. Только о нем и думала- ноутбук почти не понадобился. Завтра позвонит Ольга - что я ей скажу?
- Ты не спишь? - спросил Давид осторожно. - Как мальчики?
- Мальчики? Хорошо. У Дениса все разговоры только о тебе. Знал бы, что ты вернулся, быстрее меня помчался бы по полю!
- Конечно, он же быстрее тебя бегает.
- Бегает-то он, конечно, быстрее, но я имела в виду другое - степень нетерпения. Он очень скучал по тебе.
- А ты? - приподнявшись на локте, Давид заглянул мне в глаза.
- Я не скучала, Давид. Я просто ждала. Наверное, ждать - это женский инстинкт. Думала о тебе - была счастлива. Ты вернулся - я снова счастлива. Мне всегда хорошо с тобой, даже когда тебя нет рядом.
Его поцелуй не дал мне договорить. Мы медленно летели в какое-то бездонное счастье, а в окно нагло заглядывали утренние сумерки.
Ничего не поделаешь: чем дольше девушку мы любим, тем меньше времени на сон, - утверждает всезнающий Фоменко.
В половине восьмого равнодушно запищал будильник.
- Давид! - Я без особой надежды принялась расталкивать его, и он - молодец! - проснулся, несмотря на бессонную ночь и разницу во времени со Швецией.
Завтрак был самый что ни на есть банальный: яичница, кофе, бутерброды с ветчиной Дод съел целых четыре.
- С самого Стокгольма не ел ничего!
- Бедный мой Додик! Накормлю тебя сегодня - приготовлю праздничный обед! Или ужин?
- Наверное, ужин. С утра я в мэрию, потом в банк, дальше - в офисе до упора!
- Ты торопился в Москву из-за проблем с мэрией?
- Это не проблемы, - он усмехнулся, скорее взаимовыгодное сотрудничество. Я просто был польщены их предложением! Кстати, тебе звонила Настя?
- Какая Настя?
- Бухгалтер. Я дал ей на крайний случай твой телефон.
А я-то сочла Изу сплетницей!
Вскоре Давид ушел, быстро поцеловав меня в прихожей. Я чувствовала, что мысли его уже далеко. Что ж, каждому свое…
Разбалованная дачным укладом, я не спешила приниматься за дела. Сварила себе крепкий ароматный кофе, добавила в чашку сливок. Красиво клубясь, они окрасили напиток в благородный цвет слоновой кости… После такого даже пошевелиться лень…
В открытое окно неслись звуки и запахи лета… Нежданно-негаданно лето пришло и в мою жизнь. На смену суровому марту… или безжалостному ноябрю. Давид спутал времена, климатические условия, растопил сугробы, как внезапно появившееся яркое солнышко. Вот, оказывается, почему так называют любимых!
- Додик, ты мое солнышко! - произнесла я вслух и улыбнулась - вполне годится для финала мелодрамы. Можно было бы сделать стоп-кадр. Счастливый конец. Хеппи-энд…
Но жизнь - не мелодрама. Да и финала пока не предвидится. Я поднялась из-за стола.
Сначала нужно купить продукты, пока будет готовиться обед, суну белье в машину, а уборка напоследок.
И все, за что я только ни бралась в тот день, выходило легко и радостно! Пока гуляла по магазинам, припомнила хороший рецепт торта: на тонкий бисквитный корж выкладывается слой сливочного крема (можно и белковый, но терпеть его не могу!), дальше все это украшают половинками абрикосов, сваренных в сиропе, и заливают абрикосовым желе. Готовила я его ровно час, а вышло - произведение искусства. По крайней мере, на вид.
Я выложила торт на блюдо - как он смотрелся в интерьере нашей итальянской столовой! Жаль, что нельзя так оставить - желе должно застыть, да и крем испортится. Я спрятала торт в холодильник и принялась за Уборку.
Это занятие, безусловно, не дает таких же заметных результатов. Была пыль - нет пыли.
Кто это видит? Или зеркала: мой- не мой.. Интересно, зачем Ольга Григорьевна развела столько зеркал? Потакает самовлюбленным клиентам?
Мои размышления прервал телефонный звонок. Мама обиженным тоном интересовалась, что делать с моими вещами.
- Передай, пожалуйста, Георгию Николаевичу.
- Все-таки, Марина, - она сменила тон на пафосный, - так себя не ведут! И какой пример детям?!
