- Ты выглядишь усталым, Алекс. Я думала, ты спишь.
- Было много официальных встреч, совещание у отца. - Он подошел ближе. - Прости, что не смог быть с тобой сегодня вечером.
- Я скучала без тебя. - Их руки встретились. - Не хотела говорить, но скажу - я волновалась.
- Не было оснований, я был во дворце уже с пяти часов.
- Я хотела спросить, где ты, - она покачала головой, - но подумала, что этого делать не стоит.
- Беннет или Габриела могли тебе сказать.
- Ты ужинал?
- Мы перекусили в кабинете отца. Мне сказали, что твоя сестра здесь.
- Она прилетела сегодня утром. - Ева подошла к бару, достала бутылку бренди и два стакана. - Надеюсь, Бри ее успокоит, потому что Крис очень встревожена. Когда я ее увидела, она была в ужасном состоянии.
- Может быть, она поможет уговорить тебя вернуться в Америку.
Ева протянула Александру стакан с бренди:
- Никаких шансов.
- Мы можем перенести твои гастроли на несколько месяцев.
Она иронически подняла бровь:
- Ты успел поговорить с Крис?
- Нет, почему ты спросила?
- Просто так.
Она загадочно улыбнулась. "Если хочешь соблазнить самого принца, надо пойти на некоторые женские ухищрения". Включила проигрыватель. Оттуда полилась мягкая приятная музыка.
- Я не уеду, Алекс, и сейчас не собираюсь зря терять время на ненужные споры.
- Ты очень упряма и своевольна. - Он любовался ею. - Если бы я сам не хотел, чтобы ты была со мной, то настоял бы на твоем отъезде.
- О нет, у тебя ничего не вышло бы. Но ты не представляешь, как я ждала этих слов.
- Разве я уже не говорил тебе об этом?
Она подошла и взяла его руку:
- Ты еще ничего мне не сказал.
- Прости. - Он поднес ее руку к губам.
- Я не хочу, чтобы ты извинялся, - она поставила стакан на столик, - я хочу, чтобы ты оставался самим собой.
- Странно, - он провел ее рукой по своей щеке, - и это тогда, когда мне захотелось стать другим, не таким, как прежде.
- Не стоит. - Она понимала, что он чувствует и как нуждается в ее поддержке. - Пусть все, что происходит между нами, не вызывает ни сожалений, ни угрызений совести. Мы будем наслаждаться возможностью просто дарить радость друг другу.
- Ева… - Он не знал, что ответить, что говорят в таких случаях. Поставил стакан на стол и спохватился - кажется, испортил лист. - Ты много работаешь.
- Опять ты за свое.
Он засмеялся:
- Что это? Еще одна пьеса?
- Так, ничего. - Она стала собирать листы со стола, но он остановил ее, прочитав несколько строчек. - Эта вещь мне неизвестна. И заголовок "Вехи времени". Я не помню, чтобы нам рекомендовали такую пьесу.
Она попыталась отвлечь его:
- Не стоит внимания, поверь.
- Ты уже строишь планы на будущее? - Он вдруг подумал, что у нее своя жизнь, карьера и она скоро уедет. Чтобы скрыть свои грустные мысли, он заинтересованно спросил: - Что это за пьеса, о чем она?
- О… Это будет семейная драма. Послушай, почему бы нам…
- Но позволь мне взглянуть. Здесь всего страниц двенадцать. - Он вспомнил, что, когда вошел и увидел ее за компьютером, рядом была внушительная стопка распечатанных страниц. Он догадался: - Это написала ты.
Пойманная врасплох, Ева с небрежным видом пожала плечами:
- О, это просто хобби.
- Ты покраснела.
- Ничего подобного! В конце концов, это просто нелепо. - Она взяла стакан с бренди. - Занятие в свободное время, от нечего делать.
Она сделала глоток, а он пожалел, что никогда не видел ее на сцене, из нее получилась бы неплохая актриса.
- Дорогая, я уже мог заметить, как мало у тебя остается свободного времени. - Он ласково убрал ей за ухо прядь волос, выбившуюся из прически. - А я и не знал, что ты пишешь.
