- У меня муж ревнивый. Амиранашвили недоверчиво хмыкнул. Услышав возню у входной двери, Анька выглянула из кабинета. Она явно была расстроена.
- А вы, я смотрю, поладили. Ну, совет да любовь. Мариш, будь осторожна!
Улица обдала морозной свежестью. На темном небе холодно белели звезды. Поддерживая меня под локоть, Амиранашвили зашагал к навороченной иномарке.
Приветственно пропела сигнализация.
- Мне нужно еще в магазин, - сказала я без всякого выражения, - не хотела изображать благодарность, не хотела нравиться.
Через час, обвешанная такими же пакетами, какие видела днем у Аньки, я возвращалась домой. Амиранашвили невозмутимо накупал продукты на свой вкус: охлажденное мясо, сыр, рыбу, минералку без газа, какие-то приправы, экзотические фрукты.
- Это вы нам коньяк покупаете? - расхохоталась я, представив себя распивающей коньяк с сыновьями на кухне. - Лучше пирожных возьмите.
- Пригодится, - глухо ответил он.
…За дверью слышался смех мальчишек. Его прервала короткая реплика моей матери:
- Вот, оказывается, где ты пропадаешь! - Она осуждающе, но и с интересом смотрела на Дода.
- Давайте продукты, и всего доброго… Спасибо, - немного подумав, прибавила я, сваливая пакеты на пол прихожей.
Щелкнул дверной замок, но отдыха в ближайшие два часа не предвиделось. Сейчас начнется разбирательство.
- Марина, - мама укоризненно качала головой, - что же ты гуляешь, а дети одни сидят, голодные?
- Почему голодные? Я им все оставила.
- Так это на обед, а сейчас время ужина. Позвонила бы, я же понимаю: молодая, погулять хочется…
Сыновья заинтересованно слушали бабушку.
- Я не гуляла, мам. Подвернулась одна работа: срочно набрать документы на компьютере. Клиент остался доволен - и вот мне премия. - Я кивнула на гору пакетов. - Разбирайте, мальчики.
Те, довольные, поспешили на кухню.
- Это ты им говори, - вздохнула мать. - А я видела, как он на тебя смотрел. И пальто ты это зачем достала? Эх, да что там…
фруктами распорядился старший сын: довольно ловко почистил киви, красиво нарезал ананас.
- Так, это мелкому, а ты, Алик, куда лезешь? Руки-то попридержи, уже кусок слопал.
Мы с мамой пили чай с пирожными.
- Я вам обед сварила. Из куска мяса и первое, и второе. Надо готовить, Марина, а вы все кусочничаете.
Моя мама тоже учительница. Она никогда не кричит на меня - только делает длинные монотонные наставления. Но сегодня все, в общем, сошло удачно.
- Этот класс доведу, и все, больше работать не буду. Хватит с меня. С двадцати лет преподаю, сорок лет почти что. - Мама решила, что на этот раз воспитательной работы достаточно, и заговорила о своем: - Ой, забыла совсем, знаешь, что я к тебе среди недели сорвалась? Мне наш родительский комитет к Восьмому марта подарок преподнес. Угадай какой?! Двуспальный комплект постельного белья. Дорогущий, наверно. С шитьем, простыня на резинке. Держи! - Она метнулась в комнату. - Вот привезла, думала тебя порадовать. Может, пригодится когда, - продолжала суетиться мать.
Белье было бледно-лиловым, красивым, прохладным. Я уже отвыкла от подобных вещей. Решила подарить его Изе и успокоилась.
Скоро мать засобиралась.
- Десятый час, пока доеду до Медведкова, одиннадцатый будет. Идти страшно. Хотя с меня и взять нечего. - Мама застегнула серенькое пальто с лисьем воротником, купленное в незапамятные времена в фирменном магазине "Салют". - Никогда не привыкну к этому Медведкову, - бормотала она уже у лифта.
В Медведково мама попала в результате родственного обмена с моим мужем. Оставила нам просторную квартиру на бульварах, сама поехала в хрущобу…
- Подожди! - Я остановила ее в открывшихся дверях лифта, бросила в сумку нектарин и авокадо.
- Зачем это?! - Но лифт уже разлучил нас. Растревоженная, я поплелась в квартиру.
- Ну теперь, мать, колись, где была? - Старший сын, четырнадцатилетний Денис, последовал за мной на кухню и, плотно закрыв дверь, уселся напротив.
- Я же объяснила.
- Это ты бабушке объяснила, я ее огорчать не хотел. Мы-то с Олешкой вчера про домработницу слышали.
- Как слышали?
- Обыкновенно. Ушами.