- Да какой пример?
- Позвонил, поманил - и ты все забыла: мать, детей!
- Их-то кто поманит?.. Они мальчики - сами манить должны!
- Явится какая-нибудь и так поманит - все проклянешь! - пророчески завершила беседу мама.
Я повесила трубку и вернулась к зеркалам.
Сама не знает, чего хочет! То все переживала, что я одна, то дурной пример… То дай мне пожить с детьми, то ты нас бросила! Как только Ирина мирится с ее характером? Нет, с Ириной она себя так не ведет. Терроризировать удобно внуков, дочку, но не подруг…
Телефон опять зазвонил. Вот, еще что-то вспомнила! Я подняла трубку, но услышала голос Аньки.
- Наконец-то!.. Я тебе в день по три раза названиваю! - сообщила та, не отвечая на приветствие. - Ты занята сегодня?
- Да не очень. А что случилось-то?
- Заеду за тобой через полчасика. Не возражаешь?
- Приезжай, конечно, но…
- Поможешь мне в одном деле! Все, пока.
Через полчаса Анька стояла на пороге нашей квартиры. В маленьком платьице, но не черном, а светло-сером, выгоревшие соломенные волосы перехвачены широкой лентой, темные очки - вид самый что ни на есть решительный.
- Идем скорее, - торопила она.
- Ты не хочешь мне что-нибудь объяснить? Хотя бы символически? - уже в лифте поинтересовалась я.
- Прости, Мариш, что я так на тебя наехала. Помоги мне, ради бога, приготовить обед! |. - Праздничный? У тебя гости?
- Да нет, обыкновенный. Как ты меня тогда угощала.
- Ты в Германии встретила кого-то? - догадалась я.
- Как тебе сказать? Встретила…
- И теперь ему нужно готовить обеды?!
- Да не ему, не ему!
- Я не понимаю!
- Обед - Сомову! - рассмеялась Анька Радостно, но и смущенно.
- Ты же говорила, ему это не надо.
- Мы ведь никогда не жили вместе…
- А теперь?
- Вместе. Но это не надолго. Пока не приедет мадам.
- Ну а тот, из Германии?
- Марин, имей терпение!
В холле Анькиной квартиры сидела великолепная большущая кошка Астра: миндалевидные зеленые глаза, рыже-черная мозаичная морда, элегантная белая манишка. Смерив меня гордым взглядом, Астра поднялась и прошествовала в глубь квартиры.
- Да это не кошка, а львица! - поразилась я.
- Астра, иди сюда, кис-кис! - позвала Анька.
Но та только презрительно мурлыкнула.
- Сейчас мясо достанем, прибежит в два счета.
- Какое у тебя мясо?
- Говядина. На рынке покупала, тетка сказала: тут на первое и на второе.
Оказалось, Анька с утра ездила на рынок, накупила гору продуктов, а как приготовить из них обед, не знала.
- Вот из этой части сварим бульон. А к нему испечем слоеные пирожки с мясом и грибами. - Я уже замешивала тесто. - Изюминка рецепта в том, что мясо не проворачивают, а режут.
- Да, первое классное. А второе?
- Доставай комбайн. Из этого кусочка сделаем фарш, добавим лук, помидоры, зелень - готова начинка для перцев. Настоящее летнее блюдо! Помидоры у тебя есть? Укроп? Петрушка?
У Аньки было все, нужное и ненужное, - словом, впечатление такое, будто она и сама надумала заняться торговлей.
- Куда ты столько накупила? - рассмеялась я, но тут зловеще зашипела кастрюля с бульоном. - Пену снимай скорей!
- Как?
- Ложкой! Теперь посоли и попробуй.
- Почти безвкусный.
- Так он еще не сварился. Главное, нормально посолила?
- Понимаешь, я вчера купила курицу "гриль", сделала салат огурцы-помидоры. А Макс разозлился. Сказал, что это не дом, а забегаловка. Я только полуфабрикаты умею готовить.
- Ты же замужем была!
- Ну и что? Сначала мы вообще не готовили. А потом этим муж занимался. Он дома сидел.
- Слушай, а как это мадам преподнесла вам такой подарок? То пасет его день и ночь, а то уехала?
- Да я тоже не знаю подробностей. В общем…
И Анька поведала мне историю своих приключений.