- Но зачем об этом трубить на весь свет, скорее всего, я обыкновенная посредственность.
- Прости, но я хочу составить свое мнение.
Александр снова потянулся к отпечатанным страницам, но она была проворнее.
- Нет. Текст еще сырой, я не отредактировала.
- Я уважаю чувства автора, и если он считает, что текст требует доработки… - Александр сделал вид, что сдался, хотя не оставил мысли просмотреть ее работу в ближайшее время. - Это твой первый опыт?
- Нет. - Она смела листы в ящик стола и закрыла его. - Одну пьесу я закончила и приступила ко второй.
- Тогда дай посмотреть первую.
- Ее нет. Она исчезла вместе со шкафом. - Ева пыталась сдержать волнение. - Офис разгромлен.
Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза:
- Твоя работа уничтожена, я понимаю твои чувства. Ты вложила в нее душу, и потеря очень болезненна.
Она не ожидала, что он поймет.
- Там не было ничего интересного, скорее просто опытный образец. Надеюсь, вторая попытка будет лучше.
- Хочу тебя кое о чем спросить. Ты когда-то мечтала стать актрисой. Почему не стала?
- Потому что актер должен подчиняться режиссеру и делать что ему говорят. А продюсер выбирает сам, что и как ставить и играть.
- Так просто. - Александр улыбнулся.
- Ну и стоит добавить, что как продюсер я лучше, чем актриса.
- А как писатель?
- Трудно оценить первые шаги. - Теперь, когда он узнал о ее тайне, ей стало легче разговаривать. Почему она должна стыдиться и скрывать? - Понимаешь, я уже знаю, что нравится публике, накопила достаточно опыта. Я знаю, как ставить пьесы, почему бы не попробовать применить все это на практике? Может быть, меня ждет успех на этом поприще. - Она сделала глоток бренди. - Первая попытка получилась жалкой, но меня это только подхлестнуло, я могу лучше.
- Ты любишь препятствия, вызов, отсюда увлечение фехтованием, боевыми искусствами.
- Со временем мне стало понятно, что на вызовы надо отвечать, от побед жизнь становится ярче. Тогда она не похожа на существование. - Ева поставила пустой стакан. - Но ты все портишь.
- Я?
- Ты заставил меня философствовать, а я намеревалась тебя соблазнять.
- О, прошу прощения, я не понял. - Губы Александра изогнулись в лукавой улыбке.
Ева подошла к двери и закрыла ее на ключ:
- Наверное, тебя соблазняли довольно часто.
- Потерял счет.
Она приподняла бровь:
- Правда? И кто же они были?
- Мадемуазель, - он рассмеялся, - я воспитан как джентльмен.
- Не важно, - она махнула рукой, - только не та блондинка, англичанка, с которой ты тогда танцевал на балу.
Александр неопределенно хмыкнул.
- Так. Я тебя напоила бренди, поставила музыку. А сейчас, прости, должна на минутку покинуть. У меня для тебя есть сюрприз. Не возражаешь?
- Разумеется, нет.
Ева проскользнула в спальню, а Александр немедленно открыл ящик стола и стал читать. Его внимание сразу привлек диалог стареющей актрисы со своим отражением в зеркале гримерной.
- Ваше высочество.
Он поспешно закрыл ящик, собираясь сказать, что находит работу Евы замечательной. Он сразу почувствовал, что вещь настоящая. Но, обернувшись и увидев ее, сразу забыл обо всем.
На ней была короткая комбинация с кружевами и длинный распахнутый пеньюар цвета озерной воды. Волосы распущены, их густые пряди волной ниспадали на плечи и спину. На Еву сзади падал свет из спальни, поэтому ее глаза темнели на лице как два озера. В них отражалось его восхищение и желание.
Она протянула ему руку. Он подошел, и голова закружилась от запаха ее духов и ароматических свечей, которые она успела зажечь. Она молча увлекла его в спальню.