- И что?
- Мы лучше сами работать пойдем.
- Куда?
- Мало ли!..
- Ты лучше двойки по истории исправь, а это не твоего ума дело.
- Кто это был? Твой новый хахаль?
- А ты знаешь старого? - От обиды кровь бросилась мне в лицо.
- Стыдно мать, русская баба, москвичка, и снюхалась с таким… - Он брезгливо причмокнул. - Просто хоть скином становись.
- Ни с кем я не снюхалась, Денька. Просто зашла к подружке, там ее знакомый сидел, она его попросила меня отвезти.
- Ты же в домработницы ходила наниматься…
- Так это в одном доме.
- А с домработницей что?
- Ничего. Не договорилась.
- Yes! - Денис дернулся на табуретке - современная форма выражения восторга.
Помолчали.
- А за жратву кто заплатил? Небось это целая твоя зарплата!
- Он заплатил, Денис.
- То-то ты вчера даже на клоунов Альке не дала.
- Ну а теперь точно дам. Продуктов-то надолго хватит. А ты хочешь на клоунов?
- Не на клоунов. Дай просто так сто пятьдесят рэ.
- Зачем ? - насторожилась я.
- Дашке подарок на Восьмое марта куплю. Она мне на Двадцать третье февраля крутой диск подарила. Неудобно.
- Кто это Дашка?
- Соколова.
И, не желая развивать тему Дашки Соколовой, сын поспешил удалиться.
Глава 3
На перемене между третьим и четвертым уроками ко мне в класс зашла директриса, надушенная и разряженная, как на бал.
- Вы ведь участвовали в прошлом году в конкурсе "Учитель года"? И даже диплом какой-то получили?
- За кабинет, - ответила я односложно.
Со вчерашнего дня у меня появилась манера держаться независимо. Спасибо Амиранашвили.
Директриса обвела класс медленным взглядом, похлопала накладными ресницами. Ни "хорошо", ни "плохо" не сказала.
- В апреле дадите открытый урок на город Лучше по словесности.
- Прекрасно, - обрадовалась я, - там как раз Ахматова по программе "Мужество".
- Мужество, патриотизм… это сейчас не очень в моде. Сделайте лучше урок о весне, - посоветовала прекрасная дама.
И в этот момент меня позвали к телефону.
- Все хорошо, Маришка? - зазвенел в трубке Анькин голос.
- Нормально. А у вас?
- А у нас беда. Дод уж три раза приходил: телефон-телефон. Я говорю: не могу дать без ее разрешения. - Позвони-позвони. Я уж тебя на работе разыскала. Как вы с ним вчера-то?
- Никак. И вообще, Анька, не до того мне.
- Понял. Скажу: Додик, от винта. Ну, целую, звони.
После уроков я отправилась в библиотеку, потом на частное занятие. Возвращалась домой в сумерках, перебирала в памяти вчерашнее… Анька не дала Доду мой телефон, и теперь все… У Булыжной он вряд ли спросит… Меня обгоняли пары, спешившие от метро "Чистые пруды" к "Современнику", зажигали фонари, пахло весной. Март, хотя и весенний месяц, но как зимний, а в апреле уже настоящая весна. В апреле у меня открытый урок. Мужество не в моде… А что, интересно, в моде, голубизна? Ладно, раз не в моде, будем говорить о весне… Где-то была хорошая книга про Тютчева - в шкафу или на антресолях, а, вспомнила- у детей… Точно!
Свет горел в двух окнах: на кухне "и в детской. Денька, наверно, играет на компьютере, а Илюшка на кухне рисует акварелью… Раскапризничается, не захочет краски убирать, а время ужинать - скоро семь. Привычным движением я повернула ключ в замке. В прихожую вышел чем-то смущенный Денис.
- Привет, мам. А у нас гости.
- Какие гости? Даша Соколова?
- Нет, не Даша. Угадай с трех раз.
- Знаю, Иза.
- Иза на этой неделе вечером работает.
- Бабушка?
- Мимо.
Я прошла на кухню и остолбенела. Положив локти на стол и слегка опустив голову, у меня на кухне сидел… Амиранашвили. А перед ним стоял стакан минералки без газа.
- У вас редкий дар: появляться в ненужное время в ненужном месте.
- Посмотри, что Давид Михайлович тебе принес. - Денис внес огромный букет темно-бордовых роз.
Цветы были воткнуты в безобразной формы хрустальную вазу, подаренную мне когда-то свекровью. Видела бы она!
- Давид Михайлович?! Да вы, я смотрю, подружились.
- Марина, я так рад вас видеть. - Дод поднялся, положил руку мне на плечо.