В Германию она съездила очень хорошо Оно и понятно: мама, брат, племянница - все радовались ей, не знали, куда посадить, чем угостить, что показать. В честь любимой сестры Димка закатил праздник - позвал друзей.
- И вот один из этих друзей, Мартин, буквально запал на меня. Протаскался за мной целый вечер. Я сначала внимания не обращала. Потом (Димка устроил фейерверк у дома на лужайке) он подходит ко мне и предлагает: хотите, я вам Кельн покажу… Я согласилась… потому что выпила уже достаточно.
- Ну и что дальше?
- Покатались по городу, погуляли у Рейна, в баре посидели.
- И все?
- Не все, конечно. Но, понимаешь, мои родственники несказанно обрадовались такому повороту событий и как будто решили все за меня. Я должна продать квартиру в Москве, переехать в Кельн и, в конце концов, выйти замуж за этого Мартина.
- А он предлагал?
Он-то эти разговоры и начал, а они подхватили. Мать нам чуть ли уж не мебель в спальню присматривала… Перед моим отъездом Мартин всех позвал в ресторан: маму с мужем, Димку с Габи, мне серьги с сапфирами преподнес. И это вроде как помолвка, хотя на помолвку, если я не путаю, дарят кольцо. Ну ладно, это условности.
В Кельне меня закрутил радостный водоворот: я уверовала, что все так и будет. Приехала в Москву - скорее звонить по агентствам, продавать квартиру. Вечером позвонила Сомову. Он только услышал мой голос, сразу: сейчас приеду!
Я, конечно, такого не ожидала - он мне вообще не разрешал звонить домой. Приехал. Грустный, нежный. Я хотела ему все рассказать, но не смогла. Только в конце поинтересовалась, как это жена так спокойно его отпустила. И тут он кое-что рассказал. Скупо очень, но суть понятна.
На Ривьере они провели двадцать дней, и двадцать дней она закатывала ему истерики. То требовала развода и пугала, что наймет другого директора, то, наоборот: я тебя никому не отдам, ты мой муж, отец моих детей. Один раз припугнула каким-то мистическим наказанием… Вернулись в Москву- она давай с кем-то созваниваться и вскоре объявила, что летит в Красноярск. Зачем - неизвестно, но берет с собой дочку.
- И улетела?
- Улетела. Он ко мне перебрался и вообще стал как шелковый.
- Может, он все-таки разведется с ней?
- Не знаю. Фирму-то они не поделят. И Дети еще…
- Слушай, а Мартин?
- Ой, не напоминай, пожалуйста! Мать меня пилит день и ночь.
- Он сам-то звонил?
- Звонил… Сказал, что будет ждать сколько надо.
- Учти, что вечно ждать не будет никто!
- Да я понимаю. Но от меня ничего не зависит. Это что-то фатальное, я же говорила тебе!
"Мяу… Мя-а-а-у-у…" - послышалось вдруг из глубины квартиры.
- Что это с ней?
- А! - Анька махнула рукой. - Тоже история. Я ее когда в передержку отвозила, меня очень подробно расспрашивали: возраст, порода. Говорю: ничего не знаю, подобрала два месяца назад. Стали упрашивать: сделайте стерилизацию - уличная кошка, измучит вас. Стоит недорого - всего тысячу. Я согласилась, думала специалисты, им виднее. А она тоскует без котят: возьмет в зубы перчатку или носовой платок, носит по квартире, облизывает. И мяукает - так жалобно… Сердце рвется. Вот тебе и специалисты - лишь бы свою тысячу урвать. - Она вытащила пирожки из духовки, ткнула вилкой. - Готово, давай чаю попьем.
- Слушай, ну и пирожки! - восхищалась Анька за чаем. - Так бы все и съела!
- Сомову оставь!
- Уговорила, оставлю попробовать! - Подруга расхохоталась. - Вот он удивится!
- А ты хочешь его удивить?
- Знаешь, я и сама не знаю, чего хочу! Мне и мать жалко разочаровывать: она уже настроилась, что я буду рядом. И Мартина этого… А Макс…
- Может, с Максом у тебя не фатальное, а сила инерции? Ну, представь, вернется мадам, и начнется все сначала. Через два месяца ты взвоешь от тоски, а поезд, по имени Мартин, уехал.
Анька вздохнула:
- Слушай анекдот. Русский спас грузинского мальчика, тонувшего в реке. Через три года тот разыскал его в Москве и спрашивает: спасал ребенка три года назад? А тюбетейка где?