- Я так ждала тебя весь день. - Она расстегнула пуговицы на его рубашке и положила руку на его обнаженную грудь. - Хотела, чтобы и ты вот так коснулся меня.
- Знай, когда тебя нет со мной, я постоянно думаю о тебе, - сказал Александр. - Это мешает мне сосредоточиться на делах. - Он сдвинул шелк с ее плеч, и легкий пеньюар скользнул к ее ногам. - Но когда мы с тобой, вот так, для меня все остальное вообще перестает существовать. Только ты.
Его слова пролились бальзамом на ее сердце.
- Тогда продолжай думать обо мне.
Комната была слабо освещена несколькими ароматическими свечами. Кровать разобрана и ждала их. Через открытую дверь гостиной проникала негромкая музыка. Это был Дебюсси. Ева без слов увлекла Александра на постель и принялась ласкать так, как только может мечтать любой мужчина.
Ее руки и губы скользили по его телу. Первый поцелуй был очень нежным, потом она покрыла поцелуями его лицо, шею, грудь… Он чувствовал касание ее атласной кожи и гладкого шелка. Постепенно она разожгла в нем огонь, который разливался по телу волнами горячего желания.
Она сама его раздела, тихонько и ласково уговаривая, отводя его руки, когда он хотел ей помочь, а потом наклонившись, стала водить языком по животу и бедрам. Он застонал. Она взглянула сквозь полуопущенные ресницы на его безвольно распростертое обнаженное тело, казавшееся от пламени свечей золотым. Она твердо решила, что сегодня доведет его до экстаза и заставит утратить контроль, превратив в мужчину, потерявшего от любви и страсти голову.
Александр чувствовал, как сердцу становится тесно в груди. Ни одна женщина еще не вызывала в нем такой страсти. Он пытался ее схватить, но она ускользала и снова легкими или горячими ласками приводила его в состояние похожее на агонию, но мучительно сладкую. Пусть она длится вечно.
Он был беспомощен сейчас, и это Ева сделала его таким. Когда у него непроизвольно вырывался стон, он слышал ее дразнящий тихий смешок.
Она же думала, какое это невероятное блаженство - заставить мужчину содрогаться от желания, и как приятно ощущать власть над ним, полную и абсолютную. Он сейчас принадлежал ей. И только ей. Нет чувства долга, нет страны и традиций.
В конце концов Александр нашел силы приподняться, схватил ее за талию и привлек к себе, а потом опрокинул на спину и, возвышаясь над ней, тяжело дыша, посмотрел в глаза:
- Ты - мой сладкий грех. Мое безумие и наваждение.
Он прильнул к ее губам. И оба отдались сжигавшей их страсти, лаская друг друга. Никто не уступал, как было в поединке на шпагах, не было победителя и побежденного. Их тела тесно переплелись, губы слились. Он раздел ее, но не с лаской и терпением, не медленно и сладострастно, а просто сорвал с нее трясущимися руками шелковую комбинацию, устранив последний барьер между их телами. И скоро уже она стонала, понимая, что цель достигнута - она сама вызвала эту первобытную и уже безудержную етрасть. Она больше не могла им управлять, да и не хотела. Потому что мечтала заглянуть за запертую дверь, где спрятаны его чувства и эмоции, недосягаемые и постоянно сдерживаемые.
Как это будет, когда они вырвутся наконец на свободу? Потом мысли исчезли, она отдалась на волю темных и огненных волн, которые то поднимали ее и она достигала вершины, то обрушивали вниз, и тогда он, чувствуя ее содрогания, заставлял ее снова подниматься на гребень волны…
- Александр! - Еве показалось, что она громко выкрикнула его имя, хотя это был всего лишь сдавленный стон. - Я хочу тебя немедленно, хочу ощутить тебя внутри себя.
Он понял, что такое настоящее безумие, когда она обвила его ногами и выгнулась навстречу. Он все время смотрел на нее, ему хотелось видеть ее лицо, обладая ею, но его взор был затуманен страстью.
Поняв, что она достигла наивысшей точки, он перестал сдерживать себя, выкрикнул ее имя, и в этот момент наивысшего экстаза перешел на французский.