Я почему-то ничего не ответила.
Ужинали жареной осетриной и фруктами из вчерашних запасов. Я поставила на стол французский коньяк, а Дод принес еще сухого вина и налил детям. Объяснил: так принято в Грузии.
- А вы тоже пили вино, когда были маленьким? - не поверил семилетний Илюшка.
- Да, пил, как все.
- А что вы еще в детстве делали?
- В школе учился, в футбол играл. Потом в университет поступил.
- В московский?
- В тбилисский.
- А в футбол вы хорошо играете?
- Давно не играл. Теперь больше в теннис.
- Я в теннис не умею. Могу чуть-чуть только в настольный. Поучите меня?
- Не проблема.
- Давид Михайлович, а вы… это… на каком факультете учились? На экономическом?
- На химическом.
- А у меня по химии тройка.
- Да ты у нас воще… двоечник!
- Ща договоришься!
- Мам, скажи ему!
- Химия трудная.
- Давид Михайлович, а вы дрались в детстве?
- Дрался. - И Дод загнул увлекательную историю, его роль в которой была вполне симпатичной. Я маленькими глоточками пила коньяк, потом начала убирать со стола. Дети отправились в комнату, оттуда послышался звук телевизора.
Дод закурил, открыл форточку.
- Дурная привычка, никак не могу избавиться.
- На что вы рассчитывали, когда шли сюда?
- На встречу с ревнивым мужем. Ничего ответил, грамотно. Но мне уже не хотелось обострять. Все-таки приятно, когда о тебе заботятся!
- А чем занимается ваша фирма? - Я решила переменить тему.
- Лекарствами.
- Производством или продажей?
- Это не совсем простой вопрос. По статусу мы дилерская компания… Вообще, Марина, зачем вам это? Лучше расскажите мне о себе.
Наверное, хочет услышать, как меня с тремя детьми муж бросил.
- Ну кое-что вы и без меня знаете…
- Да, я, честно признаться, интересовался.
- А кое-что сами заметили. Он задумался.
- Вы немногословны, легкоранимы, но держите себя в руках… И замечательно готовите. Вообще, вы необыкновенная женщина, Марина. И такая красивая!
- Да? - Я улыбнулась, поощрительно глядя на него.
- Когда мы узнаем друг друга лучше… - W вдруг он резко оборвал себя, шагнул ко мне, обнял.
- Поедем ко мне, Марина…
В хрипловатом шепоте я услышала тоску и нежность. Кухня, накренившись, поплыла у меня перед глазами.
- Потом, Давид…- выговорила я, собрав остаток сил. - Давай я тебе наш телефон запишу, или ты уже знаешь?
- Я хотел, чтобы ты сама…
После чая Давидом завладели дети. В приоткрытую дверь детской я видела его то сидящим у компьютера, то склонившимся над книгой. В половине одиннадцатого ему позвонили на сотовый, и Амиранашвили стал прощаться.
- Я с вами. - Денис поспешно накинул куртку.
Едва за ними захлопнулись двери лифта, как на пороге своей квартиры возникла Иза.
- Марина, кто это?
- Амиранашвили.
- Ты что, с ним спишь?
Меня поразило ее лицо, тревожное и печальное.
- Нет, что ты…
Просто удивительно, как все блюдут мою нравственность!
Насколько смогла ясно, я изложила Изе события последних двух дней. Она задумалась.
- Да, история. Если б не знала тебя, сказала: выдумки какие-то. Или ты все-таки чего-то недоговариваешь? А я его вчера в подъезде встретила. С работы шла, столкнулись нос к носу. Мне он, знаешь, не понравился.
- Чем же это?
- Он какой-то, - Иза прищурилась, подбирая точное слово, - потребитель, что ли…
- Так с меня и взять-то нечего, - рассмеялась я.
- Не в этом дело, любой мужик - потребитель, это их природа. Но этот особенный - требовательный, жесткий и очень непростой, Марина. Трудно тебе с ним будет.
Мне вспомнилась тоска, звучавшая в голосе Амиранашвили. Может быть, обнимая меня, он хотел забыть Таню… И куда это он так заспешил?
Вернувшийся Денис будто светился изнутри. - Классный мужик, ма. И тащится от тебя.
- Значит, не станешь записываться в скины?
- Не, я серьезно. Он мне так химию объяснил! Жучка двадцать раз повторила - ничего не понятно, а он в шесть сек!
- Слушай, а почему ты его к нам пустил?
- Я не пустил - мы сначала на лестнице разговаривали.
- И что ж он тебе такое сказал?
- Секрет фирмы! А ты видела, какая у него тачка?