- Ты это к чему?
- Во-первых, к перемене темы. Но и к грузинскому мальчику.
- Мальчика не будет! - поспешно сказала я.
- Ты поняла буквально? - Анька улыбнулась. - Как у вас вообще?
- Вообще все по-прежнему.
- Фантастика!
- Почему?
- Просто не представляла, что так бывает в жизни. Видела твоего Дода в начале лета перед Германией. Он к Максу в офис заезжал. Я поразилась: уверенный, раскованный, даже остроумный. И куда только девалась его всегдашняя окаменелость?! Ты, Марин, для него не просто женщина. Ты из него человека сделала. Нормального! Он хоть ценит?
- Ценит, наверное.
- Плохо ценит. Повез в Грецию, да еще в июне, когда подешевле. Да он на Луну должен тебя свозить!
- Может, свозит еще? Мы рассмеялись.
- Да вообще, не в этом, конечно, дело. В Грецию или на Луну. Главное - другое, - задумчиво проговорила Анька.
- Все главное!
- Ты знаешь в этом толк. - Она весело подмигнула мне. - А я… Я совсем запуталась. У меня просто нет сил решить что-то нормально.
Я допила чай и стала собираться.
- Тебя отвезти?
- Нет, спасибо. Я прогуляюсь. Может, к квартирантам за деньгами зайду.
- Кстати, как у вас с ними?
- Платят аккуратно… А так- обыкновенные люди. Самые обыкновенные.
- Ты говорила - художники.
- Ну и что же. Ты звони, Ань, если решишь что-то… И вообще.
- Хорошо. - Анька слабо улыбнулась. - Да что я решу…
До моего дома от Аньки две дороги: переулками и по бульвару. Немного подумав, я обогнула дом с торца и вышла на бульвар.
Сколько раз я ходила здесь! Маленькой девочкой, школьницей, студенткой, катала коляску, бродила в тоске после отъезда мужа и однажды с удивлением заметила, что липы по-прежнему чудесно пахнут. Чтобы пережить трагедию, потребовалось два года. А потом прошло еще два, и выяснилось, что жизнь только начинается. Я свернула в свой переулок и по привычке отыскала наши окна. Балконная дверь нараспашку- значит, кто-то, скорее всего, дома.
Ленка открыла сразу, не интересуясь, кто там. Судя по погасшей улыбке, ждала она не меня.
- А, это вы? Сейчас.
В квартире пахло ремонтом. Потом я сообразила: масляными красками. Бывшую детскую Ленка превратила в мастерскую: в центре комнаты - мольберт, окна без штор, на стенах маленькие этюдики: какая-то экзотическая природа, город у моря, натюрмортики с фруктами… Интересно, кто это покупает?
- Вот деньги.
Ленка вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь, но все-таки я успела разглядеть неубранный диван: розовые наволочки, сиреневый с абстрактным рисунком пододеяльник, на котором валялась мягкая игрушка салатового цвета. Квартира была чистенькой, яркой и совершенно чужой. Ничто даже не намекало на мое недавнее пребывание здесь. Неужели годы, прожитые в этой квартире, растаяли без следа?
- Что-то еще? - спросила Ленка, недовольная моим затянувшимся визитом.
Все-таки наглости ей не занимать!
- Нет, ничего.
Я демонстративно пересчитала деньги и поспешила домой: хотела управиться с ужином до прихода Давида.
Но не тут-то было. Он пришел почти следом за мной. Усталый, даже осунувшийся, но довольный - улыбка не сходила с его лица. Это была какая-то заразительная улыбка: мне тоже захотелось улыбнуться.
- Твой бизнес развивается успешно? - летая из кухни в столовую, поинтересовалась я.
- И так, и так.
- А вот и неправда! Я вижу, что ты чем-то необычайно доволен!
- Мало ли чем я могу быть доволен? Хорошей погодой, предстоящим вечером с тобой…
- И все-таки не только этим! Угадала?
- Угадала, угадала. Куда деваться от твоей проницательности? Действительно выгорело одно такое дельце, которое я считал безнадежным. И вдруг совершенно случайно мы придумали ловкий ход.
- Значит, ты свой ужин заработал честно? - Вроде бы да.
В самом веселом расположении духа мы уселись за стол.