Глава 11
Она проснулась в его объятиях. Рассвет только начинался, небо было серым и туманным, но скоро с восходом солнца туман рассеется. Сквозь приоткрытое окно доносился едва слышный плеск волн. Свечи давно догорели, но их аромат еще витал в воздухе. Он поцеловал ее в лоб, и она открыла глаза.
- Александр, - тихо пробормотала Ева и тесно прижалась к нему, теплая и сонная.
- Спи, еще рано.
Она почувствовала, что он отодвигается.
- Ты уже уходишь?
- Да, я должен.
Она притянула его, не давая подняться:
- Но почему? Еще так рано.
Ее сонный лепет вызвал у него улыбку. Он взял ее руку, которой она пыталась его удержать, и поднес к губам:
- У меня сегодня назначено совещание у отца, очень рано.
- Но не сейчас же. - Ева, наконец сделав усилие, проснулась окончательно.
Волосы у Александра были смешно взлохмачены, но взгляд оказался серьезным.
- Разве ты не можешь побыть со мной хотя бы час? Еще совсем-совсем рано.
Он очень хотел этого, хотел сказать, что мечтает быть с ней не час, а весь день не отходить от нее. И не смог себя заставить.
- Это будет неблагоразумно.
- Неблагоразумно? - Он увидел, как радость в ее глазах померкла. - Понимаю, ты не хочешь, чтобы тебя застали выходящим из моих комнат.
- Так будет лучше.
- Для кого?
Александр приподнял бровь. Он не привык, чтобы его так настойчиво допрашивали.
- То, что происходит между нами, пусть и останется между нами, - к нему вдруг вернулось прежнее высокомерие, - я не позволю, чтобы твое имя трепали в газетах и перешептывались за твоей спиной.
- Как это уже было с Беннетом? - Она начинала злиться. Приподнялась и села в подушках, опираясь спиной об изголовье кровати. Упрямо скрестила руки на груди. - Но я сама привыкла заботиться о своей репутации.
Александр ласково погладил ее обнаженное плечо:
- Ты, конечно, имеешь на это право. Но позволь и мне побеспокоиться о тебе.
- Обо мне или о себе?
Александр по природе был вспыльчив, но подавлял эту черту характера в течение многих лет, тренировал выдержку и теперь старался сдерживаться.
- Ева, уже пошли слухи, после того как наши фотографии после взрыва в театре появились в газетах.
Она отбросила волосы назад:
- Я не боюсь прослыть твоей любовницей.
- Ты думаешь, я стыжусь тебя?
- Ты приходишь ко мне очень поздно и уходишь до рассвета - разве это не признак того, то ты стыдишься меня и хочешь скрыть, где провел ночь и с кем?
Его рука вдруг легла на ее горло, так что она ощутила всю сдерживаемую им ярость, но спокойно встретила его взгляд.
- Никогда не произноси подобных слов. Как ты могла так подумать обо мне?
- А что я должна думать?
Его пальцы сдавили ей горло так, что она замолчала, глаза расширились, но он тут же с силой ее поцеловал, причинив боль. Она попыталась вырваться, ей хотелось не этого, хотелось нежных слов, объяснений, но его руки уже заскользили по изгибам ее тела, и бунт был подавлен. Она обхватила его за спину и ответила на поцелуй с такой же страстью.
Этот сокрушительный эмоциональный взрыв опустошил их. Они лежали рядом, не касаясь друг друга. Солнце уже начало пробиваться сквозь туманную дымку. Наконец Александр произнес:
- Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдала.
Голос Евы прозвучал ясно и очень спокойно:
- Меня нелегко заставить страдать.
- Правда? - Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. - Нам нужно поговорить, но не здесь и не сейчас.
- Хорошо, не сейчас.
Она осталась лежать, закрыв глаза, чтобы слышать, как он одевается, как за ним закроется дверь, но вместо этого почувствовала легкое прикосновение руки к плечу.