- Какая?
- Последняя модель "БМВ"! Нефигово.
Глава 4
По-моему, предпраздничные дни лучше самих праздников. Уроков в школе почти нет: в класс постоянно заглядывают поздравляющие, а разленившиеся ученики просят: "Расскажите просто так что-нибудь интересное". После трех-четырех таких уроков мы собираемся у завуча выпить шампанского. Восьмое марта - праздник, любимый в народе. Все оживлены, на душе легко и радостно.
В два часа с пакетами и букетами я уже бежала домой навстречу приятным предпраздничным хлопотам. В такие дни даже обычные хлопоты воспринимаются по-другому. Я с удовольствием вымыла зеркало в прихожей, пропылесосила полы, убралась на кухне. Позвонила маме, потом институтской подруге Милке и, наконец, после недолгих колебаний набрала Анькин номер.
- Аня, с наступающим!
- Ой, Маришка, счастья, здоровья, любви! Кстати, знаю-знаю, в курсе всех твоих последних успехов. - Она рассмеялась. - Ты, вообще, чем в выходные занимаешься?
- Да так, ничем.
- Может, заеду за тобой, погуляем?
- Конечно, только позвони сначала. И мы распрощались.
Сказав, что не имею планов на выходные, я слукавила. С самого утра я ожидала появления Дода, и когда поздним вечером поняла, что он не позвонит, праздничное настроение слегка испортилось.
Правда, следующим утром праздник продолжался. Проснувшись, я, к великому удивлению, почувствовала в квартире запах ресторанной еды. Оказалось, это не глюки. Мальчишки, предводимые Денисом, жарили на кухне мясо с додовскими приправами. На столе меня ждали подарки: букет мимозы, бледно-розовый лак для ногтей и акварельный рисунок Илюшки. Между куполами и пестрыми башенками волшебного города проглядывало нежно-голубое небо.
- Мы желаем, мама, чтоб мир вокруг тебя был прекрасен, как на этом рисунке!
- Неужели Илюшка нарисовал?
- Срисовал из "Аленького цветочка". Я глазам своим не верила.
Мясо было не только ароматным, но и сказочно вкусным, зато грязной посуды - полная кухня. Как им только это удалось?
После завтрака первым засобирался Денис. Уходя, незаметно прихватил небольшой шуршащий пакетик - подарок Даше Соколовой. В двенадцать зашел одноклассник Олега - через час в соседнем кинотеатре начиналась "Атака клоунов". Илюшка раскладывал альбом и акварельные краски.
- Хоть приставать никто не будет, - бормотал он, довольный уходом старших.
Перемыв гору посуды, я прилегла на диван. Сначала лежать было приятно, потом стало скучно. Я взяла с полки книжку, но мысли путались, трудно было следить за прочитанным. Я задумалась.
Иза права: все у меня есть… Интересная работа, хорошие дети, заботливая мама, надежная подруга. Нет только одного - любви. Но это одно как ложка дегтя в бочке меда.
Припомнилось прошлое…
За Костю, отца мальчиков, я вышла в девятнадцать. Через год родился Денис. Муж работал ночами, чтобы прокормить семью. Я разрывалась между грудным ребенком и институтскими лекциями. Вздохнуть некогда - какая любовь…
Потом было много хорошего: мы растили детей, обустраивали дом, путешествовали. Но, наверное, что-то безвозвратно погибло в тот ранний, тяжелый период нашего брака. Может, Костя тоже ощущал это… а потом он уехал - все оборвалось.
Примерно через год после его отъезда в меня влюбился отец моей ученицы Светы Макаровой - подлечившийся алкоголик. Семью он давно забросил, но вдруг зашел поинтересоваться школьными делами дочки. Назавтра я мельком видела его у школы, потом он стал приходить каждый день. Застиранная белая рубашка, темные провалы на месте передних зубов, робкий бегающий взгляд.
- Твой пришел, - смеялись сослуживицы.
Он приносил дешевые коробки шоколадных конфет и неуверенно вручал мне. Иногда я сразу отсылала его, иногда вместе шли по бульвару к моему дому. Почти не разговаривали. Я жила тогда своим горем и мало обращала внимания на окружающее.
После каникул меня вызвали в кабинет к директрисе.
- У меня нет слов охарактеризовать ваше поведение, - отчеканила та.
- Что случилось, Галина Васильевна?
- Вы, школьный учитель, извините за выражение, путаетесь с женатым мужчиной на глазах у его дочери. Где ваш педагогический такт? Где человеческая порядочность?! То, что вас бросил муж, не дает вам права разрушать чужие семьи.