- Я испытываю к тебе много разных чувств, но среди них не числится стыд. Ты подождешь меня сегодня в театре? Я постараюсь быть там к шести.
Она не взглянула на него, потому что боялась, что начнет умолять остаться.
- Да, я подожду.
- Поспи еще немного.
Она ничего не ответила, и он ушел.
Ева продолжала лежать с закрытыми глазами, испытывая отчаяние. Александр подарил ей свою страсть, но не захотел открыть душу. Раньше она была убеждена, что страсти будет достаточно. И была потрясена, осознав, что ей этого уже мало. Ей нужно его сердце, чтобы он ее любил, оберегал. Она уже не сможет жить без этого.
Когда все окончательно встало на свои места, она, смирившись, поднялась с постели. Пора готовиться к новому дню. Не стоит напрасно терзаться, надо снова жить.
Александр вошел в библиотеку и обнаружил, что его уже ждут. Отец курил, сидя в кресле, Рив расположился на диване рядом с Беннетом, на столе и у всех на коленях были разложены бумаги. Мэлори, начальник службы безопасности князя, сидел на стуле с извечной трубкой в зубах.
Они собирались в этом же составе накануне вечером и должны были продолжить совещание с целью обсудить угрозы, которые поступают со стороны Дебока. Рив начал с отчета о принятых мерах безопасности и системах, установленных во дворце, в театре и в Центре помощи детям-инвалидам. А также в их с Габриелой доме. Были также усилены полицейские кордоны в аэропорту и в морском порту.
- Ты приставил к нам еще по одному агенту секретной службы, - сказал Беннет. - Зачем? Их и так было достаточно.
- Пока в этом есть необходимость.
Беннет не стал спорить.
- Ты думаешь, они повторят попытку покушения на Еву? - спросил Арманд. - Ведь теперь всем ясно, что ее телефон прослушивается и ее постоянно охраняют.
Мэлори пыхнул трубкой:
- Дебок очень настойчив, ваша светлость, уверяю, скоро попытка покушения на мисс Гамильтон повторится.
- Я уже говорил вчера, - с горячностью произнес Александр, - ее надо отправить в Америку.
Мэлори постучал трубкой о подлокотник:
- Дебока это не остановит, ваше высочество.
- Пока идет расследование, - мягко сказал Рив, - Ева нужна здесь. Конечно, если она захочет уехать, я сам лично посажу ее в самолет. Но дело в том, что она настаивает на продолжении пребывания, и наша задача обеспечить ей безопасность. И ждать.
- Ждать, когда она снова окажется в смертельной опасности? А если, как ты предполагаешь, в труппе есть человек Дебока, который звонит ей, подкладывает бомбы, она в опасности постоянно.
- Не она является целью Дебока, - сказал Мэлори. - Через мисс Гамильтон он пытается добиться своего.
- И значит, по-вашему, ее можно уничтожить как подсадную утку? - вспыхнул Александр.
Раздался властный голос князя Арманда. Тон не допускал возражений:
- Мы должны действовать хладнокровно, как это делает Дебок. Я опасаюсь за Еву так же, как и за своих родных детей. Должные меры будут приняты.
- Она не гражданка Кордины. - Александр с трудом сдерживался. - Она гостья нашей страны. Мы несем за нее ответственность.
- Мы не забываем об ответственности. Более того, если один из людей в труппе Евы является агентом Дебока, мы узнаем, кто он. Дебок, сообразуясь с элементарной логикой, не отдаст приказа ее уничтожить, потому что его агенту тогда не будет причин оставаться в Кордине.
- Но ведь ее уже пытались взорвать! И разве Дебок владеет логикой?
- Такими людьми, как он, владеет расчет. У этих мерзавцев нет сердца.
- Бывают исключения, как в прошлый раз, и тогда, в Париже. Когда его действия не подчинялись логике.
- Да. - Арманд вспомнил о погибшем помощнике Сьюарде. - И нам надо все продумать, чтобы не произошло больше подобных трагических ошибок. - Князь посмотрел на Рива: - Я надеюсь на тебя в этом вопросе.